ГЛАВА 5. Несколько дней ещё я провёл у Одина

Несколько дней ещё я провёл у Одина. Мне было нужно время прийти в себя после разлуки с Беном. Один как мог, отвлекал меня от сумрачных мыслей. Выходить работать в огород, где ещё звенел, как мне казалось голос Бена, мне не хотелось. И я благодарен Одину, который как бы между прочим подсовывал мне небольшие книжицы. Я быстро их прочитывал, а потом размышлял над тем, что узнал. Я много почерпнул знаний для себя.

В одной из книг была статья о недавно перешедших в этот мир. В ней пояснялось, чем прежде всего отличаются они от давно здесь живущих: недавно пришедшие разговаривают, шевеля губами, что необязательно, ведь мысль передаётся и принимается телепатически. А когда выражаешь свою мысль, сопровождая её мимикой лица, то она звучит более ярче, убедительней. Чем часто пользуются артисты. Я же не обращал внимания на то, как разговариваю. После прочитанного, я стал следить за собой и со временем избавился от желания шлёпать губами.

Потом Один оставил среди прочих книжиц – книгу о строительстве. В ней были даны разные типы построек: от небольших домов до грандиозных дворцов. Эта книга заинтересовала меня, и я посвятил её изучению добрую неделю. В ней были даны практически применяемые советы. Я обдумал почти всё до мельчайших деталей, как и что будет в моём доме.

Не скажу, что излечился от разлуки с Беном, но загорелся новой идеей – строительством дома, моего дома. Это возвращало меня в обычное русло жизни.

Я сказал Одину, что благодарен ему за приют и за помощь, но мне надо идти дальше.

– Я не могу удерживать тебя. Ты свободен. И если принял решение, то поступай так, как решил, - ответил мне Один.

В этот вечер мы долго беседовали, засидевшись почти до рассвета.

– Один, знаешь мне всё хотелось спросить, но я не решался…

– Спрашивай, я отвечу.

– Скажи, кто ты есть, ведь ты не совсем обычен?

– Знаешь, когда на Земле жили очень одарённые от Бога люди, я жил в Скандинавии. Был одним из одарённых, и меня причисляли к Богам; таких людей называли полубогами. Но всё же я просто человек, только одарённый Свыше талантом.

Так я узнал о Скандинавском полубоге – Одине. Для меня это было ново. В тот вечер мы долго разговаривали. А с рассветом я оставил дом Одина.

Мне недоставало Бена, я снова чувствовал себя одиноким. Конечно, я мог обратиться к Учителю, или просто пойти к старцу Николосу, но мне было неловко признать своё одиночество перед другими. Я предпочёл преодолевать эту трудность сам, и не напрасно. Рассказать об этом кому-либо, значит получить в пристав везде сопровождающую личность. Не знаю, как другие, но я бы этого не вынес. Если бы в приставе остался Бен, но… это было невозможно. Так мне после объяснит Учитель, в пристав даётся личность незаурядная, назойливая. Это в наказание: не можешь справиться сам по себе, зададут такое, что не будешь знать, как избавиться от назойливого общества. Зато «скука» пройдёт.

Помня слова Одина о выборе места жительства, я, не задумываясь, решил отправиться на планету Озёр. Подумав, я перенёсся на неё.

Я стал близ озера, которое далеко уходило, словно врастая, в лес, а там, где я стоял, была открытая местность. Я был зачарован открывшейся мне красотой, и не сразу заметил, что не один стою на берегу чудо-озера.

– День Добрый! - обратился ко мне мужчина. Он стоял за мольбертом и с интересом наблюдал за мной.

– Добрый день, - ответил я, слегка ошеломлённый такой встречей.

– Ты путешествуешь, насколько я могу судить. А здесь очень красиво. Думаю, тебе понравится.

– Да. Мне кажется, что я решил, где мне обосноваться.

– Так ты ещё не построил себе жильё?

– Нет. Вот путешествую…

Мужчина сложил мольберт и направился в мою сторону.

– Евгений, - представился он.

– Николай, - ответил я.

– Николай, я предлагаю тебе свой дом, пока ты не решишь, где тебе обосноваться.

– Мне неловко. Я отвлекаю тебя от работы.

– Нет, что ты! Никаких проблем, я закончил набросок. Дома доработаю.

– Тогда я принимаю твоё предложение.

– Если хочешь, можно пройти пешком, здесь не далеко. Посмотришь на наши красоты.

– Я не против.

Мы обогнули мысок. Перед нами вдали виднелся не большой городок. Какое-то время мы шли молча. Я смотрел и наслаждался природой. Всё здесь было словно для меня, всё радовало. Если на Радужной я восхищался красотой, то здесь она жила во мне, всё перекликалось с моим естеством. Всё жило во мне и пело! Большего я и не желал. Здесь всё соответствовало моему духу, успокаивало меня и ободряло.

– Я живу в домике с флюгером, видишь на шпиле резного петушка? – нарушил молчание и оборвал мои думы Евгений, - Нелли нет, наверное, дома, но она скоро вернётся.

– А как называется этот городок?

– Наш городок невелик, улыбнулся Евгений, - и его название простое – Васильки. Его называют так потому, что здесь почти в каждом дворе растут васильки. Цветы, отражающие красоту небес и синь озёр.

– Это по поверью, должно быть?

– Да. Когда здесь постоялец первый обосновался, он принёс с собой эти цветы. Они так прекрасны, что переходили из рук в руки, и в итоге это стало традицией: сажать васильки возле дома. Вот такая история у нашего городка… Ну вот мы и пришли. Проходи, ты в моём доме – гость!

Евгений был прав, почти во всех палисадниках возле домов, вдоль живой изгороди, росли васильки. Казалось, что в них окунулось небо! Нежные лепестки с разными краями собраны в венчике, источающем особый аромат, которым пропитан воздух в округе. Это создавало особую неповторимую атмосферу в городке. Как в Асгарде, где особенностью были постройки: от розового до тёмно-бордового - нижние этажи строений, а верхние – ослепительно-белые.

В домике Евгения всё было просто и аккуратно. На окнах вышитые занавески.

– Это Нелли рукодельничает, - пояснил Евгений, заметив мой интерес к узору на полотне, - а столы, стулья – всё делаю сам. Мне доставляет удовольствие возиться с деревом и инструментом в руках. Кроме живописи, конечно.

Чувствовалось, что к каждой вещи приложены особые усилия, что делались они с душой. В комнате между окон в ажурной резной рамке висела картина: восход солнца над озером. Мне казалось, что это мираж: всё выглядело реальным, лишь уменьшенным.

– Евгений, и как ты рисуешь? Как передаёшь на полотне движение?

– Движение? – удивился он.

– Да, движение. Я смотрю и чувствую или вижу, не знаю, как передать. Ощущаю - так более точно, лёгкую рябь на воде и колыхание ветки.

– О, Николай, ты ещё не видел полотен великих художников. Вот где грандиозное зрелище! А что мои рисунки? Мазня…

Евгений улыбнулся и ничего не ответил, но видно было – доволен похвалой своей работы.

– Евгений, - снова обратился я к нему, - вот ты рисуешь, а как это: замысел, краски?..

– Краски – это символично! Очень многое значит, конечно, замысел, как в любом деле. Но главную роль играет способность входить в образ, который создаёшь, и передать этот образ мыслеформой, а краски символично завершают начатое.

– Евгений, что такое мыслеформа?

Евгений смотрел на меня с нескрываемым недоумением, а потом сказал:

– Если твой приход сюда первый, разве тебе не был дан Учитель, или хотя бы встречающий из ранее умерших?

– У меня есть Учитель, но он мне ничего не говорил об этом.

– Ты не шлёпаешь губами при разговоре, и я подумал, что ты давно здесь, а после завершения работ на повинностях ищешь место для жилья. Но если так, значит… - он немного походил по комнате и, остановившись у окна, завершил своё рассуждение, - … значит на тебя возлагается какая-то миссия. Тебе дан Учитель, он знакомит тебя с основами, а мелочи и всякие детали ты постигаешь сам; проходя через трудности, связанные с незнанием чего-либо, ты растёшь духовно. Знаешь, я не боюсь ошибиться, сказав, что тебе созданы условия, в которых ты чувствуешь одиночество.

– Не совсем так, - немного уклончиво ответил я, внутренне всё же не желая признаться в одиночестве, - но ты прав. Мелочи жизни я постигаю сам. Но как ты предположил подобное обо мне?

– Просто со мной было нечто схожее. Правда меня встречал отец. Он объяснил мне только то, что (как мне казалось) хотел. На мои же вопросы, выходящие за установленные им пределы, он отвечал уклончиво, или просто отмалчивался. Это очень меня злило, но отец был непреклонен. Только спустя многое время я узнал, что так было нужно. Набивая себе шишки, я совершенствовался, рос духовно, и скоро мне уже возвращаться на Землю…

Мы какое-то время молчали, думая каждый о своём…

– Скоро идти на Землю… - произнёс Евгений задумчиво, - а так хочется отодвинуть это время ещё, не знаю на сколько лет.

– Чего тебе не достаёт, чтобы пойти на Землю?

– У меня есть всё; не достаёт самой малости – техники рисунка, хоть и давно я понял свои ошибки. Но… возврат на Землю неизбежен! Это начало века двадцатого, я даже примерно знаю годы: 1910-20, - Евгений несколько сник. Видимо, желания возвратиться на Землю у него не было. Из затянувшегося молчания нас вывел чистый звучный женский голос:

– Милый! Ты уже дома? Почему так рано вернулся? Что-то случилось? – вопросы сыпались один за другим, не дожидаясь ответа.

– Она всегда так – буквально засыпает вопросами, причём на всё можно ответить одним предложением, - обратился ко мне Евгений.

– Ты не один? У нас гости? А кто пожаловал на сей раз? – и на пороге комнаты появилась женщина. О таких говорят: «Кровь с молоком».

– Нелли, моя жена. А это - Николай. Он путешествует. Мы встретились с ним на берегу озера, где я сегодня делал наброски на картину. И я решил его пригласить к нам… - представил нас Евгений и ответил на ранее заданные вопросы, готовые сорваться ещё раз.

– Это чудесно, - заворковала Нелли и прошла в другую комнату, обронив на ходу: - Только приведу себя в порядок…

– Нелли, - заговорил Евгений, улыбаясь, - моя первая любовь. Любовь с детства. Я был женат, и она была замужем. Да… - Евгений о чём-то своём задумался и продолжал, - … разве мог я думать, что когда-нибудь мы сможем соединиться… Мне пришлось её долго искать. Из-за неё я оставил свой дом на другой планете, более красивой, чем эта, имя ей – Розовая! Но я не жалею об этом. Я слишком её люблю, чтоб размениваться на такие мелочи. В прочем, красота – понятие относительное, это зависит от восприятия мира. Тебе вот понравилось здесь, потому что ты ощутил общность, какое-то единство внутреннего мира с окружающим! Мне же ближе розовые тона. Но! С любимой рай и в шалаше.

– Я был на Розовой, там очень красиво, но мне хотелось увидеть что-то ещё…

– Да, и на этом наши испытания не завершились, - Евгений говорил увлечённо и не услышал мою реплику, - моя жена хотела быть со мной, но я думал о Нелли, я мечтал её найти. Когда же нашёл, то не желал оставить. Желание быть вместе было и с её стороны. Нелли была одинока. Муж оставил её. И, чтобы оградить наше счастье от притязаний со стороны моей жены, мы были вынуждены переселиться на иную планету. Нелли выбрала эту, я согласился. Но мы были никто друг другу, тогда мы решили…

– Тогда мы решили обвенчаться! – закончила фразу Евгения Нелли.

Она появилась неслышно и, подойдя к мужу, нежно обняла его за плечи, лукаво улыбаясь ему и мне.

– Я приглашаю всех к столу, - объявила она торжественно, тоном, не терпящим возражения.

Несколько дней я провёл в доме этой прекрасной четы. Часто я бродил по окрестностям один, изредка меня сопровождал Евгений.

Какие здесь чудные места! Как восхитительны озёра! Здесь очень много озёр. Жемчужинами они вкраплены в полотно леса и в гранит скал; их воды плещут на покатые берега равнин и на крутые обрывистые - холмов.

Дух этой планеты жил во мне и со мной. Я нашёл то, что искал! Мой выбор пал на город с названием – Дубовый Бор. Особенность этого города – дубовый бор в его центре. Массив прорезан улицами и дорогами. И кажется, что весь город тонет в зелени.

На одном таком разрезе, ближе к окраине города, я решил строить свой дом. Конечно, я читал у Одина, как и что делается, но мне всё это было одному не под силу. Евгений предложил свою помощь и я принял его предложение. Но мне хотелось повидаться с Учителем, поговорить с ним, да и поделиться своими открытиями и наблюдениями. Тогда, представив дом Учителя, я перенёсся к нему. Но Учителя не было дома, и я, решив подождать его возвращения, отправился бродить по городу.

Слоняться по городу без дела не доставляет удовольствия, тогда я пересёк город и оказался на окраине, у околицы леса. Здесь всё было до боли знакомо. Здесь я учился передвигаться на определённое расстояние, здесь же пытался портняжить, и многое узнал и познал тоже здесь. На околице в этих местах словно жила часть меня самого. Внезапно я почувствовал рядом чьё-то присутствие. Оглянувшись, я увидел мужчину опрятно одетого. Он, видимо, тоже гулял. В нём не было ничего отталкивающего, скорее наоборот, он вызвал во мне особый интерес. Я пошёл в его сторону, решив заговорить с ним.

К моему появлению, казалось бы, в такой глуши, он отнёсся с безразличием. Он никак не отреагировал на моё приветствие. Это удивило меня. Но что было ещё более странным – его лицо! Словно маска. На его лице не дрогнул ни один мускул, он смотрел на меня и не видел; я для него не существовал. Мне стало неприятно от подобного зрелища, и я перенёсся к дому Учителя. Хорошо, что он уже вернулся и был дома.

Учитель обрадовался моему приходу. А я, вместо того, чтобы рассказать, где был, что видел, обрушил на него массу вопросов про не понятную мне встречу с холодным человеком (так я окрестил его). Учителю только и оставалось, что объяснить мне суть явления.

– Понимаешь, Николай, это световой фантом, созданный чьим-то сильным воображением и богатой фантазией. Это мыслеобраз и не более. Он совсем бесчувственен, ведь он не живой, хотя и материален. Он «оживёт» лишь в присутствии своего создателя. Да и то только тогда, когда его создатель захочет наделить своё детище новыми качествами или чертами. Тебя это удивило только потому, что ты впервые столкнулся с подобным явлением. Это не единственный мыслеобраз. Их много блуждающих, очень много.

– Учитель, а как же они живут?

– Им для жизни ничего не надо. Но когда создатели теряют к ним интерес, они начинают преследовать создавших их. Своим присутствием они могут даже подтолкнуть своего создателя на ужасные поступки. Им надо, чтобы о них думали постоянно. Мысли создателя о созданном образе питают его и дают ему силу жить.

– А если всё же создатель перестал думать о созданном образе?

– Если Фантом оторвался от создателя и не может его найти, он становится опасным, пока в нём существует та сила к жизни, которой наделил его создатель. Утратив эту силу к жизни, фантом, как правило, погибает. Но такое бывает очень редко. В основном специально подготовленные люди с сильным развитым воображением уничтожают их.

– На это требуются специальные знания?

– Да, знания нужны. Но главное - сила воображения и сила мысли. Потому что фантом трудно разрушить.

– Учитель, а чем опасны фантомы и кому они могут навредить?

– Прежде всего - своему создателю. Допустим, если человек желает смерти кому-то, и представляет, как он это делает, то порождается коварный фантом. Фантом своим присутствием будет вынуждать человека снова и снова думать об убийстве. И так может продолжаться до тех пор, пока не свершится сам факт. Человек, продумывая разные условия и варианты, создаёт новые фантомы, погрязая в их присутствии.

– О! Это страшно! А… если фантом потерял создателя?

– Его разыщут и уничтожат. Потому что фантом может найти человека, думающего подобным образом, что и его создатель.

– Учитель, а есть ведь и светлые образы, что с ними?

– Незлобные образы живут. Они своим присутствием никому не приносят вреда, положительно влияют на людей.

– А как узнать, какой фантом?

– Полагаясь на внутреннее чувство. Вот о своём незнакомце ты говоришь, что он холодный. Значит он, не смотря на опрятный вид, - всё же образ пагубный. От светлых образов идёт ощущение тепла, спокойствия, доброты.

– Да-а-а, протянул я в раздумье.

– И это ещё не всё, - снова заговорил Учитель, - знаешь, Николай, есть даже целые города, созданные силою мысли. Они материальны, в них можно отдыхать, гулять, но не жить. Потому что материя мертва. Такие города создают люди с очень богатым воображением. Приходя сюда, они, бывает, стремятся найти то, что рисовала им их фантазия. И находят. Но их детище оживает лишь тогда, когда человек мысленно проходит по улочкам, заглядывает в дома. Такие города не уничтожают, наоборот поддерживают их существование. Я бывал в таких городах. Как-нибудь мы побываем там с тобой, если ты раньше сам не столкнёшься с таким городом. Всё это потом, а теперь расскажи мне: где ты был, что видел, нашёл ли место, где хотел бы жить?

Учитель задал мне сразу несколько вопросов, и, чтобы ответить на них, мне пришлось рассказать всё, а это заняло очень много времени. Теперь говорил я, а Учитель слушал, изредка задавая вопросы. Закончив свой рассказ, я почти обессилел, столько было впечатлений и эмоций…

– Ложись, отдохнуть тебе надо, - сказал мне Учитель, - у нас ещё будет время для разговоров.

Я сразу же уснул, едва моё тело коснулось постели. Когда же открыл глаза, мне показалось, что Учитель стоял рядом с кроватью и терпеливо ждал моего пробуждения.

– Ты проснулся сам, хорошо. Не хотелось тебя будить. Собирайся быстрее, нам надо спешить.

– Спешить? Но куда, Учитель? – я явно ничего не понимал.

– Идём, по дороге всё объясню.

Мы вышли из дома и, хоть Учитель говорил, что нам надо спешить, шли по городу не спеша. Это несколько озадачило меня. Нарушить первым молчание я не решался, это было бы неуважительно по отношению к Учителю. Он всё должен был объяснить сам. Так мы вышли на окраину города. Учитель взял меня за руку, и мы перенеслись…

Что же я увидел? Мы стояли перед большим зданием в несколько этажей. Это строение было незамысловато с точки зрения архитектуры. Что привлекало внимание, так это большие окна, изнутри задёрнутые лёгкой прозрачной материей. В здание входили какие-то люди. Не смотря на то, что одежда их была почти одного цвета: от светло-голубого до яркого насыщенного с переходом в лёгкую бирюзу, в сочетании с лиловыми и бежевыми оттенками, они не выглядели безлико, наоборот в этом движении чувствовалась какая-то особая гармония. Здесь царила особая атмосфера, на нас никто не обращал внимания. Учитель слегка подтолкнул меня ко входу. Я замер: на мне было одеяние, чем-то похожее на рясу, цвета морской волны.

– Идём же, Николай, - Учитель снова подтолкнул меня к входу, - нам надо спешить.

По широкой лестнице мы поднялись и прошли в просторный светлый зал. Собравшихся было не очень много. Присмотревшись, я заметил, что большинство было, как и я, в сопровождении кого-то.

В глубине зала располагался большой круглый стол с резными ножками. В центре стола стояла низкая вазочка, а в ней - искусно подобранный букет цветов. Пока я рассматривал всё вокруг, Учитель тихо беседовал с мужчиной, который сопровождал миловидную девушку небольшого роста. Её русые волосы свободно спадали на плечи, и издали казалось, что это небрежно накинутый плащ с капюшоном.

За всё это время Учитель ни словом не обмолвился со мной… Но вот он подошёл ко мне:

– Смотри и внимательно слушай…

Где-то в стене зала открылась ранее не замеченная мною дверь. Вошли четыре человека в белых одеждах. Должно быть за столом стояли стулья, чего я не заметил тоже, и они сели. Все собравшиеся замолчали. Из-за стола поднялась одна фигура, и тишину прорезал чистый звучный голос:

– Синод Духовного Образования приветствует вас, всех собравшихся здесь сейчас, - говорила женщина, а мне показалось, что вошли только мужчины, - Я - Лига, - она сделала небольшую паузу и продолжила: - Мне приятно сообщить вам, что вы зачислены в Синод Духовного Образования. Отныне вы учащиеся, а поэтому должны соблюдать все постановления Синода. Не хочется наводить на вас уныние, но дисциплина прежде всего. Получить образование в ваших интересах, и я думаю, что у нас не возникнут конфликты. А сейчас прослушайте обязательные к выполнению постановления Синода Духовного Образования.

Она села, а из-за стола встал хрупкий на вид молодой человек.

– Постановления Синода Духовного образования гласят, - начал он, чеканя каждое слово. - Учащиеся не должны опаздывать к началу занятий и пропускать занятия. Учащиеся должны чётко выполнять задания самостоятельных работ и в определённый срок сдавать работы. Синодом определена цветовая гамма одежды, для учащихся она обязательна. За нарушение одного из этих правил, Учащийся по рассмотрению причин нарушения может быть исключён из Синода или переведён в разряд неуспевающих.

И снова из-за стола поднялась Лига.

– Думаю, требуется от вас не так уж и много в вопросе дисциплины. А успеваемость будет зависеть только от вас. При Синоде три действующих библиотеки, их содержимое в ваших руках, - она сделала паузу, - Я прошу Учителей подойти и уточнить направление и время начала занятий.

Из-за стола вышел всё тот же хрупкий молодой человек. Он держал в руках свёрток бумаги, с которого зачитывал имена присутствующих. Я внимательно вслушивался, чтобы не пропустить своё имя. Учитель тоже внимательно следил за этой перекличкой.

– Патрик Белявский… - это имя повисло в воздухе, на миг всё стихло, и в наступившей тишине чётко прозвучало: - Николай Осеёв.

Я вздрогнул, услышав полное своё имя. Учитель, увлекая меня за собой, направился к столу, сказав мне на ходу:

– Ты должен ответить на все заданные тебе вопросы. Отвечай коротко и чётко. Скрывать что-либо ни к чему. Говори всё как есть.

И вот мы предстали перед членами Синода.

– Твоё имя Николай Осеёв? – спросила Лига.

– Да.

– Ты первый раз предстаёшь перед Синодом Духовного Образования?

– Да.

– Ты закончил работы на повинностях?

– …, - я не знал, как короче ответить, и тут вмешался Учитель:

– От выполнения повинностей освобождён!

На строгом лице Лиги появилось выражение удивления, но она продолжила:

– Ты решил проблему с постоянным жильём?

– Нет, мне надо построить дом.

– Ты уже выбрал место?

– Да.

– На какой планете?

– На планете Озёр.

И снова на лице Лиги брови поднялись вверх, изобразив удивление. Пока Лига задавала мне вопросы, я видел только её, не обращая внимания на двух мужчин. Один из них спросил:

– Какое твоё увлечение, связанное с искусством?

– Поэзия.

– Это было просто увлечением или пробовал писать стихотворения сам?

– Писал сам.

– Прочти что-нибудь из последних стихотворений

Я на мгновение смутился. Я был поэтом – неудачником, а тут меня просили что-нибудь прочесть… Учитель стоял рядом со мной, он взял меня за руку, стиснул её и отпустил.

Неуверенно я начал читать:

Осеннее солнце.

Багряный закат!

Моя фея,

Тебя я видеть рад!

Я ждал тебя в саду

У нашей розы,

И теперь к тебе иду

Осушить твои слёзы

Чем дальше я читал стихотворение, тем всё больше ко мне приходила уверенность. Мой голос звучал чисто и свободно разносился по залу. Я прочёл своё стихотворение и удивился его звучанию, в нём лилась тихая мелодия, которой я не замечал ранее. А в зале стояла тишина, словно все присутствующие всё ещё ловили звуки мелодии этого стиха.

– Открытый лирик, - заговорил второй мужчина, - в стихотворении нет чёткого ритма, но живёт душа. Своеобразно и красиво.

О! Для меня эти слова были ушатом холодной воды. Мои стихи назвали красивыми! Не ослышался ли я?

– Ты печатался в каких-нибудь изданиях?

– Нет.

– Были авторские издания?

– Нет.

– Что интересовало кроме поэзии?

– Музыка и театр.

– Какой музыкальный инструмент нравится более всего?

– Орган.

– А как обстоят дела с живописью?

– Когда учился в колледже, делал наброски, но краски в руках не держал.

Больше вопросов не было. И тогда снова заговорила Лига:

– Кроме обязательных дисциплин тебе, Николай, придётся заняться живописью и музыкой. Основной упор делай на поэзию. Это твоё призвание. Если будет желание, можешь посещать и театральное отделение.

– Занятия начнутся с началом цветения жимолости, - сказал один из мужчин.

– Всего доброго, Николай, и не опаздывай к началу занятий, - улыбнулась на прощание Лига.

Учитель слегка поклонился, я последовал его примеру, и мы молча вышли из зала. Спустившись по лестнице, прошли к выходу из здания. И вот мы во дворе.

– Николай, вот та жимолость, с началом цветения которой начнутся твои занятия, - сказал мне Учитель, указывая рукой на хрупкий кустарник с тёмно-зелёными продолговатыми листочками, - а теперь можно вернуться домой…

Удобно устроившись на крылечке дома, мы долго беседовали.

– Учитель, кто такая Лига?

– Лига - это пока единственная женщина, которая входит в состав представителей Синода Духовного Образования. Это очень умная женщина. Она будет преподавать философские учения.

– Учитель, как долго будет идти обучение в Синоде?

– Это зависит от тебя. Если кроме обязательного к изучению, ты будешь работать и самостоятельно, то быстро продвинешься вперёд. Будешь получать индивидуальные задания, а там, возможно, и до срока сдашь все дисциплины.

– А как же я смогу совместить учёбу и строительство дома?

– До начала занятия у тебя ещё много времени. А на возведение дома уйдёт несколько дней всего-то.

– Несколько дней?

– Конечно, ты что думаешь строить его целый год?

– Да нет, но всё же…

– Вот тебе и всё же… С рассветом отправимся на планету Озёр и займёмся твоим домом.

Мы обсуждали, что и как лучше сделать. Учитель сказал, что построить дом здесь проще, чем на Земле. Потому что основа дома возводится силою мысли, и лишь потом завершающий этап – отделка, занимает время. Обстановка в доме тоже возводится силою мысли, а детали доделываешь уже сам.

– Но, Учитель, я не умею строить дома!

– А одежду? Научился создавать? Вот и тут так же. Сейчас, прямо здесь, попробуй мысленно, как при работе с одеждой, создать маленький макет своего дома. Только сначала вообразив его основу – фундамент. Потом раздели контур дома на комнаты и затем возведи стены, а в довершение – водрузи крышу.

Я пытался, но у меня не всё ладилось. И лишь с шестой попытки я сделал то, что хотел. Оказалось, очень просто, надо только понять, каким именно образом это происходит. И вот макет дома был готов. Учитель похвалил меня, но очень пристально продолжал смотреть на моё сооружение и … вдруг … оно исчезло, распавшись на мелкие частички, словно облачко повисло в воздухе на секунду и развеялось. Я вопросительно смотрел на Учителя не зная, что и сказать, ведь я так старался …

– Не отчаивайся, Николай, главное, ты понял, во что вкладывается мысль при такой работе, а этот макет тебе не нужен. Так зачем засорять безделицей Космос?.. Завтра мы отправимся на планету Озёр, а теперь иди, отдыхай.

– А ты, Учитель?

– Мне надо побывать у Николоса, обещал ему. Я вернусь быстро, - и Учитель исчез.

И вот мы с Учителем на планете Озёр.

Я начертил на листке план дома, и Евгений с Учителем помогали мне возводить его основу. Когда же всё было готово, и оставалась лишь мелкая работа, Учитель вернулся домой, а я, Евгений и Нелли приводили в порядок убранство, убранство моего дома! Теперь у меня был свой дом! И я уже не был бездомным путешественником.

На новоселье собралось много народа. Да, я говорю: «Много», потому что я пригласил Учителя и старца Николоса, были Евгений и Нелли, а ещё Стефаний и Дели с Розовой планеты.

Дели и Нелли занялись приготовлением ужина по поводу торжества, а мы, мужчины, беседовали в гостиной. Учитель, расхаживая по гостиной, о чём-то думал. Остановившись он сказал:

– Николай, мне кажется, ты забыл приобрести для дома нечто очень важное!

– … - все замолчали и устремили взгляд на Учителя, стоявшего посреди гостиной.

– Что ты имеешь в виду, Учитель? – спросил я, несколько растерявшись в первый момент.

– А вот это! – и Учитель резко повернулся ко всем спиной, идя к угловому окну, где стоял … рояль!

– Но, Учитель …

– Никаких " но" … Это тебе подарок от меня, а играть на рояле научишься.

И тут как-то все оживились, заговорили, перебивая друг друга.

– Николай, моим подарком тебе будет, - говорил старец Николос, - сад возле твоего дома и большой цветник.

– Но с цветами много забот, - возразила строгая и практичная Дели.

– Ничего, он справится, - улыбнулся Учитель.

– У Николая есть опыт работы с цветами в моём саду, думаю ему труда не составит следить за всем.

– Но Николай будет учиться, а это отнимает много времени и сил, - заступился за меня Евгений.

– Было бы желание, можно успеть всё, - вставила снова своё слово Дели.

– Если будет нужно, - подхватила Нелли, - я могу помогать. Мне очень нравятся цветы.

В зале стало шумно. Все оживлённо разговаривали, а мне было немного грустно. Со мной сейчас не было Бена и Марты. Не смог прийти и Один. Но главное: со мной не было Тамары! А я так хотел её увидеть.

Евгений к новоселью обещал подарить картину, которую он рисовал в момент нашей первой встречи на озере, когда завершит работу над ней. Стефаний и Дели подарили мне красивую посуду, а Нелли – вышитое ею редчайшей красоты панно. На нём розы смотрелись живыми! Казалось, подойди ближе, коснись рукой и уловишь тонкий нежный аромат. Однако это была лишь вышивка. Когда мы сидели за праздничным столом, в дом вошёл незнакомый человек.

– Я приветствую собравшихся в этом доме в этот час и передаю привет с планеты Радужной от Одина, - не большая пауза, - а тебе, Николай, вот подарок, - и незнакомец пройдя к столу, сложил всё то, что принёс. Конечно, моё любопытство заставило меня встать из-за стола и подойти посмотреть. О! Это были книги… И какие книги!

– Энциклопедия измерений и миров, в двенадцати томах, - торжественно объявил я.

– Бесценный подарок, - заметил старец Николос.

– Один кланяется тебе, Николай, и твоим гостям. Он не смог прийти сегодня сам, но навестит, когда освободится. А мне пора возвращаться.

Я, было, открыл рот, чтобы просить незнакомца остаться, но Учитель остановил меня жестом руки. Когда же незнакомец исчез, Учитель сказал:

– Он исполняет повинности, ему нельзя задерживаться и запрещено принимать приглашения, какими бы заманчивыми они ни были.

– Учитель, как вы это определили? – изумился я.

– Очень просто: по его одежде.

И тут все заговорили об энциклопедии. А я всё думал: «что особенного было в одежде незнакомца?» Я бы по ней не сказал, что это - житель планеты Радужной, там так не одеваются. На незнакомце был длинный плащ неопределённого цвета, с капюшоном. Плащ без рукавов, как накидка с прорезями для рук. Должно быть, так одеты все посыльные. На что я ещё обратил внимание, так это обтрепавшиеся полы плаща и дорожная сума, подобие мешка, завязанного и приспособленного к переносам чего-либо. Сума непонятным образом прикреплялась к человеку лямкой, которая во время пути, очевидно, перекидывалась через плечо и обхватывала бёдра.

Я описал этот вечер более подробно для того, чтобы живущие на Земле знали, что и здесь не чужды приходы в гости и подарки. Что и здесь живёт искусство и проявляется в самых разных областях, будь то вышивка или роспись посуды, я уже не говорю о живописи, музыке, литературе – это так естественно.

Николос ушёл на следующий день, а Учитель остался со мной. И хоть я был не один, всё же чувствовал себя одиноко. В доме не слышны были голоса, и он казался мне пустым и холодным.

Когда мне было одиноко я уходил на Землю. Родные вспоминали свои «сны», а значит, вспоминали и меня. О, как это важно, чтобы тебя помнили! Когда говорили обо мне, я чувствовал это приливом новых сил, поднятием настроения. Мне становилось легче. Но я всё же был одинок! Я хотел видеть Тамару!.. Я несколько раз пытался заговорить об этом с Учителем, но тщетно, он уклонялся от прямого ответа.

– Николай, пойми, ещё не пришло время для встречи с ней.

– Учитель, ты говорил: «Построй дом, а то куда она войдёт?» Я построил дом, а ты снова говоришь, что не время ещё. Скажи мне, Учитель, что ты скрываешь от меня?

– …

– Скажи, она там, куда я не могу дойти?

– Нет, она в достижимом для тебя месте.

– Тогда почему я не могу её видеть?

– …

– Учитель, как она живёт, я могу знать хоть это?

– Конечно, можешь. У неё тоже есть дом. Ты только пойдёшь учиться, а она уже учится.

– Где? Где она учится?

– …

– Учитель, как мне её найти? Что мне для этого надо сделать? Одного желания мало, я пробовал …

Брови Учителя в удивлении скользнули вверх и изогнулись в дуги, одна чуть выше другой.

– Что ты пробовал?

– Силою мысли перенестись туда, где она находится, но …

– Что «но»?

– Но ничего не получилось. У меня такое чувство, что я упираюсь в какую-то стену. Я не знаю, как преодолеть эту преграду. Помоги мне, Учитель! – молил его я.

– Не проси меня об этом, Николай, прошу тебя, не проси.

– Но почему?

– Ты слишком много задаёшь вопросов, начиная с «но», - и он вышел во двор дома.

Больше я не делал попыток возобновить разговор на эту тему. Мне было очень больно, где-то глубоко внутри меня, и я не знал, как избавиться от боли, боли, которая жгла меня, съедая внутренним скрытым огнём.

Времени свободного было больше, чем достаточно, я изнывал от безделья. Мне не хотелось никого ни видеть, ни слышать, а разговаривать с Учителем стало для меня пыткой. Он знал, но не говорил о том, что так меня выводило из равновесия, что подрывало мои силы. И я погрузился в чтение подаренных книг. Учитель же часто уходил, возвращался и снова уходил, не посвящая меня в цель своих визитов. Некоторое оживление внесло в мой дом появление старца Николоса. Учитель всё также часто куда-то уходил, поэтому я и Николос всё делали сами.

Старец предложил мне свою версию расположения сада и цветника. Я согласился с предложенной идеей, внеся дополнения в виде беседки в саду и небольшого фонтана недалеко от входа в дом. Вот мы со старцем и работали: вскапывали грядки, проводили арыки для полива, сажали деревья, обминали землю вокруг тоненьких стволиков, поливали. И..., конечно, - цветы. Им было уделено особое внимание. В отличие от земного, цветы здесь не размножаются семенами, отцветая, они образуют то, что зовётся семенами, но эти образования не дают всходов, хоть цветы и опыляют насекомые. Цветы размножаются черенками и только! Деревья же размножают так: ветви деревьев, низко расположенные к земле, пригибают к почве, прикапывают, закрепляя колышками в виде шпилек. Когда на ветке образуются корни, от неё начинает расти новый побег, тогда старую, ранее пригнутую ветвь обрезают, и молодое деревце развивается самостоятельно. Всё это очень трудоёмко, но так интересно, особенно, если при жизни на Земле никогда не интересовался подобными процессами.

Особое внимание мы, конечно, уделяли цветам. Это очень хрупкие и чуткие создания, очень нежные. Старец Николос нашёл для меня даже васильки, здесь они почти ни у кого не росли. Во всяком случае, сколько я ни ходил по городу, ни у одного дома не видел их.

Работая со старцем Николосом, я отвлекался от своих тяжких дум. Мне вспомнился тот случай с говорящей розой в его саду.

– Николос, скажи, вот начавшая мыслить энергия цветов идёт на Землю, и рождающийся ребёнок обретает дух в теле, то есть душу. А как же идёт развитие такой души в теле? Ведь та роза, помнишь, только и смогла спеть, и всё. Ты сказал, что на большее она не способна. С развитием тела человек приобретает знания, но внутренний мир, подсознание - какое оно?

– Пойми, Николай, есть вещи, которые неподвластны никому, кроме как Всевышнему. Рождение ребёнка – это таинство, свершаемое Богом, и ни одно живое существо не в силах вмешаться в этот процесс. Я могу сказать тебе только то, что душа, идущая на Землю, выбирает сама себе будущую жизнь.

– Как такое возможно?

– Здесь надо исходить от двух начал. Возьмём первое начало: когда чистая энергия идёт на Землю в первый раз. В этом случае Бог отдаёт её высшему началу, которое и определяет ей судьбу, при этом вкладывается не одна, а несколько возможностей рождения, то есть даётся право выбора. А так как энергия мыслящая, и в неё вложена определённая информация, то она сама определяется в том или ином выборе родителей и своей жизни.

– А как же те, неиспользованные возможности?

– При рождении в подсознании остаётся лишь та информация, которая определена выбором, всё остальное стирается и используется другими душами, идущими к рождению.

– Николос, а какое второе начало?

– Второе начало, это когда душа уже была в теле, и вновь идёт на Землю.

– Как часто такое происходит?

– Я расскажу тебе об этом несколько позже, а сейчас давай вернёмся ко второму началу. Ты знаешь, что душа, приходя сюда, проходит испытания, затем ей либо вменяются повинности, либо нет. В любом случае, даже после выполнения повинностей определённого срока, душа начинает жить и развиваться уже здесь.

– Николос, а разве при выполнении повинностей невозможно развитие?

– Смотря на какие работы ты направлен, и каковы повинности, но это тоже отдельный разговор. Так вот, набрав определённый потенциал энергии и обретя определённые знания, душа вновь готова идти на Землю. В этом случае она сама осознано выбирает себе родителей, связывая тем самым себя с определённым образом жизни… Так, если возникло желание внести в жизнь человечества то или иное открытие, или воплотить в жизнь какую-либо идею, то душа ищет себе такую семью, где наверняка получит должное воспитание и образование.

– Николос, разница между двумя началами мне понятна. А как же живут звери, они ведь тоже мыслящие существа?

– О, я ждал подобного вопроса. Звери - мыслящие существа и живые, но они ограничены познаниями в мире только тем, что им необходимо для жизни. Они наделены инстинктами и рефлексами, это даёт им право вести борьбу за выживание. В животных, как и в растениях, идёт накопление чистой солнечной энергии, которая потом душой идёт в тело.

– Николос, возможно ли, что духовное начало может идти от животного?

– Это очень редко! Только в тех случаях, когда животное оказывается непомерно умным для обычного зверя. Насколько я знаю, на птиц это не распространяется, как бы умна ни была птица, разве что говорящий попугай.

– Почему так, Николос? – я сыпал вопросы, а старец спокойно и вразумительно отвечал мне на них.

– Понимаешь, как бы умна ни была птица, её жизнь обусловлена лишь врождёнными инстинктами и рефлексами. Перенять какие-то знания от людей, возможно только для животных в силу большей возможности входа в контакт с человеком, а птицы этого лишены. Исключение – попугаи, и лишь иногда – вороны.

– Николос, а как же всё-таки душа вынуждается к возврату на Землю, ведь здесь так прекрасно, столько дано возможностей здесь развиваться?

– Никто не вынуждается. Часто это естественный ход событий. Развиваясь здесь и достигнув высот в развитии, удержаться в этом положении можно, только всё закрепив духом испытаний, и только в теле!

– Как это так? Разве нельзя этого достичь здесь, здесь пройти какие-то испытания?

– Нет, Николай, это возможно только в теле - так установлено Свыше.

– Но, Николос, ведь жизнь можно прожить иначе, чем это может предполагаться?

– В том-то и дело! Скатился вниз - будешь вновь и вновь возвращаться к ранее достигнутому, пока не достигнешь и не начнёшь развиваться дальше, или совсем не погубишь себя.

– Николос, но ведь это так жестоко!

– Это не жестокость, это борьба за души людей. Борьба между силами Добра и Тьмы.

– Разве нельзя одолеть Силы Зла? Ведь Бог создал всё, от его начала и зародилось Зло, почему Он не уничтожит его?

– Николай, ты задал мне такой вопрос, на который тебе никто не ответит. Если Господь допустил рождение зла и позволил ему владеть над миром, значит Он видит в этом какую-то цель, известную Ему одному. А потом, Николай, если б не было борьбы Добра и Зла, разве могли бы души и люди развиваться? Нет. Они стали бы тепличными растениями, ни к чему не способными. Пойми, сам процесс борьбы, противостоящий Злу – это сила!

– Хорошо, Николос, ответь мне ещё на такой вопрос: все ли так живут, исходя от двух начал?

– Нет, не все. Есть души, которым не даётся выбора, они вселяются в то или иное тело без их согласия.

– Почему? – не унимался я.

– Как тебе сказать, такое может даваться в наказание, может в испытание, а может и потому, что необходимо присутствие именно этой души, именно с этими познаниями, в конкретное время, в определённом месте. Бывает, и года не проходит, как душа вновь возвращается в тело, возможно, к тем же родителям, возможно, к другим.

За разговорами быстрее проходило время и, казалось, быстрее шла работа. Мы с Николосом с особым усердием ухаживали за своими зелёными питомцами. И всё росло буквально на глазах. Через каких-то несколько дней двор было не узнать. И когда пришёл Евгений, принеся обещанную картину в подарок, он с изумлением ахнул:

– Вот это красота! И как вы только со всем этим так быстро управились?

– Стоит только захотеть, - отозвался Николос, находившийся в то время во дворе.

Я вышел во двор, услышав их разговор.

Мне хочется маленьким отступлением сказать, что растут тут растения очень быстро. Это всецело зависит от желания человека, посадившего цветок или дерево. Они очень хорошо поддаются как бы внушению. Силою мысли можно ускорить рост и развитие растения. Воздействием мысли можно возродить к жизни чахнувшее растение или убить здоровое. Это реально как здесь, так и на Земле.