Взаимосвязь частной и публичной сферы с позиций гендерной экономики

Большинство исследователей, рассматривающих экономические аспекты гендерных отношений, в той или иной форме затрагивают и вопрос о взаимосвязи частной и публичной сферы. В

³⁷ H. Hartmann, «Capitalism, Patriarchy and Job Segregation by Sex», in Z. Eisenstein, Capitalist Patriarchy and the Case for Socialist Feminism (New York: Monthly Review Press, 1979); С. Middleton, «The Sexual Division of Labour under Feudalism», New Left Review, no. 113-114, January-April, 1979.

270

частности, в рамках неоклассического подхода эта проблема поднимается при анализе гендерного разделения труда внутри домашнего хозяйства и принятия решения о выход на рынок труда, при анализе обратной связи между дискриминацией в занятости и выбором в пользу рыночных или нерыночных видов деятельности и пр. В работах марксистской парадигмы эта взаимосвязь прослеживается и в концепции Бравермана, и в концепции резервной армии труда, и во многих других.

Однако в наиболее законченной форме эта взаимосвязь получила отражение в теории двойственных систем (dual-system theory), наиболее полно воплощающей синтез марксистских и феминистских идей, с одной стороны, и синтез в анализе частной и публичной сферы, с другой. Наиболее известные версии данной теории были предложены, в частности, Хайди Хартманн и Айрис Янг. Теории двойственных систем рассматривают капитализм и патриархат как независимые структуры угнетения, суть которых объясняется исходя из марксистской теории капитализма и феминистской теории патриархата.

Одной из наиболее известных представительниц этого направления является Хайди Хартманн, автор знаменитой работы «Неудачный брак марксизма и феминизма: в поисках более прогрессивного союза».³⁸ По мнению X. Хартманн, основы подчиненного положения женщин следует искать в гендерном разделении труда. Экономическая система капитализма развивается исходя из логики процесса капиталистического накопления. Вследствие этого производство ориентировано на рыночный обмен, а не на использование производимых благ. Капиталистическое общество не может дать адекватную оценку тем благам, которые не выставляются на рынок для обмена (в частности, всем тем благам, которые создаются неоплаченным домашним трудом женщин). В итоге труд женщин в условиях капиталистического общества считается второстепенным и социально незначимым.

Существование капитализма функционально связано с существованием патриархата. X. Хартманн определяет патриархат как систему социальных отношений, в рамках которой между мужчинами устанавливаются иерархические отношения и со-

³⁸ H. Hartmann, «The Unhappy Marriage of Marxism and Feminism. Towards a More Progressive Union». Capital and Class, 1979, no. 8.

лидарность, позволяющие им осуществлять контроль над женщинами.³⁹

Патриархат, таким образом, есть система угнетения женщин мужчинами, основанная на контроле мужчин за репродуктивной функцией, сексуальным поведением и работой женщин. X. Хартманн подчеркивает, что патриархатная система существовала задолго до капитализма. Благодаря патриархату мужчины освоили технологии эффективного контроля над женщинами в частной сфере, а впоследствии перенесли эти технологии и в публичную сферу, где мужской контроль над трудом женщин осуществляется через систему социальных институтов.

Капитализм, основанный на логике рынка и свободной конкуренции, предполагает вовлечение женщин и детей в состав рабочей силы. Поэтому теоретически он должен был бы создать угрозу патриархатному контролю и власти мужчин над женщинами. Однако на практике в условиях капитализма женщины продолжают оставаться маргиналами на рынке труда. Хартманн объясняет этот парадокс не только структурными и историческими факторами, но и логикой гендерных отношений в условиях капитализма. Мужчины-капиталисты утверждают свою власть через механизм сегментации рынка труда, что препятствует объединению рабочих. А мужчины-рабочие поддерживают систему патриархатного контроля, обеспечивая себе привилегированное положение за счет поддержания системы профессиональной сегрегации в занятости. Таким образом, в условиях капитализма эксплуатация женщин построена на своеобразном соглашении между мужчинами и капиталистами — и те и другие получают от этого выгоду.

Хотя системы патриархата и капитализма тесно связаны между собой, ведущая роль принадлежит капитализму. Вместе с

³⁹ H. Hartmann, «The Unhappy Marriage of Marxism and Feminism: Towards a More Progressive Union», in Lydia Sargent, ed., Women and Revolution: a Discussion of the Unhappy Marriage of Marxism and Feminism (Boston: South End Press, 1981), p. 14. В. Мюллер предлагает более широкое определение патриархата «как социальной системы, в которой статус женщин определяется в основном как зависимый от их мужей, отцов и братьев», где зависимость имеет экономический и политический аспекты (см.: Viana Muller, The Formation of the State and the Oppression of Women (New York: New School for Social Research, 1975), pp. 4, 20.

272

тем, патриархат несет важную функциональную нагрузку по отношению к капитализму, помогая раскалывать рабочий класс по признаку пола на две противостоящие друг другу группы.

Важный вывод Хартманн состоит в том, что в современном обществе патриархатный порядок непрерывно воспроизводится капиталистической системой с помощью определенного социального механизма.⁴⁰ Ключевым моментом этого социального механизма является гендерная сегрегация в занятости, которая является главным рычагом мужского контроля над женщинами во всех сферах общества. Благодаря освоенным технологиям доминирования мужчины вытесняют женщин с лучших рабочих мест. Это создает основу для экономической зависимости женщины в семье. Имея высокие заработки, мужчины вступают в брак на более выгодных условиях, заставляя женщин выполнять всю домашнюю работу и ухаживать за детьми в обмен на материальное содержание. Женщины не могут отказаться от выполнения этой работы, поскольку экономически зависят от мужчин. Загруженность женщин домашними делами еще более ухудшает их перспективы на рынке труда, поскольку получение высокооплачиваемой работы требуют хорошего образования и высокой квалификации. В итоге образуется порочный круг, усиливающий экономическую зависимость женщин от мужчин, с одной стороны, и масштабы их домашней эксплуатации, с другой.

Критика концепции Хартманн касалась двух основных моментов. Во-первых, подчеркивалось, что эта концепция фактически игнорирует наличие противоречий между капитализмом и патриархатом и описывает эти две системы как внутренне согласованные. Во-вторых, подход Хартманн критиковался за слишком упрощенную интерпретацию профессиональной сегрегации, которую она фактически сводит к вытеснению женщин мужчинами с лучших рабочих эдест. Между тем, явление профессиональной сегрегации имеет гораздо более сложный и многомерный характер.

Если X. Хартманн рассматривает капитализм и патриархат как две независимые системы, имеющие собственную динамику, то другие авторы рассматривают эти два феномена как

⁴⁰ H. Hartmann, «Capitalism, patriarchy and job segregation by sex», Signs, 1976, no. I, pp. 137-169.

подсистемы единой системы — патриархатного капитализма. Подобный подход развивается, в частности, Айрис Янг.

По мнению Янг, взаимосвязь патриархата и капитализма является настолько тесной, что невозможно определить, какая из этих двух структур является первичной. Система патриархата во все времена проявляет себя в форме гендерного экономического неравенства, хотя его конкретные формы имеют свою историческую специфику. В условиях капитализма подобными проявлениями являются маргинализация женщин на рынке труда и их вытеснение на наихудшие рабочие места, дискриминация по признаку пола (при найме, увольнении, продвижении в должности, оплате труда и пр.), неоплаченный домашний труд.⁴¹

Янг прослеживает историческую динамику в развитии гендерного разделения труда и делает вывод о снижении статуса женщин при переходе к капитализму. Основной причиной этого выступает разделение частной и публичной сфер, семьи и производства, что разрывает семейное экономическое партнерство между полами.

Отсюда Янг делает вывод о том, что анализ в терминах разделения труда в большей степени отвечает задачам феминистской интерпретации, нежели классовый анализ. Если классовый анализ концентрирует внимание на отношениях между классами, то подход с позиций разделения труда делает акцент на более тонких аспектах социальной стратификации и позволяет описать положение женщин в терминах «правил игры», структурирующих отношения в сфере занятости. В этом отношении подход Янг в некоторой степени сходен с институциональным подходом.

⁴¹ I. Young, «Beyond the Unhappy Marriage: a Critique of Dual Systems Theory», in L. Sargent, ed., Women and Revolution: a Discussion of Unhappy Marriage of Marxism and Feminism (Boston: South End Press, 1981).

274

Заключение. Возможности гендерной экономики как самостоятельной экономической дисциплины

Завершая анализ основных теоретических подходов к проблеме гендерного экономических различий, сформулируем некоторые выводы:

В настоящее время гендерные экономические различия исследуются, главным образом, в рамках двух методологических парадигм экономической теории: неоклассической и марксистской. Благодаря новаторским работам Г. Беккера и его последователей проблематика домохозяйства и гендера перестала считаться маргинальной сферой экономического анализа. Вместе с тем, неоклассический подход продолжает оставаться объектом серьезной феминистской критики. Исследовательницы-феминистки подчеркивают, что неоклассическая парадигма построена на чисто андроцентристских посылках об изолированном индивиде, озабоченном собственными интересами и эмоционально не связанном с другими людьми. За этим стоит идея о том, что сфера рыночных отношений полностью свободна от проявлений симпатии, альтруизма, чувства солидарности.⁴²

Далее, феминистки подвергают серьезному сомнению тезис о том, что рыночные отношения строятся на эгоизме, в то время как в частной сфере (семье) господствует альтруизм. Неоклассическая интерпретация этого различия состоит в том, что и в том и в другом случае выбор модели поведения объясняется единой причиной — большей эффективностью (выгодностью) подобного поведения. Феминистки высказывают по этому поводу справедливые возражения. Они подчеркивают, что тезис о господстве альтруизма в семье не выдерживает эмпирической проверки: если он справедлив, то придется признать, что семья максимизирует единую функцию полезности, совокупный доход равномерно распределяется между ее членами, а конфликты на экономической почве невозможны. А это весьма далеко от действительности. Кроме того, неясным остается вопрос о том, каковы сравнитель-

⁴² P. England, «The Separative Self: Androcentric Bias in Neoclassical Assumptions», in M. A. Ferber and J. A. Nelson, eds.. Beyond Economic Man: Feminist Theory and Economics (Chicago, 1993).

ные издержки и выгоды мужчин и женщин, связанные с этими моделями поведения. Кому — мужчинам или женщинам — более выгодно быть «рыночными эгоистами» и «семейными альтруистами»?

Наконец, при рассмотрении ситуации в публичной сфере (конкретно — на рынке труда) феминистки подчеркивают, что принципиальное значение для ликвидации дискриминации по полу имеет изменение системы предпочтений и отказ от предубеждений в отношении тех или иных групп работников. Однако в рамках неоклассического подхода эта проблема остается нерешенной, поскольку неоклассики неизменно исходят из тезиса об устойчивости предпочтений.

Ответная критика в адрес феминисток марксистской ориентации со стороны представителей «mainstream» ведется не столь активно, однако это не следует понимать как отсутствие содержательных аргументов. Дело, скорее, в том, что в современной экономической науке экономическая доктрина марксизма воспринимается как откровенно маргинальное направление, представляющее интерес скорее для историков экономической мысли. (Отметим в скобках, что этого нельзя сказать о марксизме как социальной доктрине — после кратковременного забвения в 80-е годы он вновь обрел привлекательность в глазах левых интеллектуалов и части социологов развитых стран Запада).

Во второй половине 80-х годов экономисты-феминистки активно обратились к исследованию конкретных проблем положения женщин в экономике с позиций неоклассического и институционального подходов. Это направление исследований, преимущественно тяготеющее к позициям либерального феминизма, иногда обозначают как феминистский экономический эмпиризм. Не отказываясь от критического отношения к методологическим постулатам неоклассики, исследователи этого направления осваивают и расширяют возможности неоклассики и инсти-туционализма в анализе гендерной проблематики. Их работы демонстрируют масштабы неиспользованных возможностей современной экономической науки и наглядно показывают, что гендерная проблематика может с успехом исследоваться не только в рамках марксистской экономической парадигмы.

Немалые перспективы в этом плане связаны с развитием идей Г. Беккера (являющегося ведущим идеологом «экономического империализма»), позволяющих включить в экономичес-

276

кий анализ самые разнообразные явления благодаря расширительному толкованию предмета экономической науки. Другим направлением, возможности которого пока еще далеко не освоены экономистами-феминистками, является новая институциональная экономика, делающая содержательный акцент на роли экономических и социальных институтов и важности учета норм при анализе экономического поведения. Поэтому наиболее важной и перспективной задачей на пути становления гендерной экономики как самостоятельной экономической дисциплины является синтез теоретических разработок экономической науки и последних достижений гендерной теории.

Гендерная проблематика в исторических науках

Наталья Пушкарева