Славянофилов и западников

Это два едва ли не основных течения русской общественно-политической мысли девятнадцатого столетия, представители которых с разных позиций рассматривали вопросы историче­ского развития России, ее взаимоотношений с другими страна­ми, прежде всего со странами Западной Европы.

Славянофилы 40-х годов XIX в. Алексей Степанович Хомяков (1804— 1860), Иван Васильевич Киреевский (1806—1856), Константин Сергеевич Аксаков (1817—1860), Иван Сергеевич Аксаков (1823—1886), Юрий Федорович Самарин (1819—1876) и другие реша­ли указанные выше вопросы, а так­же касающиеся сущности и роли государства в обществе, гражданских прав и свобод личности на основе философско-религиозного мировоз­зрения. Они указывали на самобыт­ный характер развития российского общества и его культуры и на православие как основу русской духовности. Через ценности и идеалы православия ими рас­сматривались многие политические проблемы русской истории.

Славянофилы критиковали ценности западного индивидуа­лизма, основанные на рационализме, голом расчете и эгоисти­ческих интересах. Индивидуалистическим ценностям они про­тивопоставили ценности общинного, соборного образа жизни, принцип сочетания личных интересов с интересами общества и государства. Община в их представлении выступала как «союз людей, отказавшихся от своего эгоизма» во имя общего согла­сия [17, с. 13]. Общинный образ жизни истолковывался ими как основанный на высоком нравственном развитии людей.

Общественно-политическим воззрениям славянофилов бы­ли резко противопоставлены взгляды русских «западников» тех же 40-х годов XIX столетия и последующих эпох. Они придер­живались мнения, что Россия при всей ее национальной само­бытности, особенностях духовного склада ее народа и ее куль­туры должна развиваться в тесном взаимодействии с другими странами и прежде всего со странами Западной Европы, усваи­вать их культуру, а также опыт их общественной и государст­венной жизни.

Подобные взгляды с особой силой выразил Петр Яковлевич Чаадаев (1794—1856), стоявший у истоков русского западниче­ства. Он страстно доказывал неестественность и неразумность замкнутости России в границах ее собственного исторического опыта, ее обособленности от других народов. В первом «Философическом письме» он делает весьма печальный вывод: «Мы замкнулись в нашем религиозном обособлении и ничто из происходившего в Европе не достигало до нас». Если мы хотим занять положение, подобное положению других цивилизованных народов, то мы должны некоторым образом повто­рить у себя все воспитание человеческого рода, т.е. усвоить культуру всего человечества.

Позиции русского западничества всесторонне раскрываются в трудах Александра Ивановича Герцена, Виссариона Григорье­вича Белинского, Тимофея Николаевича Грановского, Павла Васильевича Анненкова, Константина Дмитриевича Кавелина, хорошо знакомых с социально-политическими теориями запад­ноевропейских мыслителей. Ими были творчески усвоены кон­цепции буржуазного либерализма Дж. Локка, Ш. Л. Монтескье, А. Токвиля, учение о государстве Гегеля, а также развивающие­ся в XIX в. на Западе новейшие, в том числе позитивистские, теории общества и личности, ее политических свобод и прав. Теории западных мыслителей оказали определенное влияние на их мировоззрение, с позиций которого они решали многие проблемы политической жизни современного им общества.

Русские западники в целом сочувственно восприняли кон­цепции индивидуализма и свободы личности и развивали их. Решая проблему взаимоотношений личности и общества, А. И. Герцен (1812—1870) исходил из приоритета интересов лич­ности, указывая на необходимость предоставления ей возмож­ностей всестороннего развития, расширения ее гражданских прав и свобод. Он рассматривал эгоизм как «главный двигатель человеческой деятельности» [5, с. XLII], относя сюда и полити­ческую деятельность людей. Исходя из представлений о необ­ходимости свободного развития каждого человека, Герцен по­следовательно обосновывал правомерность борьбы людей за свои политические свободы и права.

Интересна эволюция общественно-политических воззре­ний В.Г. Белинского (1811—1848). Вначале, целенаправленно изучая философию Гегеля и ища в ней ответы на злободневные вопросы существования человека и общества, он пришел, как это ни странно, к идее примирения с российской действительностью

К этому его побудила, в ча­стности, гегелевская формула: «все действительное разумно». Исходя из этого, Белинский стал размышлять и действовать больше «в охранитель­ном направлении». Он оправдывал российский государственный строй, характеризуя монархию как наибо­лее разумную форму государства. Более того, он заявлял, что «русское народное сознание вполне исчерпы­вается словом «царь», в отношении к которому «отечество» есть понятие подчиненное...». Освобождение народа и провозглашение по­литической свободы казалось ему делом неразумным.

Ярким поборником демократизации деятельности полити­ческих институтов, прежде всего государственных, выступал Т. Н. Грановский (1813—1855). Он призывал «преобразовывать все общественные учреждения» Рос­сии, предоставить более широкие политические свободы ее гражданам, «отказаться от своего прошедшего и пойти по совершенно новой дороге». Новая дорога для России, по Гра­новскому, — это дорога западной демократии, что означало «измене­ние коренных начал государственной жизни». Грановский ценил сформи­ровавшуюся в странах Западной Ев­ропы политическую культуру, в том числе культуру деятельности учреж­дений буржуазной демократии, прежде всего органов государ­ственной власти, других политических институтов. Он считал необходимым для России усвоение этой культуры, что, по его мнению, ничуть не подорвет в людях любовь к отечеству2.

Глубоко и всесторонне обоснованы позиции западников в трудах видного русского ученого, публициста и общественного деятеля К.Д. Кавелина (1818 — 1885). Он, как и другие западни­ки, высоко оценивал реформы Петра I, которые внесли в жизнь российского общества «идеал западноевропейского госу­дарства». Применительно к этому идеалу начинает перерабаты­ваться все, к чему пришла Россия к концу семнадцатого века.

Столь же объективно старался оценить роль славянофи­лов и западников в развитии русской общественно-полити­ческой мысли А. И. Герцен. Он остроумно заметил, что у сла­вянофилов и западников была одна любовь, но не одинаковая. Те и другие испытывали чувство безграничной любви к России и ее народу. Однако, продолжал Герцен, — «мы, как Янус, смотрели в разные стороны, в то время как сердце билось од­но».