Фрагмент XIII: Слепое небо

Она этого не ждала. Не ждал никто. А жизнь изменилась в мгновение.

В тот день почему-то особенно ярко запомнилась нищенка. Старая, с глубокими подслеповатыми глазами, покрытыми сетью белых прожилок, и морщинистым лицом, она сидела на полке с продуктами и пыталась открыть мороженое. Узловатые костлявые пальцы ее подрагивали, с шорохом задевая упаковку.

Она тогда негодовала, глядя на старуху зло и осуждающе. Думала, что охранников давно пора уволить, раз так смотрят они за порядком. Крепко сжимая ручку набитой продуктами корзины, она тогда еще просто не знала, что охране давно уже все равно. Их не волновал порядок в супермаркете, не волновала и побирушка, укравшая мороженое. Их ничего уже не волновало.

Они мертвы.

Громкий щелчок прервал гомон толпы. Супермаркет погрузился во мрак. Враз, будто она крепко-крепко закрыла глаза и больше открыть не смогла. Прощальным всполохом заискрились лампы, зашедшись болезненно-рыжим.

Взволнованно закричали люди. Поддавшись панике, она рванула в сторону, натолкнулась на полки. Под ноги рухнули банки и бутылки. Вскрик лопнувшего стекла ударил по ушам. Отвратительно липким забрызгало туфли. Содрогнувшись от омерзения, она выпустила корзину, пошатнулась и наступила на что-то мягкое.

Дрожащими руками она полезла в сумку, нащупала телефон. Тусклый свет разогнал тьму совсем рядом и всполохом отразился в стеклянных глазах лежащего на полу мужчины.

Ее визг смешался с криками сотни других людей и потонул в хаосе всеобщей паники.

***

Лучше бы она не выбегала на улицу. Лучше бы осталась в темном супермаркете, полном трупов.

Кромешно-черное небо обугленным пластом нависало над городом. Луна, запутавшись в высоковольтных проводах, растворилась в кислоте мрака, уставшая от бесплодной борьбы. Белые иглы звезд затупились о смоляную ткань и не смогли ее прорвать. Окна домов зияли бездонными черными глотками. Фонари гротескными вытянутыми силуэтами нависали над проулками.

Паника захлестнула сознание. Перед глазами заплясали цветные пятна. Задыхаясь от ужаса, она побежала, побежала без оглядки, надсадно дыша, всхлипывая от выжигающей боли в боку.

Пред собой она ничего не видела. Осознала, что выбежала на проезжую часть, лишь когда по глазам резанул яркий свет фар. Визг тормозов разорвал удушающую тишину, ударил по барабанным перепонкам. Телефон выпал из ослабевшей руки и с хрустом расплющился под колесами автомобиля.

Тьма, застывшая перед взором, гуще, куда гуще небесной черноты.

***

Уши заложило ватой. Сквозь толщу ее прорывались статические помехи, пульсировали болью в разуме. Казалось, она медленно погружалась под воду, а воздуха в легких катастрофически не хватало. В голове стонали мириады бесплотных голосов, сливаясь в единый крик. Она никак, никак не могла скрыться от него. Каждую клеточку тела заполнял он, разрывал на части…

— Холодает, — сипло выдохнул мужской голос. — Нужно принести одеяло.

Легко скрипнули половицы. Что-то тихо зашуршало по полу. Тяжесть накрыла тело, облекая его удушающим коконом. Она не могла вздохнуть. Не могла даже дернуться. Безумно хотелось пить, но сухие потрескавшиеся губы не слушались. Хотелось открыть глаза, но веки словно сшили прочными нитями.

Разум не покидали хаотичные, кошмарные видения. Изможденная нищенка в лохмотьях. Мутные, как старая мыльная пена, белки ее глаз, изборожденные алыми витками лопнувших капилляров. Стеклянный взгляд мертвого охранника. И черное небо, где ни звезд, ни луны, ни ночных облаков…

Все смешалось в фантасмагорию, захлестнуло сознание. Медленно тьма вновь заволокла разум, выметая мысли прочь.

— Ну, не ныряй обратно, — отчетливо произнес мелодичный мужской голос. — Мне уже надоело с тобой возиться.

По венам медленно разлился неприятный холод, превращая кровь в ледяные кристаллы

Сердце на миг замерло и забилось с удвоенной силой, гулко ударяя по ребрам. Сквозь трепещущие ресницы она различила человеческую фигуру. Размытая, нечеткая — россыпь цветных пятен, скрадываемых полумраком. Но чем дольше смотрела она, тем лучше могла различить тонкое бледное лицо и жесткие темно-русые волосы.

— Отлично, — кивнул мужчина, как только она сфокусировала взгляд на стеклах его очков, где плясало пламя одинокой, уже почти догоревшей свечи.

— Ты… ты кто?

Язык с трудом ворочался во рту, наждаком продирая болезненно сухое нёбо.

— Тот, кто тебя сбил.

В комнате царила кромешная тьма. Лишь где-то хрипло гудел сквозняк, застрявший в брешах меж досок.

Почему он не включит свет?.. Что он вообще делает в ее доме?..

Она осознала, что не узнает комнаты. Обои, изодранные и потертые, зияли прорехами серых стен. На длинном проводе покачивалась лампочка. По потолку вилась паутина глубоких трещин.

— Где мы?

Оцепенение исчезло. Она резко приподнялась, прижалась к стене, до самого подбородка натянула одеяло. Во все глаза глядела она на мужчину, а душу колючими побегами опутывал страх, впрыскивая яд в тело.

— Чей это дом? Что вы сделали с жильцами?!

Голос сорвался на истошный визг. Она зарыдала, беззащитно, по-детски размазывая слезы. Он смерил ее пустым равнодушным взглядом. Ни сочувствия. Ни сострадания.

— Понятия не имею, кто тут жил до нас. Но это единственное место, где не было трупов, так что не жалуйся.

***

Отсчет начался в 10: 31. Она мимолетно углядела эти цифры на треснутом циферблате собственных наручных часов. Тьма исчезла, как некогда исчез свет. Вот только лучше не стало.

Тогда она впервые медленно отвела штору и вгляделась в слепое небо.

Глянцевую черноту заслонили лица, бесчисленное множество лиц, светящихся туманно-зеленым, с впалыми щеками и тонкой кожей, плотно обтягивающей кости. Вместо глаз их зияли смоляные прорехи, глубокие и бездонные, как колодцы. Ссохшиеся губы надсадно раскрывались, но из бесплотных глоток не вырывалось ни звука.

Уши забило ирреальными, бесплотными стонами. Почти наяву слышала она, как лица молят о пощаде, как пытаются вновь дотянуться до людей, преломляя их жизни фосфорическими пальцами.

Спаси нас… Спаси…

Крик застрял в горле. Предательски подкосились ноги. Ухватившись за мертвый, давно погасший торшер, она рухнула на колени, обхватила руками голову и оглушающе завизжала. Лица разевали рты, будто выброшенные на берег рыбины, обратившись к ней черными прорехами глаз.

***

В очередные 10: 31 исчез последний канал. Она утопала в кресле, тупо уставившись в телевизор, и раз за разом щелкала пультом. Экран заходился шипением статики и визгом помех, мерцая во тьме белым. Раз за разом, беспрестанно, палец вдавливал запавшие кнопки, но менялись только цифры каналов.

— Телевиденье сдохло. Оставь его труп в покое.

Он вырвал из ее руки пульт и с размаху швырнул на пол. Каблук его тяжелого сапога с хрустом впечатался в пластик. Она вздрогнула и опустила голову, стараясь не смотреть на крошево, укрывшее старые половицы. Он вновь опустился в кресло, приподнял за уголок потрепанную книгу и направил на страницу мощный луч фонарика.

— Зрение испортишь…

Они мертвы. Мертвы в мертвом мире. Так почему ее вообще волнует подобное?

Он сделал вид, что она здесь — лишь декорация, бездушная мебель, на которую и внимания обращать не стоит. Она вздохнула и спрятала лицо в ладонях.

Минуты проходили в молчании. Она хотела забыться, но не могла. Страх, безотчетный и неконтролируемый, разъедал сознание кислотой.

— Почему сейчас умирают люди?..

Она не думала, что говорит. Даже не надеялась, что он, поглощенный чтением, услышит ее неразборчивые слова. Впервые за два дня она заговорила о происходящем и теперь ожидала лишь ставшую привычной ругань.

— СВС. У них всех неожиданно останавливаются сердца. Почти как у детей. Вот только младенцы забывают дышать, а они — жить.

***

Лица завораживали его. Они блестели в его широко распахнутых глазах, заслоняли туманный взгляд зеленым. Страшный восторг искажал его лицо, накладывал тень безумия на острые черты. С маниакальностью он наблюдал за небом. А она, страшась лиц до оцепенения, теперь боялась и его.

Неделя проходила за неделей. Стремительно холодало, и их ветхий деревянный дом утратил остатки тепла. Они жили вдвоем — жалкая, безнадежная пародия на семью, которой ни у кого из них никогда не было.

Это произошло в мгновение. Когда старое потертое одеяло уже не спасало от холода, когда батареи обжигали тело морозным дыханием, она, верно, просто не нашла лучшего способа согреться.

Она не особо любила его цинизм, его острые беспринципные фразы. Он слишком подходил этому миру, медленно агонизирующему, ослепшему. Такая же его часть, как и залитое смолой небо. Как и мертвые призрачные лица, заменившие звезды.

А потом она внезапно осознала, что прижимается к нему всем телом, ощущая, как надсадно бьется жилка на его шее, как течет под загорелой кожей раскаленная магма. Его дыхание опалило губы, оставляя едва уловимый отпечаток дешевых сигарет.

Тогда она впервые увидела ужасающий шрам на его спине. Белая полоса мертвой кожи, вздувшаяся, бугристая. Протянутая наискость от плеча до бедра, она разделяла надвое его силуэт.

— Откуда? — тихо спросила она с затаенным страхом. Он развернулся к ней, пронзил взглядом. Она ощутила, как прилил к щекам стыдливый румянец, и невольно закуталась в одеяло еще плотнее.

Они снова стали чужими. Вот только считать так она уже не могла.

— Я был Ангел, но опустился на колени пред людьми, и они вырвали мои крылья.

Тонкие губы его растянулись в зловещей, безумной улыбке. Глаза, не скрытые теперь привычными стеклами очков, блестели во мраке холодно и чуть лукаво.

***

Взгляд нищенки преследовал ее повсюду. Даже когда она забывалась тяжелым поверхностным сном, все равно ощущала, как буравят затылок подслеповатые глаза, как выпивают жизнь из ее ослабевшего тела.

— Они мертвы, — однажды сказал он. Стекла его очков пятнами залил зеленый свет небесных лиц. Она больше не видела его глаз.

Ее рука замерла, пальцы конвульсивно сжались на рукояти ножа. Она неловко срезала шкурку с бока яблока и лишь потом переспросила:

— Кто?

— Люди вверху. Лица. Они нас зовут. Хотят, чтобы мы разделили их боль. Ты… слышишь их крики?

Она вздрогнула. Нож выскользнул из обмякшей ладони и с оглушающим лязгом упал на половицы. Пальцы сами собой впились в яблоко, безжалостно сдавливая спелую мякоть.

— О… о чем ты? Они… они молчат. Только рты раскрываются, — голос предательски задрожал. Она смотрела на него пронзительно и слегка испуганно — будто впервые увидела. Лицо, которое так часто теперь приходило к ней во снах, лицо, что стало уже непозволительно, катастрофически родным, внезапно потускнело и окрасилось зеленой фосфорной пылью.

— Я скоро отправлюсь к ним, — прошептал он, и в треснутом оконном стекле отразилась его улыбка.

***

" Знаешь, наш мир уже отторгает души. Мне все кажется, что они не могут уйти в Небытие. А раньше я верил, что мы после смерти станем атомами и поднимемся к звездам... Знаешь, никуда мы не поднимемся. Нет больше ничего, и звезд тоже нет. У Ангела шрам на спине как отметина смерти".

Она нашла его повесившимся в одной из спален.

Душа оборвалась и, нещадно ломая кости, пробила дыру в груди. Она на негнущихся ногах вышла из комнаты, прижимая ладонь ко рту. Тошнота спазмами сдавливала горло. Перед глазами летали цветные мушки. Волоча ватные ноги, она в бреду натыкалась на стены, расшибала кулаки в кровь, а с губ ее срывалось его несуществующее имя.

Она его так и не узнала.

Шторы вздувались, пронзенные ледяным ветром, застилали пологами ветхую гостиную. В открытом настежь окне мерцали лица, моля ее о помощи. Вот только их немые крики не достигали ее ушей.

А его достигли.

Обжигающие слезы бежали по щекам, расползались темными пятнами на половицах. Судорожные всхлипы-стоны вспарывали промозглую тишину. Плечи подрагивали мелко-мелко, а она стояла уничтоженная, закрыв ладонями лицо.

Глаза вдруг широко распахнулись. Она подбежала к окну, уперлась руками в грязный подоконник и завопила. Крик, нечеловеческий, страшный, разорвал тишину на ошметки, выплеснулся в слепое небо. Она подняла опухшие глаза — и на миг, лишь на миг в веренице фосфорных лиц встретилась с его пронизывающим взглядом.

Не видя ничего пред собой, не слыша треска прогнивших половиц, она ринулась к двери, с грохотом ее распахнула и вырвалась в морозную вечную ночь.

Слепые небеса рыдали снежными хлопьями. Белое оседало на коже и, настигнутое жаром, превращалось в мокрые льдистые пятна. Ветер пробирал до костей, пронзал тонкую ткань свитера, оглушающе свистел в ушах. Она поскользнулась, неловко взмахнула руками и рухнула в нетронутое белое марево.

В глазах кристаллами замерзали слезы. Встать она уже не могла. Лишь лежала на снегу, вовсе не чувствуя холода. Белое лилось с черного, оседало на волосах туманной коркой.

В последний раз сомкнула она занемевшие пальцы и выдохнула. Сознание медленно покидало пустой разум, забирая всепоглощающее желание умереть. И на миг показалось ей, будто сквозь толщу призрачных светящихся лиц проглянула яркая звезда, разрывая слепое небо.

В работе над проектом приняли участие:

Romses

(https://ficbook.net/authors/4258)