Глава 2. Очерки истории философии. 9 страница

кой мысли и разума", классическая философия стремится избавиться от

письма, тем самым упуская из виду важнейшую основу существования мыс-

ли. Поэтому, в противоположность традиционному исследованию текстов,

Деррида и предлагает их структурную деконструкцию, т.е. " расколдование"

от логицизма и рационализма в их построении и истолковании.

Еще более радикальную позицию занимает французский философ Ми-

шель Фуко (1926-1984), начавший свою деятельность как структуралист, осо-

бое место уделивший исследованию истории. История интерпретируется Фу-

ко не как общая цепь взаимосвязанных явлений, а как случайная совокуп-

ность замкнутых и разнородных событий. В основе же интерпретации исто-

рии лежат документы, т.е. тексты, которые, аналогично естественно-научным

фактам, выступают в качестве фактов исторических.

Но, здесь Фуко един во мнениях с Дерридой, специфика любого текста

позволяет его достаточно свободно интерпретировать. С точки зрения такой

интерпретации, считает Фуко, нельзя говорить о примате идеи непрерывно-

сти истории, сегодня приоритет надо отдавать идее прерывности. В то время

как традиционная история " видела свою задачу в определении отношений

(простой причинности, цикличности, антагонизма и проч.) между фактами и

датированными событиями, - пишет Фуко, - сегодня проблема состоит в ус-

тановлении и переустановлении рядов, в определении элементов ряда".

Такими рядами в истории выступают локальные замкнутые области, ко-

торые несводимы одна к другой и обозначаются как " эпистема" - проникаю-

щая дискурсивность (от лат. discursus - рассуждение, довод; в постструкту-

рализме и деконструктивизме - " речь", " языковое мышление"), от которой мы

не можем освободиться при рассмотрении истории. Эпистé ма (франц. ерis-

té me) - главное понятие книги Фуко " Слова и вещи. Археология гуманитар-

ного знания" (1966). Эпистемы - исторически изменяющиеся структуры, " ис-

торические априори", которые определяют, будучи сами скрыты от непо-

средственного наблюдения (в этом смысле они и существуют а priori - лат.:

независимо от опыта), условия и возможности образований сознания и куль-

туры в конкретный исторический период.

В европейской культуре Нового времени Фуко выделяет три эпистемы:

возрожденческая (ХVI в.), классического рационализма (ХVII-ХVIII вв.) и

современная (с конца ХVIII - начала XIX в. и по настоящее время). Основной

упорядочивающий принцип - это соотношение между " словами" и " вещами".

Именно это соотношение задает мыслительное своеобразие той или иной

эпохи.

Для Возрождения характерным является тождественность " слов" и " ве-

щей", классический рационализм характеризуется тем, что " слова" и " вещи"

опосредованы мыслительными представлениями, а современность характе-

ризуется тем, что жизнь, труд, язык как интегрирующие онтологические фак-

торы опосредуют " слова" и " вещи". Каждая эпистема не сводима к другой и

не выводима из другой. Следовательно, в основу истории в качестве ее прин-

ципа может быть положена случайность. Случайность, в свою очередь, наи-

более адекватно реализуется в понятии " безумие", что позволяет дать совер-

шенно иное от традиционного рассмотрение истории.

А может быть в основе интерпретации истории рассмотрен и фактор

развития сексуальности, что было предметом исследования Фуко в послед-

ние годы его жизни (" История сексуальности" в 3 томах, 1976-1984). Причём

Фуко анализирует сексуальность как политическую конструкцию, а не как

естественную, только природную данность, существующую независимо от

властных практик, которые, собственно и придают ей статус объекта, т.е.

формируют в обществе отношения между полами.

Особое место в деконструктивизме занимает творчество швейцарского

литературоведа Ролана Барта (1915-1980). Основным понятием в деконст-

руктивизме Барта является " смерть автора". Если для герменевтики, как

уже было показано, важен автор текста как личность, учет социокультурных

условий создания текста, то в деконструктивизме значим текст сам по себе, а

автором вообще можно пренебречь. По мнению Барта, текстовой анализ " не

ставит себе цель описание структуры произведения… Текстовой анализ не

стремится выяснить, чем детерминирован данный текст… цель состоит ско-

рее в том, чтобы увидеть, как текст взрывается и рассеивается в межтексто-

вом пространстве… Мы не ставим перед собой задачи найти единственный

смысл, ни даже один из возможных смыслов текста. Наша цель - помыслить,

вообразить, пережить множественность текста, открытость процесса означи-

вания".

Постмодернизм (лат. post - после и модернизм) выступает как синтез

постструктурализма и деконструктивизма, представляя собой самую широ-

кую социокультурную установку, пронизывающую все уровни современного

сознания. Это своеобразный новый взгляд на мир, взгляд сегодняшнего чело-

века, занявший место некритического отношения к идеям гегелевской диа-

лектики, просвещения, прогресса, коллективности и т.д., то есть тому, что

получило в философии культуры название модернизм (франц. modernisme от

франц. modern - новый, современный). Постмодернизм имеет своей целью

разрушение привычных для предшествующей культуры разделений ее фено-

менов на реализм и ирреализм, формализм и содержательность, " чистое"

(элитарное) и массовое искусство и т.д.

Известный теоретик постмодернизма Ихаб Хассан (США), выделяет

следующие главные принципы и ценности постмодернизма.

1. Неопределенности, неясности, пробелы как принципиальные уста-

новки постмодернистских произведений искусства и философских концеп-

ций.

2. Принципиальный фрагментаризм, воплощенный в склонности к мето-

дам коллажа (франц. сollage, букв. - наклеивание), т.е. включения в сочине-

ние стилистически чуждых ему фрагментов, произвольного монтажа, " выре-

зок" и " врезок", в акцентировании " разломов", " краев" и т.д.

3. Постмодернизм отвергает все каноны, выступает против всех ус-

тоявшихся авторитетов. В литературе это, условно, конечно, означает

" смерть автора" (Р. Барт), т.е. прекращение его " отцовской власти" и попечи-

тельства над читателем.

4. Постмодернизм возвещает о " смерти субъекта". Традиционно по-

нимаемый читатель (слушатель и т.д.) перестает быть центром мысли и пе-

реживания, лишается своей мнимой " глубины". Современный человек не

имеет возможности и времени держать в голове глубокие идеи автора (читать

" толстые книги", как это было в классике). Проще заглянуть в телевизор, как

в окно, зафиксировать сиюминутный событийный момент, не утруждая себя

при этом вопросами о сущности происходящих событий. Причем в любой

момент можно " выйти" из воспринимаемого сюжета без последующего ощу-

щения какой-то неоконченности, как это было бы в случае прерывания клас-

сического романа, а также вновь с любого момента " войти" в него.

5. Постмодернизм отстаивает права ирреализма: не всё может быть ре-

ально " показано", " изображено", " иконизировано".

6. Ирония - одна из постмодернистских установок, подразумевающих

игру, саму иронию, аллегорию и т.д. как важнейшие подходы литературы и

искусства, и, вообще, всего мыслительного творчества.

7. " Гибридизация", подразумевающая смешение, скрещивание привыч-

ных жанров искусства, заимствование одними жанрами творчества, стилей и

методов других жанров (" плагиаризм").

8. " Карнавализация", под которой имеется в виду " радостная релятив-

ность" (относительность, перемешивание) вещей и событий, " сумасшедшая

чересполосица жизни", т.е. карнавал, вызывающий " имманентный (внутрен-

ний, непроизвольный) смех" и т.п.

9. Равное " участие в игре", под которым подразумевается равное " пред-

ставительство" в произведении авторов, читателей, слушателей, т.е. отсутст-

вие назидательности, морализаторства и т.п.

10. " Конструктивистский характер творчества", т.е. то, что можно на-

звать " сборкой", " разборкой" и т.д. текстовых сюжетов, что сближает пост-

модернизм с " техническим конструированием".

Подводя итог, можно сказать, что постмодернизм, прежде всего в фило-

софии, обратил внимание на кардинальную переоценку ценностей в общест-

ве рубежа нового тысячелетия, отверг идеологию властвования и насилия,

высказался в пользу плюрализма, равноправного диалога, совместного нахо-

ждения решения, согласия, но подчеркнул при этом, что это такое согласие,

которое основывается в мире новых ценностей на неизбежности принятия

рас-согласования и разно-гласия.

Глава 3. Философская методология: