Договор. Биг Босс (он же Ким Хансон, владелец как бы курьерской фирмы) пришёл на встречу лично

Биг Босс (он же Ким Хансон, владелец как бы курьерской фирмы) пришёл на встречу лично. Ещё бы, за такими-то бабкам. Этот высокий альфа неопределённо-среднего возраста с уже начавшими седеть висками, которые почему-то не закрашивал, сразу протянул ему папку с документами и посоветовал ещё раз хорошо подумать. Чунмён только отмахнулся. Быстро проглядев контракт (стандартное «работодатель обязуется», «средства возвращаются в случае» и все такое прочее), омега ставит подпись.

- Деньги я переведу вечером.

- Как скажете, господин Ким, - легкий поклон. – И... знаете, я всё же позволю себе задать вопрос. Почему вы это делаете?

- Почему год или почему Кай? – усмехается омега. Неудобные вопросы его не пугали никогда.

- И то, и другое, - хмыкает альфа. – Насколько я слышал, вы ни разу никого не заказывали дважды. А тут такое постоянство... Да и выбор кандидатуры странный. Кай очень темпераментный мальчик, на роль комнатной собачки обычно выбирают кого-нибудь потише.

- Просто он мне подходит. Другие – нет, - пожимает плечами Мён.

- Вот как? И чем же он отличается от остальных? – сутенёру, видимо, действительно это важно. Впрочем, не удивительно – знать всё о предпочтениях клиента полезно, особенно при его бизнесе.

- Он убедителен. Я ему почти поверил, - честно отвечает Чунмён, смотря альфе в глаза. Быть откровенным он тоже не боялся. Даже с людьми, которые потом могут использовать сказанное в своих целях.

Взгляд Биг Босса сразу же стал цепким и холодным. И почему-то разу же вспомнилось, что этого безупречно вежливого мужчину опасались слишком многие. Даже те, кто вроде бы может походя раздавить какого-то там сутенёра.

- Господин Ким, это не моё дело, конечно, но вы когда-нибудь слышали сказку о сиренах, которые очаровывали моряков своими волшебными голосами?

- Слышал, - ухмыляется Чунмён. – Одиссей и аргонавты решили эту проблему весьма эффективно.

- Надеюсь, вы знаете, что делаете, - кивает альфа. – Поверьте, мне лишние проблемы тоже не нужны.

Кай, едва войдя, падает на кровать

- Что, заездили тебя? – насмешливо спрашивает Лухан, его сосед по комнате. Бета. Да, беты в их агентстве тоже есть.

- А тебя? – усмехается, глядя на Лу. Парень выглядит так, как будто сутки без продыха тюки таскал на рынке. И засосы свеженькие.

- Парочка, - морщится бета. Ну да, его специализация. Очень миловидный, как омега, но с большим членом, почти как у альфы. Его обычно вызывают пары, когда хотят развлечься втроём, а звать другого альфу или омегу не хотят – ревность и всё такое. В 90% случаев это супружеские пары на третьем-пятом году брака, когда обычный («мещанский», как говорит Лу) секс уже приелся. Именно для таких случаев Босс и решил когда-то брать в штат бет. Хотя, как выяснилось, у других клиентов они тоже пользуются спросом: не так уж и мало людей, которые очень придирчивы к запахам – их партнёр, видите ли, должен пахнуть именно так, а не иначе. Омеги и альфы тут не вариант – подавители действуют не сразу, да и на потенцию плохо влияют. Куда проще побрызгать духами с феромонами бету. К тому же в девяти случаях из десяти такой фигнёй страдали альфы, а среднему полу за прекрасный сойти легко, только со смазкой помудрить сначала надо.

Лу, пожалуй, был его единственным другом здесь. С остальными мальчиками он не то, чтобы не ладил – просто близко не общался. Да и конкуренцию никто не отменял: у них с Лу больше всего заказов, даже несмотря на ценник. Их всего-то пятеро было, что стоили три тысячи, остальные – либо две, либо две с половиной.

- Кстати, Босс просил тебя зайти, как отдохнёшь, - говорит Хань.

- Какие-то проблемы? – напрягся альфа. Шеф редко лично общался с мальчиками, только в экстренных случаях. И вызов к нему на ковёр обычно означал взбучку. Но Чонин за собой косяков что-то не припомнит.

- Да вроде нет, - пожимает плечами Лухан. – Сказал, что это насчёт твоего будущего заказа.

Хм, странно. Обычно заказы передавали диспетчеры, двое пожилых омег, которые по совместительству были ещё и смотрителями общежития – что поделать, Босс предпочитал, чтобы его подопечные всё время были на глазах, так их проще контролировать. Слишком уж часто представители древнейшей профессии спивались и скалывались, так следили за ними весьма строго. Хотя и не сказать, чтобы держали взаперти – просто отлучки должны быть не дольше пары-тройки часов (или требовались объяснения – например, учеба в универе или визит к родителям), а по приходу их осматривали и обнюхивали. И даже тесты на наркотики могли сделать, если подозрительным что-то покажется.

- Ладно, тогда я пошёл, - говорит Кай и встаёт. Чего тянуть-то? Что б ему там не сказали, лучше всё сразу узнать.

Босс непривычно задумчив и как-то странно, испытывающе смотрит на него, как будто в первый раз видит.

- Поздравляю, мальчик мой, - усмехается сутенёр. – Ты крайне впечатлил Ким Чунмёна, и он оформил заказ на год.

- Н-на год? – это было неожиданно. Даже если учесть, что его берут едва ли не чаще всех, в среднем это где-то десять клиентов в месяц. А тут...

- Да, - кивает он. – После этого от твоего долга останется всего-то восемьдесят тысяч.

Такая система: Босс, беря на работу, решает все твои проблемы. У Кая это проблемы с полицией (что поделать, детдомовскому мальчишке легко попасть в плохую компанию) и учёба – сутенёр оплатил его обучение в Колледже искусств Пусанского университета, разом за четыре года по программе бакалавра, а перед этим на курсы устроил. Почистить биографию оказалось дороже всего, а если учесть ещё и проценты... Поэтому-то на руки он получал не половину, как остальные, а только 20%, то есть шестьсот баксов (точнее, эквивалент в вонах). Пока не выплатит всё, будет работать.

Хотя, Чонин особо-то и не жаловался: по сравнению с жизнью в детдоме и после, когда он узнал, что такое общежитие и мытьё полов в забегаловках на окраине, куда корейцы даже и не суются – только гастарбайтеры из Малайзии, Филиппин и ещё каких-то нищих стран – здесь был просто рай. Он впервые почувствовал себя человеком. Это для других работать шлюхой – пасть ниже некуда, а для него – шанс вылезти из такой грязи, о которой все эти чистенькие мальчики из среднестатистических семей и понятия-то не имеют.

- Жить будешь у него. Карточку, на которую будет перечисляться твоя доля, получишь завтра. И, Чонин, - голос Босса стал таким... характерным. Кай его мысленно называл «предупреждающий» - именно таким тоном сутенёр всегда высказывал пожелания, которые нужно было выполнить кровь из носа, иначе будут очень большие проблемы. – Не забывай, что он клиент. Со всеми вытекающими. Так что не заигрывайся, мальчик мой. Помни своё место.

- Да, Босс, - оно и понятно. Если сорвётся такой заказ... Чонину будет лучше сразу спрыгнуть с крыши тех самых Зенитных башен.

- Что ж, иди, - кивает сутенёр. – Надеюсь, что ты меня понял.

В этот раз Кай выглядел более... сдержано. Никаких суперсексуальных шмоток – простые джинсы, даже не в обтяг, и рубашка в клеточку. Ни дать, ни взять – примерный мальчик собрался на учёбу. И всё равно хорош, зараза.

- Надеюсь, ты всё понял, - закончил инструктаж Чунмён. Условия были просты: вести себя прилично, с другими не спать. И выполнять его пожелания, разумеется.

- Я могу покидать квартиру, когда вас дома не будет? – похоже, этот вопрос был важен. Интересно, почему?

- А тебе куда-то надо?

- Вообще-то на учёбу, - усмехается парень, нагло и самоуверенно. Ну наконец-то... перед ним снова тот самый соблазнитель, с которым он провёл новогодние выходные.

- Ты учишься? – это было неожиданно. Почему-то Чунмён считал, что такие, как он, просто живут в своё удовольствие, ни о чём больше не думая. Завтрашний день для них это что-то такое, туманное и неважное. Бабочки-однодневки.

- Да. В Пусанском, на хореографа.

Ну надо же... Впрочем, так оно даже интереснее.

- Я могу как-нибудь посмотреть? – Мёну действительно было любопытно. Игрушка-то новая.

- Как прикажете, - альфа в одно мгновение оказывается рядом, толкает на диван, наваливается сверху. Властный и агрессивный, как будто это он тут хозяин, а Чунмён – несчастный глупый омежка, которого он обманом завлёк сюда. Но нет, жертвой Мён сегодня быть не собирается. Он кусает шею Кая, словно метя, сдирает рубашку, не расстёгивая – оторванные пуговицы летят на ковёр - пытается столкнуть с себя, оседлать этого норовистого жеребца. Альфа явно против – и они катятся по полу, сцепившись, как дикие коты в драке. Поцелуй получается яростным и безумным, как будто они не трахаться собираются, а сожрать друг друга – Кай ему даже губу до крови прокусил. И ладони скользят по плечам и спине альфы, влажным от пота, и Чунмён, чтобы хоть как-то сохранить контроль над чужим телом, впивается изо всех сил, раздирая ногтями смуглую кожу, старается снова уложить парня на лопатки, но хрена с два у него получается – этот гад сильный и ловкий. Его пальцы мнут и ломают тело омеги, как будто оно – кусок глины, которому альфа хочет придать новую форму, и вот уже Мён сам кажется себе куклой, которая изо всех своих невеликих сил старается то ли вырваться из рук своего кукольника, то ли поменяться с ним местами, но всё зря.

Он смутно помнит, как они судорожно стаскивали друг с друга джинсы, извиваясь, как змеи в брачном танце. Зато пальцы – сразу три, вот скотина – запомнил чётко. Было больно и хорошо одновременно, как будто бы он долбанный адреналиновый наркоман, который ловит кайф даже от того, что ладони вновь содраны в кровь о скалы и страховочный трос или что его вновь колошматит волнами о скалы. Впрочем, нет, он хуже – ни один из этих извращенцев не будет так стонать, когда в него входят едва ли не с размаха, когда насаживают на член с такой силой, как будто хотят достать до самого нутра, или вовсе проткнуть насквозь, словно индюшку вертелом.

И уж тем более они не будут кончать от этого. А Чунмён кончил. И тут же со все дури вцепился в альфу, чтобы тот не смог отстраниться, не смог выйти. Потому что сегодня он очень хочет ощутить, как там, внутри, всё сводит сладкой истомой от того, что чужой член стал слишком большим, как мышцы сжимаются мёртвой ловушкой вокруг узла.

Зрачки у Кая ненормально большие, как после пары дорожек кокаина. Понравилось, милый, да? Мён усмехается - то ли ещё будет.

Теперь, лёжа в объятьях альфы, сцепленный с ним, Чунмён может себе признаться: он влип. Ещё тогда, в самый первый раз. Именно поэтому и захотел заполучить себе Кая. И для него этот чёртов контракт не возможность побыть рядом с понравившимся парнем – это всего лишь доступ к телу, разрешение идти дальше. Он сделает так, чтобы этот альфа принадлежал ему, душой и с потрохами, чтобы страсть, нежность, забота были настоящими, а не гениально сыгранными. А там... а там он посмотрит, что со всем эти делать будет.

Расчёт

- Ну и как оно? – спрашивает Лухан.

- Как-как... Ты что, никогда на длинных заказах не был? – как раз Лу берут на пару-тройку суток куда чаще остальных – примерно раз в один-два месяца, тогда как у Чонина его новогодние каникулы с Чунмёном были всего вторым таким вызовом за два с половиной года работы.

- Но не на год же, - хихикает бета.

- Я всего пятый день там живу, - пожимает плечами Кай. – Может, потом и почувствую разницу.

- Я бы на твоём месте ощутил эту разницу как можно быстрее, - Лу говорит неожиданно серьёзно. – Такой шанс выпадает далеко не каждому. Вернее, я вообще удивлён, что он хоть кому-то из нас выпал. Думал, что такое только в кино и бывает.

- Вообще-то Босс меня предупредил, чтобы я знал своё место, - замечает альфа. Не сказать, чтобы он об этом не подумал – слишком уж лакомым кусочком был Ким Чунмён, и дело вовсе не во внешности (по личному мнению Кая, чуть выше среднего) и запахе (а тут уже девять из десяти). Молодой, свободный и круглый сирота: нет никаких близких родственников, которые могли бы повлиять на решение омежки жить с кем-либо. Идеальный вариант, чтобы из самых низов одним махом оказаться на вершине. Вот только шеф намекнул, чтобы Кай не заигрывался – а злить его... Чонина даже искать никто не будет, так что господин Биг наверняка его живьём закопает в самом прямом смысле этого слова.

- Боссу не нужны проблемы, - фыркает Хань. – Если удастся решить всё полюбовно, он же первый рад будет. Ибо хороший способ подмазаться к наследнику Того Самого Кима, а там такие бабки...

- Знаешь, в юриспруденции и психологии это называется «провокация», - усмехается Кай.

- Есть такое, - соглашается Лу. – Если что-то пойдёт не так, то Босс от тебя мокрого места не оставит. Но и в случае выигрыша у тебя будет всё, о чём ты сейчас только можешь мечтать: деньги, положение в обществе... а он сам тебе как, кстати?

Чонин промолчал. По крайней мере, ему понравилось трахаться с Ким Чунмёном. Сильное и гибкое тело, пусть и несколько перекачанное для омеги, симпатичная мордашка и отменный запах. И темперамент, не без этого.

- Вот видишь, - Лухан довольно кивает, как-то по-своему истолковав молчание друга. – Тебе даже врать ему особо-то не придётся. Идеальный расклад, все довольны. А что у тебя есть сейчас? Ни семьи, ни карьеры. И не надо мне тут про вою учёбу, ты потом устройся работать с таким прошлым – поверь, это будет трудновато. С таким багажом самое большее, что тебе светит – клубы и стрип-бары, причём далеко не самые лучшие. Ну, или продолжить жизнь шлюхи, но это ненадолго – тридцать лет наш предел, максимум, тридцать пять. Я знаю, о чём говорю – мне уже почти двадцать восемь, а я бета, мы медленнее стареем, чем вы, учти, да и вся та дрянь, которой нас пичкают, на бесполых не так херово влияет, как на альф и омег. Но я чувствую, что мой предел близок – ты не смотри, что зарабатываю я больше всех остальных мальчиков Биг Босса, ещё немного, я выйду в тираж. Год, ну два – и всё. И тогда либо какой-нибудь бордель, где условия совсем не такие шикарные, как наши, либо мизерная зарплата на какой-нибудь паршивой работе вместе с тайцами и малазийцами, даром, что я как бы художник, и вообще у меня диплом магистра изящных искусств. Так что, милый, наша жизнь и так ни хера не стоит. Поэтому я бы на твоём месте шёл ва-банк. Хотя, это твоя жизнь – тебе и решать.

- То есть ты предлагаешь мне рискнуть? – уточняет Кай. Не сказать, чтобы эта пламенная речь произвела на него впечатление, просто... он и сам об этом задумывался. И чем дальше, тем чаще. Конечно, ему всего двадцать один год в январе исполнился, и он ещё долго будет пользоваться спросом, но вопрос «а что дальше» всё-таки начинал немного беспокоить – на его глазах уже выкинули из агентства парочку «потерявших форму», и стенания «и куда мы теперь?» он запомнил очень хорошо.

- Я бы рискнул. А ты...- морщится, - а ты как хочешь. Но не пожалей потом.

Этот разговор с Ханем стал решающим. До этого Кай сомневался, стоит ли пытаться завоевать сердце Ким Чунмёна. Да, именно так, как бы высокопарно это не звучало – пресловутое «соблазнить» тут не годилось, ибо какое, к чёрту, «соблазнить», если тебя наняли как постельную игрушку? Хорошо трахать – это его прямая профессиональная обязанность, так что ставку стоит делать на что-то другое.

Вообще Чонин не был записным сердцеедом. У него, конечно, был огромный опыт общения с омегами всех возрастов, но он ограничивался исключительно постелью. Обольстить и отыметь так, чтобы клиент забыл, на каком он вообще свете находится – здесь альфа спец. Вот только этого не всегда достаточно. Да, есть такие, недолюбленные и недооценённые, изголодавшиеся по вниманию, ласке и первоклассному сексу, которых всего-то надо пару раз хорошенько отодрать, да ещё говорить комплименты каждые пять минут - и они твои навсегда. Но подобные экземпляры среди его клиентов редко встречаются – обычно такие сидят дома, готовят завтраки и ужины для всей своей большой семьи, гладят рубашки мужу (максимум – менеджер среднего звена) и запоем смотрят слезливые дорамы, которые крутят каждый будний день с двух до пяти, в «часы домохозяина». Те же, кто может позволить заплатить три тысячи баксов за раз (ночь, сутки – нужное подчеркнуть), как правило, знают себе цену. Их так просто не возьмёшь.

Будь это кто-то более взрослый и опытный, Каю пришлось бы туго, всё-таки отношения – не его конёк, но у Ким Чунмёна всё было на виду. Его больное место – одиночество. Им прямо-таки пропахла вся его квартира, безумно дорогая и до жути неуютная. Здесь было слишком много белого, слишком много пространства и слишком мало мебели. Дизайнер, чей вкус явно был навсегда испорчен учебниками с типа универсальными рекомендациями, наверняка хотел таким образом «подчеркнуть легкость», «наполнить помещение светом» и что-нибудь ещё такое, что там обычно пишут на тематических сайтах и втирают клиентам. А получилось снежное царство – холодно и пусто. И даже, как принято говорить у декораторов, «цветные акценты» - всякие там вазы, напольные статуэтки, рамки для фотографий (почему-то исключительно чёрно-белых) - не спасали. Они казались отчаянно неуместными здесь, среди стерильной чистоты белоснежных стен, пола и мебели. Такие квартиры хороши только на фотках в каких-нибудь глянцевых журналах, жить в них не слишком-то приятно.

А ещё было фото на прикроватной тумбочке, где Чунмён в обнимку с отцом-альфой, Тем Самым Кимом, как его называли все в Корее. С единственным близким родственником. Никто не знал, откуда в семидесятидвухлетнего успешного бизнесмена, у которого не то, что мужа - постоянного любовника-то не было уже лет двадцать как, вдруг появился маленький сын-омега, но факт оставался фактом: второго родителя у Мёна не было. Слухов ходило много – и что суррогатный отец, и что поздняя страсть – но точно никто не знал. Говорили даже, что Чунмён приёмный ребёнок, но после обнародования результатов теста ДНК эта версия стала непопулярной.

А родственники со стороны отца дальние и далёкие. Не в том смысле, что живут далеко – а в том, что общаться с ними никто не желал. Отец Мёна был внебрачным сыном, а это тогда было оч-чень большим позором. От него и его папы-омеги все отвернулись, они выживали вдвоём, в трущобах, как могли. Конечно, когда никому неизвестный Ким Минджун стал Тем Самым Кимом, одним из богатейших людей страны, родня как-то сразу объявилась сама, да только альфа (которому уже к тому моменту было за пятьдесят) видеть тех, кто когда-то выгнал его беременного папу на улицу, не захотел. Вот так и получился он, Ким Чунмён, наследник одного из крупнейших состояний в стране, избалованный и жутко одинокий.

На это и следовало надавить. Окружить заботой, дать почувствовать себя нужным, важным, любимым – и вовсе не из-за своих миллиардов. Он поведётся, это точно. Чонин хорошо помнит, как мальчишка вздрогнул, когда он в их тот, первый раз, спросил «кушать хочешь?» И как смотрел на него, когда альфа обшаривал холодильник и все шкафчики на кухне в поисках продуктов и специй, а потом жарил гренки из зачерствевшего хлеба и резал салат. По взгляду было видно – Чунмёну этого не хватает, милой семейной возни на кухне. Вернее ему не хватает простого, человеческого тепла, а такие мелочи, вроде совместного приготовления завтраков-ужинов, помогают создать иллюзию близости.

Конечно, это вовсе не означает, что парень, с которым ты по утрам пьёшь кофе с тостами и обсуждаешь новости или подробности жизни общих знакомых, кем-то там тебе приходится. Чонин часто засиживался в общежитии на кухне с другими мальчиками вечером или помогал готовить по утрам. И если б кто на них взглянул в те моменты, сказал бы: лучшие друзья. Хотя срать они хотели друг на друга – Каю они все были чужими, кроме Лу, который, кстати, в этих посиделках ни разу не участвовал. Но чтобы понять, что не только у страсти бывают суррогаты, нужно обладать определённым опытом. Опытом вынужденного сосуществования в тесном пространстве совершенно чужих друг другу людей, когда как бы радостная улыбка и как бы дружеская взаимопомощь – всего лишь средство выжить, потому что если не будешь милым и хорошим, тебя тут же вытравят из этого замкнутого мирка.

У Ким Чунмёна такого опыта не было. Это он мог в бизнесе сложнейшие комбинации на раз просчитывать, а здесь он полнейший профан. Ну, как профессор математики, решающий сложнейшие задачки, может дольше обычных работяг выполнять простейшее задание со свечкой, скрепками и спичечным коробком (оно же - «как прикрепить свечу к стене, чтобы воск не капал на пол»). Фильтр восприятия, что вы хотите. Да ещё и возраст... Пусть Мён и старше его почти на два года (Чонин с удивлением узнал, что этому мальчишке, которому он с ходу дал лет 17-18, в мае исполнится 23), всё равно он во многом ещё ребёнок. Он не жил в приюте, не познавал едва ли не с младенчества на своей шкуре все сомнительные прелести жизни – наоборот, у него был любящий отец, который в нём души не чаял, и толпа слуг и нянек.

Главное здесь – не переиграть. Пусть сначала это будет выглядеть всего лишь исполнением своих обязанностей в рамках контракта, со временем можно будет позволить себе чуть больше, когда Чунмён привыкнет, когда такие мелочи станут ему необходимы, словно воздух. От этого куда труднее отказаться, чем от классного секса. А ещё в этом куда труднее найти замену – трахаются хорошо многие, а тех, чьи участие и забота не выглядят фальшиво – единицы. Так что...