Анализ противоречий, сложившихся при исследованиях закономерностей процессов общения, и тенденций развития теории коммуникативных действий

……………………………………………..

Для прагматика в любом деле важно знать конкретную меру, чтобы измерять и собирать информацию для размышления. Философский подход к делу требует нахождения общего принципа (начала), который един для всех измерений в каких-либо пределах. Для всего происходящего в трехмерном пространстве единой мерой будет время. Мотивация рационального коммуникативного процесса имеет свои начала в ответах на извечно русские[2] вопросы: «что делалось?», «что делается?» и «что делать?»,

Время человека следует рассматривать как его энергии (греч. действие) четвертого и более высоких измерений, которые предопределяют порядок взаимоотношений энергий объектов трех- двух- и одномерных измерений, проникая в них и, одновременно, содержа их в себе. При таком определении времени открывается возможность понять иерархию взаимоотношения основных коммуникативных функций человека не только в рамках материальной (очевидной) части – телесной, чувственной и эмоциональной, но и за ее пределами, то есть метафизической (сакральной) части мира человека одушевленного, обозначенного М. Хайдеггером как «я-есть-в-некоем-мире» [77].

Раньше подобные знания были доступны лишь рассудительным мистикам, чье сознание пользовалось исключительно субъективным методом, называемым созерцанием или же – интуитивизмом^[3]. Ведь передача знаний, добытых в процессе преодоления конкретного эмпирического пути самопознания, требует данного подвига от каждого, кто жаждет этих знаний.

Только благодаря обобщению достижений естествознания, обретших практическое значение, методы интуитивного самопознания становятся вполне объяснимыми, и в этом случае ключевым понятием метафизики становится категория «время» (прошлое, текущее и будущее).

Здесь будет уместным привести пример рассуждения Р. Генона (1886-1951): «Действительно, если время есть одно из определяющих условий телесного существования, то очевидно, что как только оно устраняется, мы оказываемся вне этого мира; в том, что мы называли в другом месте внетелесным " продолжением" того же самого индивидуального существования, простую модальность которого представляет телесный мир; впрочем, это показывает, что конец телесного мира никоим образом не есть конец этого состояния, взятого в его интегральности» [19].

Слово «время» произошло от индоевропейского vertmen, которое переводится на русский язык как «вертеть» [62]. Мы живем в спиралевидной Галактике, и основная форма движения, соответственно, подобна виткам спирали.

В свое время Сократ рассуждал: «… большая часть вещей просто движется, а есть еще нечто такое, что проникает все остальное, благодаря чему и возникает все рождающееся. Это нечто есть также самое быстрое и самое тонкое: ведь иначе оно не могло бы проникать сквозь все идущее, не будь оно столь тонким, что его ничто не задерживает, и столь быстрым, что оно распоряжается остальными вещами так, как если бы они стояли на месте. Следовательно, если это проникающее начало (δ ι α ϊ ό ν) правит всем остальным, то оно справедливо называется «правом» (δ ί κ α ι ο ν) …» [57].

Значит время – это понятие относительное, так как всегда и во всем можно обнаружить проявление того, что Сократ обозначил как «самое быстрое и самое тонкое».

Например: тело (др. рус. вещество) вертится под управлением электромагнитной плоти, смерть которой приводит к распаду тела. Плоть и ее чувства подчинены эмоциям (фр. волновать, колебать) или, точнее, представлениям о природных и воображаемых в магнитных формах. Отсутствие эмоций как форм действий данной плоти приводит к неподвижности внешней части плоти. Мыслям, определяющим цели и задачи, должны подчиняться формы, отвечающие на вопрос: как (согласно какой форме) реальная-овеществленная плоть должна действовать. Целесообразно текущие мысли, то есть намерения, в сочетании с формой поступка представляет собой продукт деятельности сознания, способного нести в себе знания и возбуждать их проявление на уровне чувственного восприятия.

Теорию коммуникативного действия необходимо развивать параллельно с развитием критического знания, которое может выступать как средство освобождения человека от традиционного (лат. передаваемого) искажения сути. Рациональная рефлексия, создающая возможность критики технического и практического знания, закладывает основание для коммуникативного действия. Оно (действие) должно быть направлено на развитие сотрудничества интеллектуалов ради индивидуального и социального прогресса, которое следует начинать с сотрудничества наук разного направления.

…………………………………………………….

М. Хайдеггер делает весьма важный вывод, который сыграет определенную роль в развитии современной теории коммуникативного действия: «… разработка вопроса о смысле бытия вообще должна быть оторвана от односторонней ориентации на бытие в смысле реальности».

Правда, возникает вопрос: почему в данном случае это необходимо? Дело в том, что одна и та же мысль (греч. цель, намерение), то есть бытийная часть человеческой деятельности, может быть последовательно воплощена и реализована (овеществлена) во множестве различных форм. Какое-либо количество упражнений для «практического разума» [31], необходимых для распознания одного и того же текущего смысла во множестве различных форм, должно перейти в новое качество «чистого разума» [32] в результате понимания единой цели существования конкретных форм. Таким образом, «чистый разум», возглавляющий сознание (см. в Приложении 1 рис. 1 и 2), в результате целесообразного анализа деятельности «практического разума», проводит бытие-мысли в мир событий-форм посредством ума.

Так достигается осознание присутствия бытия-смысла в том или ином событии (форме существования).

Далее в работе Хайдеггера «Бытие и время» [77] есть еще одно важное для нашего, уважаемые читатели, исследования замечание: «Будь “cogito sum” взято началом экзистенциальной аналитики присутствия, это потребовало бы не только перевертывания, но и новой онтологически-феноменальной выверки его содержания. Первое высказывание тогда: “sum”, а именно в смысле: я-есть-в-некоем-мире. Будучи так сущим, “я есть” в возможности бытия к “разным поведениям (cogitationes) как образам бытия при внутримирном сущем”» [77].

Очевидно, что в данном контексте слово есть означает некий комплекс основных функций представляющих собой сущее человека (целеполагающая деятельность, отвечающая на вопрос «зачем что-либо делать?»), его сущность (постановка задачи через ответ на вопрос «что делать?»), а также процесс их последовательного осуществления своего присутствия в материальном мире («внутримирное сущее», внутримирная сущность»). Каждая из основных функций человека представляет собой общий (социальный) элемент индивидуума.

Совокупность всех основных элементов функционирования человека одушевленного можно назвать «социумом индивидуума». Осознанное различение основных коммуникативных функций человека, их иерархии, устроенной ради достижения полного согласия в коммуникативном социуме индивидуума есть необходимое условие достижения внутреннего (автокоммуникативного) согласия, без которого в социуме индивидуумов не может быть полноценного согласия в рациональных делах.

Далее расставим определенные акценты относительно понятия «индивид», так как это оно становится ключевым при рассмотрении функциональных уровней коммуникативных действий. Например, Хабермас использует для этого герменевтический подход: «Индивид (греч. атомон, atomon и латинское индивидуум, individuum) означает единичное, неповторимое, далее неразложимое единство, относящееся к любой естественной целостности» [74]. Далее он уточняет: «Основной смысл выражения “индивидуальность” — не что-то атомарное или неделимое, но скорее единичность и своеобра­зие того, что существует в единственном числе. В этом смысле мы назы­ваем любой объект “индивидуальностью”, если он может быть отобран и признан, т. е. идентифицирован среди множества всех возможных объ­ектов» [74].

Здесь следует отметить следующее: смысл слова «атом» заключается в том, что разделение на составные элементы изменяет его первоначальные свойства, функции и, подобно чашке с отломанной ручкой, ставшей при этом пиалой, того прежнего атома уже нет. Так же и человек, утративший индивидуальность в результате, например, потери сознания, не управляет своей личностью, то есть материальной частью, так как функции его плоти ограничены до уровня возможности растения.

Большую важность для дальнейших рассуждений представляют идеи Хабермаса, изложенные в книге «Теория коммуникативного действия».

…………………………………………………..

Итак, Хабермас предлагает развивать теорию коммуникативного действия по трем направлениям: метафилософское, обще-социальное и направление, заключающееся в общественной модернизации.

Но кроме трех обозначенных направлений философии на данном историческом этапе развития теории коммуникативных действий должно быть направление, опирающееся на достижения всего современного естествознания.

В этом случае следует выйти за рамки требований «инструментального знания», то есть многократной повторяемости результатов одного и того же эксперимента, так как это невозможно в виду нестабильности мышления и поведения человека в строго повторяющихся ситуациях. Например, не каждый мастер спорта сможет абсолютно точно повторить какое-либо упражнение. Даже специально подготовленные люди способны лишь с определенной вероятностью повторять требуемый результат. Однако если выстроить единый стержень в виде логической взаимосвязи основных человеческих функций как слагаемых индивидуума, то можно объяснить каждый из полученных результатов и сделать вполне научные выводы.

Необходимо решить данную философскую задачу. Это может происходить, в частности, в процессе раскрытия понятий «индивидуум» и «личность», которая представляет собой лишь его часть. В итоге потребуется раскрыть понятия сущее, сущность и существо относительно самого Человека как функционально-коммуникативного социума, выражаемого добровольным согласием «низших» слагаемых с «высшими» слагаемыми, что может быть достигнутого благодаря обретению во внешнем социуме доброго ума, на основе которого образуется достаточно совершенный разум. Поэтому не приходится соглашаться с Хабермасом в том, что «“высшие” вполне могут существовать независимо от “низших”».

В. А. Соломатин вполне справедливо утверждает: «Границы между выделенными научными направлениями весьма условны. … Необходимость интеграции научных направлений первыми осознали представители естественных наук. Интеграция стала необходима для получения новых знаний, не доступных методам, используемым в узких научных направлениях. … Вместе с тем между гуманитарными и естественными науками остается если не пропасть, то, во всяком случае, определенная разрозненность. Но их сближение, все же, обязательно произойдет» [65].

Философия на данном историческом этапе развития теории коммуникативных действий должна использовать элементарные и обобщенные достижения естествознания, методологически ограниченного рамками требований «инструментального знания» для того, чтобы раскрыть понятия «индивидуум», «индивидуальность» и «личность». Таким образом, можно положить новое начало исполнению завещания древнегреческого мудреца Хилона: «Познай самого себя, и ты познаешь богов и Вселенную» [69].

В XXI веке человек имеет дело с огромными возможностями множества технических средств коммуникативной деятельности, что без должного развития гуманитарных наук приводит к усугублению морального кризиса глобальных масштабов. Всестороннее исследование коммуникативных процессов может выявить связующие звенья между гуманитарными науками, естественными, техническими, социальными и социокультурными.

Все научные достижения представляют собой плоды деятельности человеческого сознания, в котором главенствует разум. Герменевтика позволяет не только различать функции ума и разума, но и определить функции разума как сущность коммуникации, связующие собой в сознании ее сущее и существо.

Подход к теории коммуникативных действий с данной стороны позволит развивать ее системно и целостно, а затем планомерно переводить теорию в практическую плоскость.