Т. Веблен

Исследовательская программа Веблена по преобразованию экономики в эволюционную теорию была - подобно программе Маршалла - непосредственной реакцией на методологические проблемы, поднятые в " споре о методе". Характер сложившихся к тому времени моделей экономической науки вместе с их соответствующими пороками осознавался Вебленом вполне отчетливо. Он прямо указывал, что историческая школа сумела " дать лишь описательный обзор явлений, но отнюдь не генетическую характеристику развертывающегося [экономического] процесса..., [и] полученные результаты едва ли можно назвать экономической теорией"; в свою очередь, австрийская школа " показала себя вообще неспособной к разрыву с классической традицией, в русле которой экономика рассматривалась как таксономическая наука". В то же время Веблен был весьма далек и от идеи позитивистской науки - " британского способа мышления", по его собственному выражению.

Степень радикализма методологической позиции Веблена была такова, что свою исследовательскую программу он противопоставил всем современным ему экономическим теориям, будь то классическая или неоклассическая, марксистская или австрийская. Более того, он выделил и отверг общие черты " твердого ядра" всех этих, в других отношениях весьма различных теории: опора на принцип равновесия; " таксономический" характер, то есть ориентированность на выявление общих законов и тенденций развития; предпосылки о рациональности человеческого поведения.

Подобно Марксу и в отличие от Маршалла Веблен не отказался от теоретического ответа на главный вызов: как осмыслить институциональное многообразие экономической реальности. Однако в отличие от марксова подхода в фокусе его внимания оказывается как раз экономическая теория институциональных изменений. Центральная идея Веблена - соединить эволюционную методологию с институциональным анализом экономического развития. В этом, по его мнению, должен заключаться основополагающий принцип экономической теории.

Причем главным источником вдохновения для Веблена послужила эволюционная теория Дарвина - предмет интеллектуальной моды в современную ему эпоху. Именно эволюционный подход был для Веблена альтернативой общему ядру тогдашней экономической науки, видевшей свои предмет и задачу в изучении нормального состояния (равновесия, выравненных трендов развития и т.д.). Его не удовлетворяла наука, сведенная к " обсуждению конкретных фактов жизни с точки зрения степени их приближения к нормальному случаю". Его целью была теория " кумулятивно развертывающегося процесса" - такого типа процесса, траектория которого в соответствии с исходной биологической метафорой складывается шаг за шагом согласно правилам, которые сами могут меняться по мере развития процесса.

Уже по одной этой причине исследовательская программа Веблена была исключительно амбициозной. Собственно говоря, эволюционизм даже самого Дарвина, по крайней мере до открытия генов, оставался, скорее, философской доктриной, чем строгой научной теорией. Появление же генетики показало, что эволюционизм как научный подход способен " произвести на свет" не столько теорию самого процесса изменений, сколько теорию правил и механизмов, направляющих такой процесс.

Как любой научный подход, эволюционизм абстрагировал свой предмет и тем самым обеспечивал снижение уровня сложности изучаемого объекта. Но в отличие от классической науки эволюционный подход с самого начала исходил из непредсказуемости конкретного результата изучаемого процесса и соответственно ограничивал свою исследовательскую задачу выявлением правил и механизмов, детерминирующих характер и спектр возможных исходов. Вопреки интерпретации Веблена это не было отказом от " таксономичности" (ориентации на законосообразность, " нормальность") как таковой, скорее, речь шла о смещении центра внимания к поиску законосообразностей (" нормальностей") более высоких порядков - " нормальных" правил, регулирующих соответствующие типы процессов, и даже " нормальных" механизмов отбора таких правил и, стало быть, эволюции системы этих правил.

Для Веблена такие правила и механизмы составляли институциональную среду экономической деятельности. Институты обеспечивали преемственность в экономических процессах, а посредством эволюции институциональной среды экономика адаптировалась к изменениям ее материальной, прежде всего, технической базы. Именно поэтому акцент на институтах составлял второй (наряду с эволюционной идеей) ключевой и главный содержательный пункт всей вебленовской программы. Именно здесь лежали истоки интеллектальной оригинальности проекта Веблена и причина неизменного к нему интереса. Но в этом же заключался и главный изъян вебленовской исследовательской программы, крылась причина ее неудачи.

Научная оригинальность позиции Веблена состояла, с одной стороны, в том, что, избрав институты (вместо инстинктов) в качестве единицы своего анализа, он дистанцировался от влиятельного в его время биологического редукционизма, а с другой - в том, что, признав возможность адаптации институтов к изменениям среды, он отказался от прямолинейных биологических аналогий.

Веблен определил " институт" как " стереотип мысли" (habit of thought), отнеся это явление к феноменам культуры. В отличие от правил, навязываемых извне, вебленовы институты непременно предполагают их интернализацию индивидами. Введение таких институтов в экономическую теорию было призвано, по мысли Веблена, преодолеть гедонистические предрассудки экономистов, склонных понимать природу человека как нечто заданное и неизменное и потому - для экономического анализа - как фактор промежуточный и в конечном счете " выводимый за скобки". Для самого Веблена, напротив, " экономическая судьба индивида - это кумулятивный процесс адаптации средств к целям, которые сами кумулятивно меняются по мере развития процесса. И сам индивид, и среда его существования в каждый момент выступают продуктом такого процесса".

Столь широкий взгляд на экономическую жизнь предопределил весьма расплывчатую трактовку Вебленом ключевого понятия " экономического института": "...Все институты можно в той или иной мере назвать экономическими институтами... И это неизбежно, поскольку точкой отсчета служит органическая целостность всех мыслительных стереотипов, сформированных в прошлом".

Если принять во внимание роль экономических институтов как единицы анализа в экономической теории Веблена, становится ясно, что именно это понятие обусловило слабость всей концепции. Веблен был вынужден признать невозможность " четко выделить тот круг культурных феноменов, которых можно было бы строго отнести к категории экономических институтов". Так что по контрасту с четко фиксированной единицей анализа в эволюционной биологии понятие " экономического института" способно было, кажется, вобрать в себя все бесконечное разнообразие социальной действительности. Это " выбивало почву из-под ног" амбициозного плана Веблена по построению альтернативной экономической науки. Если теория не способна предложить рациональный путь к снижению уровня сложности своего объекта, она в конечном счете неизбежно превращается в случайный набор " рассудочных" суждений по его поводу. Ибо в отсутствие Метода, позволяющего отделить важное от второстепенного, а в данном случае - выделить значимые экономические институты из их неограниченного множества, нет иного пути, как решать эту задачу на уровне Здравого Смысла, то есть без претензии на научность.

Склонность к " рассудочным" суждениям на избранную тему - еще один, последний в нашем перечне, характерный порок экономического теоретизирования - назовем его " вебленовым". Конечно, и сам Веблен, и ряд его последователей-институционалистов были мыслителями, наделенными просвещенным Здравым Смыслом, редкой интуицией и проницательностью, благодаря которым они оказались пионерами в осмыслении ряда важных экономических явлений. Но даже наличие блестящих достижений такого рода не оставило им шансов в конкуренции с их, если можно так выразиться, более " теоретичными" оппонентами. Тот факт, что непосредственной темой серии методологических статей Веблена на рубеже XIX-XX вв. были не сами теории, а лишь исходные установки теоретиков - их " пред-рассудки" (preconceptions), - не снимает проблемы. Ибо нельзя не согласиться с тем, что " свои методологические задумки" Веблен " так и не сумел довести до уровня полезной практически или привлекательной идейно теории институциональных изменений".