Судьба идеи

Вебленова идея экономики как эволюционной науки до сих пор остается неосуществленной. Прямые продолжатели Веблена подхватили многие из намеченных им тем, но от программы в целом фактически отказались. В то же время в последние десятилетия в научном сообществе растет интерес к идеям эволюционной и институциональной экономики. И пусть немногие из тех, кто обращается к этим темам, считают себя последователями вебленовой традиции, сам факт такого интереса знаменателен.

Спектр современных работ, развивающих исследования Веблена, неоднороден. В свете исходного замысла его программы можно выделить несколько таких направлений.

Во-первых, выяснилось, что эволюционная и институциональная экономическая теории не обязательно противостоят неоклассической ортодоксии - значительная часть исследований последнего времени в этих областях вполне совместима с ее постулатами. Так, эволюционная модель " естественного" рыночного отбора А. Алчияна была специально ориентирована на защиту равновесного неоклассического теоретизирования. Аналогичным образом, значительная часть современной неоинституциональной теории - это не что иное, как развитие неоклассической исследовательской программы. Весьма показательно, что в обоих указанных случаях эволюционные аспекты отделены, от институциональных, и наоборот: теория Алчияна носит выражение антиинституциональный характер, а в неоинституциональных концепциях (таких, как теории прав собственности и агентских отношений) институты вводятся, как правило, " извне" (на основе гипотез ad hoc) и не меняют равновесно-статический характер базовых теоретических моделей.

Во-вторых, появились подходы, которые можно назвать околонеоклассическими, выходящими за рамки стандартных предпосылок неоклассики. " Эволюционная теория экономических изменений" Р. Нельсона и С. Винтера - наиболее значимый пример этого рода. В данном случае исходная эволюционная идея дополнена понятием " рутины", достаточно близким по содержанию к вебленову понятию " института" как стереотипа мысли. В свою очередь, робкие шаги в сторону эволюционных представлений можно найти и в " новом институционализме". Это относится, например, к теории трансакционных издержек Р. Коуза и О. Уильямсона, допускающей определенную свободу маневра, а значит, и непредсказуемую динамику в поведении экономических субъектов (например, внутри фирмы или в рамках так называемых неполных, или имплицитных, контрактов). Подобные подходы вполне в духе Веблена, хотя и уже по объекту своего приложения. Однако именно эта их ограниченность послужила, по-видимому, важной предпосылкой их успеха. Концентрируя внимание на узком классе институтов (как в случае с " рутинами", толкуемыми в качестве неотъемлемых и специфических характеристик фирмы) или на четко определенном наборе поведенческих стереотипов (как в случае с принципом ограниченной рациональности в теории трансак-ционных издержек), авторы этих концепций сумели избежать " ловушки", обусловленной чрезмерной сложностью объекта.

В-третьих, предметом специального рассмотрения стала сама проблема сложности. Этому способствовала разработка новых математических подходов в рамках синергетики, или теории самоорганизации. Специалисты заверяют, что новый инструментарий позволяет моделировать процессы типа тех, что Веблен называл " кумулятивно развертывающимися". Высказывается даже мнение, что институционалистам следует ратовать за более сложную математику, чем та, которой оперируют неоклассики, поскольку только теперь " становится реальной постановка задачи по разработке формально математической (курсив мой. - О.А.) институциональной теории". Причем Д. Коландер, высказавший такое предположение, конечно же, прав в том, что в экономике без институтов нельзя объяснить стабильность сложной системы - другое дело, что проблемой остается способ инкорпорирования институтов в экономическую теорию: проблема, о которую споткнулся еще Веблен, далека от принципиального решения. И в этом сам по себе новый инструментарий едва ли поможет.