Эстонский клеппер

К числу мелких северных лошадей, помимо норвежских, надо отнести нашего прибалтийского клеппера. Родиной этой лошади считается Эстляндская губерния и часть Лифляндской (острова Эзель и Дого). Своеобразные формы заставляют считать клепперов обособленной породой, различающейся по росту.

Происхождения клеппер несомненно восточного и существует он издавна; так Adam von Bremen, в XI веке путешествовавший по Лифляндии, видал там хорошую лошадь, в описании которой не трудно угадать клеппера. Петр Великий, от наблюдательного взора которого ничто не могло ускользнуть, обратил свое высокое внимание на хорошие качества этих лошадей и значительное количество их переслал в наши восточные губернии.

Эстляндский клеппер должен иметь большую голову, слегка горбоносую, с широким лбом, выразительными глазами и хорошо поставленными ушами. Лоб широкий, глазные дуги резко очерчены, глаз живой, добрый, говорящий в пользу доброго нрава. Грудь прекрасно развитая, шее толстая, короткая, холка низкая и широкая, грудь объемистая, спина и крестец прямые и широкие, строение и постановка конечностей прочная, но задние, в скакательных суставах, несколько сближены, движения прекрасны, рысь очень крупная. Копыто небольшое, но прочное. К этому надо прибавить, что клеппер энергичен, добронравен, послушен и воспитанный на скудных, болотистых и мало питательных пастбищах, чрезвычайно неприхотлив на корм.

Итак, клеппер порода давняя и устойчивая, но происхождение ее точно неизвестно; одни говорят, что приведенные немецкими рыцарями, в половине XIII столетия, арабские жеребцы положили начало породе, другие называют родоначальниками клеппера татарских лошадей, а третьи полагают, что норманны приводили арабских жеребцов из Сицилии и потомство их через Швецию проникло на остров Готланд, а оттуда на Эзель; и наконец профессор Унтербергер в Юрьеве доказывает, что клеппер происходит от лошадей, приведенных эстами с собой — при переселении их из Азии.

Мы зашли бы чересчур далеко, если бы захотели проследить все гипотезы о происхождении клеппера, к тому же в данном случае для нас это и неважно. Наиболее вероятным представляется происхождение его от арабских жеребцов тевтонских рыцарей, долгое время хозяйничавших в крае, но каково бы ни было происхождение клеппера, несомненно, что порода эта древняя и весьма полезная, а потому и достойна особого внимания.

Приглядываясь ближе к дефектам в сложении клеппера, нельзя не заметить, что все они являются результатом дурного воспитания, кормления и неправильного заводского подбора, а потому могут быть устранены, пока не сделались расовым признаком. Средний рост несколько ниже двух аршин и в этом кроется главнейший недостаток

этой породы. „Дайте клепперу вершок росту", воскликнул г. Вейдеман, „и вы получите великолепную артиллерийскую лошадь." С этим мнением нельзя не согласиться; восстановив рост местной лошади в два вершка, остров Эзель, единственное место, где в настоящее время имеется чистый клеппер, сделался бы рассадником прекрасной сельскохозяйственной лошади. Но, к сожаление, местные коневоды мало подготовлены к обдуманной заводской работе и в слепом стремлении к „улучшению" горячо взялись за скрещивание, в результате чего было полное исчезновение этой, когда-то прекрасной, породы на материке и только консерватор-крестьянин острова сумел сохранить кое-где остатки этой разновидности. В 1855 г. Министерство Государственных Имуществ уступило бесплатно два казенных имения, Торгель и Авинорм, а впоследствии назначило и денежную субсидию в размере 5 тысяч ежегодно и можно было бы предположить, что при этих условиях „лифляндское рыцарство" не даст выродиться туземной лошади; но, к сожалению, завод не оправдал возлагаемых на него надежд и вместо поддержания угасающего типа клеппера занялся метизацией, без всякой определенной системы, путая самую различную кровь.

Сами балты сей-час называют торгельскую лошадь Araber-Ardenner-Finnischer-Klepper и тем констатируют ее метисное происхождение. Осматривая этот завод в 1894 году, мы были поражены нерациональным ведением дела и не видали в нем ни одной сколько-нибудь типичной матки.

Одно время Торгельским заводом управлял покойный академик ф. Миддендорф и хотя система скрещиваний с арденами и составляла его больное место, все же как человек сведущий он мог вести дело; теперь же завод катится по наклонной плоскости самой пестрой метизации, не достигая своей цели и не служа на пользу краю.

На бывшей в 1910 г. всероссийской выставке в Москве, Торгельский завод представил несколько лошадей своего изготовления. Это были в общем недурные, хотя и неоднородные, животные чисто пользовательного типа.

Улучшающим элементом метисы эти конечно служить не могут, а для хорошей пользовательской лошади достаточно быть и мереном.

Приблизительно в таком же положении находятся обвинки, мезенки, вятки (см. рис. 25) и на Литве жмудка. Все эти полезные породы, развившиеся. благодаря местным условиям, начинают быстро дегенерировать. Почти совершенное исчезновение обвинок и вяток вполне констатировано на месте *) и когда нужно было для в Бозе почившего Государя Императора Александра III, любившего все родное, составить тройку вяток, то, несмотря на все поиски, не удалось собрать трех типичных представителей этой породы. Описывать в отдельности обвинку, мезенку ” вятку нет надобности, так как все они очень схожи, напоминают собою больше всего эстонского клеппера и более почти не существуют в действительности. Рост их не превышает 1 арш. 15 верш. Масть чрезвычайно различна, однако саврасая, рыжая и соловая с ремнем на, спине должны считаться наиболее типичными.

Существует предание, что обвинки, а за ними и другие породы, произошли от лошадей, посланных Петром Великим в дар купцуСтроганову, устроившему на Обви первый завод этих клепперов, присланных из Лифляндии; но мнете это, хотя и очень распространенное, не вполне основательно.