Инфра-12. Глава 40. Серая Моника 1 страница

Александр В Дементьев

Пространство вымышленных миров. Теория заговора. Золотой миллиард, избранный для владения миром. И, наконец, множественная голографическая парадигма как сущность устройства Вселенной. Чего только не изобретёт больное воображение, если его источник ударить по голове, или, как в данном случае, запихать в глухой мешок и выдержать там до полузадохнувшегося состояния.
Но только не такую, как я.
Я и предполагать не стала, будто после мешка у меня оранжевые круги перед глазами, или ещё какую ерунду для самоуспокоения. Тем более, что Оранжевая Линда была не столько оранжевой по цвету, сколько по обнаружившейся сущности, делающей совершенно понятным её бандитское прозвище. Ох, лучше бы она оказалась просто с апельсиновой кожурой, вместо кожи. Потому что моё восприятие тоже имеет свои пределы прочности, а если вас загнать за эти пределы, и при этом лишить любой возможности действия, вполне реально будет умереть от не находящей выхода чёрной ярости.
Линда взглянула на меня своими небесно-голубыми глазками, ухмыльнулась, и сказала:
-Знаешь, Генеральша, за кожей следить нелегко. Ну, если так устроить процесс, чтобы ещё и нравилось, и возбуждало маленько, тогда легче себя заставить, правда?
-Р-р-р-р-р… - прорычала я. И, вероятно, со мною впервые случилось такое, что я зарычала не из соображения местных обычаев, а на основании того, что мои текущие эмоции можно было выразить лишь рычанием.
-Ну, не у каждой же такая великолепная от природы кожа, как у тебя, - добавила Линда, продолжая растирать себя медленно стекающей на неё смесью белого и красного.
-Ты людоедка, - проскрипела я. – Хуже, чем… Я тебя убью! Я тебя насмерть убью… До смерти… Р-р-р-р…
-Вряд ли, - возразила Линда, взбаламучивая ладонями жидкость в своей ванне. Потом снова навела на меня глазки и сказала: - Любовь сильнее ненависти. Если я вызываю у тебя столь сильные эмоции, тебе лучше было бы полюбить меня, а не пыхтеть от тупой злобы.
Вот, то, что я пыхтела от тупой злобы, это она точно сказала. И, хотя для моей ненависти причин было достаточно, мне такая ненависть и самой не понравилась. Потому что она была не осмысленная, а биологическая, способная свести с ума. Человек в состоянии подобной ненависти действует на одних природных инстинктах. А если этого человека, как сейчас меня, лишить всякой возможности действия… Короче, чтобы не свихнуться, я попыталась получше осмотреться.
Во-первых, сама я стояла на локтях и коленках. Ноги были прижаты к полу какими-то жёсткими захватами, которых я не видела, а голова была зафиксирована на ладонь от пола натянутыми в разные стороны шейными петлями палок. Сами же палки были закреплены по бокам в горизонтальном положении. При этом голова поворачивалась на месте достаточно для переднего и бокового обзора, только ворочать шеей было больно.
Во-вторых, я находилась на приподнятой площадке, которую окружала вода, кажется, с трёх сторон. А в нескольких метрах передо мной располагалась ванна, где сидела Линда. Вероятно, лишняя жидкость медленно сливалась из её ванны на этот самый водяной пол, простирающийся куда-то в стороны. А сверху на людоедку стекала другая жидкость, вернее две жидкости, источники которых были закреплены сзади и сверху злодейки. В центре два источника крови, а по бокам от них шесть источников молока, по трое с каждого края.
А у меня над головой раскачивались обе змеехвостые ехидны, подвешенные сейчас к каким-то устройствам на потолке за кончики своих хвостов, заклёпанных скобами в колечки.
Знаете, в моей психике от природы сидят некие психологические тормоза восприятия. Например, я сознаю, что среди людей существуют злодеи, которые совершают различные злодейства, в том числе и очень ужасные. Но для меня существует предел этой ужасности, при превышении которого злодейства уже не укладываются голову, и не воспринимаются как злодейская ипостась, а вообще не вписываются в восприятие реальности. То есть, слишком уж запредельных злодейств быть не должно, и таких сущностей я уже реально не воспринимаю. И даже не могу вообразить, будто они мне мерещатся. Вероятно, здесь для меня и пролегает грань безумия, подальше от которой и заставляют меня держаться все нормальные инстинкты. Короче говоря, если человек сталкивается с подобными запредельными для себя явлениями, он старается их уничтожить, поскольку для его нормального существования этого быть не должно. Либо уничтожить, либо придётся сойти с ума. Есть ещё и третий путь, - срочно пересмотреть свои пределы восприятия злодейства. Но это, чаще всего, выше сил.
А в-третьих…
-Можно подумать, - сказала Линда, - тебя чего-то здесь шокирует неожиданностью, а?
-Р-р-р-р-р…
-Ты не сидела прежде на моих ковриках? Не видела моих чучел и голов на кольях? Не видела меня в бою? Не говорила мне про эндокринную систему? Моей бочки не видела?
-Видела, - подтвердила я.
Вот именно. В-третьих, я всё это знала наперёд. Стоило лишь сопоставить всё предыдущее. Только, одно дело знать, а другое, собственными глазами увидеть. И услышать. Потому что все эти источники жидкостей, даже если бы и попытались, не смогли бы выполнять свои функции молча, несмотря на тугие кляпы во рту. Те самые ярко красные шарики, что были ещё в головах у прежних, подшитых снизу «ковриков» Линды.
Разумеется, я тут же признала тех двух Нол, что недавно выиграли в лотерею право остаться в полном распоряжении богини Элуриса. Конечно же, им тогда закупорили рты сразу и насовсем. Ну да, с собственного письменного согласия, как она и говорила. И теперь эти несчастные любительницы жестоких Элурисских развлечений были подвешены в распятом виде над злодейкой, частично вспоротые по всей длине рук, ног и живота и медленно истекали кровью, сливающейся по желобкам в ванну.
Она ведь ещё когда мне говорила, что снимает кожу с живых, а с мёртвых даже и не умеет. Но кто такие слова воспринимает как реальность, а, тем более, запоминает? А ещё, тогда же, она щупала мои сиськи и сожалела, что грудь не молочная. Наверное, у неё и молочницы недолго живут, а здесь их целых шестеро развешено.
Молочницы были в таких же кляпах, и висели на цепях, по трое с каждого бока, зажатые в зверские железные каркасы, так, что сначала мне показалось, будто у них отрезаны руки и ноги. Но теперь я разглядела, что руки и ноги у них выкручены назад, а вперёд торчат огромные, стиснутые обручами груди с прикреплёнными присосками доильных аппаратов, размеренно пульсирующих и высасывающих молоко в прозрачные трубки, подведённые к ванне ниже кровяных желобков. Каким образом смесь крови и молока выглядела на коже злодейки оранжевой, я не знаю. Вероятно, здесь ещё играли роль и расположенные сверху светильники.
-Ну что, успокоилась? – спросила меня Линда.
Я ухватила себя пальцами за рот и попыталась сделать так, чтобы меня стошнило. Но не получилось. А Линда сунула в свой рот собственный оранжевый палец, облизала его, взглянула вверх и сказала:
-Эй, вы, чего глядите? Молоко киснет.
Ехидны надо мною тут же забренчали своим железом и бубенчиками, выгнулись на хвостах вверх, ухватились за свисающие с потолка цепи и поползли по воздуху к молочницам. Свесились позади них, взялись за каркасы и стали чего-то там вертеть позади. А эти зажатые в каркасы бедняжки…
-Не надо… - прохрипела я. То есть, даже и не я, а что-то без меня, изнутри меня. Какой смысл о чём-то просить это оранжевое чудовище?
-Ты ведь и раньше знала, что на качество молока влияет боль, которую причиняют молочнице, - буднично проворковала Линда. – Кстати, кровь тоже своеобразная жидкость.
Тут она встала, повернулась в ванне ко мне спиной, что-то взяла в руку и начала оттягивать надрезанную кожу на животе левой жертвы.
Я не знаю ничего о предохранительных свойствах психики и памяти, но, вероятно, у организма есть какие-то реакции, лишь последней из которых является безумие. А у меня, значит, оказались ещё некоторые запасы психологической прочности. Хотя я и не сразу начала снова чего-то воспринимать.
Оказалось, что Оранжевая Линда снова сидит в ванне и говорит:
-…два пути. Всегда есть несколько путей, но лицемерки любят говорить, будто бы у них не было свободы выбора.
-Я тебя убью, чудовище, - сказала я, - и никаких других путей не надо.
-А я бы на твоём месте не упустила случая, сменить свою сущность на божественную.
-Нет у тебя никакой сущности, одна вонючая грязь вместо неё. В грязи тебе и место, оранжевая.
-Не веришь в мою божественную сущность?
-Пошла в грязь, негодяйка.
-Вообще-то ты ошибаешься, - сказала Линда. – Насчёт божественной сущности. И, опять же, ошибаешься не в тут сторону, в которую думаешь. Хотя, всё на самом-то деле просто. Но ты ведь никогда не догадываешься о том, что просто. Я знаю.
Да, так и есть. Это она, опять же, правильно про меня сказала. Да хоть бы она и целую энциклопедию правильных вещей сейчас наговорила, какая разница? Совершенно неважно, чего говорит гадина, медленно снимающая кожу со своих жертв и купающаяся в кроваво-молочной смеси.
-Думаешь, им сильно больно? – указала Линда оранжевым пальцем вверх. – От сильной боли умирают, а у меня процесс долгий и медленный. А вот всяким бунтовщицам завтра гораздо больнее придётся.
Я промолчала, а она продолжала:
-Слыхала уже про колышки, строгалки и шампуры? Знаю, что слыхала. Это не всё ещё. Я, знаешь, сама не особенно пытки люблю. Мне больше по душе интеллектуальные состязания. Ну, как с Мамбами вышло. Но, тут уж, сама понимаешь, бизнес. Бизнес, это же святое, правда? Так, надо теперь другую подрезать.
Она снова поднялась и принялась подрезать кожу на правой жертве. А я на сей раз, хотя и не потеряла ощущение памяти, зато… Лучше бы потеряла, чем сознание того, что я могу начать привыкать к подобному зрелищу.
Так продолжалось ещё некоторое время. Линда рассуждала с перерывами на подпарывание кожи для будущих ковриков, жертвы бились и вопили в тех пределах, которые позволяли им каркасы, зажимы и кляпы, ехидны перемещались по потолку и контролировали процесс, а я рычала, дёргалась в петлях и скребла ногтями камень площадки.
Сначала Линда рассказывала, как это больно, унизительно и невыносимо психологически, когда девушку медленно прожаривают на шампуре, перед тем как посадить на кол. Или когда девушку строгают утыканными гвоздиками дощечками, одновременно со спины и с живота. Или когда девушку растворяют по частям в кислоте. Или… Потом заявила, что удивлена изобретательностью женщин в этой области, поскольку все эти методы зверского умерщвления девушек-ламиол даже и не она придумала, а всё по заявкам приезжих Госпожей туристок делается. Вот таких, как эти, сверху, с наполовину снятой кожей.
Далее, она сообщила мне, что уверена, я подумаю, и перейду к ней на службу. Потому что ничего непреодолимого тут нет, а мне просто придётся публично присутствовать при казни моих подружек, всего лишь стать предательницей, и то, лишь в психологическом смысле, потому что никаких присяг на верность и дружеских клятв мы, бунтовщицы, не успели придумать, уж об этом она знает. Но предательство, это ведь человеческое социальное понятие, а божественная сущность оперирует иными понятиями, надо просто понять элементарную истину, что ты существо другого уровня, и нижний уровень обязан тебе поклоняться, а не судить по своим примитивным понятиям. А в том, что я уже догадалась, что являюсь существом более высокого уровня, как и она, Линда уверена. Хотя, без некоторого руководства с её стороны, вся моя сущность может пропасть понапрасну. А вот у неё на службе…
Тут я устала рычать и спросила:
-Так, значит, на «Клеопатре» всё-таки есть предательницы?
-Естественно, - подтвердила злодейка.
-А кто?
-Надеешься победить и со шпионками расправиться?
-Прежде всего, я убью тебя, - напомнила я.
-Не тупи, - посоветовала Линда. – Убивать примитивно. Пора уже мыслить в соответствии со своей сущностью, а не опускаться до уровня одноклеточных.
-Убью, - повторила я. – Даже и не надейся, что пожалею. Завещание скорее пиши, уродка.
-Хи, - ответила она. – Я же говорила, писать не умею. Зачем ещё богине писаниной заниматься?
-Убью, - в который уже раз пообещала я. – Насмерть.
-Посмотрим, - сказала Линда. – Кстати, я думаю, у тебя будет такая возможность. Реально. Но всё-таки, разумнее нам подружиться. Уж это гораздо лучше шампура. А я тебя научу коврики делать, а?
-Р-р-р! – сказала я, ухватилась за рот, и меня, наконец, стошнило.
-Фу, - сказала злодейка, - что за манеры? Выражение презрения? Нельзя так, при всех. Молоко на ходу прокиснет.
И указала пальчиком на окружающие её жертвы.
А я попыталась повторить, но не вышло.
-Ну, ладно, - проворковала Линда, - ступай, да подумай. До утра время немного, но есть. А наутро у нас публичное шоу, не забыла? Такие мероприятия отменять или переносить, это дурной тон. Эй вы, змеюки!
Тут она повернула какой-то рычаг сбоку от ванны, раздался скрежет, и обе ехидны свалились с потолка на площадку. Наверное, это им было не впервой, потому что они приземлились на закандаленные руки, отстегнули от подвесок свои хвосты и ухватились за прикреплённые к полу палки. И вскоре потащили меня обратно за шейные петли. Волокли они меня, как и раньше, на коротких четвереньках. Но теперь, несмотря ни на что, я выворачивала глаза и пыталась запоминать дорогу. Потому что во мне засело убеждение, что я Линду убью. Не знаю, как, но убью. А потому, надо хотя бы запомнить путь к её логову. Частично мне это удалось. И даже кое-что показалось странным. Отсутствие охраны, и достаточная простота пути. Всего лишь один поворот налево, а так, каменный коридор, чем-то слегка обросший сверху, вроде жидких водорослей. Канализация какая-то. Ну да, мокрые камеры же здесь, да и в логове самого чудовища не то озеро, не то бассейн на полу. Может, эта уродина любит в воде спать, иначе, такую прозрачную кожу даже и кроваво-молочными ваннами объяснить затруднительно.
А вот и моя мокрая яма. Ехидны снова заковали меня в хомут и оставили в одиночестве. И в воде. Только вода, чего-то, как мне показалось, теперь уже не была настолько холодной, да и проточной тоже. Теперь она отдавала болотным запахом, так, будто уже неделю в этой яме настаивалась на испражнениях пленницы.
Мысли у меня путались, хотя и не так, чтобы слишком сильно. Прежде всего, в яме я припомнила уколы. А потом усомнилась и в правильном восприятии времени. А вслед за тем, даже и в том, что видела Линду.
Конечно, пока меня таскали, воду можно было и сменить, и вместо проточной напустить затхлую. А зачем? Ну, чтобы я засомневалась во времени. А это зачем?
Между прочим, могло быть и так, что никаких ехидн и не было, также как и визита к Линде. Очень даже могло быть, что меня сюда притащили охранники, укололи и напустили в яму воды. И сижу я тут несколько дней, за которые вода успела нагреться и протухнуть. А всё остальное, начиная с голосов и привидений, - галлюцинации от уколов и нервного расстройства. А ещё и от холодной воды вначале.
Действительно, почему бы не быть такому, что меня решили попросту сгноить в мокрой камере. Других на кол, а меня вот так. Между прочим, тоже ничего приятного. И теперь, я даже и не знаю, что дальше случилось с нашим восстанием, со всеми моими подружками и другими девушками. Возможно, их уже несколько дней как и в живых нет, а их головы на кольях украшают набережную Элуриса и забавляют Госпожей туристок. Чёрт…
А, может, они сумели найти выход и вырвались отсюда? А меня бросили, да? Ну, а почему бы и нет? Я подружка нескольких девушек, а с другими почти и незнакома даже. И что бы они могли сделать? Нет, если у них оказалась возможность вырваться, надо было и вырываться, а не пытаться меня вызволить. И так-то сомнительно, а если ещё и меня разыскивать… Чёрт!
Да какая бы у них могла быть возможность? Всё подстроено было с самого начала, это ведь даже я догадалась. И не слышала я никаких звуков сражения, или, там, признаков пожара. Хотя, чего из подземной мокрой камеры услышать-то можно?
Понятное дело, мне такой вариант событий очень не понравился. А чего тут может понравиться, если революция погибла, а мне предстоит сгнить в мокрой яме, на карачках, и с хомутом на шее, растянутом цепями на четыре стороны?
Тут я прикинула, и рассудила, что просиди я в яме несколько дней, я бы, по крайней мере, проголодалась. Да и в этой позе у меня уже случился бы радикулит, если не паралич. А кожа бы вся побелела и сморщилась, как бывает на пальцах, когда слишком долго руками в воде возишься. С чего я взяла, что несколько дней тут сижу? Вода затхлая? Так стоило всего лишь ведро нечистот сюда вылить, пока меня не было, и тот же результат бы вышел. А тогда, что? Ничего мне не мерещилось, и Линда неподалёку продолжает заниматься ошкуриванием своих клиенток и выдаиванием девушек молочниц? А я тут альтернативные варианты придумываю?
На меня напало бешенство, я распсиховалась и принялась биться в яме, пытаясь раскрыть проклятый хомут на шее. Нет, я эту Линду обещала убить, и убью! Да как можно дальше жить, если не уничтожить это несусветное чудовище, возомнившее себя богиней, да ещё меня приглашавшее к себе в компанию! А, между прочим, её и надо убить, потому что это единственный выход для всех. Вот тогда и появятся шансы на спасение. Весь Элурис и прилегающий бандитский сброд мы, конечно, не победим, а вот если удавить эту «богиню», могут появиться шансы договориться и выбраться отсюда. А иначе-то как? И, ничего невозможного нет, кстати. Если бы только мне из ямы выбраться, да саблю в руки… Да, зарубила бы, на фиг, этих змеюк в намордниках, и богиньку эту холёную пошинковала бы в капусту, пока она в ванне сидит! А…
И всё бы так просто, да? Ведь она сама сказала, что у меня будет шанс. И разозлила меня специально, какие тут сомнения? И сама же намекала, что я о простом не догадываюсь. Так в чём же тут дело? О чём я догадаться не могу? О том, для чего она вообще всё это затеяла? В том числе и то, чтобы я сейчас психовала и догадаться пыталась?
А чего, собственно, этой Линде от жизни надо? Развлечений? Любви окружающих? Преклонения и лести? Нет, всё не то. Так зачем она… Зачем, зачем, зачем?!
А за это время я просто обессилила, борясь с хомутом. Но ни шею свою не смогла вызволить, ни головой ничего придумать.
И психический припадок сменился отупением. Я сникла и расслабилась. Только и этого не удалось, потому что хомут был растянут так, что при расслаблении тела подавался вниз, и вода начинала заливать мои ноздри. Я снова чуть не забилась в припадке, но вдруг мою голову посетила ясная мысль. Не могла я тут просидеть нескольких дней, уже потому, что заснула бы и захлебнулась при таком уровне воды в яме. Ну, воду могли и подлить, конечно, но я эту мысль отмела, и постановила:
Ничего мне не почудилось, и ещё не утро, когда всё будет кончено. И не такие мои подружки дурочки, чтобы чего-нибудь не придумать, а потом и не сделать. И не бросят они меня. Разве я бы бросила Соню, Виолетту, Люсю, Клу или Лу-лу? Да и другого кого. А как бы потом дальше жить?
И нечего мне тут сидеть и дожидаться! Значит, что я могу? Из хомута вырваться не могу. Зато мне рот не заткнули на этот раз. А вдруг, моя армия уже здесь, и меня разыскивает?
Я поднатужилась, и принялась кричать, что есть силы. Сначала звать на помощь членораздельно, а потом просто так кричать. И кричала, пока не устала. Никакого результата. Но, чёрта с два! Я отдышалась и заорала снова. Пусть не мои соратницы, пусть даже враги придут. Я их заболтаю, обману и из ямы выберусь. Или ещё как-нибудь. По крайней мере, спать им тут спокойно не позволю.
-А! А-а-а! А-а-а-а-а-а-а!!!
Я устала во второй раз, потом в третий, четвёртый и в пятый. В пятый раз я устала до такой степени, что чуть не нахлебалась воды. Поэтому решила немного отдохнуть, прежде чем завопить в шестой раз.
Зато в шестой раз, после отдыха, я завопила так, что даже вода вокруг меня начала разбегаться кругами. Тут мне, совершенно не ко времени, припомнилась сказка про трёх поросят и злого волка, который сокрушал их домики методом сдувания изо рта, вместо того, чтобы попросту разломать руками, в смысле, лапами. Хотя, почему не ко времени? Совсем неплохо было бы сокрушить всю эту мерзкую тюрьму, если не собственным воздушным дуновением, так хотя бы криком, если бы, скажем, мой крик мог генерировать инфразвук. Только я начала припоминать, что слово «генерировать» у меня гораздо чаще ассоциируется с демонами, чем с инфразвуком, как вдруг…
Как вдруг, я расслышала, что кто-то сюда бежит. Совершенно непонятно, как я вообще могла чего-то расслышать, если ещё не прекращала кричать со страшной силой? Впрочем, ненормальность собственного слуха уже не раз отмечала не только сама я, но и окружающие. К тому же, странным было уже то, что на мои вопли до сих пор не прибежала охрана. Это можно было бы объяснить лишь полным отсутствием охраны поблизости. А откуда же она теперь взялась, и бежит? Если охрана спала, так я бы уже давно её разбудила. Охрана терпела до последней возможности? Нет, скорее, я снова сгенерировала демонов, вот они и бегут. Потому что, честно говоря, я вопила так, что не только мёртвого бы разбудила, но и любого демона распсиховать могла.
Не знаю, какая ерунда бы ещё пришла мне в голову, но тут к яме выбежала полуголая девушка брюнетка, что было видно по выбивающимся из под платка прядям. В одной руке у неё была большая узкая дубинка, а другую закрывала плоская деревянная доска с дыркой, чего-то мне напоминающая. Надо же, в каком виде стали демоны появляться.
Девушка уставилась на меня, а потом повернулась назад и, в свою очередь, чего-то закричала. А чего, я не расслышала, потому что ещё собственный крик не закончила. Как оказалось, раскричалась я совершенно ненормально. Так, что даже чтобы замолчать потребовалось приложить значительные усилия. А пока я эти усилия совершала, к яме выскочило ещё несколько демонов женского вида. Только после завершения кричания, вдруг оказалось, что никакие это и не демоны. Прежде всего, в первой девушке я опознала Клушку-четыре, а остальных девушек и опознавать не потребовалось. Они столпились у ямы, и чего-то заголосили. Но тут же Клу перекричала всех командным голосом:
-Первая, вторая, за врагом следите! Третья, беги к механошке. И Зойку сюда срочно!
А Виолетта встала на четвереньки возле ямы, вытянулась в мою сторону и сказала:
-Мелани, ты живая?
-Да, - подтвердила я.
-А кто тут так орал?
-А разве не я? – удивилась я.
-Мы подумали, что это, типа, Архангельские трубы, - сообщила торчащая из за Виолетты, ещё более полуголая девушка, в которой я вдруг признала Госпожу Магдалину.
-О! – обрадовалась я, - Госпожа диверсантка. Подожгла чего?
-Ага, как же, - непонятно о чём сообщила Магдалина.
-Мы её из такой же ямы вытащили, - сказала мне Клу. – Потерпи маленько, тут без взломщицы не справиться, проверено.
-Да, какой вопрос? – согласилась я. – Больше терпела.
-Мелани, - перебила Виолетта, - они с тобой чего делали? Больно делали?
-Ох, лучше не спрашивай, - попросила я.
-Да я их поубиваю, вообще! – пообещала Виолетта.
-Точно, - согласилась я. – Кое-кого тут непременно надо… А вы здесь как? Вы что, на город напали?
-А чего делать-то было? – сказала Клу.
-Убили кого?
-Да мы считали, что ли?
-У нас убили кого?
-Не знаю я ещё, - доложила Клу. – Чёрт, и где эти черти Зойку носят?
-Клу, - поспешила сообщить я, - вы поберегитесь, здесь чудовища всякие ползают. Это… С хвостами…
-Крысы, что ли?
-Да, какие ещё крысы! Ехидны, понимаешь…
-Охранники в коридоре! – заорала вдруг с заднего плана одна из Клушек.
-Стреляйте! – скомандовала Клу.
-Далеко ещё, не попасть! – заспорила Клушка.
-Стреляйте, говорю! Чтобы ближе не подошли!
-Быц! Быц! Быц! – защёлкали спуски метателей.
-Ну? – потребовала доклада Клу.
-Сбежали, - доложила Клушка-два.
-А сколько их было-то?
-Э…
-Один, - сказала Клушка-четыре. – Кажется…
-В грязь…
Но тут появилась Зойка взломщица, растолкала не успевших посторониться и ухватилась за мой хомут.
-Привет, - не нашла ничего лучшего, как поприветствовать её я.
-Здесь все с приветом, - сказала Зойка, - других не держим.
И засунула в дырку хомута какой-то крючок. А потом начала его вертеть, так, что крючок даже согнулся.
-Ну, чего возишься? – поторопила её Виолетта.
-Не лезь! – отмахнулась Зойка, выдернула крючок и стала пихать в дырку ещё какую-то проволоку.
-Ну? – теперь поторопила её Клу.
-Да, чтоб его… - выругалась Зойка, выдёргивая проволоку. – Не получается. Здесь или замок другой, или вообще… Не замок.
-И чего делать?
-Подумать дай!
-Да некогда нам тут думать! – заорала Виолетта.
-Не мешай!
-Слушай, - сказала я, - а ты же не шпионка, правда?
-Не знаю! – сказала Зойка, чего-то прошипела и снова принялась пихать в хомут проволоку. – Вот, чёрт. Слушай, Генерал, а когда на тебя этот ошейник надевали, замыкали как-нибудь?
-Да не помню я, - возмутилась я. – Не до того было…
-Эй! – неожиданно для всех вмешалась Госпожа Магдалина, - эй, пустите! Вот!
-Это чего? – уставилась на неё Зойка.
-По-моему, ключ, - сказала Магдалина.
-Откуда?
-Так, тут, под ногами валялся.
-Давай, - схватилась Зойка за ключ. – А ну…
Хомут раскрылся и я полезла из него наружу, а потом из ямы тоже.
-Чёрт знает, что, - высказалась Зойка.
-Да чего ты ругаешься? – на радостях возмутилась я. – Ну, не всегда же и у самых талантливых выходит.
-И чего от вас, Генералов, всегда так плохо пахнет? – высказалась Зойка. Наверное, в мою яму, и вправду, вылили какую-нибудь гадость, а я с расстройства и не заметила. А потом принюхалась.
-Не важно, - сказала я, - Оружие лишнее есть? Дайте чего-нибудь.
-Сматываться надо быстрее, - сообщила Клу. – Если уже не поздно, вообще.
-Да, не сматываться, а…
-Некогда! – перебила меня Клу. – Бежим скорее!
-Ну… - заспорила было я, но передумала и решила подчиниться. Не дело это, оспаривать решения командира перед его солдатами, хотя бы и Генералу. Генеральша-то в яме сидела, а Клу боевыми действиями руководила, так что, нечего пока…
Мы подхватились, и всей толпой побежали неизвестно куда. То есть, мне неизвестно, а Клу-то знала, наверное. Бежали мы всё по такому же коридору, причём, недолго. Внезапно коридор вывел в большое помещение с пустой серединой и какой-то мебельной обстановкой по краям. Танцевальный зал, что ли? И паркет ещё, который мне вдруг чего-то напомнил. Вот, только лишних воспоминаний и не хватало. Тем более что через этот зал мы пробежали не задерживаясь, и оказались в приличном проходе, выложенном цветными плитками и с дорожным покрытием на полу. Ну, с таким же, по которому я недавно бежала на коротких четвереньках.
Поворот направо, потом налево, и мы столкнулись со встречной группой девушек. Оказалось, что это Лу-лу со своим неполным взводом, а с ними механошка Эльвира и обе её помощницы. И ещё Госпожа Ванесса, без кандалов, зато с такой же дубинкой, как и у Клушки-четыре. А в этих дубинках я запоздало опознала бейсбольные биты. Не иначе, Элурисские злодеи ещё и бейсболом развлекались.
-Куда? – вместо приветствия заорала на Лу-лушек Клу.
-Туда нельзя, оттуда охрана толпой! – сообщила Лу-лу
-Толпой?
-Много!
-А куда?
-Давай туда, - указала Лу-лу в боковой коридор.
Мы снова непонятно куда побежали, и оказались ещё в одной комнате.
-Ищите выход! – скомандовала Лу-лу, на что её Лу-лушки вскоре доложили, что никакого выхода отсюда нет.
-Назад! – скомандовала теперь Клу.
Мы кинулась назад, но не успели добежать до развилки коридоров, как с той стороны показалась, и вправду, толпа разношёрстных охранников. А сколько их было, трудно сказать, потому что в один ряд они в коридоре не помещались.
Мы подались в противоположный первому коридор, и оказались в большом зале, но тоже без выхода дальше, а вслед за нами ворвалась и охрана. Мы отступили к задней стене, а охранники разбежались полукругом от входа, вправо и влево. А по проходу всё подбегали новые. В конце концов, их оказалось человек тридцать, и все с оружием. С кинжалами, палками, хесостанами, и даже с длинными мечами у некоторых. А у нас всего несколько метателей, биты, щиты из колодок и цепные гири из кандалов.
Я быстро окинула взглядом нашу армию. Клу, Лу-лу, Виолетта, Зойка, Эльвира, Госпожи Ванесса и Магдалина, две механошки, четыре Клу-шки и шесть Лу-лушек. И я. Немало, но…
-Ну, всё, мерзавки, отвоевались! – сказал тут кто-то со стороны охранников.
А Клу и Лу-лу поглядели друг на друга, а потом вместе на меня. Наверное, теперь была моя очередь командовать. Я вышла вперёд и крикнула в сторону охранников:
-Эй вы, недотёпы! Вы хоть знаете, кому служите? Идите с нами, если от вас хоть что-то мужское ещё сохранилось!
-Ха! – сказал один из них, а потом вразнобой подхватили и другие: - Ха. Ха! Ха-ха…
-Мы за свободу бьемся, а вы за что? – надавила я. – За вонючие мониолы?
-Во, даёт, – высказался кто-то.
-Глядите, как бы ваши вонючие денежки слишком дорого вам не обошлись! – крикнула Клу и махнула рукой, в ответ на что наша армия ощетинилась на врага всем имеющимся оружием.
Это, похоже, ещё больше развеселило врагов.
-Что делать будем? Прорываться? – предложила Лу-лу.
-Думаю, бесполезно, - рассудила Клу.
-Будем драться до смерти! – заявила Виолетта. – А то, хватит уже…
-А вы что скажете, Нолы? – обратилась я к обеим Госпожам.
-Я с вами, - проговорила Госпожа Ванесса, - ну…
-И я, - сообщила Госпожа Магдалина. – Куда деваться-то?
-Эй, вы! – заорал кто-то со стороны охранников. - Кончай опрос населения! Всем лечь носом в пол, и руки за спину!
-Свобода, или смерть! – крикнула с нашей стороны Клушка-три и запустила в охранников цепной гирей.
-Ха! Какая ещё вам свобода, куклы в золотых ошейниках! – раздалось в ответ.
-Будет вам скоро свобода выбора, на кол, или в бочку, уродки!
А я повернулась к своим и сказала:
-Сёстры, свобода того стоит, чтобы…
И тут что-то случилось за спиной. То есть, со стороны входа. Драка, или что? Вопли, визг, мельтешение тел, и в комнату ворвалась ещё одна толпа, оттеснив охранников влево, а нашу армию вправо. А некоторые охранники теперь валялись на полу и корчились. Несколько секунд я ничего не могла сообразить, зато потом начала соображать очень быстро. Как только опознала Госпожу Шерри. По её неповторимым ушам. Потому что иначе ни за что не опознала бы, по крайней мере, не сумела бы опознать быстро.
А толпа, которая с нею сюда ворвалась, состояла из десятка совершенно грязных особ женского пола, вооружённых всяческим дрекольём вместо оружия. Сама же Госпожа Шерри попросту не поддавалась быстрому описанию, такому, в режиме которого в этот момент работало моё восприятие.
Как я уже говорила, Госпожа Шерри и прежде была далеко не красавица, но сейчас она превзошла сама себя. Это же надо было где-то специально отыскать такую рвань, вместо одежды, и ещё достать такую грязь, чтобы и себя и эту, с позволения сказать, одежду, вот таким образом измазать.
Да это бы ещё ничего, потом что, если в руке у неё была знакомая зазубренная сабля, то на плече висело не что иное, как самый настоящий пулемёт, выкрашенный в чёрный цвет, с дырчатым круглым кожухом и здоровенным круглым диском сверху.
Так, и это бы ещё с трудом, но ничего. А «чего» было в том, что Госпожи Шерри было не одна, а две. То есть, она была в двух экземплярах, и оба эти экземпляра были соединены двухметровой цепью за узкие, но толстые железные ошейники на шеях.
Естественно, при виде такого зрелища я несколько опешила, и не сумела сказать ничего более умного чем:
-Э-э-э… Э?
А вот вражеская армия врубилась раньше меня, по крайней мере, отдельные её члены. Ну, это, наверное, потому, что некоторые другие её члены так и корячились на полу, вероятно повреждённые при прорыве сюда армии Госпожи… В смысле, Госпожей Шерри.
Парочка врубившихся вражеских членов попыталась выстрелить в нас из хесостанов, но та Госпожа Шерри, что была слева… Кстати, оказалось, что эта Шерри была без пулемёта, зато с кнутом. И вот этим кнутом она так звезданула обоих стрелков, что один выронил хесостан, а второй вообще свалился на пол, и тоже принялся там корячиться.
А правая Госпожа Шерри воткнула в пол саблю, ухватилась за пулемёт, мигом наставив его на вражеское войско, и сказала страшным голосом:
-А ну, вмиг, бросили всё оружие на пол, и лапы вверх! Не то, на фиг, чёрт, в грязь, всех сейчас убью, в задницу!
Надо же, некоторые охранники и вправду побросали оружие, зато другие опять начали хихикать, а начальник, с длинным мечом в руке, сказал:
-Пушка, ты чего накурилась? Да я… А-а-й! Ой! У-у-у…
Левая Госпожа Шерри снова пустила в ход кнут, похоже, поразив начальника в лицо, если не прямо по языку. По крайней мере, он перестал выражаться членораздельно и принялся, в свою очередь, корячиться, ухватившись за лицо, хотя и стоя. Правда, желающих бросать оружие чего-то не прибавилось, наоборот, некоторые бросившие начали поднимать его обратно.
-Дебилы! Смерти хотите? – зарычала правая Шерри, вскинула пулемёт и чем-то на нём демонстративно щёлкнула, не иначе, предохранителем.
-Да это же Шерри-пушка, - решил просветить своих кто-то из охранников, правда, из задних рядов, - с игрушками своими…
-Р-р-р-р-ы! – сказала Шерри и, внезапно, развернув ствол направо, открыла огонь по своему войску с дрекольём. Её пулемёт захлопал какими-то ненормальными вспышками, с тупым звуком, так, будто лопались пустые стеклянные банки, но вот эффект от пулемётной стрельбы оказался просто жутким. Вопли, фонтаны крови, щепки от пола и куски штукатурки от стен. Половина её армии свалилась на пол убитая, а вторая половина вжалась в правую стену, поскольку отступать или бежать было некуда. А половина моей армии завопила со страху, да, кажется, и я тоже. А может и половина вражеской армии также завопила.
А Шерри снова наставила на них пулемёт, который теперь дымился через все дырки в кожухе, и заявила:
-Всех, в грязь, убью, если кого тут за полчаса встречу! Оружие бросить, и вон отсюда, пока я добрая!
На этот раз враги не заставили себя упрашивать, побросали оружие и спаслись бегством. И своих раненных утащили, согласно дополнительному указанию пулемётчицы. Правда, при этом некоторые чего-то сказали, типа «Пушка свихнулась», «девки психические» и «да, на фиг надо…».
И только я снова хотела сказать «Э…», как «убитая» половина армии Госпожи Шерри начала подниматься на ноги и отряхиваться от щепок и штукатурки, которые, похоже, у них были заранее спрятаны на себе, также как и пластмассовые мешки с «кровью».
При виде такого, я раздумала говорить «Э…», и сказала:
-Ну, вообще…
А моя армия возбуждённо загомонила и тоже чего-то принялась говорить.
Тут левая, Госпожа Шерри, которая с кнутом, уставилась на меня и сказала правой Госпоже Шерри, которая теперь была слева, поскольку тоже повернулась ко мне:
-Так эта, вот, Ме и есть твоя Слу? Типа, Мелани?
-Ага, - подтвердила правая Шерри, которая слева.
И, вот, только теперь я признала во второй Госпоже Шерри Госпожу Мери. Естественно, по её рваному носу. А также по татуировке на руках, которую сразу и не разглядела по причине грязи.
Ну, кто бы теперь усомнился, что Шерри и Мери были некогда цепной парочкой Уна-твикли? Конечно же, я ещё когда правильно догадалась, что Мери угодила в трюм после шоу «вырви нос» и выбилась там в начальницы, а Шерри каким-то образом сумела уцелеть и даже выйти в офицерши «Хищницы». За счёт своих технических талантов, разумеется. Вон, даже настоящий пулемёт сумела… Ха! Да, какой же он настоящий-то?
-Госпожа… - попыталась я обратиться к Госпоже Шерри.
-Я тебе больше не Госпожа и не Хозяйка, - перебила она.
-Но, как же…
-Так, что такая рабыня не по моим силам, - сказала Шерри. – Я тебя освобождаю, в смысле, дарю тебя самой тебе. И от обещания всё делать на мою пользу освобождаю. Без такой, с позволения сказать, пользы обойдусь, вот.
-Но, так нельзя… - снова попыталась заспорить я.
-А я роксерша, мне всё можно, - возразила Шерри. – И ботинки, что ты мне целовала, выброшу. Можешь себе забрать. Так что, теперь ты своя собственная рабыня, и делай с собой, чего хочешь, правильного, по своим понятиям.
-Эй вы, бунтовщицы, - обратилась она ко всем остальным, - забирайте всё оружие и бегите на «Клеопатру». И моих девок с собой возьмите, - указала она на свою наполовину «убитую» армию.
-Они все из трюма, и согласились вам помочь. Так что, понятно?
-Понятно, - подтвердила Клу, Лу-лу промолчала, а Виолетта сказала:
-Самим уже есть нечего.
-Найдёте, - возразила Шерри.
-А чего нам дальше-то делать с «Клеопатрой»? – спросила практичная Госпожа Магдалина. – Куда деваться?
-Плывите вдоль западного берега за первый мыс. Там перемычка, под которой запасы глюка. Это для Линды, на случай необходимости бегства из Элуриса. Мы взорвём глюк, и вас вынесет в Оллиолону по сливному каналу. Не успеете доплыть, сами будете виноваты. Так что, руки в ноги, и бегите.
-А вы, Госпожа? – спросила я Шерри.
-А моё место здесь.
-У Линды?
-Там, где я обещала. И Мери тоже.
-Что вы такого обещали? Этому чудовищу в образе девушки?!
-Неважно, - возразила Шерри. – Я обещала, и это не обсуждается.
-Госпожа, - попыталась убедить её я, - вы умная, талантливая, вы воин, вы совесть имеете, в конце концов! Вы не должны служить этому несусветному чудовищу, этой белой оранжевой обезьяне! И никакие обещания в адрес подобной гадины нечего исполнять!
-Не обсуждается, - повторила Шерри, и добавила: - У каждой свой путь к свободе.
-А эта, ваша парочка, как же? – кивнула я на Мери. – Она тоже обещала быть частью корабля, и никуда не ходить, я же помню.
-Я и есть часть «Хищницы», - сказала Мери и тряхнула цепью. – Я навсегда прикована к кораблю, и неважно, к которой его части.
-И чего вы такие принципиальные?! – рассердилась я. – В другом месте бы такую верность слову соблюдали! А, своих же охранников разогнали, это как?
-Это уж наше дело, - сказала Госпожа Шерри. – Разберёмся. Да, бегите же вы отсюда, наконец! Сказано же, полчаса времени. И мне ещё глюк там взрывать! Ну?!
-Дело говорит, - сказала тут механошка Эльвира. – Бежим отсюда, не то, всем конец, и эта пулемётчица, выйдет, что зря для нас старалась!
-Бежим, бежим! – поддержали и остальные, и мы кинулись к выходу наружу.
Но, только успели выбраться в коридор, как поперёк нашего пути нарисовалась до боли знакомая мне фигура. Ох, только не это…
И мы остановились, словно налетев на стену.
-Куда это вы так спешите, куколки? – сказала Машенька, оперевшись на свою страшную саблю, - на утреннее представление с казнью взбунтовавшихся рабынь, да?
-Уйди с дороги, - сказала ей Госпожа Шерри.
-С чего это?
-С того, что не понимаешь.
-Побольше твоего понимаю.
-Уйди добром!
-А то, что? – поинтересовалась Машенька. – Станешь меня своими игрушками пугать?
-Или силой с дороги уберу! – закричала Шерри.
-Да ну? – усомнилась Машенька. – Пугаешь? Эти куклы меня недавно даже повесить грозились.
-А ты, белобрысая, - наставила она на меня саблю, - почему без дырки в голове, вообще? Я что, промахнулась?
-По жизни промахнулась, - сказала я, - по большому счёту. Не для тебя моя голова. На неё тут покрупнее твоего спрос имеется.
-И против моей сабли устоишь? – спросила Машенька. – Или, кто-то ещё устоит? Может, ты, Пушка?
-Я же тебе говорила, мы на одной стороне, - сказала ей Шерри. – Дай пройти, чтобы это так и осталось!
-Не пройдёте, - заявила Машенька и принялась играть саблей в воздухе, - всех вас запросто зарублю, пока у других желание не пропадёт. Ну?
И тут у меня над ухом раздался свист, и Машеньку словно чем-то ударило сбоку наискосок. Её сабля вылетела вверх, стукнулась о потолок и покатилась по полу. А сама Машенька принялась прыгать, словно бы на неё вдруг напал припадок эпилепсии. А через пару секунд я догадалась, что это Мери орудует своим кнутом, причём, так, что её с руками оторвал бы любой цирковой коллектив. Я срочно припомнила, как меня когда-то с помощью такого же кнута в один миг скрутила кукла-сарисса мерзкой Госпожи Клионолии Мона-Анноли. А Мери, похоже, владела кнутом ещё и получше той куклы. А чего странного, если Госпожа Мери уже неизвестно сколько циклов только то и делает, что орудует кнутом в машинном трюме «Хищницы»? Слыхала я как-то, что мастера длинного кнута способны на расстоянии связать этим кнутом убегающую рабыню, так, что она и развязаться не сможет. Похоже, Госпожа Мери тоже умела это делать. Потому что вскоре Машенька, к своему собственному удивлению и ярости, обнаружила себя в скрученном кнутом виде, с ногами заломленными к затылку, и руками, закрученными за коленки. И зарычала так, что мне показалось, будто она сейчас умрёт от чёрной ярости. Но Машенька рычать быстро прекратила, и сказала:
-Ур-р-р-р… У-р-р-р… Ур-родки! Плохо кончите обе! Предательницы!
-Сама дура! – пихнула её ногой Шерри. – Сказано же было, дай пройти!
-Давай, убивай меня, мерзавка! – заорала Машенька. – Я знала, кончишь тем, что сама рабыней этой Слу-чки станешь! Так и вышло! А ты, кровопийца, тебя не на цепи, а в клетке, в твоём трюме держать надо было!
-Кнут жалко тут оставлять, - проворчала Мери.
-Точно, - проскрипела Машенька. – Сама своего кнута не стоишь. Пустое место без кнута. А ты, Пушка, как была рабыней на пятнадцать монет, так и останешься. Пу-пу, в грязь…
-А со мной что? – в свою очередь пихнула я ногой Машеньку. Ну, в основном, чтобы она перестала дразнить Госпожу Шерри.
-А на тебя, ничтожество белобрысое, я и язык свой выворачивать не стану! Всё равно убью! Не я, так… – заорала Машенька и принялась извиваться, пытаясь развязаться.
-Не убьёшь, - сказала Шерри. – Не ты, и никто. А ты, дура, простого не понимаешь. Ничего, правильно Слу говорила, ты тупая потому что тебя давно никто не связывал, и не трахал. Ничего, Мери тебя связала, вот, кто-нибудь найдётся, оттрахает, тогда, может, и поймёшь.
-Ч-ч-чёрт! – сказала Машенька, устав рваться. – И чего это я не пойму? Не подскажешь?
-Слу богиня, - негромко сказала Шерри, так, что лишь я и расслышала, ну, может, и Мери ещё.
-Э-э-э-а? – сказала Машенька и даже слегка вывернула вверх своё лицо. – Совсем свихнулась, да?
-Она не умирает, - добавила Шерри, - она Змееногов видит. Она себя саму видит изнутри. И не нам её судить, а наоборот. Вот. Полежи, подумай, а мы пойдём. И пусть Слу с тобой сама чего хочет, делает. По высшим понятиям.
Тут Госпожа Шерри бросила на пол свой пулемёт, ухватила Мери за цепь и повернулась уходить.
-Это, - попыталась я её остановить, - то есть, а как же…
-Некогда, - сказала Шерри. – Мы к перемычке, а вы скорее на «Клеопатру».
-Я Линду убью, - решила сообщить я ей, - а тогда…
-Линду убить нельзя, - сказала Госпожа Шерри.
-А она что, тоже богиня?
-Хуже, - ответила Шерри.
-Если она не бессмертная богиня, значит, я её убью! – пообещала я. – А если бессмертная, разрублю на части и заброшу в разные помойки, чтобы её по-любому не было.
-Не получится, - снова возразила Шерри. – Впрочем, можешь и попробовать, но… Но, нам некогда, вообще!
И они с Мери убежали по коридору. А меня сейчас же дёрнула за руку Виолетта и сказала:
-Ну?
Я подобрала с пола Машенькину саблю. Надо же, словно Бог послал. Лучшей сабли и пожелать трудно было. Машенька явно о своём оружии хорошо заботилась.
-Сказано же, - обратилась я к своей армии, - все бегом на «Клеопатру», и плывите за мыс. А у меня тут ещё дело есть.
-Какое ещё… - начала возмущаться Виолетта.
-Убить Линду. Я её поклялась убить, и убью! Вот, теперь даже есть, чем.
-Мелани, брось! – попросила Клу. – Бежать, так всем вместе. А, задержимся…
-Бегите, сказано вам! – закричала я. – Плывите, как только сможете. И меня не ждать! Думаю, сама успею. Всё, бегите же!
Армия заголосила на разные голоса, а я прикрикнула:
-Я приказываю! Ну?!
-Тогда, я с тобой, - сказала Виолетта.
-Чёрт!
-Ты же пропадёшь. Дороги к берегу не найдёшь даже! А я тебя не оставлю, поскольку…
-У-у-у… - возмутилась я.
-И я с тобой, - заявила Клу.
-И я, - начала было Лу-лу, но Госпожа Ванесса тут же крикнула на неё:
-Куда? А кто командовать будет, когда всех командиров на подвиги тянет?!
-Правда! – обрадовалась я. – Лу-лу, командуй отступлением, а мы Линду убьём, и следом.
-Я тоже с тобой пойду, - вдруг сказала и Зойка взломщица.
-А ты-то зачем? – рассердилась я.
-Чувство такое, что так надо, - объяснила Зойка. – И не командуй, всё равно по-своему сделаю.
-И ещё я, - сказала Госпожа Магдалина. – И всё! И никого больше.
-Чёрт бы вас побрал, - высказалась я. – Ладно, согласна, но чтобы больше никого, и чтобы остальные бежали уже отсюда со всех ног. Так?
-Так! – подтвердила Госпожа Ванесса и пихнула Лу-лу. – Командирша?
-Бежим! – скомандовала Лу-лу, и оставшаяся армия наконец-то убежала по коридору.
-А с этой бандиткой чего? – в свою очередь пихнула ногой связанную Машеньку Госпожа Магдалина.
-Убить? – предложила Клу. Вот, Клу, всегда предлагала чего-то подобное, не подумав. По-принципу, чтобы проще.
-А убивать никого нельзя, - сказала от пола Машенька. – Или, теперь можно?
-Нельзя, - сказала я. – Только, знаешь, так у меня на тебя руки чешутся, негодяйка! За всё, про всё.
-Письку себе почеши тогда, богиня, - посоветовала Машенька, видимо, совершенно не испытывающая страха.
-Убивать нельзя, - повторила я, - и времени у меня на тебя нет, злодейка. А! Вот чего я сделаю! Между прочим, всё время хотела это сделать!
Я ухватилась за Машенькины ноги и стащила с неё сапожки. Сейчас они уже были слегка стоптанными, но, всё равно, не сапожки, - мечта моего тридцать седьмого размера.
Натянула на свои ноги. Ну, точно, как специально для меня сшиты.
А ещё, мы с Виолеттой разорвали сзади на Машеньке штаны, прислонили к её задней щели хесостанную стрелу, в виде указателя направления, и, как получилось, примотали её к коленкам обрывками штанов.
А Госпожа Магдалина, тем временем, заткнула и перевязала Машеньке рот, использовав для этого платок с головы Виолетты. Машенька дико сопротивлялась, но Госпожа, видимо, имела немалый опыт быстрого затыкания самых строптивых рабынь кляпами из подручных средств.
-Достаточно, - сказала я, рассудив, что с Машеньки хватит, да может, её и впрямь кто-нибудь из местных охранников сумеет оттрахать по указателю. Для исправления характера.
-Пошли. Зойка, да брось ты пулемёт. Он же не настоящий!
-Пригодится, - возразила Зойка. – Кто знает-то, что не настоящий? Мало ли, чего тут? А пулемёт, он никогда не лишний.
Мы побежали по коридору. Я с саблей, Зойка с пулемётом, Виолетта и Клу с метателями, а Госпожа Магдалина без ничего, и голая.
А Машенька осталась корчиться в коридоре. Хотя, я бы на её месте корчиться не стала, учитывая привязанную стрелу, наконечником в зад. Но, дело, конечно, хозяйское.
Мы пробежали через зал с паркетным полом и углубились в мокрый коридор. А вот и моя знакомая яма. Мне показалось, что сейчас оттуда ещё сильнее воняло. Хотя, это могло быть и не так. Возможно, что сидя в яме, я принюхалась, а теперь отвыкла.
-Дальше я одна! – заявила я, таким тоном, чтобы никто не посмел возражать. И, чтобы они не успели возразить, объяснила, что необходимо обеспечить защиту тыла, если охранники раньше времени опомнятся и нападут сзади. То есть, остальные должны здесь держать оборону, а когда я Линду убью, с напавшими можно будет уже договориться на другой основе.
-А если не убьёшь? – сказала Виолетта.
-Убью, - сказала я. – А ты, если бы знала, чего у меня сейчас в душе, так и не сомневалась бы.
-А всё-таки… - начала теперь Клу, но я пресекла все возражения в зародыше, перехватила поудобнее саблю и побежала по знакомому коридору вверх.
Вот поворот, дальнейший коридор, а вот и вход в логово, сбоку от которого сложены головные мешки для посетителей.
Я дала себе минуту, чтобы отдышаться, тем временем представив, каким образом следует рубить Линду. Саблей в пузо? Голову с плеч? Наискосок, по диагонали?
Почему-то мне даже и не пришли в голову варианты медленного убийства с последовательным отрубанием конечностей негодяйки, или чего подобного. Ну, так я же ведь не злодейка, правда? Убить быстро, но насмерть. Ну, наверное, с контрольным отсечением головы на всякий случай. А то, знаю я эту Линду с её фокусами. При этом я прекрасно сознавала, что Линды может попросту не оказаться в логове. Только что-то мне подсказывало, что она сейчас именно там, мало того, что она меня как раз и дожидается. Да ну, на фиг, все эти чувства!
Я пнула дверь Машенькиным сапогом, и вышибла её с первого раза. И ворвалась внутрь, заранее занося над головой саблю.
Выскочила на каменную площадку, и…
И застыла с поднятой рукой.
Линда совершенно спокойно глядела на меня, и в её взгляде читался некоторый интерес. Да, да, да… У меня сейчас была совершенно реальная возможность её убить, стоило лишь сделать три шага и опустить саблю.
Совершенно реальная возможность, но…
Сейчас эта комната уже ничем не напоминала логово кровожадной злодейки, и даже воды на полу не было, а всего лишь в стороне журчал небольшой комнатный фонтанчик. Никаких развешенных жертв не было и в помине, а обстановка напоминала богатую спальню, хотя и излишне большую. Сама же Линда сидела на диване, одетая в лёгкое белоснежное платье и туфельки, а на коленках у неё лежали пяльцы с натянутой для вышивания тканью.
И дети.
Те самые, которых я видела в том самом сне, в конце которого меня выпукнула в океан та самая голограмма серой Холли!
Поблизости от Линды маленькая девочка Лу-ри, а чуть подальше мальчишка, лет восьми, который сидел на полу, мрачно на меня глядел, а в руке держал небольшой узкий ножик, который явно только что вытащил из своих штанов.
Да как же я могла ещё раньше не догадаться? Белобрысая девчушка была просто копией Линды, а мальчишка, помимо Линды, напоминал и ещё кого-то. Да не кого-то, а бандита Харни, кого же ещё? И мальчишка так на меня глядел, что не было никаких сомнений, он готов броситься на меня со своим ножиком, хотя и прекрасно понимает, что я могу одним ударом сабли оставить его без рук и всего остального.
Вот теперь я наконец-то догадалась о планах Линды на мой счёт. Да и всё остальное сошлось воедино, хотя, если бы у меня были нормальные мозги, и если бы они потрудились всё заранее сопоставить… Да, разве со мной впервые такое? В смысле, насчёт мозгов. А вот, насчёт остального…
Линда была несусветной мерзавкой. Даже, ещё и большей, чем я предполагала.
Линда совсем недавно говорила, что может создавать живые существа, и что это не настолько сложно, как кажется.
Линда зверски убивала и мучила свои жертвы, в моём случае, всего лишь, чтобы разозлить меня и озадачить ситуацией морально-этического парадокса. И поглядеть, что я стану делать? А делать сейчас мне надо было что-то очень быстро, буквально, немедленно. Никто мне не обещал долговременной возможности убийства злодейки.
Линда, - лита, создательница жизни. У кого в Оллитарии способна подняться рука на создательницу жизни? И кто в Оллитарии может предположить, что Уна-лита может оказаться подобным кровожадным чудовищем? Да лишь потому не может, что любую Уна-литу держат в золотых цепях, в золотой клетке, только что, не в золотой бочке с золотой крышкой. Будешь тут злодейкой.
Не будь Линды, всё здесь, в Элурисе и в окрестностях, возможно, было бы по-другому.
Убей я сейчас Линду, - мои шансы на выживание резко бы увеличились. Да и шансы всех моих подружек и восставших девушек тоже.
А эти её детки, ещё неизвестно, что из них вырастет! То есть, очень даже известно, я что, то, что видела, не помню? Во сне… И сколько ещё наделает зла, убьет, ограбит или искалечит невинных людей эта злодейская семейка, если…
Тут я уловила, что моя рука с саблей, тем временем, опустилась вниз, и если в следующую же секунду…
И тут Лу-ри шагнула к Линде, обхватила её ручками за коленки, а в мою сторону повернула своё личико и поглядела с такой неразбавленной ненавистью, на которую способны только маленькие дети. И сказала:
-Мама моя! Моя!
Я почувствовала, что рука у меня не только не поднимается, а ещё и разжимает пальцы, и сейчас уронит саблю.
Лу-ри отцепилась от Линды, сделала шаг в мою сторону, как и прежде, не особенно крепко держась на ножках, ухватилась за подол своего платьица и с натугой закричала:
-Плохая! Гадкая рабыня! Уходи! Уходи!
Я попыталась всё-таки удержать саблю, но она как-то выпала на пол и забренчала по камню площадки. А за спиной Лу-ри Линда ухмыльнулась презрительной улыбочкой. И боковым зрением я заметила, что точно также ухмыляется её мальчишка с ножичком.
А Лу-ри запыхтела и пустила из под платьица тонкую струйку. Ну, точно, как тогда…
Тут меня резко шатнуло, так, будто внезапно случилось землетрясение и качнуло всё вокруг. Но это, всего лишь, резко подалась вниз моя каменная площадка. А между краем площадки и оказавшейся сверху писающей девочкой резко всплеснула волна воды, обрушилась на площадку, сбила меня с ног и поволокла по полу. Я только и успела подумать, что, вероятно, здесь какой-то мощный водопровод, клапан которого настроен на резкое срабатывание, при попадании на него снаружи воды. А может, и не всякой воды, а особо специфической, вроде мочи. Если даже не мочи особенного индивидуального состава, к примеру, как у этого малолетнего монстра в образе белокурого ребёночка.
А потом я подумала, что неспроста коридор к логову Линды устроен наклонным, да ещё и оброс водорослями. Это я подумала уже когда меня понесло по этому коридору прочь, под уклон. Вскоре, однако, мне удалось ухватиться ногами за пол и подняться на эти самые ноги. Устоять на месте и теперь было невозможно, удавалось лишь бежать вниз по течению, почти не падая.
После поворота напор воды ослаб, но здесь и коридор расширялся, так что, причина была. Таким образом, я выбежала к своим девушкам по колено в воде, и поскорее закричала:
-Бежим отсюда!
Странно, что они ещё раньше меня не побежали. Хотя, и вовсе не странно. Они же меня ждали, а воды здесь ещё всего-то по колено.
Мы понеслись по тоннелю, поднимая брызги и разгоняя вокруг себя волну. Здесь уже было поглубже, поскольку уклон уменьшился, а вода сзади так и продолжала напирать.
-Ну что, убила? – на бегу спросила Виолетта.
-Нет! – ответила я, не желая вдаваться в подробности.
-Чёрт! – высказалась Клу, Госпожа Магдалина промолчала, а Зойка выругалась и заметила, что надо было всем вместе, как она и говорила.
Тут, наконец, мы достигли паркетного зала и бросились в боковой коридор. Здесь пол, если и не поднимался, то, хотя бы, и не опускался вниз. И, правда, вскоре воды снова стало по колено, да и течение ослабло. Но когда мы приблизились к развилке коридоров, впереди показались охранники, которые радостно загомонили, и, без разговоров, открыли по нам стрельбу хесостанными стрелами. Хорошо, хоть дистанция оказалась неудачной, и стрелы принялись ударяться о стены и потолок, и плюхаться в воду рикошетом.
-Назад! – закричала я.
-Куда, назад? – возмутилась Клу. – Вода же…
-Назад, бегом! – скомандовала я, как можно более уверенным голосом.
-Грязный чёрт! – вдруг крикнула Виолетта, первой заметившая нескольких охранников и позади нас. Наверное, они выскочили из какого-нибудь не замеченного нами прохода, или прибежали из тех же, заливаемых водой коридоров.
-А ну, посторонись, - оттолкнула Виолетту Зойка и наставила на этих врагов пулемёт. И принялась ругаться и трясти его руками.
-Ну? – пихнула её Клу.
-Да как он заводится-то?! – заорала Зойка, пытаясь заставить работать игрушку Госпожи Шерри.
-А ну, дай! – внезапно ухватилась за пулемёт Госпожа Магдалина. – Вот так!
Что-то громко щёлкнуло. Так громко, что я подумала о поломке механизма. Но вслед за тем раздался страшный грохот, а пулемёт, за который держались сразу две специалистки, принялся выкручивать стволом непонятную траекторию. Госпожа Магдалина первая отскочила в сторону, а Зойка пулемётчица испугалась сильнее, в результате чего, пулемёт зацепился за её руки, и бросить его она смогла лишь когда мы уже пробежали половину расстояния до задних охранников. Свалившаяся в воду зверская машинка Госпожи Шерри и там продолжала грохотать так, что попросту закладывало уши. Зато, напугались не только мы, но и охранники, которые бросились бежать ещё и побыстрее нас.
В паркетном зале вода уже была по пояс, и отступать теперь было некуда. С обеих сторон оказались враги, правда, они теперь не бежали, а преследовали нас, соблюдая дистанцию, да, не всё ли равно?
-Туда! – указала я вглубь зала.
-Утонем! – закричала Виолетта.
-За мной! Не утонем! – командовала я, пробиваясь сквозь воду, которая становилась всё глубже.
-А я плавать не умею! – заголосила Ви.
-Не важно! За мной! – продолжала командовать я, припоминая, где же тут находилась дверь, из которой тогда вылезла Лу-ри. Во сне. А! Вот похожая дверь.
-Мелани! Да мы куда, вообще?! – закричала теперь и Клу.
-Сюда, - указала я на дверь, но тут же припомнила, что во сне на двери туалета было так и написано «туалет», а на этой двери никаких надписей не было. Только вода уже заливала нас выше пояса, и с надписями разбираться некогда было.
-Куда, туда? Зачем? – взяла теперь на себя роль голосящей Клу.
-Больше некуда, - пояснила я, - а там дырка.
Между прочим, вода так мощно напирала сзади, что повернуть назад нам уже просто физически не удалось бы.
-Какая дырка? Куда?
-Наружу. А ну, помогите!
Дверь оказалась прижата давлением воды, но, поскольку, вода быстро поднималась, и уже доставала до груди, совместными усилиями нам удалось сдвинуть дверь в сторону.
-Ну? – заорала Клу. – Где?!
-Возле пола, - припомнила я и, недолго думая, нырнула под воду. Надо же, внизу и вправду имелась большая квадратная панель, только не такая, как во сне, а склёпанная в виде железной решётки из широких полос, так, что туда и вода-то просачивалась с трудом. А главное, эта решётка была заперта на здоровенный висячий замок.
Я вынырнула и уловила, что вода уже выше груди.
-Ну?! – хором закричали на меня Клу, Зойка и Госпожа Магдалина. А Виолетта не закричала, и вообще выглядела напуганной и с выпученными глазами.
-Облом, - доложила я. – Дырка на замке…
-Ага! – крикнула Зойка и вмиг исчезла под водой, так, словно её утащил на дно крокодил. Но тут же я ощутила, как она пробивается сквозь мои ноги к панели. Только я успела посторониться, как вода вокруг забурлила и начал образовываться крутящийся водоворот. На миг вынырнула Зойка, сжимающая в руке замок, но тут же вскрикнула: «вай», и исчезла внизу, а водоворот вроде как поперхнулся на пару секунд, но тут же завертелся с удвоенной силой.
-Ныряйте! В дыру! – успела скомандовать я, но выполнить это успела лишь Клу. А Виолетта завизжала и ухватилась за откуда-то взявшийся здесь унитаз. То есть, за трубу, ведущую от унитаза к верхнему бачку. Таких унитазов, кстати, уже сто лет как не делают, а здесь…
-Ныряй! – заорала я, перепугавшись, поскольку через несколько секунд нас уже должно было залить с головами, а тогда и командовать-то как?
-Нет! Я не умею! – заорала Виолетта и ещё крепче вцепилась в трубу. И тут Госпожа Магдалина прижалась к ней со спины, и чего-то сделала рукой снизу. Виолетта запищала и растопырила пальцы, потянувшись обеими руками вниз. И исчезла под водой. А вслед за ней и Госпожа Магдалина, перевернувшись голыми пятками вверх. А я ушла в дырку ногами вперёд, при этом водоворот надо мной издал такой звук, словно нас проглотило голодное чудовище.
Какое-то время меня несло по этому водяному каналу, со средней силой ударяя обо все окружающие стенки. Потом я осознала, что канал полностью заполнен водой, и мне уже пора бы задохнуться или захлебнутся. Только почему-то никаких проблем с дыханием я не ощущала. Это-то и напугало меня. Потому что проблем с дыханием под водой могут не иметь разве что покойники, если, конечно, вы не являетесь рыбой или местной русалкой с дыхалочником на морде. А превращаться в русалку или рыбу мне совсем не хотелось. Тем более, в покойника… в покойницу…
И, вот, как только я о дыхании подумала, его мне резко стало не хватать. С одной стороны, это успокаивало, по вышеупомянутой части, а с другой стороны, перспектива здесь захлебнуться как-то не внушала оптимизма.
Тут моя ненормальная голова принялась за вычисления. Ну, наверное, чтобы не свихнуться от страха. То, что нормальная девушка может не дышать две минуты, мне было известно. Максимум, две с половиной минуты. Но это в неподвижном состоянии, не вызывающем повышенного потребления кислорода организмом. С другой стороны, фактор наличия достаточно холодной воды… Короче, две минуты со скоростью, скажем, пятнадцать километров в час давали, э… Пятнадцать поделить на три и шесть десятых, это четыре, шестнадцать и шесть, шесть, шесть… Тьфу, ты, к чёрту в грязь, будь она неладна, снова периодическая дробь с шестёркой в периоде, короче, примерно четыре метра в секунду, помножить на сто двадцать секунд… Четыреста восемьдесят метров получается, что ли? То есть, если этот канал больше половины километра, то всем нам кирдык, а если…
И тут меня выбросило в пространство заполненное туманом и брызгами, словно в ванной комнате с напрочь прорвавшейся канализацией. Я втянула в себя воздух, наполовину с водой, поскольку это было всё-таки лучше, чем не дышать вообще. А в следующий миг я обнаружила себя в небе над грохочущим водопадом, обрушивающимся куда-то в бездну, наполненную пеной и отгороженную от остальной водной поверхности узкой дугой, похожей на железобетонный гребень гигантской арочной плотины. С противоположной стороны эта бездна была ограничена скальным склоном, из которого на разных уровнях вырывались водяные струи, в целом и образующие эту лавину падающей неизвестно куда воды. Ещё я успела уловить, что водная поверхность за гребнем усеяна торчащими вверх каменными пальцами, а лично я падаю прямо на лезвие гребня.
Я, конечно, ни разу не «прыгунья», как, к примеру, Госпожа Магдалина, но деваться-то куда? Говорят, лыжники при прыжках с трамплина умеют до какой-то степени управлять своим положением в воздухе, если их сносит вбок ветром, но у меня-то даже и лыж с собой не было чтобы создать какие-нибудь аэродинамические усилия для изменения траектории падения. Поэтому я растопырила то, что было, а именно, руки, ноги, ладони, пальцы и язык, и попыталась вывернуть все свои имеющиеся в наличии плоскости под углом к набегающему снизу потоку воздуха, так, чтобы спланировать за гребень плотины. Но, либо я ошиблась с углом плоскостей, либо сразу неправильно оценила свою траекторию, только через пару секунд оказалось, что, если я и сместилась в сторону, то в противоположную желаемой. А в следующий миг мимо моего носа, чуть не поцарапав его, пронёсся гребень плотины, со стороны пенной бездны, вглубь которой я успешно и продолжила падать.
По крайней мере, успела подумать я, будет возможность поглядеть, насколько глубока эта водопадная яма, и вообще, не выводит ли она в другой, в смысле, в нормальный мир коротким путём, вместо всяких дурацких космосов, мнемонических зон и четвёртых измерений? Кто-то ведь недавно говорил мне про короткий путь. Точно, говорил, только забыла, кто. Причём, кажется, та ситуация крайне плохо закончилась. Ага, эта, вот ситуация, вероятно, закончится ещё хуже, хотя…
Но тут я снова оказалась под водой, причём, даже и не сильно ударившись. Наверное потому, что вода в этой грохочущей бездне начиналась не сразу, а сперва была туманом, потом тучей брызг, потом пеной, потом шипучкой, вроде шампанского, и только потом уже нормальной водой, неизвестной глубины и протяжённости.
Похоже, тут у меня закончился лимит испугов для текущего отрезка времени, потому что я уже как-то тупо рассудила, что и пытаться вынырнуть назад бесполезно. Куда выныривать-то? В пену, которую создаёт падающая сверху масса воды? Но, мало ли чего и как рассудила моя голова, а остальное тело и не подумало подчиняться этому тупому элементу организма, а принялось трепыхаться, чтобы как угодно выбраться из под воды, не захлебнувшись по дороге. Руки сами собою начали загребать вверх, а ноги… А за ноги меня будто бы кто-то ухватил и тянул вниз. Поэтому ноги задрыгались что есть силы, инстинктивно пытаясь решить сразу две задачи. Помогать рукам выгребаться вверх, и пинать во что придётся того, кто их ухватил. Если конечно этот ухватчик имелся в наличии. Тем не менее, вскоре я почувствовала, что тяга вниз явно ослабла наполовину, и стала перекошенной на одну сторону. Вот какой ерунды только не случается с вами, когда вы тонете в водопаде!
И вдруг моя голова выскочила из под воды, разинула рот и задышала с такой интенсивностью, что я испугалась за сохранность атмосферы планеты. Или не планеты, а чёрт знает, что представляет собой эта самая Оллитария, которой если ещё чего и не хватало, так это лишиться своей убогой воздушной оболочки.
Казалось бы, какое вам дело до планеты, когда по голове стучит Ниагарский водопад…
Тут я уловила, что никакого водопада даже и нет, а, тем более, и стука по голове. То есть, если в зоне головы и наличе