Главная страница Случайная страница
КАТЕГОРИИ:
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
Изучение культуры в контексте психосемантики и когнитивной психологии
|
|
Новый поворот в развитии знания о культуре был связан с синтезом когнитивистских, структуралистских, психоаналитических подходов к исследованию личности в куль-
туре, с обсуждением проблемы интерпретации культурных текстов, с вопросами социального, культурного познания.
Одним из наиболее важных концептов в когнитивной психологии является понятие «культурная картина мира», под которым принято понимать предельно обобщенную когнитивную схему, позволяющую упорядочивать все имеющиеся и вновь приобретенные представления на основе культурных установлений по отношению к таким позициям, как «я», «другой», «мир». Когнитивистская методология предоставила возможность по-новому взглянуть на проблему культурной детерминации, которую мы рассмотрим на примере концепции американского психолога Р. Шведера. Сам автор назвал ее «концепцией «интенциального» культурного мира» [29, с. 396] (цит. по [15]). «Слово «intentional» может быть переведено как «сконструированный», «вымышленный», следовательно, «интенциальный» мир - это мир, сконструированный посредством культуры, вымышленный на основе культурных стереотипов» [29, с. 396]. Основная идея Р. Шведера - это идея «смысловой взаимообратимости», в которой «...индивиды и традиции... души и культуры создают друг друга» [29, с. 397].
Концепция «интенциональных культурных миров» предполагает изучение совпадения принципов «конструирования смыслов» культуры и личности. Интенциональность в качестве культурологического понятия предполагает фундаментальную способность быть направленной на конструирование и переживание смыслов. Она не различает физических и психических объектов, более того, они совмещены в структуре переживания. Мир в своих «объективных» характеристиках находится «по ту сторону» смыслов, поэтому ничего нельзя о нем сказать.
Интенциональность позволяет определить неповторимость человека в качестве культурного существа, так как задает свои принципы восприятия, ментального освоения мира, формы рациональности, принципы самопредставления. Р. Шведер акцентирует внимание на культурном измерении человеческого бытия, неповторимости культурного мира, в отношении которого невозможно ставить задачу «объективного» познания, поскольку и исследователь, и объект его анализа принадлежат определенным культурным системам. Очень важно и актуально положение Р. Шведера о том, что взаимоотношения личности с миром культуры носят нелинейный, а скорее «петлеобразный характер».
Р. Шведер обсуждает проблему обоснования предмета новой дисциплины - культурной психологии. По мне-
стема, теория интенциональных культурных миров вбирает опыт предыдущих исследований и намечает будущие синтезы. Наиболее очевидный из них связан с изучением процесса и способов культурного смыслообразования. От логики мысли возможен (и необходим) переход к логике смысла, которая подчинена законам языка. Эта линия ведет в область лингвистических исследований, образует стык с теорией структурализма, а далее - к постмодернистским исследованиям. Однако, несомненно, это не означает исчерпанности традиции в изучении культуры и личности как взаимосвязанных и взаимоориентированных систем.
Вопросы для самопроверки
1. В чем заключается сущность психологического подхода к рассмотрению культуры? Дайте определение предмета психологии культуры.
2. Какую роль в культурной динамике играют психологические механизмы?
3. Как вы понимаете положение о воспроизводстве культуры посредством воспроизводства личности? Почему можно говорить о культуре как о «самовоспроизводящейся системе»?
4. «Личность культуры» и «личность в культуре»: существует ли смысловая разница в понятиях? Поясните на примерах.
5. Прокомментируйте схему «культура - личность - культура». В каких познавательных ситуациях вы считаете целесообразным применение такого подхода?
6. В чем заключается сущность психоаналитического подхода к пониманию культуры? В чем отличие психоанализа от других психологических подходов к исследованию культуры?
7. Дайте характеристику процесса культурной адаптации с точки зрения психоаналитической теории. Культурная роль защитных механизмов в этом процессе.
8. В чем особенности понимания культуры, процесса инкультурации в постклассическом психоанализе?
9. Проблема культурно-универсального и культурно-специфического в исследованиях американских антропологов. Проанализируйте различия подходов.
10. Какие психологические теории и методы получили широкое распространение в западных антропологических исследованиях?
11. Как вы понимаете положение об изоморфизме личности и культуры?
12. Р. Бенедикт принадлежит выражение: «Культура — это индивидуальная психология, отраженная на «большом экране»». Поясните его. Почему антропологические исследования Р. Бенедикт могут быть отнесены к области психологии культуры?
13. Раскройте содержание понятия «культурная конфигурация». В каких исследованиях оно использовалось?
14. Опишите общее и специфическое в подходе к изучению культуры у различных представителей концепции «модальной личности».
15. Что такое «панкультурные потребности» в трактовке М.Спиро? На каких психологических теориях основаны его исследования?
16. В чем состоит основная идея теории интенциональных культурных миров Р. Шведера? Какие аргументы в пользу культурного релятивизма им приведены и как вы оцениваете убедительность этой аргументации?
Литература
1. Велик А. А. Психологическая антропология: история и теория. М., 1993.
2. Велик А. А. Культурология. Антропологические теории культур. Учебник. М., 1998, 1999, 2000.
3. Велик А. А. Культура и личность. М., 2001.
4. Бенедикт Р. Хризантема и меч. Модели японской национальной культуры. М., 2004.
5. Бороноев А. О., Павленко В. Н. Этническая психология. СПб., 1994.
6. Введение в этническую психологию / Под ред. Ю. П. Платонова. СПб., 1995.
7. Ильин И. П. Постмодернизм от истоков до конца столетия. М., 1998.
8. Крысько В. Г. Этнопсихология и межнациональные отношения. М., 2002.
9. Лакан Ж. Функция и поле речи языка в психоанализе. М., 1994.
10. Лакан Ж. Семинары 1953-54 гг. М., 1998.
11. Лебедева Н.М. Введение в этническую и кросс-культурную психологию. М., 1998, 1999.
12. Лейбин В.М., Овчаренко В. И. Антология российского психоанализа: В 2 т. М., 2001.
13. Личность. Культура. Этнос. (Сборник переводов работ американских антропологов.) М., 2002.
14. Лурье С. В. Историческая этнология. М., 1997.
15. Лурье С. В. Психологическая антропология. Екатеринбург, 2003.
16. Маслоу А. Новые рубежи человеческой природы. М., 1999.
17. Платонов Ю.П. Этническая психология. СПб., 2001.
18. Саракуев Э.А., Крысько В. Г. Введение в этническую психологию. М., 1996.
19. Стефаненко Т. Г. Этнопсихология. М., 2002.
20. Тайсон Ф., Тайсон Р. Психоаналитические теории развития. Екатеринбург, 1998.
21. Фрейд 3. Будущее одной иллюзии // Психоанализ, религия, культура. М., 1992.
22. Фромм Э. Иметь или быть? М., 1990.
23. Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности. М., 1994.
24. Хендерсон Дж. Культуральное бессознательное // Психологический анализ культурных установок. М., 1997.
25. Хорни К. Невротическая личность нашего времени // Соч.: В 3 т. М., 1997. Т. 1. Наши внутренние конфликты. Невроз и развитие личности.
26. Barnow V. Culture and personality.
27. Cultures and human nature: The theoretical papers of Melford Spiro. Chicago, 1987.
28. Honigman J.J. Culture and personality. N.Y., 1954.
29. Shweder R.A. Thinking Through Cultures. L, 1991.
2.6. Интерпретации культуры в контексте постмодернизма. Модернизм - постмодернизм — постструктурализм. Е. Н. Шапинская (д. филос. н., проф.)
Понятие «постмодернизм» прочно вошло в культурный обиход наших дней, обозначая состояние эпохи «постсовременности», ситуацию, сложившуюся в культуре последней четверти XX века и процессы, происходящие в ней. Термин «постмодернизм» распространился во многом благодаря введенному французским философом Ж.-Ф. Лиотаром понятию «постмодернистского состояния», которое характеризуется культурной трансформацией общества и сдвигами в мировосприятии.
Большинство исследователей считает, что постмодернизм представляет собой своего рода реакцию на универсалистское видение мира в модернизме6, которое связано с верой в линейный прогресс, абсолютную истину, рациональное планирование идеальных социальных порядков и стандартизацией знания и производства. Постмодернизм, напротив, воспринимает культуру и социум как фрагментированные, пронизанные различиями, противящиеся универсальным дискурсам. Несмотря на то, что постмодернизм противится всем универсальным теориям, он сам образовал теорию, которая обладает достаточно отчетливыми признаками и характеристиками. Виднейший американский теоретик постмодернизма Ф. Джеймисон связывает эти сдвиги с постмодернистской ситуацией, в которой образовался новый
6 Существует и другое мнение, согласно которому постмодернизм, как и модернизм — универсальное явление, возникающее на определенных этапах развития культуры. См., например, [8].
«дискурсивный жанр», который и представляет собой теорию постмодернизма. Для него характерно смешение разных типов критического анализа, отказ от «мета-нарративов», т.е. теорий, претендующих на универсальное применение, а также отказ от «универсальной» человеческой истории.
Возникновение постмодернизма в культурной жизни связано с радикальным переломом в культуре в 60-е годы XX века, со спадом модернистского движения, которому предшествовал необычный расцвет импульса высокого модернизма во всех областях художественной жизни. На смену ему приходит набор разнородных явлений в художественной культуре - поп-арт, фотореализм, новый экспрессионизм, синтез классических и популярных стилей в музыке, новая волна в кино, «новый роман». Особенно заметны изменения в области архитектуры, причем им сопутствует и теоретическое обоснование новых проблем. Эстетический популизм нового движения выражен в манифесте Р. Вентури «Учиться у Лас-Вегаса», который провозглашает стирание граней между «высокой» и коммерческой, или массовой, культурой. Новые явления в культуре вызывают пристальное внимание теоретиков, которые расходятся во мнении по поводу сущности современной культуры - является ли она новым этапом в развитии западной культуры Нового времени или представляет собой разрыв с ней, совершенно новую культурную парадигму? Этот вопрос стал центром дискуссии между немецким философом Ю.Хабермасом и Ж.-Ф.Лиотаром. Ю. Хабермас выстраивает свою аргументацию на неисчерпанности модернизма, уходящего корнями в интеллектуальную традицию XVIII века, в «проект Просвещения». Ж.-Ф.Лиотар, напротив, выражает мнение, что «современность» уже ликвидирована историей. Для постсовременности, по его мнению, характерны не «большие тотализирующие нарративы», а меньшие, многочисленные, не стремящиеся к универсальной стабилизации и легитимации. По мнению Хабермаса, задачей мыслителей Просвещения было развитие объективной науки, универсальной морали и права и автономного искусства в соответствии с их собственной логикой. Развитие рациональных форм социальной организации и рациональных способов мышления содержало в себе обещание освобождения от иррациональности мифа, религии, предрассудков, произвола власти. Другой важной чертой мысли Просвещения является идея прогресса, ориентация на новизну, преодоление традиции. Этот взгляд был крайне оптимистичен, предполагая, что прогресс в области искусства и науки приведет не только к господству над природой.
но и к усовершенствованию личности, морали, государства. В XX веке этот оптимизм уступил место разочарованию. По мнению Т.Адорно и М.Хоркхаймера, лозунги, характерные для проекта Просвещения, обернулись системой универсального угнетения во имя освобождения человека. Тем не менее, Ю. Хабермас как сторонник проекта Просвещения считает, что он может быть осуществлен в современных экономических и политических условиях. Теоретики же постмодернизма основываются на его исчерпанности, постулируя тем самым разрыв в культуре, возникновение качественно. новых культурных моделей.
Для того чтобы понять сложные взаимоотношения между модернизмом и постмодернизмом, можно прибегнуть к модели периодизации, предложенной известным исследователем постмодернистской культуры Д. Харви в его работе «Состояние постсовременности» [23, р. 10-38]:
1. Проект Просвещения считал аксиоматичным существование единственного ответа на любой вопрос. Мир можно было контролировать и рационально упорядочивать, если его правильно репрезентировать. Это нашло выражение у таких мыслителей, как Вольтер, Дидро, Кант, Юм, А.Смит.
2. Со второй половины XIX века началось разрушение идеи о единственно возможном способе репрезентации, на смену которой приходит множественная модель. Творческие поиски Бодлера, Флобера, Манэ можно сопоставить с открытиями неевклидовой геометрии, подорвавшей предполагаемое единство математического языка.
3. С 1890-х годов модернизм характеризует взрыв разнообразных идей и экспериментов, «фурор экспериментации», который привел к качественной трансформации модернизма в начале XX века. Из всего многообразия текстов этого периода можно выделить романы М.Пруста, Д.Лоренса, Д.Джойса, картины Матисса, Пикассо, Брака, Кандинского, музыку Стравинского, Шенберга, Бартока. Модернизм принял мультиперспективизм и релятивизм как свою эпистемологию, для того чтобы показать все еще существующую единую, хотя и сложную, подлежащую реальность.
4. Модернизм в период между двумя войнами отмечен печатью крушения. Продолжались начатые ранее поиски «вечного мифа», способного дать новый толчок
человеческой деятельности. Одно крыло модернизма нашло этот миф в машинной рациональности, в технологической эффективности (Л. Мис ван дер Роэ, Ш.Ле Корбюзье). Другое крыло стремилось найти более универсальные мифы, обращаясь к языкам различных культур и эпох (Т.С.Элиот, П.Пикассо).
5. «Универсальный», или «высокий», модернизм в период после Второй мировой войны становится более конформистским, а его искусство - искусством истеблишмента. Отчетливо проявляются его позитивистские, техноцентрические и рационалистические установки. С одной стороны он основан на «скрытом восхвалении корпоративной бюрократической власти и рациональности». С другой стороны, происходит канонизация классиков «героического» модернизма.
В этом контексте в 60-е годы прошлого века возникают различные контркультурные и антимодернистские движения, которые принимают характер глобального сопротивления гегемонии модернистской культуры. Происходят значительные изменения в культурной практике и дискурсивных формациях, которые отличают постмодернистское понимание культуры от предыдущего. Символический конец модернизма и переход к постмодернизму произошел, по мнению теоретика постмодернистской архитектуры Ч. Дженкса, 15 июля 1972 года, когда был взорван жилой комплекс в Сен-Луисе, который представлял собой воплощение идеи Ле Корбюзье о доме как «машине для современной жизни». С этого времени унифицирующие идеи модернизма начинают уступать постмодернистскому плюрализму стилей и включению фрагментов из различных стилей, эпох и культур.
Несмотря на отсутствие четкой границы между модернизмом и постмодернизмом, можно попытаться схематически отобразить основные концепты и термины этих двух важнейших направлений в культуре XX века, как это сделал известный исследователь современной культуры И. Хасан в своей работе «Культура постмодернизма», представив следующую схему различий [24, р. 123] (см. табл.3).
За годы существования модернизма как культурного состояния возникли разнообразные практики, появилось множество текстов, как художественных, так и теоретических, несмотря на отрицание постмодернизмом универсальных истин и «больших нарративов». Часто постмодернизм соеди-
Таблица 3
| Модернизм | Постмодернизм |
| Форма (закрытая) Цель Иерархия Произведение искусства (законченная работа) Тотализация Присутствие Центрирование Жанр/граница Корень/глубина Означаемое Метафизика | Антиформа (открытая) Игра Анархия Процесс, перфоманс, хэппенинг Деконструкция Отсутствие Рассеивание Текст/интертекст Ризома/поверхность Означающее Ирония |
няется с другим направлением в интеллектуальной жизни — постструктурализмом, причем эти два термина нередко употребляются как синонимы, а процессы, которые они представляют, имеют общие теоретические основания. С этой точки зрения целесообразно рассмотреть теоретические основы постструктурализма (который представляет собой состояние теории «после структурализма»), являвшегося ведущим направлением теоретической мысли в середине XX века. Разделить эти два направления бывает нелегко, учитывая, что многие мыслители перешли на позиции постструктурализма, отдав до этого должное структуралистским идеям (например, Р. Барт, М. Фуко, Ж. Лакан).
Структурализм представляет собой направление теоретической мысли, целью которого является выявить глубинные универсальные структуры, которые проявляются в культуре и обществе на всех уровнях, в литературе и математике, в философии и психологии. Возникнув как течение в лингвистике, структурализм сформировал комплекс идей, оказавший громадное влияние на философию и методологию XX века. Работающие в разных областях ученые проводят свои исследования в общем русле структурализма, иногда открыто провозглашая это, иногда имплицитно. К. Леви-Строс пытается выявить универсальные структуры общества путем изучения мифов. Ж. Лакан подходит к интерпретации бессознательного с точки зрения его текстуального характера, укорененного в языке, инкорпорируя в психоанализ методы структурной лингвистики. М. Фуко занимается поисками скрытых связей между социальными институтами, идеями, обычаями и отношениями власти, пытаясь раскрыть коды знания общества, которые находятся в процессе постоянной трансформации. Р. Барт подверга-
закона, вряд ли она, по мнению Фуко, могла бы удерживать свои позиции столь прочно и безусловно. По его мнению, приемлемой ее делает то, что она производит различные вещи, создает наслаждение, продуцирует дискурс. Основной характеристикой такой власти является ее способность производить желание. Подробный анализ особенностей властных стратегий, составляющих модель, глубоко укорененную в западной культуре, проведен Фуко в 1-м томе его «Истории сексуальности».