Стратегии совладания у юных

В великих делах нужно не столько создавать обстоятельства, сколько уметь пользоваться теми, какие оказались в наличии.

Ф. Ларошфуко

Прежде чем говорить о специфике совладания у юных, следует подчеркнуть, что молодым легче преодолевать стереотипы, поскольку многие из штампов еще не укрепились, а иные и вовсе не сформировались, и на юных еще не так давят традиции и общепринятые нормы.

1. Глубинные конфликты? Поищи подходящее чтиво. У юноши чаще, чем у тинэйджера, источником поддержки выступают не сверстники, а Интернет и литература, поэтому для него так важно для разрешения своих трудностей обратиться к подходящему сайту или интересной книге.

2. Своя цель формирует ответственность. Молодой человек живет будущим и воспринимает настоящее только как подготовку к жизни, а пока можно помечтать и не слишком ответственно относиться к событиям. Однако фантазии и нереальные мечты имеют и позитивное значение. Они раздвигают границы творческой экспансии и делают юношу способным взглянуть на любую гипотезу без предубеждения и на ее основе построить привлекательную для себя перспективу, сформулировав свою жизненную цель. Когда цель высветилась, можно начинать двигаться к ней, пошагово поощряя даже самые малые успехи (" Сегодня я справился с этим лучше, чем вчера, а завтра сделаю еще лучше"). Такой подход ориентирует на продвижение к цели и снижает уровень внутреннего конфликта как следствия невозможности достичь желаемого результата " в целом". В таком случае включаются дополнительные силы от частичного успеха и организуется непрерывное движение к цели.

3. Достижение гармонии реальных и виртуальных успехов. В виртуальном мире гораздо проще достичь желаемого, но в реальном и переживания сильнее и достижения более " долгоиграющие". Возникает противоречие между желанием достичь успехов быстро и без проблем и требуемой мощностью получаемых переживаний. Это противоречие толкает к азартным, в том числе карточным, играм. Такой выход чаще избирают молодые люди, среди которых большинство мужчин. По современным данным, этому расстройству подвержено примерно два-три процента населения [60, с. 328]. Чтобы понять и скорректировать такое поведение, надо учитывать невероятную экспансию в нашу жизнь игровых способов достижения денег и удовлетворении собой сразу и без трудовых затрат. Молодого человека окружает такое множество соблазнов, что тяга к игровому выигрышу уже не представляется такой уж удивительной.

Если взрослый здоровый человек, склонный к азартной игре, способен соизмерять обстоятельства, свои финансовые возможности и может при необходимости прекратить игру, то юноша, получающий удовольствие независимо от выигрыша или проигрыша, сделать этого волевым усилием не может. При этом проигрыш не возвращает его к реальности (он считает, что только на этот раз ему не повезло), а служит лишь новым поводом для инфантильных протестных реакций. В этом случае стрессовая ситуация делает желание играть неодолимым. Даже понимая, что ставит на карту семейное благополучие, юноша лишь испытывает тоскливое напряжение и вновь ищет исцеления в игре, которую воспринимает как антидепрессант [60]. Страх последствий в юности малодейственен и только представление о том, что можно получить существенно большее и с меньшими потерями, сохраняет привлекательность игры. Путей противостояния этому мало: развитие творческих возможностей, которые и сами по себе дают мощные переживания и поощряются обществом, и религиозная вера, также обладающая этими преимуществами.

4. Помни: быстрые и легкие деньги — опасны. В юности часто самой заветной мечтой является богатство. В такой установке обычно находит отражение культ денег в семье и обществе. В этих случаях очень привлекает криминальный бизнес как путь к быстрому и легкому обогащению. Тогда мысли о возможности " халявного" обогащения могут приобрести доминирующий характер и стать неуправляемыми.

5. Воинское воспитание снижает стремление к экстриму. Если к этому возрасту у юноши не изжито неуемное стремления к экстриму, то для его обуздания уместны элементы воинского воспитания, активизирующие замещение и сублимацию опасности и риска. Задача состоит в оснащении молодого человека такими средствами удовлетворения его естественных потребностей, которые были бы полезны и для него, и для общества. Соперничать — так в спорте, а не в драке. Утверждать себя в глазах сверстников — благородными поступками, а не хулиганством. Демонстрировать взрослость зрелыми делами, а не курением и выпивкой.

6. Выход из деликвентной группы облегчается по мере повышения статуса в ней. В юности нередко возникает конфликт между желанием сохранить свою индивидуальность и стремлением стать как все, так как это последнее выступает условием принятия человека референтной группой. Принятие в такую группу, возможность утвердиться в ней, завоевав высокий авторитет и статус, повышает уважение и внимание товарищей и обеспечивает рост самооценки молодого человека. Пока такая позиция в группе не достигнута, неофиты с невысоким статусом в наибольшей степени подвержены влиянию групповой атмосферы. Поэтому для начала преодолении зависимости нужны успехи по повышению своего авторитета. Тогда влияние группы ослабевает и возникает возможность либо скорректировать это влияние, либо выйти из группы.

***

Малая часть личного знания по отношению к унаследованному во внешних культурных носителях — преданиях, книгах, фильмах и т. п. — ассоциируется с культом старших, как хранителей накопленной мудрости. В отличие от этого, в современном обществе имеет место продленная юность. Существенное преобладание актуально приобретаемого знания над унаследованным ассоциируется с культом юности как двигателем прогресса. Культ юности меняет самооценку и самовосприятие молодых людей и опосредует их способы преодоления и совладения, не представленные в прежних культурных традициях.

Глава 8

СТАРОСТЬ И ИЗМЕНЕНИЯ В ПРЕОДОЛЕНИИ И СОВЛАДАНИИ

Когда знаменитого врача, органиста и великого гуманиста спросили: «Как победить старческие недуги?» — он ответил: «Увеличьте свою нагрузку!»

А.Швейцер

РОЛЬ НАРАСТАНИЯ ИНЕРЦИОННОСТИ МОДЕЛИ МИРА

В полдень нашей жизни мы не можем жить по утренней программе. То, что было истиной утром, вечером может стать ложью. Тот, кто пытается привнести в полдень законы утра, должен будет заплатить за это страданиями своей души.

К. Г. Юнг

Во второй половине жизни человек проходит последний кризис раз­вития. Он лишается привычных ориентиров, выработанные поведенческие схемы становятся неэффективными, и ему все труднее существовать в своем старом качестве. В это время мудрость, спутница старости, состоит в том, чтобы, продолжая активно взаимодействовать с внешним миром, своевременно повернуться к себе (интровертироваться) и осваивать теперь не внешний, но свой внутренний мир.

В начале этого кризиса изменения практически не ощущаются. Ко времени выхода на пенсию обычно достигается высокий уровень ком­петентности, предполагающий глубокое понимание проблем конкретной области. Недаром поговорка индейцев Южной Америки гласит: «Когда умирает старый человек, горит целая библиотека» [по: 206, с. 184]. Кроме того, в зрелые годы, несмотря на то что врожденный энергетический запас уже несколько растрачен, продуктивность может продолжать расти, не только за счет профессионализма, но и за счет уменьшения числа отвлекающих факторов. Если интересы юноши переменчивы и поверх­ностны, а круг их чрезвычайно широк, то интересы зрелого человека менее разнообразны, более устойчивы и глубоки. Решения становятся более взвешенными, так как опыт большой, а искушений меньше — борьба страстей уже не столь мощная. Нереальные мечты и фантазии появляются теперь не так часто, поскольку с годами водораздел между реальностью и мечтой становится более четким.

Важно иметь в виду, что возрастные жизненные фазы и стадии интеллектуального развития не обязательно сменяются параллельно. Так, биологический возраст приводит к снижению сенсорно-моторных способностей (зрения, слуха, скорости реакции), но при этом за счет психического развития возрастают способности, связанные с пониманием ситуации, умением принять решение и убедительно его аргументировать. Важно и то, что эпицентр мудрости, как правило, сосредоточен в профессиональной сфере, а жизненно важные стратегии обыденной жизни, так необходимые в старости, существенно отстают. Назревает необхо­димость сменить ведущие стратегии жизни и главные усилия, которые раньше были сосредоточены на работе, направить на развитие собственно личности. Но смене критериев мешают два обстоятельства.

Во-первых, непонимание того, что правила утренней жизни карди­нально отличаются от правил послеполуденной. Кажется, что жизнь идет по-прежнему, и пожилые люди продолжают ориентироваться на критерии, выработанные в пору молодости, когда сил было больше. Такое поло­жение ведет к тому, что пожилой человек остается ориентированным на продвижения, приобретения и стремление кого-то догнать и перегнать. Однако в поздние годы такие агрессивные стратегии не только переста­ют быть эффективными, но и существенно повышают вероятность как вторжения защиты, так и возникновения соматических заболеваний. На фоне неуклонного использования старых критериев быстро утрачивается ощущение полноты и осмысленности жизни, ускоряется психический и физиологический износ. Почувствовав себя плохо и не отдавая себе отчета в необходимости менять стратегии поведения, человек начинает просто беречь и время, и силы. Однако он ошибается, думая, что таким путем еще долго сможет быть полезным и продуктивным.

Во-вторых, пожилой человек не учитывает современных тенденций: мужество и непредубежденность молодого человека, а также актуальность образования, полученного недавно, ценятся выше опыта, накопленного специалистом совсем в иных социальных и экономических условиях. Все меняется так быстро, что человек, родившись в одном мире, умирает уже совсем в другом. Опыт, который получен до сорока-пятидесяти лет, уже не применим к современному миру. Старику практически нечего передать молодым, за исключением ряда вечных идей и некоторых лич­ных достижений. Молодые теперь живут в мире виртуальной реальнос­ти, коммуникационных технологий, визуальной логики и совсем иных скоростей. Поэтому весьма вероятно, что опыт, накопленный пожилыми людьми, останется невостребованным. А ведь самочувствие определяется мерой востребованности! Поэтому пожилому человеку важно осознать, что его непродуктивность связана не с потерей сил и заторможенностью, а с нежеланием и неумением вырабатывать новые подходы и навыки, стимулирующие личное развитие.

Чтобы понять структуру стратегий, продуктивных для этого возраста, обратимся к динамике Модели Мира. У пожилого человека чаще, чем у молодого, нарушается душевное равновесие вследствие перекоса временных координат, отсутствия гармонии между прошлым и будущим за счет перевеса прошлого. Фиксация на прошлом выявляется в непрерыв­ном «пережевывании» того, как могла бы сложиться жизнь, если бы... Возникает ригидность, проявляющаяся в стереотипности поведения и субъективной трудности смены способа деятельности при изменении усло­вий. Проживая большую часть актуального времени в своем прошлом, человек испытывает все больше страхов и тревог перед переменами и начинает проявлять нетерпимость ко всему непривычному, а потому бес­покоящему его. Поскольку у пожилого человека с годами силы убывают, а тревоги и страхи нарастают, он все меньше расположен обновлять и корректировать свои устоявшиеся представления о мире и уж вовсе без энтузиазма смотрит на новые ценности современного общества.

По мере того как человек стареет, усиливается инерционность системы ценностей, Модель Мира становится все более закостенелой — каждая ее трансформация требует все больших усилий. Теперь избыточная устойчивость как отдельных критериев, так и целостных сценариев определяет поведение независимо от перемены обстоятельств, что поддерживает видимость нормального реагирования, но препятствует дальнейшему развитию. Не желая признаваться себе в этих возрастных переменах, человек часто выдает их за «рыцарски-твердый характер», который в итоге приводят к ситуациям, называемым «нашла коса на камень». Рыцарские доспехи, во-первых, отражают удары мечей, но их вес ограничивает свободу движений, во-вторых, лишают гибкости, отрезая человека от помощи. Тем самым доспехи становятся тюрьмой, радикально ограничивающей психическую подвижность. Это проявляется и в речи человека: неуклонно растет число категорических императивов — «следу­ет», «должен», «обязан», «непременно» и т.п., — которые навязываются окружающим. И чем больше прогрессирует этот процесс, тем более беспокойным, враждебным, страдающим от чувства вины становится человек, поскольку чрезмерно жесткие установки и требовательность к молодым разрушают личные чувства и отношения.

Из набора стратегий, используемых для разрешения конфликтов, пожилые чаще обращаются к стратегиям избегания и приспособления, так как это позволяет им экономить энергию и сохранять душевное рав­новесие — то, что прежде всего оберегает человек, умудренный жизнью. Пожилые люди не используют конкуренцию не только потому, что она требует больших энергетических затрат, но и по этическим соображе­ниям, на базе своей устоявшейся системы ценностей. При осознании устарелости критериев, применяемых на практике, несмотря на изме­нившиеся условия, такое поведение рационализируется как повышенное чувство долга и невозможность идти на компромисс, в то время как по существу это следствие снижения гибкости мышления. Именно подобная негибкость, предстающая как излишняя властность, категоричность и нетерпимость, подталкивает к поиску причин возникающих конфликтов не в себе, а в недостатках окружающих. Особенно ярко принципиальная непримиримость проявляется в области морали, и санкции, к которым прибегает такая высокоморальная личность в борьбе со злом, слишком суровы и ведут к принуждению: окружающие обязаны пользоваться теми же критериями. Стремление к экономии душевных сил выявляет тенденцию к стереотипизаиии — не только в поведении, но и в мыш­лении, деформируя реакцию на новизну. Оказывается, что в эти годы опыт — не только богатство, но и враг, поскольку нравственные и социальные нормы нередко успевают окостенеть, препятствуя освоению новых личностных и социальных реалий.

С возрастом изменяется выраженность врожденного темперамента. Поскольку старение приводит к замедлению обмена веществ, вследс­твие чего скорость реагирования сдвигается от параметров, присущих холерикам, к параметрам, специфичным для флегматиков, а ослабление нервной системы чаще включает способы защиты, присущие меланхо­ликам. Возникает противоречивая ситуация: накопление опыта, с одной стороны, обогащает ассоциации и гипотезы, а с другой — усекает те из них, которые не вписываются в окостеневшую концептуальную схему человека. Они не рассматриваются, так как заранее считаются опасными, неосуществимыми или безнравственными.

ВЛИЯНИЕ ОКОСТЕНЕВАНИЯ ЛИЧНЫХ ЦЕННОСТЕЙ И НОРМ

Сначала люди видят горизонт, потом горизонт сжимается в точку, и люди говорят, что у них есть точка зрения.

Д. Гилберт

Как уже было сказано, вторая половина жизни — время, благопри­ятствующее развитию личности. Если в это время человек по-прежнему, как в молодости, агрессивно настроен на достижения и приобретения, то для него существенно повышается вероятность не только не достичь поставленных целей, но и заболеть.

На границе между зрелостью и старостью человек, обладающий еще достаточными силами, уже начинает их беречь, и одним из средств такого сбережения выступает предусмотрительность. Становясь более опытным, человек все больше внимания уделяет отдаленным последствиям своих и чужих поступков. (Раньше эта способность повышала эффективность превентивных мер, исключающих аварии и осложнения в экстремальных обстоятельствах.) Однако в старости избыточная осторожность может существенно мешать жить. Раздумья об отдаленных последствиях рож­дают грустные мысли о неизбежном конце и тем самым лишают сил. В преклонные годы некоторая легкомысленность предпочтительнее.

В старости человек неизбежно сталкивается с множеством психотравмируюших ситуаций: умирают родственники и старые друзья, взрослые дети отделяются от родителей. Происходит радикальная смена жизненных ролей: когда человек хоронит своих родителей — он пере­стает быть ребенком, а когда его дети встают на ноги и обзаводятся соб­ственными семьями — перестает чувствовать себя ответственным за их жизнь. Одновременно существенно ограничиваются финансовая свобода и независимость, а также сокращается сексуальная активность. Все эти сложные и грустные изменения разворачиваются на фоне усиливающейся тенденции раздельного проживания стариков и семьи детей. Иногда это разъединение только пространственное, душевный контакт сохраняется, но чаще разъезжаются из-за эмоциональной потребности старых людей сохранить независимость, иметь время и возможности заниматься только собственными проблемами. Эти вечные проблемы пожилого человека особенно остры в настоящее, постперестроечное время, когда в обществе произошло изменение системы ценностей, затронувшее и отношение к пожилым людям. Теперь старики нередко слышат, что они всю жизнь «не туда шли и не так жили», что им «пора на свалку эпохи». В подобной атмосфере развивать способы совладания с внутренними и внешними проблемами становится все важнее.

Итак, пожилой человек вынужден приспосабливаться и к новой си­туации вовне, и к возрастным изменениям в самом себе. Поскольку все мы люди разные, то и старение происходит и проявляется с различной скоростью. Как уже говорилось, различают возраст хронологический (био­логический, паспортный) и психологический, и возрастные фазы и стадии не обязательно однозначно взаимосвязаны и развиваются параллельно. Так, если биологический возраст ведет к снижению сенсорно-моторных способностей (зрения, слуха, скорости реакции), то одновременно за счет развития психики могут усиливаться аналитические способности, связанные с пониманием ситуации, умением принять решение и убе­дительностью аргументации. Вот типичный пример расхождения этих возрастов (по: 145, с. 60):

Однажды, будучи уже известным математиком, академиком, А. Н. Колмо­горов заметил, что каждый человек, начиная с определенного момента, продолжает оставаться в том возрасте, для которого наиболее характерно свойственное ему мироощущение. На прямой вопрос: «А вам сколько лет, Андрей Николаевич?» — он ответил: «Четырнадцать».

В старости человека может травмировать контраст между собственной бездеятельностью и деятельной жизнью окружающих. Этот контраст огорчает тем сильнее, чем в большей мере человек ощущает себя еще способным к труду. Вместе с тем видение себя, своих ощущений и возможностей изнутри и видение стариков другими людьми снаружи различаются рази­тельно. Изнутри и в старости многие так же жаждут любви, впечатлений и кипучей активности — всего того, для чего, согласно стереотипным представлениям о старости, время уже ушло. Исходя из этого стереотипа, общество не помогает пожилым людям в организации полноценной жизни, хотя для общества выгоднее дать старику работу или организовать для него обучение, чем все время его лечить. (Недаром в так называемых цивили­зованных странах постоянно растет число учебных заведений для пожилых и увеличивается количество рабочих мест с частичной занятостью.)

Когда человек осознает только свое бессилие перед лицом нараста­ющей слабости, то его организм предает его, усиливая страх, — и, на­против, когда имеется возможность что-то противопоставить угрожающей ситуации, тело мобилизует свои резервы. Поэтому, если человек работает до глубокой старости, то субъективно ощущает себя крепче и меньше болеет. Однако проблемы с трудоустройством старых людей усугубляются стереотипами молодых. Они считают, что можно не оглядываться на про­шлое, на личный опыт стариков, поскольку он сейчас неактуален, а все новое можно найти в книгах или в Интернете. При этом не учитывается, что индивидуальный опыт — это не просто объем знаний, но и умение ориентироваться в жизненных ситуациях. Ведь мудрость — это не только преемственность знаний, но и владение стратегиями установления связей между ситуациями и людьми.

В начале старения приверженность традициям и прежним нормам имеет некоторое позитивное значение, знаменуя продолжающееся развитие личности путем поиска во всем вневременных закономерностей. Однако, постепенно усугубляясь, интерес к вневременным ценностям приводит к уменьшению готовности человека к адекватной ориентации в новых ситуа­циях. Огорчаясь, что не справляется с быстро нарастающими переменами, он подсознательно сопротивляется изменениям, которые опровергают его ранее приобретенные знания и опыт. Пытаясь в преклонные годы удержать свою самодостаточность с помощью схем и правил, люди проявляют упрямую нетерпимость ко всему непривычному, а потому беспокоящему, страшащему их. Мир представляется им избыточно сложным, что и провоцирует стрем­ление к систематизации, поддерживаемой подсознательной необходимостью упростить его и вновь сделать для себя понятным и нестрашным.

Так или иначе, в большинстве случаев пожилой человек оказывается не подготовленным к неизбежности тактических и стратегических перемен своего поведения. Он не отдает себе отчета, что тщательная охрана им своих окостенелых представлений препятствует пониманию объективных законов изменения внешнего мира и делает его менее жизнеспособным в быстро изменяющейся среде. В итоге с годами он все больше утрачи­вает способность воспринимать новые впечатления, и, соответственно, все большую власть над ним обретают традиции. Чувство долга все реже соотносится с живым сочувствием всему новому и молодому и все чаще приводит к осуждению новых норм или простой экономии душевных сил. И то и другое формирует некий стандарт поведения, в котором со­циальные чувства частично утрачиваются и обнажается скелет усвоенных с молодости моральных принципов.

Эти жесткие моральные нормы очень затрудняют возможность обратиться за помощью, а ухудшение самочувствия и невозможность трудоустройства нередко приводят к тому, что получило название паника закрытых дверей. Это возникновение пугающей иллюзии, что жизнен­ное пространство сужается. Пережить это состояние тем труднее, что пожилые люди лишаются общения в связи с утратой социальных и части семейных ролей. Сокращение сферы общения, в свою очередь, сужает масштаб интересов: идеи и заботы становятся локальными, перестают быть связанными с общественными проблемами. Возникшая паника ведет к метанию, случайным реакциям, заставляет спонтанно менять соподчи­нение мотивов и ценностей в Модели Мира. При этом появление новых ценностей и критериев может как побуждать к ускорению действий, так и исключать некоторые перспективные решения. В итоге — нарас­тает число ошибочных решений и повышается конфликтность. Когда надежда успеть за требованиями быстро изменяющейся среды умирает, наступают безразличие к перспективам и собственной значимости и потеря смысла жизни, разрушающая всю организацию восприятия мира.

Утрату социальных позиций не все переносят одинаково. Самочувс­твие человека в старости в значительной степени зависит от того, как прошла переоценка целей и притязаний в средней зрелости, как был пройден кризис середины жизни. (Тогда тоже благодаря проекции вовне внутренних трудностей представлялось, что не внутренний мир изменяется, а внешний мир двигается «не в ту сторону».) Прежний кризис также был неприятен и сопровождался ощущением, что полжизни уже прожито, цели, ранее поставленные, не достигнуты и, вероятно, никогда достигнуты не будут. Такой результат анализа достижений провоцировал эмоциональный стресс. Что помогло тогда? Во-первых, страх утраты старых стимулов преодолевался за счет понимания: могут появиться новые интересы. (Но ведь это возможно и в старости.) Во-вторых, хотя нормализация само­чувствия и снижение напряжения тоже были связаны со значительным изменением представлений о мире и о себе, однако представления эти оставались взвешенными, за счет сохранной гибкости психики. Люди, не имеющие опыта кризиса середины жизни, быстрее теряют стимулы, необходимые для продолжения развития в последующие годы. Их старость проходит невыразительно и оканчивается ранним прекращением трудовой активности. Чтобы избежать этого, надо сосредоточиться на возмож­ности некоторого восстановления психической гибкости и лабильности.

В старости кризис может ощущаться как глубокое разочарование от недостаточности достижений, как значительное расхождение между мечтами, целями, поставленными ранее, и действительностью. Тогда че­ловек начинает воспринимать жизнь мрачно и считать, что «уже поздно что-либо менять» и «уже не успеть». Если стареющий человек с грустью вспоминает то, что было, с горечью думает о том, что могло бы быть, и, погружаясь в эти воспоминания, уходит в себя, то он быстро теряет память, утрачивает контакт с реальностью и с молодыми и делается бес­полезным для общества. При этом ощущается непрерывная усталость, так как деятельность выполняется только благодаря волевому напряжению. Только продвижение к новым целям нормализует настроение и создает условия для взаимопонимания с молодыми («У тебя свои планы, а у меня свои, и на общем поле движения к ним мы можем понять друг друга»).

Для решения актуальных в этом возрасте задач важна неуспокоен­ность, способность брать на себя ответственность, а не уклоняться от нее. Если пожалеть себя, позволить себе прекратить усилия и успокоиться, то возникает чувство опустошенности. Осознание того, что жизнь зашла в тупик, требует от человека значительного мужества для вступления на новый путь — ведь для этого надо разумно перестроить свой прежний мир, в скорлупе представлений которого было так уютно, а теперь стало так тесно, душно и трудно. И первым шагом к новой жизненной стра­тегии выступает понимание того, что неприятные переживания — не совокупность частных проблем, а следствие общего положения. Тогда можно искать новое направление приложения усилий.

Если направление взято правильно, то к решению задач автомати­чески привлекаются дополнительные резервы организма. Они запускают в работу подсознательные механизмы и подключают эмоциональную энергию. При этом надо учитывать, что возраст шестидесяти-восьми-десяти лет характеризуется психологическими изменениями, связанными с обостренным чувством дефицита времени для осуществления своих планов. Ощущение «Не успею!» может провоцировать стресс, особенно ярко выраженный у холериков и сангвиников. Новые критерии развития должны соответствовать наличным возможностям. Часто от пожилого человека можно услышать: «Я всегда так поступал!» Да, действитель­но, — но ведь раньше вам было не семьдесят лет. Кроме того, важно, что круг интересов неизбежно сужается. Из прежних немногие сохраняют свою значимость, но зато сохранившиеся устойчивы и глубоки, так как связаны со стремлением личности к чему-то для нее самому важному.

Влияние устаревших норм и ценностей на психическое равновесие хорошо видно на примере стариков в нашей стране. В наши дни они оказались глубоко ущемленными и даже подверженными дискриминации. Воспитанные на традиционной для Советского Союза психологии коллек­тивизма, они не могут перейти на позиции индивидуализма и страдают от ностальгии, испытываемой у себя дома. Теперь пожилого человека воспринимают не как личность, а как объект манипулирования: с ним не советуются, его мнением пренебрегают, современные бюрократы (люди следующего поколения) действуют по своему усмотрению, как им кажет­ся — «в интересах пожилого человека», — но этот человек абстрактный. Такое поведение вызывает обиду и раздражение, тем более что в ответ на свои жалобы вместо ожидаемой помощи старики слышат: «А что же вы хотите в вашем-то возрасте?»

Для обретения сил, позволяющих справляться с возрастными утра­тами, необходимо положительно оценить прожитую жизнь и свой вклад в нее. Именно поэтому современные представления о прошлом выбива­ют опору из-под ног пожилого человека. Да еще на фоне столь резкой перемены Модели Мира, когда многие чувствуют себя эмигрантами в своей стране и в своем городе, где прожили всю жизнь: новые порядки, платные медицинские учреждения, непонятные названия улиц, новые (иногда и на английском языке) названия магазинов, отсутствие места, где можно искать защиту и помощь. Нарушение душевного равновесия стариков и подрыв присущих им базовых ценностей резко ухудшил их психическое состояние. Модель Мира перестала справляться со своей функцией — помогать ориентироваться в ситуации. Кроме того, резко снизилась роль стариков в воспитании детей и внуков, исключив для пожилых людей получение удовлетворения в узком семейном кругу. И то и другое провоцирует стресс. Нельзя сказать, что положение наших ста­риков типично для других стран. В стабильные исторические периоды и в странах с устойчивым политическим и экономическим климатом пожилым людям не приходится отказываться от базовых ценностей. Сохранение их норм обеспечивает приемлемый психологический фон старости и требует меньших усилий для поддержания здоровья.

Сегодня сохранение своих «твердых устоев» для многих стариков является синонимом достоинства. При этом повеление их таково, как будто существованию этих принципов что-то угрожает и потому их надо непрерывно выпячивать. На самом деле «железобетонная» принципиаль­ность — не достоинство, поскольку человек должен жить в том мире, кото­рый вокруг него сейчас, а «твердые устои» — это потеря гибкости, ведущая к нетерпимости и даже фанатизму. В результате при попытке склонить человека к новым взглядам он может проявлять агрессивность, считая, что отказаться от старой системы норм значит перечеркнуть все прожитое.

По мере нарастания психической напряженности старому человеку, у которого жесткость конструктов Модели Мира максимальна, все труднее преодолевать стресс, а значит, все стремительнее включаются автоматиз­мы психологической защиты. Пожилой человек слишком многое считает для себя невозможным, тем самым отгораживая себя от изменяющейся действительности. Жесткая система критериев выступает причиной чрез­мерной категоричности в оценках людей и интерпретации новшеств. Нередко пожилые люди говорят, что хотят перемен, и они искренне так думают, поскольку считают, что эти перемены что-то улучшат. Однако когда перемены наступают, все, что изменяется, является для них угрозой, поскольку они чувствуют себя спокойно только в том мире, который был, который их сформировал. Тогда они снова требуют мира без перемен, того, который был раньше.

Привыкнув в годы оптимальной работоспособности и нормального самочувствия контролировать значимые стороны окружающей жизни, человек не понимает, что теперь ему этот контроль непосилен и пора менять стратегию. Если прежде человек был облечен властью, то ста­рость не приносит избавления от жажды власти. Человек может уже не интересоваться никакими удовольствиями, может уже еле двигаться, но власть остается последним, что ему мило и дорого. Любовь к ней не знает возрастных спадов и не оставляет человека до глубокой старости. Причина этого в том, что власть не является плотской потребностью, поэтому, в отличие от чревоугодия или невоздержанности в сексе, не ис­чезает, невзирая на болезнь или усталость. Власть выступает источником компенсации психических травм, так как престиж повышает самооценку, а подобострастие окружающих становится допингом. Кроме привыкания к такому допингу, стремление удержать власть поддерживается нарастающим страхом оказаться в зависимости и подчинении. С годами независимость становится «второй натурой», и, представив себе свое зависимое положе­ние, человек боится, что не сможет приспособиться.

Завышенное представление о собственной значимости — вид возрастной деформации, проявляющийся тем отчетливее, чем сильнее падает само­оценка. Так, при потере престижной работы привычка к использованию власти быстро ухудшает характер человека и ведет к конфликтам. При этом чрезвычайно возрастает чувствительность к «препятствиям» и «отказам», не­желание получать советы и консультироваться, делегировать полномочия и информировать других о своих действиях. Все это направлено на удержание своих позиций, тем более что завышенное представление о собственной значимости как бы освобождает от следования общепринятым этическим нормам. На фоне судорожного стремления поддержать свой престиж человек демонстрирует не только избыточный самоконтроль, но и тягу к перепровер­ке получаемых сведений, что раздражает и обижает окружающих и, в свою очередь, ведет к изоляции от молодых. Невзирая на рост конфликтности и реальное снижение своих возможностей, пожилой человек стремится удерживать ситуацию под контролем. Из идеи собственной значимости, завышенного самомнения, непрерывного стремления все контролировать проистекает и неспособность прощать окружающим равнодушие к себе и несогласие со своим мнением, что провоцирует активизацию защиты.

Безудержное стремление контролировать ситуацию, воздействовать на которую уже нет возможности, определяет развитие психосоматических заболеваний и довольно часто — гипертонической болезни. Гипертони­ки — люди, вынужденные постоянно сдерживать свои импульсивные реакции и подавлять потребность властвовать над обстоятельствами. Однако поскольку подавление — защита энергоемкая, а силы убывают, то часто среди разнообразия форм психологической защиты выбирается рационализация. Рационализация меняет оценку — дискредитирует цель, представляя ее не настолько желательной, чтобы рисковать («зелен вино­град»). Занятие такой позиции по отношению к травмирующим факторам может облегчать отстранение от них и исключить необходимость что-то делать, заменив поступки рассуждениями, оправдывающими бездействие.

Одно из проявлений повышенной инерционности психики пожилых людей — их известная обидчивость. Как правило, реакция старика на пустяковые обстоятельства представляется окружающим несоразмерной поводу. Но дело в том, что после незначительного конфликта в семье или на работе в памяти пожилого человека всплывают старые, давно забытые обиды, и тогда развивается генерализованный ответ — реакция не только на конкретное событие, а на сумму всех предыдущих обид, что и провоцирует несоразмерную реакцию. Кроме того, повышенную обид­чивость питает повышенная требовательность к самому себе, называемая иногда ответственностью. К сожалению, требовательность проявляется не только к себе, но и к другим людям, что не столько помогает исполь­зовать имеющиеся возможности, сколько ограничивает их вследствие непрерывных конфликтов.

Для поддержания положительной самооценки и сохранения смысла жизни пожилому человеку важно устойчивое ощущение собственной не­обходимости и полезности в семье и в обществе, — а это требует усилий по сохранению лояльности к молодым. Вместо этого старики цепляются за привычные нормы общения, занимая покровительственную позицию. Особенно нежелательно в этом случае проявление к ним сострадания со стороны молодых. Сострадание рассматривается как бестактность, ущемляет чувство собственного достоинства. В конце концов, человек дожил до шестидесяти, семидесяти, восьмидесяти лет, а теперь ему состра­дают — это может лишь усиливать чувство горечи (и включать защиту). Особенно угнетает, когда пожилому человеку подыгрывают — говорят то, что он, как предполагают, хочет услышать. Ведь при этом с ним устанав­ливают не партнерские, а авторитарные отношения. Кроме того, довлеет подсознательный страх, что перед смертью с ним будут обращаться бес­церемонно. Тревожное ожидание подобной бестактности тоже включает психологическую защиту — вытеснение.

Неспособность смириться с изменением ближайшего окружения осо­бенно отчетливо выявляется при смерти близкого. Порой она вызывает шоковое состояние, провоцируя защитное отрицание факта смерти доро­гого человека, предохраняющее горюющего от столкновения с утратой во всем объеме. В состоянии шока наступает особое переживание времени, что и позволяет избежать страдания в первый, оглушающий период. При этом человек организует «дырчатость» своего внимания — психически отсутствует в настоящем. Некоторое время он не слышит, не чувствует, не включается в актуальные процессы, все как бы проходит мимо него, пребывающего в совсем другом пространстве и времени.

Итак, при возрастной деформации Модели Мира следует:

• согласиться, что профессиональная компетентность в старости не обеспечивает новыми эффективными стратегиями;

• понять, что одно лишь энергосбережение не способствует появлению новых интересов и целей;

• постараться перестать жить в прошлом, лелеять свою власть и значимость и попытаться выработать лояльность к молодым и на­стоящему;

• преодолеть панику от ощущения близости конца и придумать себе новые планы и занятия.

ИНЕРЦИОННОСТЬ — ПАДЕНИЕ СИЛЫ ЧУВСТВ И СКОРОСТИ РЕАКЦИЙ

Как басня, так и жизнь ценится не за длину, но за содержание. Хороший кормчий плывет и с изодранными парусами, и даже когда снасти сорвет. Он приспособит, что осталось, и плывет дальше.

Сенека

Вследствие эмоционального охлаждения и снижения силы мотивов и переживаний в старости появляются специфическая рассудительность и повышенная взвешенность решений. Это связано с тем, что опыт большой, а искушения к страсти уже не такие сильные. Старые люди, кажутся особо благоразумными вследствие того, что страсти их теперь подчиняются выгоде. (Интересно, что подобный сдвиг логики влево чаще наблюдается у флегматиков.) Усиливающиеся с возрастом ригидность и рассудительность с помощью рационализации оправдываются такими до­стоинствами, как обостренное чувство долга, обязательность и несгибаемая убежденность в своей безусловной осведомленности, «как надо делать».

Со снижением скорости реакции и силы мотивов связан компен­саторный процесс, одной из граней которого выступает избыточный самоконтроль, активирующий особую серьезность. Она обусловлена убеж­денностью, что «нельзя витать в облаках», всегда надо быть реалистом и «твердо стоять на земле». Под флагом реалистичности в поступках манифестирует не только негибкость и консерватизм, но и морализа­торство. Серьезное отношение к себе и морализаторство усиливаются, если ранее человек обладал высоким социальным статусом и значимыми личными достижениями. Тогда он менее склонен менять свои позиции и идти на компромисс, ему удобно считать, что для решения новых задач можно и дальше продвигаться в том же направлении и тем же способом. И чем большим авторитетом человек рискует, тем сильнее развивается у него так называемое благоразумие, поддерживающее тактическую и стратегическую неколебимость и приводящее к изоляции от молодых.

Рассмотренные особенности характера пожилых людей во многом определяются стремлением жить прошлым. Однако такой образ мыслей, бесконечное прокручивание старых сценариев приводит к необратимой потере настоящею. Ценность правильного отношения ко времени пре­красно поясняет суфийская притча «Скряга и Ангел Смерти» [215, с. 417]:

Трудом, торговлей и ростовщичеством скряга накопил триста тысяч динаров. У него были земли, и строения, и самые разнообразные богатства. Тогда он принял решение год провести в развлечениях, живя в свое удовольствие, а потом решить, каким быть его будущему.

Но лишь только он закончил пересчитывать свои деньги, перед ним предстал Ангел Смерти, чтобы забрать его жизнь. Скряга как мог пытался переубедить Ангела, но тот оставался непреклонным. Тогда человек сказал:

— Дай мне всего три дня, за это я отдам тебе треть своего имущества.

Ангел отказался. Тогда человек сказал:

— Если только ты отпустишь два лишних дня на земле, я отдам тебе двести тысяч динаров.

Но Ангел не хотел и слушать его. Он даже отказал несчастному в одном-единственном дне в обмен на все его триста тысяч монет. Тогда скряга сказал:

— Умоляю тебя, отпусти мне самую малость — позволь написать всего несколько слов.

На этот раз Ангел уступил, и человек написал собственной кровью: «Человек, не растеряй свою жизнь. Я не мог купить даже час за триста тысяч динаров. Удостоверься, понимаешь ли ты ценность имеющегося у тебя времени».

Важно помнить, что слабеющие эмоции, убывающая сила и сни­жающаяся скорость реагирования не препятствуют необходимой ин­теграции, которую делает возможной способность охватить взглядом прошлую жизнь и смиренно, но твердо сказать себе: «Я доволен». Такая интеграция — одно из важнейших условий долголетия и продолжения развития индивидуальности на позднем этапе. Однако такое состояние недостижимо, если относиться к своей жизни как к череде нереализо­ванных возможностей.

СМЕЩЕНИЕ МОТИВОВ НА СТАРЫЕ ЦЕЛИ

В прошлом нет ничего безвозвратно потерянного, но все сохраня­ется навсегда. Люди видят только поля со жнивьем, но не замечают полных амбаров прошлого, в которые они приносили и в которых хранили и спасали свой урожай.

В.Франкл

В благоприятных условиях традиции общества формируют уважи­тельное отношение к старости, которое помогает старику справиться с усугубляющимся ощущением своей ненужности. Обычно, когда человек осознает, что от него больше ничего не зависит, он считает за благо уйти в тень. Такое представление об утрате всяких перспектив глубочайшим образом уязвляет его гордость и лишает уважения к себе. Тем более что в старости время, близкое к настоящему, иногда труднодоступно для вспоминания, вследствие того что этот последний период насыщен травмами и болезнями и потому под воздействием защиты больше под­вержен забыванию.

Одновременно с такой самоизоляцией неизбежно сужается и сфера интересов. Заботы концентрируются вокруг маленького мира собственной квартиры, усиливая переживания одиночества в отсутствие сверстников, собеседников. При этом большинство пожилых людей не отдает себе отчета в том, что пусковым механизмом для скуки и бесцельности час­то является не потеря близких, работы или занятости, а утрата прежних целей. Но, поскольку внешние цели последних лет работы все больше теряют в своей эмоциональной значимости, то более вероятным становит­ся сдвиг мотивов на старые цели, возникшие еще в молодости, но при трансформации их смыслового содержания. Такой сдвиг обусловливает переход внешней мотивации во внутреннюю и способствует смещению эпицентра интересов.

Специфическая динамика последовательной смены форм психологи­ческой защиты обнаружена при поступлении информации о неизлечимом заболевании. Сначала появляется отрицание смертельности («Я поправ­люсь!»). Затем наблюдается фаза агрессии, когда сознание неизбежной смерти смещается на другие объекты. Возникает проекция — перенос страха на другого, а после этого разгораются чувства гнева на неспра­ведливость судьбы, поиск виновных и мишеней для замещения. В этом случае замещение носит приспособительный характер — это активный бросок навстречу угрозе, чего бы это ни стоило. Упреки, брань, гнев помогают преодолеть страх перед неизбежным. В терминальный период наступает подавленность и, наконец, принятие своей участи с последу­ющей умиротворенностью.

ОСНОВНЫЕ СТРАТЕГИИ СОВЛАДАНИЯ В СТАРОСТИ

Однажды старый жрец сказал: «Я знаю, что дни мои сочтены.

Нет причины, почему бы мне не рассказать всего, что я знаю».

В.Я. Пропп

В совладании также имеются возрастные особенности. Эмоцио­нально ориентированные формы совладения с возрастом используются все реже, проблемно ориентированные — чаще, но эффективность их применения сильно зависит от типа травмирующих ситуаций, с которыми человек сталкивается [153, с. 714].

Используйте преимущества старости. Не забывайте, что у каждого возраста свои мотивы и свои ценности. Если для подростка ведущим мотивирующим началом выступает принцип удовольствия, для юноши — принцип власти, то для зрелого человека ведущая мотивация — воля к смыслу. Юность — это кошмар сомнений, средний возраст — утомитель­ный тяжелый марафон, а поздний возраст — это наслаждение прекрасным танцем (быть может, колени хуже сгибаются, но темп и красота становятся естественными, не вымученными). В старости человек свободен от всех прежних страхов: подвергнуться общественному неодобрению, оказать­ся профессионально несостоятельным [40, с. 43]. Отсутствие всех этих страхов формирует особое чувство защищенности. Поэтому наслаждай­тесь переживанием природных явлений — смены времен года, перемены ветра, опадания листьев — как высокозначимых событий. Организуйте более глубокий, чем до этого времени, контакт с близкими. Стремитесь к обостренному переживанию жизни в настоящем. Берегите время и не откладывайте ничего до какой-то отдаленной точки в будущем. Зрелость связана с уравновешенностью увлечений и реальных возможностей, ко­торая достигается за счет жесткой иерархии интересов. Когда силы тают, человек начинает устойчиво стремиться к чему-то определенному, самому для него важному, тщательнее концентрирует усилия на решении главной задачи. Тем более что он ощущает меньше мотивов, способных отвлечь от решения главной задачи. Приведу пару примеров.

Однажды я была в гостях у известного психолога П. Я. Гальперина. В это время он получил приглашение руководить секцией на психологическом конгрессе в Париже. Я сказала, что очень завидую ему, так как он снова увидит Париж и будет общаться с самыми знаменитыми психологами. Он посмотрел на меня задумчиво и произнес: «Я совсем не уверен, что приму это предложение». — «Почему?» — «Расчет времени неблагопри­ятен. Судите сами. Неделя уйдет на оформление визы, покупку билета и прочую подготовку. По возвращении неделя уйдет на написание отчета и вхождение в нормальный рабочий темп. Сам конгресс займет три-четыре дня, и, скорее всего, для меня интересными могут быть встречи с двумя специалистами, каждый из которых вряд ли сможет уделить значимым для меня проблемам более получаса. Итого: семнадцать-восемнадцать дней за час содержательного разговора — неэффективно! За это время я смогу существенно продвинуться в своей работе».

Близкая по смыслу ситуация описана В. Франклом [191]:

Однажды президент одного из американских университетов предложил Франклу девять тысяч долларов за несколько недель семинарских занятий на факультете. Тот отказался. Президент не мог понять причин отказа: «Вы хотите больше?» — «Вовсе нет, но, думая о том, как бы я использовал эти деньги, мне видится только одно стоящее их применение, а именно — при­обрести время для работы. Но сейчас у меня есть время для работы, так зачем же продавать его за девять тысяч долларов?»

ПРЕОДОЛЕЙТЕ СТРЕМЛЕНИЕ ЖИТЬ В ПРОШЛОМ

Оглядываться назад следует только ради извлечения уроков из прошлых ошибок и пользы из дорого купленного опыта.

Д. Вашингтон

1. Не жалейте сил на поддержание дружеских связей. Трудности передвижения и сужение круга близких и друзей ведут к тому, что жиз­ненное пространство как бы сжимается. Недостаток общения и перспектив способствует погружению «в прекрасное прошлое». Однако такое погружение не проходит бесследно. Оно ведет за собой неуступчивость, отрицание всего нового. Имея в виду такую деформацию, надо прилагать усилия для сохранения доброжелательного общения. Недаром с древности дружба ценилась как богатство, припасенное на последнюю часть жиз­ни. Австралийские ученые в течение десяти лет наблюдали за полутора тысячами людей старше семидесяти лет, чтобы понять, чем они живы. Оказалось, что наличие не детей и внуков, а именно друзей существен­но снижает уязвимость пожилых. Общаясь с друзьями, они ощущают самостоятельность своих интересов и полноценность жизни, поскольку сверстники видят в них не дедушку или бабушку, а индивидуальность.

Сенека считал, что дружба — сильнейшее противоядие от всех на­пастей. Во-первых, общение с друзьями приятно. Общие воспоминания помогают осознать, что жизнь прошла не зря. Во-вторых, даже если в дружеском кругу тревожащая проблема не обсуждается, беседа помогает переключиться на что-нибудь менее болезненное и дарит ощущение понимания, уважения и любви. Ведь друзья хороши тем, что, не вос­питывая, способны принять друга таким, каков он есть, со всеми его недостатками. В близком и безопасном общении, в теплом и располага­ющем окружении любые чувства могут быть спокойно пережиты, что способствует предотвращению активизации психологической защиты и очищению конфликтных очагов.

2. Берегите родителей и партнера. В любом возрасте, пока живы родители, человек ощущает себя ребенком, и это подсознательно подде­рживает в нем чувство безопасности. Если ваших родителей уже нет, то никого нет между вами и могилой. Теперь вы — барьер между вашими детьми и смертью. Осиротев в любом возрасте, человек переживает кризис, так как остается без прикрытия. Обнаружено, что в зрелом воз­расте старение задерживается у тех, у кого живы родители. Их кончина вызывает катастрофически быстрое дозревание.

Кроме родителей, от кризисов в старости оберегают партнеры и близкие. Действительно, среди тех пожилых людей, которые страдали от сокращения социального взаимодействия, выше оценивали свое мораль­ное состояние те, кто имел партнера но интимному общению и близких друзей [179, с.670]. Одиночество опасно! Как показали исследования, после семидесяти четырех лет резко возрастает число суицидов, что объ­ясняется не только ухудшением соматического состояния и изменением социальной роли, но и утратой родственников и друзей [61, с. 706]. По­терять родителей или старого друга означает потерять прошлое: человек, который умер, может быть, был единственным свидетелем золотых далеких дней. Хорошо бы, чтобы он не был единственным!

3. Отпустите с миром ушедших — это умерит горе. Никто не уходит от нас совсем. Ведь когда человек кого-то любил, был к нему привязан, существование его любимого сохраняется и продолжается внутри оставшегося жить, становясь частью его Модели Мира. Вначале, после смерти близкого человека, во внутреннем мире возникает некая пустота, переживаемая как чувство, что не только окружающий мир стал беднее, но и мы сами как-то уменьшились, какая-то наша часть умерла. Тогда доминирующее во внутреннем мире чувство пустоты порождает тяжелые переживания и мысли о собственной виновности. Человек начинает думать: из-за какого моего греха он ушел от нас? На самом деле после некоторой перестройки вашей Модели Мира ушедший снова начинает жить внутри вас, оказывая поддержку и давая советы. Поэтому в первый, особо тягостный период после его смерти лучше постараться отпустить его с миром и дожидаться обретения его поддержки изнутри. Самое трудное время помогает пережить исполнение традиционных об­рядов и ритуалов. Они — существенная поддержка при потере близкого, поскольку позволяют человеку выразить свое горе и почувствовать, что его разделяют другие, а разделенное горе снижает напряженность.

4. Простите старые обиды. Накопленные за жизнь обиды, по­давленные, вытесненные или рационализированные в свое время, не исчезли бесследно, а «та» конфликтная информация «ушла в подполье», и сохранение (удержание) ее там, исключающее осознание и призна­ние своей вины, требует непрерывного расхода энергии. С годами эти энергетические затраты становятся непосильными и ведут к соматичес­ким заболеваниям. Поэтому для обретения душевного равновесия так полезно глубинное прощение застарелых обид, благотворно влияющее как на психологическое равновесие человека, так и на его самочувствие, даже при хронических болезнях. Конечно, с некоторыми уже ушедшими людьми теперь не помириться, но все равно можно внутренне наладить с ними отношения, сказав: «Я тогда был молод и не понимал... Теперь я стал зрелым и этого бы не сделал. Я сожалею о том поступке». При­мирившемуся и жить, и умирать легче.

5. Не лелейте свое одиночество. Нарастание чувства одиночества в старости имеет ряд причин. Во-первых, осознается увеличивающийся дефицит сил для решения тех задач, которые когда-то были поставле­ны. Во-вторых, труднее становится приспосабливаться к новым идеям. Именно поэтому множество знаменитых людей были забыты задолго до своей кончины: они завершили свое дело и были преданы забвению, поскольку не пролонгировали свои идеи в новых условиях. Ведь трагедия не в том, что однажды человек оказывается перед лицом физической смерти, а в том, что задолго до этого он мертв среди живых. В-третьих, драма одиночества настигает того, кто, преодолев первые две преграды, оторвался от сверстников. А. Эйнштейн отмечал, что его трагедия была в том, что он, вопреки возрасту, следовал своим путем, становящимся все более пустынным, в то время как почти все друзья объявляли этот путь бесплодным и ведущим в тупик. В конце своей жизни он писал [96]:

Современники видят во мне еретика и одновременно реакционера, кото­рый, так сказать, пережил самого себя. Конечно, это мода и близорукость. Но неудовлетворенность поднимается и изнутри. Да иначе и не может быть, когда обладаешь критическим умом и честностью, и только юмор и скромность создают равновесие вопреки внешним влияниям.

Обдумав и проанализировав хотя бы эти три причины возникновения чувства одиночества, надо для себя сделать вывод: силы не у всех тают с равной скоростью, и медленнее это происходит у тех, кто продолжает двигаться к цели. Кроме того, чтобы не умереть до времени, заканчивая работу, непременно привяжите ее результаты к актуальным проблемам современности. И наконец, решившись до конца двигаться своим путем, не ждите расположения ни сверстников, ни молодых.

КОМПЕНСИРУЙТЕ ВОЗРАСТНОЕ СНИЖЕНИЕ НАКАЛА ЭМОЦИЙ

Счастье — это не только разделенная любовь, не только почет, богатство, успехи в политике и войне, но когда жизнь медленно вя­нет, и утихают бурные страсти, и наступает великолепие прозрачных тихих закатов, и легкость, свершение, покой охватывает тело, словно свежий, благоуханный воздух, и осенние дни светятся мягким сиянием, и наливается, наконец, яблоко и висит на ветке, созревшее и готовое упасть. Тогда приходят самые счастливые, самые умиротворенные дни, благостные дни в мирном раздумье.

Уолт Уитмен (написано в 69 лет)

1. Оживите чувства оптимальной мышечной нагрузкой. В старости при физических упражнениях важно не стремление к результату (как в молодости), а переживание процесса и мышечная радость. Пока живется, надо жить по возможности активно. Имейте в виду, что сенсорные фун­кции включены в физическую деятельность, поэтому только достаточный уровень двигательной нагрузки позволяет их сохранять. Кроме этого, нельзя забывать, что после шестидесяти пяти лет ход времени постоянно ускоряется и неопределенное будущее, казавшееся бесконечным, стано­вится определенно конечным. Часто понимание, что времени осталось мало, сопровождается преждевременным резким снижением активности у пожилых людей, что еще больше сокращает отпущенные дни [26, с.46]. Никогда не поздно! В 1990 г. психологи провели восьминедельный курс усиленной тренировки мыши для участников старше девяноста лет. Сила их мышц увеличилась на сто семьдесят четыре процента! [136, с. 201]. Другим примером обновления мотивов и восстановления двигательных навыков может служить ситуация, показанная в очень трогательном Канадском фильме «Путешествие в приятной компании»:

Нескольких женщин из дома престарелых перевозят в медицинский центр другого городка для обследования. По дороге ломается их автобус и, кроме того, повреждает ногу шофер — молодая женщина. Таким образом, семь женщин оказываются на проселочной дороге. Все они уже много лет не имели нужды обслуживать даже себя самостоятельно и тем более помогать другим. Сюжет демонстрирует оживление человеческих чувств и практических умений, позволившее им устроиться на несколько дней в заброшенном доме, выжить, помогать друг другу и вызвать помощь.

Только необходимость помогать другим, только значимая нагрузка способна оживлять и возвращать умения молодости. Когда знаменитого врача, органиста и великого гуманиста А. Швейцера спросили: «Как по­бедить старческие недуги?» — он ответил: «Увеличьте свою нагрузку!»

2. Поддержите самооценку тренингом интеллекта. Чем больше мы используем интеллект, тем меньше теряем. Тренинг позволяет не только сберечь интеллектуальные способности, но и восстановить их. Известно, что образование и интеллектуальные усилия в течение жизни определяют умственную сохранность в старческом возрасте. Люди твор­ческие меньше подвержены наиболее распространенному заболеванию пожилого возраста — склерозу. Неврологические заболевания и деменция имеют менее разрушительное воздействие на хорошо тренированный мозг. Продемонстрируем этот феномен на примере сестры Марии, при­надлежавшей к Школе монахинь из Нотр-Дам города Манкато.

В этой школе все монахини замечательны своим долголетием. Из­вестны они также полным отсутствием среди них болезни Альцгеймера. Сама сестра Мария успешно выполняла когнитивные тесты до самой своей смерти в возрасте ста одного года. Этот феномен исследовали и единодушно приписали пожизненной привычке к умственной актив­ности. Монахини, постоянно упражнявшие свой ум, жили в среднем дольше, чем менее образованные сестры. При этом эффект мыслитель­ных упражнений был кумулятивным, действующим на протяжении всей их жизни. Когда изучили автобиографии монахинь, написанные ими в возрасте от двадцати до тридцати лет, то выявили корреляцию между ранними сочинениями и уровнем деменции в поздние годы. Монахини, которые в юности писали не только грамматически правильные, но и более содержательные эссе, сохраняли умственную бодрость значительно дольше, чем те, которые в молодости писали упрощенным слогом. Воз­можно, те из них, что рано развили в себе и сохраняли впоследствии привычку напрягать ум, приобрели защиту для своего мозга, которая оказалась столь важной в поздние годы [1, с.282].

«Используй вещь — или ты ее потеряешь» — старое изречение. Кажется, что оно буквально применимо и к мышлению. У.Шайе и Ш.Уиллис [по: 1, с.294] опубликовали статью с интригующим названием: «Можно ли сделать обратимым упадок интеллектуального функ­ционирования у взрослых людей?» Авторы исследовали группу людей в возраст от шестидесяти четырех до девяноста пяти лет, страдавших упадком многих умственных функций на протяжении более четырнад­цати лет. Исследователи задались вопросом: может ли относительно короткий тренировочный цикл восстановить мыслительные процессы до исходного уровня, компенсировать четырнадцать лет упадка пространс­твенной ориентации и индуктивного мышления? Во многих случаях ответ оказался положительным. Более того, когнитивная реабилитация была генерализованной и могла быть продемонстрирована многими незави­симыми тестами различных когнитивных функций, причем не только на тех задачах, которые использовались при тренировке.

Из сказанного очевидно следует, что интеллектуальная активность, мобилизуя множество включенных в нее функций, например усиливая кровоснабжение мозга и за счет этого сдерживая деструктивные изме­нения, способствует сохранению здоровья и долголетию. Кроме того, многие пожилые люди находят творческую работу очень важной для себя, так как она позволяет им реализовать устремления, которые они заглушали в себе в прежние годы, занимаясь практически важными делами.

Известный психотерапевт К.Витакер [40, с. 42] писал, что по­следние пять лет его карьеры преподавателя (она закончилась, согласно университетским правилам, когда ему исполнилось семьдесят лет) и по­следующие пять лет на пенсии оказались более живыми, творческими и счастливыми, чем предыдущие сорок лет!

3. Изыщите новые интересы — освежите свои чувства и память. В старости большинство людей считает, что начинать что-то новое позд­но или даже невозможно. При такой позиции человека может затопить чувство безнадежности и бессмысленности жизни. В этой ситуации имеет смысл, прежде чем искать новые интересы, произвести ревизию старых. Не многие осознают, что после выполнения социальных обязанностей приходит время, когда можно наконец осуществить юношеские мечты. Сначала представляется, что их уже и нет, но на самом деле они просто вытеснены глубоко в подсознание, поскольку явное присутствие их, как неисполнимых желаний, в периоды интенсивной работы было слишком болезненным, слишком затрудняло выполнение социальных ролей. Теперь же самое время вспомнить о некоторых из них.

С возрастом при выборе новой цели и определении способов ее достижения большое значение приобретает оценка своих перспектив. Экономия сил и времени заставляет сужать круг значимых целей; как следствие, деградирует и память, поскольку только актуальные интересы оживляют ее. Вот пример из моей практики:

У меня была премиленькая лаборантка Танечка. Однажды ко мне обратил­ся пожилой профессор с жалобами на ухудшение памяти. В особенности его огорчало, что он перестал запоминать имена своих студентов. Как он считал, это происходило «от склероза». Я предложила ему проверить память с помощью тестов и попросила Танечку подготовить необходимые материалы. Пока она готовилась, мы беседовали на светские темы. В ходе этой беседы выяснилось, что имя лаборантки он запомнил с первого предъ­явления. Затем мы обсудили великое событие в его жизни — рождение внука. Оказалось, что он прекрасно помнит: рост и вес при рождении, когда прорезался первый зуб, какое слово было первым, и т. п. Таким образом, в этой зоне актуальных интересов склероз тоже не обнаружился. Беспокоящее же его забывание фамилий студентов — это обычное следс­твие не склероза, а потери интереса к определенной части жизни. То, что ему теперь интересно — внук и его особенности, а также имя прелестной лаборантки, — он отлично помнит.

Люди, не умеющие поддерживать интерес к персонам и событиям, угасают быстрее. Только эмоционально-положительное восприятие со­бытий и сохранность интересов предохраняют от выгорания.

4. Имейте наготове незаконченное дело и свежие планы. Сильная смысловая устремленность в будущее может продлевать жизнь. Иссле­дования показали, что даже в экстремальной ситуации направленность за пределы самого себя порождает дополнительные внутренние силы. В исключительно трудной обстановке концлагеря наибольшие шансы выжить имели те, кто был нацелен на дело, которое ждало их потом, на воле. Однако при завершении дел подводное течение мыслей о смерти непременно выходит на поверхность. Пожилые люди часто сравнивают процесс старения с восхождением на гору: подъем все круче, спутников и сил все меньше, но в то же время уменьшается число вещей, кото­рые остаются значимыми. Кроме того, с прекращением официальной работы у большинства людей возникает большая «дыра» во времени, которую они не могут заполнить. Ведь работа — не только необходимое зло в жизни человека, но и часть его самореализации. Когда он лиша­ется положительных сторон занятости, то может испытывать глубокий кризис. И пожилой человек, построивший для себя приятные планы

использования свободного времени, чаще имеет долгую теплую осень, поскольку ему легче пережить расставание с прежней работой.

К целям и идеалам, актуальным в старости, можно отнести поиск смысла прожитой жизни. Отражением этого поиска — переосмысливания — выступает склонность делиться воспоминаниями, как следствие ожидания от молодых эмоционально окрашенного подтверждения того, что жизнь прожита не зря. Ведь воспоминание, сопровождае­мое положительными эмоциями, обладает мощной терапевтической ценностью.

В эти годы растет потребность изыскать смысл не только своей жизни, но жизни вообще. Умирают старые друзья, взрослые дети от­деляются от родителей. Нарастающий страх смерти не просто толкает пожилого человека к бегству от реальности (хотя и это имеет место, и тем больше, чем менее понятной предстает действительность), но заставляет искать за повседневностью вечную и незыблемую реаль­ность. В этом плане незаменима религиозная вера. Старому человеку она снова дает перспективу и возможность строить прогнозы и за гранью смерти.

Как уже говорилось, в старости движение времени ускоряется и, по мере того как удлиняется прошлое, сокращается настоящее. Только устремленный в будущее человек способен воспринять свое прошлое как несуществующее и несущественное. В противном случае происходит отрицание актуального времени и полное слияние с прошлым [26, с. 45]. Как писал Харви Кушинг, единственный способ продлить жизнь — всегда иметь незавершенную задачу. Действительно, И. В. Гете работал семь лет над второй частью «Фауста», а завершив рукопись, через два месяца умер. В. Франкл считал, что последние семь лет Гете жил за предела­ми своих биологических возможностей, задержав смерть до реализации смысла своей жизни.

Чем больше планов, хобби и ролей, освоенных до старости, тем меньше на склоне лет травмирует потеря части из них [121, с.337]. Только поиск новых путей включения в активную жизнь и навык планирования свободного времени обеспечивает совладение с новыми трудностями.