Подавление

При подавлении защита проявляется в забывании, блокировании неприятной, нежелательной информации либо при ее переводе из восприятия в память, либо при выводе из памяти в сознание. Поскольку в этом случае информация уже является содержанием психики, так как была воспринята и пережита, она как бы снабжается спе­циальными метками, которые позволяют затем удержи­вать ее там. О каких же метках идет речь?

Вспомним: когда человек по какой-либо причине ис­пытывает эмоцию, то это переживание происходит сразу на трех уровнях. Первый из них — двигательный. На этом уровне эмоции проявляются в выразительных движениях мышц лица, в позе или отражаются в общей двигатель­ной активности человека. Например, при гневе мышцы напрягаются, кулаки сжимаются; при страдании на лице появляется своеобразное горестное выражение, так на­зываемая маска страдания, а от радости хочется прыгать и скакать. Второй уровень переживания эмоций — физио­логический. Все мы знаем, что эмоции влияют на деятельность: пищеварительной системы (спазмы же­лудка или кишечника при страхе), дыхательной (учащен­ное дыхание при гневе), сердечно-сосудистой (боль в сердце при переживании страдания), а также эндокрин­ной, нервной, вегетативной и других систем организма (покраснение, побледнение, потливость, нарушения сна и прочее). На третьем, психическом, уровне эмоции пе­реживаются как кратковременные реакции или как бо­лее длительные качественные психические состояния: страха, страдания, радости, вины или стыда. Так, пере­живая чувство стыда, человек говорит о «внутреннем му­чении, болезни души...», об ощущении себя «...как будто нагим, потерпевшим поражение, потерявшим достоин­ство, отвергнутым...» [40].

Особенность подавления состоит в том, что содержа­ние переживаемой информации забывается, а ее эмо­циональные, двигательные, вегетативные и психосома­тические проявления могут сохраняться, проявляясь в навязчивых движениях и состояниях, ошибках, описках, оговорках. Эти симптомы в символической форме отра­жают связь между реальным поведением и подавляемой информацией.

Дети рисовали на тему: «Я такой довольный, я такой счастливый». Ученик 2 класса Антон Л. изобразил маль­чика, который идет и толкает тележку. В ней сидит пес. Светит солнце на голубом небе, зеленеют трава и дере­вья. Приведем диалог психолога с Антоном.

Психолог: «Расскажи, что ты нарисовал?» — Антон: «Собаку подарили другу Никите» — «Так ведь мы рису­нок о себе рисовали».— «Мне тоже подарят, когда будет трехкомнатная квартира. Но если бы сейчас по­дарили — был бы так счастлив!» — «Тебе собаки снят­ся?» — «Снятся редко. Ноя об этом не говорю». — «По­чему?» — «Мама злится. Сказала, чтобы я о собаке не говорил». — «Тебе сейчас грустно или радостно?» — «Радостно, вы ведь мне за рисунок пять поставили». — «А из-за собаки?» — «Расстроился».— «Когда у тебя бу­дет сын, купишь ему собаку?» — «Нет».— «Почему?» — «Не знаю магазина». — «А если узнаешь?» — «Нет, де­нег не хватит. Или скажу, что потом».

Пауза. У мальчика на глазах появляются слезы. Психолог: «Так расстроился, что даже заплакал?» — Антон: «Да». — «Почему?» — «Не знаю».

Пауза. Антон (сквозь слезы): «Я куплю ему собаку, мы вместе будем играть».

Разговор с психологом выявил у мальчика подавлен­ное травмирующее переживание. Оно связано с тем, что ребенок не может удовлетворить очень важную для его возраста потребность — иметь собаку. Меткой того, что в душе имеется подавленное переживание, послужила ошибка мальчика: все рисовали рисунок на тему «Я та­кой довольный...», а его рисунок назывался «Собаку по­дарили другу Никите». Защитные барьеры подавления (о собаке лучше не говорить, ведь мама будет злиться) и проекции (собака не у меня, а у друга Никиты, я не вино­ват, что о ней говорю) позволяют частично справиться с этим неприятным переживанием. К сожалению, свое не­верие в возможность иметь собаку Антон переносит и в будущее — на своего сына. Бессознательно идентифицируя себя с матерью, ребенок слепо копирует ее родитель­ское поведение («не куплю собаку, так как не знаю мага­зина, не хватит денег»). Прослеживается своеобразный стереотип в решении значимой проблемы, который при отсутствии его осознания означал бы для ребенка только один исход — неуспех (собаки не будет, потому что ее не может быть никогда).

Когда с помощью вопросов психолога мальчику уда­ется понять, что существует и другой, более благоприятный выход: купить собаку своему будущему сыну и всем вместе играть, — ребенок вдруг обнаруживает, что о соба­ке совсем не обязательно забыть. Не боясь вызвать отрицательных эмоций со стороны значимых взрослых, о со­баке можно и думать и говорить с радостью. Процесс осознания сопровождается эмоциональной реакцией со слезами. Иначе говоря, в этот момент ребенок пережива­ет маленький катарсис, обретая веру в то, что и в его жизни может быть собака. Конечно, такое разрешение ситуации — это замена одного механизма защиты (по­давление) на другой (замещение). Однако замещение в этом случае является менее травматичным и более эф­фективным защитным механизмом, т. к. стимулирует достижение желания в будущем.

Обнаружено, что для закрепления следов в долговре­менной памяти они должны быть особым образом эмо­ционально окрашены — маркированы. Соответствующая эмоциональная окраска определяет в дальнейшем дос­тупность следов произвольному вспоминанию. Поэтому наша способность вспоминать зависит от того, прият­ными или неприятными являются следы нашего про­шлого опыта. Чтобы что-то вспомнить, человеку необ­ходимо вернуться в то состояние, в котором он получил информацию. Если тогда он был разозлен или огорчен (например, просьбой что-то сделать), то, чтобы вспом­нить об этом, он должен вновь вернуться в это состоя­ние. Поскольку ему не хочется вновь чувствовать себя так плохо, то он вряд ли вспомнит. Когда человек устра­няет мысль о том, что он не хочет или не может что-то сделать, он говорит себе так: «Не так-то уж и нужно бы­ло», «Мне это неинтересно, я это не люблю», — тем са­мым обнаруживая негативную эмоциональную марки­ровку.

Рассказ ученицы 5 класса Кати У. на тему «Я плохо запоминаю»: «Я плохо запоминаю песни и стихотворе­ния по немецкому /языку. Я не люблю этот урок, и у меня плохая память. Я его путаю с английским и гово­рю вместо " здравствуйте " — " до свидания "».

Со второго класса у детей был английский, а в пятом они стали изучать второй иностранный язык — немец­кий. Конечно, он дается труднее английского, и поэтому его освоение сопровождается отрицательными эмоция­ми. Девочка пытается честно учить немецкий, но не лю­бит его, вследствие чего плохо запоминает и воспроизво­дит учебный материал.

Подсознательный механизм подавления тесно связан с копинг-стратегией «стараюсь забыть». Следующий при­мер показывает, как девочка усилием воли вынуждена подавлять свой гнев по отношению ко взрослому — учи­тельнице математики, которая поставила ей двойку.

На своем рисунке «Я становлюсь злой и угрюмой, когда получаю плохие отметки» ученица 4 класса Эля О. изобразила урок математики. Девочка неправильно ре­шила на доске пример с десятичными дробями и получи­ла два. Учительница говорит: «Садись! Два!» — Девочка плачет и думает: «Я тебе еще покажу!».

Психолог: «А что значит — покажу?» — Эля О.: «Я ей покажу, — значит, отомщу. Положу ей на стул кноп­ку или напишу на доске " Кролик Роджер ". Я ей отомщу за то, что она мне поставила два. Я отомщу ей за то, чтобы в следующий раз два не ставила и не была такой злой».— «А что ее делает злой?» — «Ее делает злой то, что дети не учат домашнее задание. Меня бесят ее привычки — оранье, кричанъе, то, что она очень часто ставит двойки. Когда учитель злой, не хочется учить­ся, потому что у нее плохое настроение, и она всем может влепить двойки. Когда учитель злой, то очень страшно. У тебя сразу в голове перепутывается, и ты все забываешь».— «И что же надо сделать в этой си­туации?» — «В этой ситуации надо смириться — надо забыть об этой двойке».

Мы уже говорили, что взрослые часто вынуждают де­тей «забывать» о значимых для них вещах. Существуют предметы, проблемы, события, о которых не только нель­зя говорить, но и думать непозволительно (табу). Если человек усилием воли старается нечто подавить, забыть о чем-то пережитом или мысленно отталкивает это от се­бя, устраняет нечто неприятное, то осуществляется дис­социация следов его памяти: их разделение на разрешен­ные к произвольному вспоминанию и не разрешенные. Поэтому подавление обнаруживается в разрывном харак­тере воспоминаний — из общей картины прошлых собы­тий что-то оказывается запрещенным к воспроизведе­нию. Причем не все негативные события подавляются в равной мере. Чаще всего подавляется переживание стра­ха, собственной слабости, агрессивных намерений про­тив родителей или других взрослых людей, сексуальных побуждений.