Присутствие

Наша большая семья занимает просторную квартиру в одной из старых высоток города. Я, мама, папа, брат (сейчас он в армии), сестра с мужем, бабушка и тётя. В нашем доме почти всегда шумно, и кроме «основных» жильцов постоянно толкутся какие-то люди: чьи-то друзья, знакомые, дальние родственники, друзья друзей, коллеги. Но так бывает начиная с поздней осени и до весны. А летом квартира вымирает. Мама с папой увлеклись деревней и самозабвенно выращивают огурцы и редкие сорта томатов. Бабушка отправляется в ежегодное турне «По внука», сестра с мужем пропадают на строительстве своего дома, и после того, как его накрыли крышей, иногда остаются там и на ночевку. Тётя, строго говоря, у нас не живёт. Её дом почти за полярным кругом, где-то возле Мурманска И каждую весну, словно перелётная птичка, она приезжает в Беларусь, чтобы обрабатывать свой маленький огородик, мариновать огурцы, варить варенье и сушить грибы на долгую полярную зиму. Родом она отсюда, её наследный кусок земли никто не отбирал, а пенсионный возраст вполне позволяет длительные «командировки». К сожалению, со своими сыновьями видится она редко. Младший иногда приезжает на несколько недель в её «летнюю резиденцию», а старший лишь изредка звонит. Когда-то тётка оставила ему и его жене, Софии, свою большую четырёхкомнатную квартиру, а сама переехала в малосемейку, которую купила, продав машину покойного мужа. Старший сын Антон рос воспитанным, интеллигентным ребёнком. Хорошо учился, как говорят, подавал надежды, и стал-таки профессором каких-то там наук. Женился на «приличной» девочке, которая пилила его всеми возможными способами, стимулируя к накопительству и мещанскому благополучию. Потом у них родился ребёнок – красивый мальчик: законченный эгоист абсолютно неприспособленный к жизни, источник постоянных «хочу!!!» и вечных неприятностей. Антон стал реже появляться дома, пристрастился к выпивке и разлад в семье ещё больше отдалил супругов.

Когда я ошивалась в кухне со своими учебниками и тетрадями и слушала разговоры взрослых, то поняла, что тёткина невестка обладает какими-то способностями, о которых говорить не принято. Её бабка, якобы колдунья, женщина очень неприятная. Через неё «способности» перешли сначала к дочери, а потом и к внучке. Оттачивать своё мастерство в современных условиях супруга состоятельного профессора не стала, но сила бурлила, кипела внутри и постоянно просилась наружу. Это выглядело как вспышки безумного гнева, ярости и беспочвенного раздражения, которые исчезали так же быстро, как и появлялись. Тётка с невесткой не ладила, как ни старалась. Моя мама считает, что и от квартиры та отказалась не по доброй воли, а повинуясь какой-то неведомой силе – как кролик перед удавом.

Все эти разговоры меня не впечатляли. Во-первых, я смотрела на жизнь широко открытыми доверчивыми глазами, и во всех людях видела только свет, во-вторых, папа-атеист сумел внушить мне, что бояться нужно только реальных вещей – ядовитых пауков, пьяных водителей или шаровой молнии. Короче, в моём мире было место для чудес, но только для добрых. А всех, кто приезжал к нам погостить, я просто обожала. И к Софии тоже относилась с любовью.

Прошлой весной, пред началом дачного сезона, Антон с женой приехали к тёте в Беларусь. Это случилось как-то совсем неожиданно. Я, как всегда, обрадовалась, что снова будет нарушен привычный семейный распорядок. Приезд гостей издалека заряжает моих домашних кипучей энергией. Женщины бегали туда-сюда, выбивали ковры, мыли окна, лепили пельмени, жарили котлеты, тушили голубцы. Я пыталась помогать, выполняя мелкие поручения, или засыпала над доской с бесконечными кружочками теста, которые мне давали раскатывать.

Когда тёти не было в кухне, мама шепнула сестре, что «стервятники» ещё не всё забрали и едут за последними украшениями и сбережениями. Мол, боятся ненасытные, что что-нибудь может достаться нам. Однажды София устроила целый скандал, когда увидела в ушах у моей сестры скромные золотые серёжки, подаренные тётей ей на свадьбу.

В квартире воцарился торжественный порядок. Пахло чистотой и обильной едой. Я просто обожаю эти мгновения перед приездом гостей. Люблю ходить по чуть влажному полу босиком, слушать тишину и вдыхать ароматы. Это и есть настоящее ощущение праздника. И как же хочется продлить его подольше!

Визит Антона с женой прошёл быстро и для меня почти незаметно. Утром я была в школе, а после обеда все взрослые куда-то уходили. Гуляли по городу, ездили на дачу, посещали театры и ужинали в ресторанчиках. Я не вполне успела насладиться «праздничным хаосом», как всё уже закончилось. Мама выглядела уставшей и часто обсуждала что-то в полголоса с сестрой и бабушкой.

По улицам растёкся жирный зной. В густом воздухе, пропитанном сладкими пряными ароматами, вяло качались тяжёлые кроны деревьев.

Над асфальтом, то тут, то там, поблёскивали миражи. Ленивые вздохи горячего ветра поднимали в воздух маленькие пыльные облачка.

Редкие прохожие появлялись и исчезали, как в замедленном фильме. Всё казалось каким-то нереальным, объятым пьянящим полусном. Цветы поникли, травы потускнели, небо утратило лазурь, став почти белым. Обжигающее лето накрыло город.

Все разъехались по своим привычным для этого сезона маршрутам, а я целыми днями нахожусь дома одна. Деревню не люблю, и езжу туда только на «плановые» работы: прополка клубники, уборка картофеля и всё в таком духе. И только, когда мама заставит. Благо, в школе летняя практика, и я на законных основаниях пребываю в городе. К тому же, присматриваю за квартирой: разбираю вещи в шкафах, мою полы, протираю книги от пыли, дежурю в подъезде. Ну, знаете, раз в четыре месяца нужно подмести и вымыть площадку своего этажа. А ещё перебираю привезённые ягоды и засыпаю их сахаром, чтобы мама вечером могла сварить варенье. И очень много читаю.

Это самое захватывающее занятие на свете! И оно должно быть обставлено соответствующим образом. Что читать, решить просто. Беру список книг на лето (по школьной программе) и начинаю по порядку. Больше всего мне нравятся книги, описывающие эпоху с 19 до начала 20 века. Я погружаюсь в эти дивные обороты речи, смакую изящные описания природы, детали костюмов и головных уборов, благородных манер и совершенно особенного времяпровождения. Чтобы впечатление было полнее, ничто не должно меня отвлекать. Я никогда не сяду за чтение в ночной рубашке или заношенном халате. В комнате должен быть порядок, потому что пыль или разбросанные вещи лишают меня удовольствия и страшно раздражают. Ведь это так неподобающе! Лучшее место для чтения – лоджия. Особенно, когда сестра выносит на лето все наши цветы. Настоящий парк, утопающий в буйной тропической зелени! Периодически я отрываюсь от чтения, чтобы выпить чай из фарфоровой чашечки, или пообедать, используя для сервировки стола праздничный набор посуды (который я после аккуратненько ставлю обратно в сервант, чтобы никто ничего не заметил), салфетку, столовые приборы и нож, конечно. Ем медленно, манерно, сижу с ровной спиной. Представляю себя аристократкой. Когда книга прочтена, обеды становятся проще, а манеры не так изящны. Но не надолго, ведь следующая книга – повести Островского. Так что, снова здравствуй, 19-й век.

Сегодня по моему плану уборка балкона. Разбираю навесные шкафчики и выбрасываю старые стаканчики для рассады, пересохшие журналы, обрывки верёвок, картонные упаковки и прочую дребедень. В доме я одна. Солнце светит щедро, небо голубое и беззастенчиво прозрачное. Счастье!

Вдруг моей спины коснулась волна ледяного холода. Скользнуло что-то невесомое. Я чувствую, как кто-то смотрит на меня в упор, сверля глазами. Я просто оцепенела от ужаса, ведь в квартире я одна. Надо повернуться, иначе сердце разорвётся от страха. Но не могу. Боюсь увидеть то, что заставило меня похолодеть. Ещё секунда. Глубоко вдыхаю и оборачиваюсь. Никого и ничего. Что же это было? Просто показалось! Что показалось? Вторая волна ужаса накрыла меня с головой. Я смотрю в дверной проём – он пуст. В квартире тишина. Полумрак. Ничего не произошло. А я всё ещё не могу пошевелиться. Ужас леденит кровь. Я отхожу от двери и сажусь на скамеечку. Солнце нагрело воздух, а мои руки ледяные и влажные. Ногти отдают голубизной. Я тихо дышу, словно боюсь себя обнаружить. Кто-то за мной наблюдает, ждёт меня в кухне или коридоре. Я сижу тихо, чтобы не издавать никаких звуков. Проходит много времени, и я начинаю видеть, что творится вокруг. За окном играет ветер. Он сорвал фуражку с головы милиционера, она падает и катится по проезжей части быстрым весёлым колесом. Милиционер бежит за ней, пытаясь поймать, резко тормозят машины. Ещё чуть-чуть, и работник ДПС мог бы стать виновником крупной аварии. Вот так парадокс. И я улыбаюсь своим мыслям.

Но вот снова страх пронзает моё сердце. Чьё-то присутствие я ощущаю всей кожей. Я хочу уйти с балкона, но боюсь сделать даже шаг. Беру книгу, лежащую на подоконнике, тихонько раскрываю её там, где лежит закладка. Пробую читать. Но всё моё внимание сосредоточено на звуках. Прислушиваюсь, вдруг где-то что-то скрипнет или шелохнётся? Пробегаю строчки невидящими глазами, пытаюсь вникнуть в смысл прочитанного. Очень-очень осторожно переворачиваю страницу. Только бы она не хрустнула предательски громко.

В прихожей шумно открылась входная дверь. Я облегчённо вздохнула: пришёл кто-то из родных. И правда, мама привезла очередную порцию клубники. Вечер прошёл обыденно спокойно.

На следующий день леденящий взгляд пронзил меня в гостиной. Запахло сыростью, стало холодно, я уловила какие-то ультразвуки. Будто дрожание воздуха. Спазм охватил всё моё тело. Живот скрутило, закололо сердце. И глаз выкатились две крупные слезинки. Боже мой, как страшно, как невыносимо страшно! Господи, пусть кто-нибудь придёт побыстрее! Пусть всё это закончится. Невыразимое нечто растеклось по всем комнатам, оккупировало всё пространство. Мне тяжело дышать. И снова я сижу, словно замороженная, без всякого движения, боясь пошелохнуться. Мелкая дрожь внутри меня только усиливает страх. Проходит много времени. Тело затекло и болит, я ужасно хочу в туалет. Но понимаю, что «чары» могут быть разрушены только приходом любого другого человека, того, кто не знает о ледяном ужасе и не боится его. Никто не идёт. В лучшем случае, сестра вернётся в восемь вечера. А сейчас четыре. Нет, так долго я не выдержу. Просто возьму и резко встану, сделаю вид, что мне не страшно. Пусть смотрит. Пусть знает, я его не боюсь! Может, тогда всё исчезнет? Только как решиться сделать движение? Как? Вот сейчас, сейчас. Нет, чуть позже. Ещё немного соберусь и… Да, вот сейчас. Главное, делать вид, что мне не страшно.

Я резко вскакиваю, стремительно иду к туалету и громко напеваю несуществующую мелодию. Пою нарочито весело, судорожно, почти истерично, чтобы заглушить свои мысли.

Решено, одеваюсь, беру книгу и вон из дома. На улице я в безопасности. Быстро, не глядя в зеркало, надеваю первое попавшееся платье, хватаю книгу, ключи и выбегаю из подъезда. Фу, какое облегчении. Вот здесь-то я и подожду сестру. Меня отпускает ужас, и я словно пьянею от радости и наслаждения. Просто сижу и смотрю в небо. Даже читать не хочется.

Весь июнь я не могла находиться дома одна. Каждый день, как пытка. Час капает по секундам: медленно, как вязкая жидкость. После практики шаталась по городу, читала, сидя на скамейках в тени деревьев и даже вызывалась ездить на дачу. Но, как нарочно, особой работы не было, и я быстро возвращалась обратно в город.

В один из дней леденящий страх застиг меня просто во сне. Я задремала на диване перед телевизором. Когда проснулась, уже начало смеркаться. Я снова почувствовала, что мой мочевой пузырь переполнен. Ждать кого-то бессмысленно – сегодня суббота. После уже привычной борьбы с собой я решительно вышла в коридор и оцепенела. На середине ковра, преграждая мне путь, сидел огромный чёрный таракан размером с палец! Только не это! Большущий таракан с длиннющими усами, с твёрдой блестящей спиной!

Словно далёкое эхо мне почудился скрипучий злобный смех. Ужас и отвращение вытолкнули меня обратно в комнату. Я захлопнула дверь, запрыгнула на диван. Тело затряслось, и я разрыдалась. Что же это?! Откуда? Как он мог попасть в квартиру! Я захлёбывалась в слезах и незаметно снова уснула.

Утром таракана уже не было. Может мне просто показалось? Я медленно шла из комнаты в комнату, тщательно осматривая полы и стены. Теперь мой страх обрёл реального объекта. Стало ли мне легче? А вы сами подумайте, каково это, жить в доме, кишащем огромными насекомыми. Следующая встреча состоялась в ванной комнате. Чёрное блестящее существо заняло потолок. Даже мысль о том, что ЭТО может попасть в волосы, заставляло меня содрогаться.

Вскоре о новых жильцах узнали все родные. Тараканы стали попадаться всё чаще. Оказалось, что они умеют летать, и это стало последней каплей. Я закупила несколько баллончиков с «Дихлофосом» и кучу самых разных отрав. После первой же обработки мне стало ещё хуже. На утро полудохлые существа валялись повсюду. А я не могла ничего сделать. Даже почти мёртвые они внушали мне ужас.

Так продолжалось больше года, пока однажды не начался ремонт. Я даже не могла подумать, какое облегчение он мне принесёт. Срывая обои, я почти физически ощущала их сопротивление, будто кто-то цеплялся за пожелтевшую бумагу, не давая разрушить старую оболочку дома. Линолеум стрелял мелкими искрами, а в стенном шкафу я нашла бумажную салфетку с тёмными комочками земли. Зачем кому-то понадобилась земля? И почему её положили в шкаф?

Тараканы бесследно исчезли, а вместе с ними исчезла и холодная, пахнувшая сыростью, враждебная пустота.