Громов Д.В.

«Соревнование маскулинностей»
как один из аспектов межнациональной напряженности в Москве

Прослеживая историю межнациональной напряженности в течение второй половины ХХ - начала XXI веков можно точно говорить о ее зависимости от более масштабных социально-политических процессов. Во времена Советского Союза характер межнациональных отношений был обусловлен общей идеологической установкой на интернациональную дружбу. Межнациональная неприязнь, если и имела место, то носила тлеющий характер. С началом перестройки произошел резкий всплеск национального самосознания народов, населявших СССР, что выразилось в стремлении к суверенности, автономизации и сегрегации, а также в многочисленных межнациональных конфликтах, зачастую доходивших до военного противостояния. Еще одним процессом, качественно повысившим уровень межнациональной напряженности, стало усиление миграционных процессов – перемещение населения из республик бывшего СНГ в Россию и, особенно, в крупные города – Москву и Санкт-Петербург.

Пиком межнациональной напряженности на территории России пришелся на начало 2000-х годов. В последнее время уровень межнациональной конфликтности несколько снизился. В течение 2002-2006 годов следующим образом изменились доли положительно и отрицательно ответивших на вопрос: «Испытываете ли Вы раздражение или неприязнь по отношению к представителям какой-либо национальности?» Ответ «испытываю» в апреле < 367: 368> 2002 года дали 32% опрошенных, в октябре 2004 года – 29%, в апреле 2006 года – 21%. Не испытывают неприязни, соответственно, 65, 67 и 75%[i][1].

Однако вряд ли имеет смысл говорить об устойчивой тенденции снижения межнациональной напряженности как в России в целом, так и в московском регионе в частности.

Как свидетельствуют результаты опроса Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ), проведенные 30-31 июля 2005 года, «радикальная точка зрения «Россия должна быть государством русских людей» остается в меньшинстве, хотя доля ее сторонников растет: с 11% в июне 2004 года до 16% — в июле 2005 года. Но также растет доля той части общества, которая считает, что Россия — это многонациональное государство, у граждан которого не должно быть преимуществ по национальному признаку: с 49% до 53%. Рост полярных точек зрения на место русских в России обусловлен некоторым сокращением доли «мягких» националистов, которые считают, что все народы в России равны, но русские «чуть равнее других» и поэтому должны иметь больше прав, чем остальные: с 34% в 2004 году до 27% в 2005 году. (…)

Среди народов и национальностей, вызывающих скорее неприязнь, раздражение, с огромным перевесом лидируют «кавказцы» в целом (23%), и конкретно чеченцы (8%). Гораздо ниже уровень неприязни к цыганам (3%), евреям (2%), другим народам. Каждый третий опрошенный (34%) заявляет, что нет такого народа, который вызывал бы у него неприязнь; 18% затрудняются ответить»[ii][2].

Межнациональная напряженность просматривается на двух уровнях.

Первый уровень – «общая» взаимная неприязнь < 368: 369> представителей разных национальностей независимо от их пола и возраста.

Для нас более интересен второй уровень – конфликты, в которые вовлечена молодежь. Как правило, молодежная группа (в первую очередь речь идет о местных, славянских группах, но возможны и группы приезжих), инициируя конфликт, в качестве противоборцев выбирает также молодежную группу. Такая закономерность позволяет вывести межнациональные конфликты, происходящие в Москве за рамки национальной нетерпимости. Помимо «национальной» составляющей, необходимо выявить и другие мотивы возникновения конфликтов.

Основной темой данной статьи является рассмотрение гипотезы о том, что межнациональные конфликты в Москве являются следствием своеобразного соревнования маскулинностей – столкновения групп, которые построены на стереотипах брутальной мужественности. Образцы маскулинности, которые ценны для этих групп, обуславливают их активное, а иногда и агрессивное поведение, в том числе, направленное на межгрупповые конфликты.

Мы рассматриваем только одну категорию нерусских жителей Москвы, вовлеченных в межнациональные конфликты, а именно – жителей Кавказа. Сюда относятся как россияне Северного Кавказа, так и уроженцы государств, расположенных к югу от Кавказского хребта – Грузии, Армении, Азербайджана. Выбор именно этой группы национальностей обусловлен тем фактом, что именно кавказцы традиционно считаются носителями брутальной маскулинности, предполагающей специфическую мужскую активность и агрессивность.

В работе над статьей использовались две группы интервью, взятых в начале 2007 года. Первая группа – интервью с этническими < 369: 370> кавказцами, жителями Москвы, приехавшими сюда от 1 года до 35 лет назад. Преимущественно это мужчины. Национальный состав: осетины - 3, армяне - 2, дагестанцы - 1, карачаевцы - 1, кабардинцы – 1; грузины - 2; азербайджанцы - 2; всего - 12 интервью[iii][3]. Вторая группа – русские, жители Москвы - 10 человек. Часть из них – участники групп, позиционирующих себя как противники миграции с Кавказа (члены ДПНИ, скинхеды-наци)[iv][4].