Наименование

Одно из первых, с чем должен определиться кодификатор, помимо языка, это выбор для кодекса наименования: необходимо решить, как кодекс будет называться. Речь идет далеко не о безобидном вопросе, несмотря даже на то, что наименование кодекса само по себе, видимо, лишено прямой нормативной силы, если исходить по аналогии из позиции, выработанной судебной практикой

¹ G. Cornu, Codification contemporaine: valeurs et langage // L'art du droit en quê te de sagesse, PUF, 1998, p. 369.

² См.: G. Comu, Linguistique juridique, op. cit., № 81 et s.

³ См. предыдущую главу данною раздела.

⁴ J. Foyer, Le code aprè s le code, la ré forme du Code civil sous la V Ré publique // La codification / sous la dir. de B. Beignier, op. cit., p. 67.

⁵ См. об этом в первом разделе работы.

⁶ G. Comu, Codification contemporaine: valeurs et langage // L'art du droit en quê te de sagesse, op. cit., p. 362.

Техника кодификации

применительно к заглавиям законов¹. Нельзя не согласиться с тем, что «заглавие кодекса, как и заглавие книги, обладает философской ценностью, потому что является выраженным вовне обобщением отношения законодательного письма к реальности, имея в виду определенный фрагмент реальности физической, социальной, человеческой»².

В название неофициальных кодексов во все времена чаще всего выносилось имя их составителя, о чем свидетельствуют, например, кодексы Грегориана и Гермогениана II в. н.э., Codex fabrianus, составленный в XVII столетии в Савойе магистратом Фабером, или некоторые современные французские издательские кодексы, которые в правовом обиходе принято обозначать как Кодексы Dalloz и Кодексы Litec*. В качестве исключения наименование отдельных неофициальных кодексов иногда указывает на географическое пространство, на которое рассчитано их применение, как это имело место с Codex belgicus (Бельгийским кодексом), вышедшим в 1649 г. из-под пера Ансельмо. Другим исключением являются также случаи, когда некоторым неофициальным кодексам, разработанным по инициативе правящей власти, присваивается имя суверена: примером тому служит, допустим, Codex ferdinandeo-leopoldinus (Кодекс Фердинанда-Леопольда), созданный в 1701 г. фон Вайн-гартеном.

Практика присвоения кодексу имени суверена, будучи исключением для неофициальных кодексов, многие века была, напротив, типична для кодексов официальных, способствуя введению последних в действие и отражая желание прямо связать царствование какого-либо монарха с идеями стабильности и долголетия, которые символизирует кодекс. Так обстояло дело с античными кодексами, к чьим названиям современники, а иногда и историки последующих столетий присоединяли имена монархов, — Хаммураби, Феодосия, Юстиниана. Данная традиция сохранилась и после краха Римской империи, о чем свидетельствует, допустим, Свод законов (Bré viaire) Алариха, после чего благополучно существовала в течение многих столетий, чтобы достигнуть кульминации в XVIII в. В самом деле, разработанные по инициативе просвещенных монархов XVIII столе-

1 См. указания на соответствующие судебные решения далее ~ в том параграфе данной главы, где пойдет речь о разделах кодекса.

² J. Carbonnier, v. Codification // Dictionnaire de philosophie politique / sous la dir. de P. Raynaud et S. Riais, 1996.

* О кодексах издательств Dalloz и Litec см. наше примечание выше. - Примеч. пер-

Выбор структуры

тия кодексы, как правило, обозначались по имени вводивших их в действие суверенов, что благотворно отражалось, как сказали бы сегодня, на имидже последних. Примеров можно привести сколько угодно: Codex Theresianus, названный по имени императрицы Марии Терезии и действовавший в ее наследственных землях; Кодекс Фридриха*, как официально именовался проект Прусского кодекса 1749 г.; Codex Maximilianeus Bavaricus civilis**, принятый в Баварии и носивший имя Максимилиана Иосифа III; Codice Leopoldino, получивший имя Великого герцога Леопольда, правившего в Тоскане...¹ Французский Гражданский кодекс также первое время был Кодексом Наполеона. В случаях, когда кодификация не идет дальше разработки проекта кодекса и соответственно последнему не присваивается никакое официальное наименование, практика персонификации приобретает несколько иную форму: кодекс остается в истории под именем своего главного разработчика, коим нередко является председатель комиссии по подготовке его проекта. В результате возникают такие наименования, как Кодекс Буассонада, имея в виду проект японского Гражданского кодекса конца XIX в., или Кодекс Mорана***, когда речь идет о проекте алжирского Кодекса мусульманского права 1916 г. Однако процесс дробления кодексов вкупе со связанным с развитием демократии коллективным расползанием прежде концентрированной власти привел к тому, что ныне название каждого кодекса содержит непременное обозначение географического пространства, в рамках которого он принят, а также, и это главное, указание на регулируемую им материю.

Наименование кодекса всегда имело важнейшее политическое значение². Когда Тапиа, магистрат из Королевства Неаполь, завершил в конце XVI — начале XVII в. создание своего «Ius****», то он мечтал, чтобы эта книга называлась Codice Filipino**** в честь его государя

* Имеется в виду Фридрих II из династии Гогенцоллернов - прусский король с 1740 г. - Примеч. пер.

** Баварский гражданский кодекс Максимилиана (лат.). — Примеч. пер.

1 Об этих кодексах см., например: J. Vanderlinden, Le concept de code..., op. cit., p. 22 et s.

*** Об этом кодексе, составленном французским юристом Л. Мораном, см. также на русском языке: Давид Р. Основные правовые системы современности. М., 1988. С. 401. — Примеч. пер.

² Ср. в этом смысле наименования кодексов с наименованиями законов (см.: N. Molfessis, Le titre des lois // É tudes offertes à Pierre Catala, Juris-Classeur, 2001, p. 47 et s). **** Право (лат.). — Примеч. пер.

***** Кодекс Филиппа (итал.). — Примеч. пер.

Техника кодификации

Филиппа III* - короля Кастилии и обеих Сицилий¹; если бы его мечта сбылась, то такое наименование придало бы творению Тапиа официальный характер. Чехарда с имевшими место на протяжении всего XIX столетия переименованиями французского Гражданского кодекса также прекрасно показывает символическую важность названия кодекса: Гражданский кодекс французов (в первоначальной редакции) во времена Первой империи становится Кодексом Наполеона, затем в период Реставрации — вновь Гражданским кодексом французов и, наконец, при Второй империи — опять Кодексом Наполеона. Символ не пугает более III Республику, которая оставляет в силе последнее наименование.

Важное значение, придаваемое названию кодекса, можно удачно проиллюстрировать двумя достаточно характерными примерами, пусть, быть может, и несколько курьезными, поскольку они связаны не столько с официальным наименованием определенных кодексов, сколько с их расхожим обозначением. Хлесткая метка Черный кодекс, приклеившаяся к закону от марта 1685 г., регулировавшему положение рабов и вольноотпущенников во французских колониях, очень быстро стала символизировать нравственную мерзость предписаний данного закона, ставшего вследствие этого основной мишенью для борцов за отмену рабства и, сверх того, олицетворением национального позора для всех последующих поколений. Нечто подобное случилось и с Кодексом Мишо**, как иронично окрестили парламентарии*** ордонанс канцлера Мишеля де Марильяка, что внесло немалую, думается, лепту в его полный провал****. Можно привес-

* Филипп Ш (1578-1621) - король Испании, Португалии, Неаполя, Сицилии, Сардинии из династии Габсбургов, правление которого считается «вторым золотым веком» испанской культуры (эпоха Сервантеса и Лопе де Вега). - Примеч. пер.

¹ См.: J. Vanderlinden, Le concept de code..., op. cit., p. 332.

** Об уничижительном смысле данного наименования и о персоналии Мишеля де Марильяка см. наше примечание во введении. - Примеч. пер.

*** Имеются в виду члены дореволюционных французских парламентов Старого режима, о которых см. примечание выше. — Примеч. пер.

**** В ответ на притязания провинциальной знати Людовик XIII издал декларацию от 13 июня 1627 г., на основании которой канцлер М. де Марильяк принял ордонанс, согласно которому, в частности, король автоматически объявлялся собственником всех земель, не ипытывавшим необходимости в законном основании или титуле (titulus) приобретения права собственности. Ордонанс вызвал недовольство не только Парижского парламента (ограничивались некоторые его права), но и парламентов в областях писанного (римского) права на Юге, которые отказались его регистрировать, поскольку он противоречил нормам римского права (для приобретения права собственности обязателен titulus). Именно южные парламенты присвоили ордонансу насмешливое наименование «Кодекс Мишо». Отставка Марильяка в 1630 г., пока-

Выбор структуры

ти и другие примеры символической значимости наименований. Скажем, в литературе вполне справедливо отмечалось, что двойственность политики колонизации, когда колонизаторы не могли сделать четкий выбор между интеграцией или сегрегацией колонизированных народов, отчетливо проявилась в неопределенности наименований кодексов, призванных претворять эту политику в жизнь¹.

Кому-то может показаться, что политическое значение наименования кодекса ушло в прошлое и данная проблема более не актуальна в наши дни. На самом деле это совершенно не так. Как справедливо отмечалось в литературе по поводу современных французских кодификаций, «сложности, имевшие место при выборе наименования некоторых кодексов, ко всему прочему показывают, что на кон были поставлены вопросы как политики, так и права»². Скажем, из названия Кодекса законов об образовании исчезло слово «национальный»³; разрабатывавшийся одно время Кодекс законов о денежных средствах, банках и финансах в окончательном варианте был принят в виде Кодекса законов о денежных средствах и финансах.... ⁴Красноречивый пример: Кодекс законов о селе потерял одну из своих частей, которая превратилась в автономную кодификацию под новым наименованием — Кодекс законов об охране окружающей среды, что, вне всяких сомнений, является отражением произошедшей в обществе смены приоритетов⁵. Нечто подобное

завшая, что король пошел «на попятную», окончательно похоронила легендарный для французской истории права ордонанс (см. подробнее соответствующую статью о нем в: Dictionnaire de l'Ancien Ré gime / sous la dir. de L. Bely. Paris. PUF. 1996). - Примеч. пер.

¹ E. de Mari, Le cœ ur ou le code? La codification pé nale en Indochine à la frontiè re de deux traditions // Histoire de la codification juridique au Vietnam, Temps & Droits, 2001, p. 272: «Таким образом, вся эта политика якобы ассимиляции на деле была сплошной галиматьей и обманом. Ее проводил, напомним, тот самый колонизатор, который ко всему прочему даже так и не удосужился точно назвать принятые им в колонии кодексы». Далее в сноске добавляется: «Так, например, речь одновременно шла о " Тонкинском Уголовном кодексе", " Уголовном кодексе Тонкина", " Аннамитском Уголовном кодексе, применяемом в Тонкине"...»

² E. Catta, Les techniques de codification: de la cire au silicium // AJDA, 1997, p. 648.

³ Ibid.

⁴ См.: H. Causse, Le Code moné taire et financier: observations gé né rales // l'AGEFI, 24 janvier 2001: «Кодекс законов о денежных средствах и финансах по дороге потерял часть своего наименования... Перед нами на первый взгляд сугубо юридико-техническое решение, которое на самом деле отражает выбор определенного направления правовой политики. Банковское право отныне является всего лишь частью других отраслей права...»

⁵ Книга II Кодекса законов о селе (Охрана природы) была перенесена в отдельный Кодекс законов об охране окружающей среды на основании ст. 11 специально

Техника кодификации

происходило и в ходе разработки нового Уголовного кодекса: одно время его хотели назвать Уголовным кодексом личности, дабы подчеркнуть, что идеологические корни данной кодификации следует искать в доктрине прав человека (впоследствии от такого наименования отказались, посчитав, что оно излишне сужает сферу уголовно-правового регулирования)¹. Решение сохранить наименование Торговый кодекс и отказаться от других возможных вариантов, таких как Кодекс законов о торговле, Предпринимательский кодекс (Code des affaires)* или Кодекс экономической деятельности, демонстрирует желание кодификаторов не нарушать преемственности с Кодексом 1807 г., невзирая на все трудности, связанные с точным определением имеющего здесь место предмета регулирования². Наконец, последний пример: Кодекс законов о семье и социальной помощи ныне стал Кодексом законов о социальной помощи** и семье,

посвященного последнему ордонанса от 18 сентября 2000 г. О так называемых «модных» кодексах см. далее.

¹ P. Poncela, P. Lascoumes, Ré former le Code pé nal..., op. cit., p. 81. Авторы, в частности, приводят цитату из Доклада комиссии по реформе Уголовного кодекса от 1982 г.: «Уголовный кодекс, который мы предлагаем, не является ни Кодексом собственников, ни Кодексом подданных всемогущего государства. Он должен стать Уголовным кодексом личности».

* Данный вариант названия сложно перевести на русский язык с абсолютной точностью, как сложно перевести само понятие droit des affaires (дословно — право делового оборота) и все производные от него (применительно к уголовному праву см. детальный разбор этого вопроса в работе: Клепицкий И.А. Система хозяйственных преступлений. М., 2005. С. 11). Во французской литературе отмечается, что понятие droit des affaires, охватывая исключительно институты частноправового сектора экономики, является тем не менее более широким понятием, нежели «торговое право» (см., например: Delvolve P. Droit public de l'é conomie. Paris. Dalloz. 1998. P. 7). При этом следует иметь в виду, что droit des affaires не затрагивает публично-правовые вопросы, т.е. разнообразные формы государственного вмешательства в экономику (допустим, деятельность государственных предприятий, заключаемые государством договоры и т.д.). В отличие от России, где данные вопросы относятся иногда к частноправовой сфере регулирования, во Франции речь идет об особой отрасли публичного права — «публичном экономическом праве». В такой ситуации перевод «предпринимательский кодекс» (как и любой другой перевод) достаточно условен, поскольку в России так называемое предпринимательское право — преемник права хозяйственного - включает как droit des affaires, так и «публичное экономическое право»; см. также наше примечание выше. - Примеч. пер.

² См.: D. Bureau, N. Molfessis, Le Nouveau Code de commerce? Une mystification // Le Dalloz, 2001, 362, №5.

** Строго говоря, в наименованиях этих кодексов имеется еще одно различие - здесь используются разные термины: aide sociale (в старом Кодексе) и action sociale (в новом кодексе), по сути обозначающие одно и то же, т.е. социальную помощь. Поскольку данный нюанс не поддается удачному отражению в русском переводе, если не прибегать к малопонятным неологизмам вроде «социального действия», а Р. Кабрияк на него

Выбор структуры

т.е. соответствующие части названия поменялись местами; «перемена мест слагаемых» четко показала, что для властей является в данном контексте главным, а что — второстепенным. Более того, не секрет, что Парламент решил оставить в наименовании Кодекса упоминание о «семье» сугубо по политическим мотивам. Тем самым он пытался хоть как-то смягчить смену приоритетов, хотя Правительство намеревалось вовсе это слово убрать, прислушавшись к мнению Высшей комиссии по кодификации, справедливо полагавшей, что на самом деле к проблемам семьи данный Кодекс никакого отношения не имеет¹.