Состав комиссий по кодификации

Нельзя отрицать тот факт, что порой состав комиссий по кодификации объясняется сугубо случайными факторами¹, но в большинстве случаев все-таки наблюдаются некие общие правила формирования этих комиссий.

Государственные служащие, представители университетской науки, магистраты, адвокаты - как правило, в состав комиссий по кодификации включаются профессиональные юристы, к которым иногда добавляются парламентарии, дабы подчеркнуть демократический характер комиссии и облегчить будущее принятие кодекса². Оставляя в стороне парламентариев, соотношение между представителями различных юридических профессий в составе комиссий подчас зависит от избранного метода кодификации: если речь идет о кодификации-компиляции, то здесь государственным служащим отводится больше места, нежели при кодификации-реформе. В качестве удачной иллюстрации данной закономерности приведем, например, созданную во Франции в 1989 г. Высшую комиссию по кодификации³.

Полемика вокруг состава комиссий по кодификации порой связана с немного искусственным противопоставлением «юристов-практиков» и «юристов-теоретиков». Считается, что слишком большое представительство в составе комиссий «теоретиков» приводит к чрезмерно доктринальным кодексам, сильно оторванным от реальной действительности и потребностей правоприменителей. Так, в эпоху Старого режима отдельные авторы, в частности Франсуа Отман, активно выступали за то, чтобы комиссии состояли в основном из практиков, дабы предотвратить появление крайне сложных и запутанных законов. Подобного рода упреки в адрес «теоретиков» совершенно неубедительны, поскольку на поверку выясняется, что неко-

¹ Так, в литературе встречается замечание, что, как только министром юстиции становится профессор права, он отводит значительно больше места в комиссиях по законодательным реформам своим коллегам по профессорскому корпусу; расцвет «профессорских законов» приходится, например, на тот период времени, когда министрами юстиции были Фуайе и Бадинтер (М.-А. Frison-Roche, L'amour inté ressé des lois particuliè res // L'amour des lois / sous la dir. de F. Ost, op. cit., p. 343).

² См. об этом также в предыдущих параграфах данной главы.

³ См. персональный состав Высшей комиссии по кодификаций в ее Десятом годовом отчете (Dixiè me rapport annuel, 1999/2000, annexe 7), из которого видно, что в состав Комиссии входят главным образом члены Государственного совета.

Выбор круга людей

торые кодексы, признаваемые образцом «слишком доктринально-го» законотворчества, в действительности были разработаны как раз практиками. Так, Фридрих Великий* прямо повелел запретить участие университетских профессоров в начатых им работах по кодификации, «ведь они всегда слишком многословны»¹. Но, несмотря на этот демарш, Прусское общеземское уложение (ALR) 1794 г., будучи творением главным образом силезского практика Карла Готлиба Суареца**, предстало в виде насчитывавшего более 19 000 статей монстра, единодушно расценивавшегося в качестве кодекса чрезмерно... доктринального, за что его, собственно, и критиковали². Как бы то ни было, но историки сходятся во мнении, что отличительной особенностью комиссий, руководивших разработкой Corpus juris civilis, было удачное сочетание представителей различных юридических профессий³.

Помимо соотношения между теоретиками и практиками, существует еще одна важная проблема: надо ли включать в состав комиссий по кодификации не-юристов? Идея возвести в звание кодификатора каждого гражданина представляется совершеннейшей утопией, коей был, например, призыв в октябре 1791 г. Законодательного собрания (по предложению Гаррана де Кулона) ко всем французским и иностранным гражданам помочь депутатам «дать нации кодекс законов, достойный самого народа и века, в котором мы живем»⁴. Несколько более реалистичным выглядит другой вариант, когда из не-юристов полностью или частично составляется кодификационная комиссия, хотя и он является скорее редким исключением, нежели распространенным правилом. Свидетельством тому служит, например, процесс разработки французского Уголовного кодекса 1994 г.: невзирая на то, что речь шла о материи, вызывав-

* Фридрих II (1712-1786) - прусский король из династии Гогенцоллернов. - Примеч. пер.

¹ P. Arminjon, В. Nolde, M. Wolff, Traité de droit comparé, op. cit., t. 2, № 442.

** Карл Готлиб Cyapeu (Suarez), или Сварец (Svarez), от подлинного имени Шва-рец (Schwaretz) (1746-1798) - известный немецкий юрист; помимо главного труда своей жизни - проекта ALR, разработал много других текстов законов. - Примеч. пер.

² Член Трибуната Жобер, представляя проект французского Гражданского кодекса в Законодательный корпус, утверждал'. «Среди основных недостатков Прусского кодекса справедливо отмечают избыток доктрины». Далее он добавлял: «Закон ни в коем случае не должен быть ни рассуждением, ни диссертацией» (цит. по: A.-J. Arnaud, Pour une pensé e juridique europé enne // Les voies du droit, PUF, 1991, p. 140).

³ См.: M. Humbert, Institutions politiques et sociales de l'Antiquité, Dalloz, 7 é d., 2000, №578 et s.

⁴ Цит. по: J.-L. Halpé rin, L'impossible Code civil, op. cit., p. 99.

Техника кодификации

шей в обществе горячие споры, невзирая на то, что в тот период времени полемика приобрела особенно острый характер, кодификаторы крайне мало интересовались мнением дилетантов, а когда это все-таки происходило, то они ограничивались расспросом людей, не входивших в состав комиссии по кодификации¹.

Как правило, к дилетантам обращаются в тех случаях, когда на проект кодекса обрушивается резкая критика за его чрезмерно технический характер. Так, после отклонения подготовленного под руководством Камбасереса проекта Гражданского кодекса на заседании Конвента, состоявшемся 3 ноября 1793 г., Левассёр*, разнеся в пух и прах неудачную работу профессиональных законников, не сумевших разработать достойный проект, добился передачи последнего в комиссию из шести философов, образованную Комитетом общественного спасения². Нечто похожее произошло и с первым проектом Германского гражданского уложения, представленным в 1887 г. комиссией, составленной исключительно из юристов³. Проект столкнулся с резкой критикой: его упрекали в том, что он слишком далек от реалий практики и социальных потребностей. Вторая комиссия, призванная улучшить первоначальный проект, была расширена за счет не-юристов⁴, и именно ее деятельность привела к составлению окончательной версии ГГУ (BGB).

Не стоит забывать, что обращение при составлении кодекса к дилетантам нередко выглядит абсолютно излишним, если не сказать, анекдотичным. Так, прочтение проекта Гражданского кодекса Италии 1942 г. было официально поручено одному весьма известному в то время литератору, по поводу чего в итальянской литературе отмечалось, что «этот эпизод мы упоминаем по причине

¹ P. Poncela, P. Lascoumes, Ré former le Code pé nal, op. cit., p. 126.

* Левассёр - известный якобинец, член Конвента, комиссар французской революционной армии в ходе военных действий с силами коалиции в 1793-1794 гг. — Примеч. пер.

² Камбасерес впоследствии слегка развеял иллюзии по поводу деятельности данной комиссии: «Прошу Вас призадуматься о том, что сделали эти философы. Они ни в малейшей степени не озаботились работой над Гражданским кодексом, в силу чего воз и ныне остался там» (цит. по: H. Cauviè re, L'idé e de codification en France avant la ré daction du Code civil, thè se, Paris, 1910, p. 85).

³ В ее состав входили 11 человек, из них - 8 судей и министерских служащих, а также 3 университетских профессора.

⁴ В состав новой комиссии входили 10 постоянных членов — юристов, а также 12 непостоянных членов, представлявших крупные сферы экономической жизни (три земельных собственника, один генеральный инспектор вод и лесов, один директор банка, один хозяин пивной...).

Выбор круга людей

его исключительного характера, но отнюдь не в силу его практической значимости»¹. Точно так же, когда в 1904 г. министр юстиции Эрнест Балле высказывал удовлетворение, что Комиссия по пересмотру французского Гражданского кодекса распахнула свои двери «перед несколькими достойнейшими представителями общественного мнения»², имея, в частности, в виду таких модных писателей, как Поль Эрвьё из Французской академии* и Марсель Прево (бывший президент Общества литераторов)**, то такого рода мера по расширению состава Комиссии воспринималась его соотечественниками в качестве не более чем, как сказали бы сегодня, рекламной акции...

Добавим также, что в некоторых случаях широкая публика привлекается к работам комиссий по разработке кодексов косвенным путем, используя метод консультаций, проводимых на практике в самых разнообразных формах, допустим, в форме социологических опросов, организованных в свое время при подготовке ГГУ (BGB)³ и в ходе рекодификации французского гражданского права 1960-х годов, или, скажем, в форме тщательного изучения замечаний и предложений населения, как это происходило при составлении проекта швейцарского Гражданского кодекса...

Но когда мы говорим о выборе круга людей, то подразумеваем под этим не только сложный выбор персонального состава кодификаторов, но и определение тех лиц, на кого кодификация рассчитана, кому она адресована.