Глава четвертая. Над входом в Кислородные Сады была огромная табличка:

Над входом в Кислородные Сады была огромная табличка:

ЧЕЛСИ 426 ПРИВЕТСТВУЕТ ВАС НА ЦВЕТОЧНОМ ШОУ ЧЕЛСИ!

Доктор прочитал табличку. Было что-то настолько формальное в том, как это было написано, вплоть до выбора шрифта, что это не казалось особенно гостеприимным.

Снимая свои очки, Доктор подошел к выходу, где неподвижно стоял полный, почти прямоугольный охранник, держа руки по швам. Даже несмотря на то, что Доктор был от него всего в нескольких шагах, охраннику не удалось заметить его присутствия, слепо уставившись вперед, как восковая фигура.

Доктор ждал ответа, но его так и не последовало.

– Здравствуйте! – наконец сказал он.

Охранник повернул к нему голову и свысока посмотрел на Доктора, пыхтя ноздрями так, как если бы одного только его присутствия было достаточно, чтобы испортить его вечер.

– Я могу вам помочь? – буркнул он.

– Ну, на самом деле, да, – сказал Доктор. – Я хотел узнать, мог бы я увидеть профессора Уилберфорса.

– Профессора Уилберфорса?

– Верно! – ответил Доктор, доставая из своего кармана плоский бумажник, который он открыл и показал, чтобы охранник увидел. Он пристально рассматривал то, что для него выглядело как удостоверение личности, но на деле было чистым листком психобумаги.

– Я Доктор Джон Смит из Межгалактического Общества Садоводства, – сказал Доктор, захлопывая бумажник. – Просто думал, заскочу. Поздороваюсь.

– Хорошо… – немного осторожно сказал охранник. – Я радирую ему и посмотрю, доступен ли он.

– Отлично! – сказал Доктор.

Охранник говорил с кем-то в Кислородных Садах по маленькой рации, и металлический, едва слышимый голос ответил на другом конце линии.

– Будьте любезны подождать здесь один момент, – сказал охранник.

– Конечно, – сказал Доктор.

Вскоре из Кислородных Садов вышла небольшая чопорная молодая женщина в очках в проволочной оправе и пожала Доктору руку.

– Доктор Смит, – сказала она, любезно улыбаясь. – Я Элис Уэнделл. Я ассистентка профессора Уилберфорса. Могу чем-нибудь помочь?

– О, здравствуйте! – сказал Доктор, снова показывая бумажник. – Я Доктор Смит из Межгалактического Общества Садоводства.

– Да, – сказала Элис Уэнделл. – Бруно мне так и сказал.

– Конечно, – сказал Доктор. – В любом случае… Я был по соседству и подумал заскочить и поздороваться со старым профессором Уилберфорсом. Узнать, как он, знаете.

– Что ж, боюсь, профессор Уилберфорс сейчас очень занят, – сказала Элис, – я надеюсь, вы поймете. У нас меньше шестнадцати часов до открытия Цветочного Шоу.

– Конечно…

– Вы будете присутствовать завтра?

Доктор задумчиво кивнул.

– Надеюсь, да…

– Вы не из «Челси 426», да?

Доктор перестал кивать и посмотрел прямо на Элис, поднимая обе брови.

– Простите, что?

– Я сказала, вы не из «Челси 426». Не так ли?

– О, нет… Нет-нет-нет-нет-нет… Просто посещаю.

– Просто посещаете, – сказала Элис, – и все же вы только надеетесь посетить Цветочное Шоу?

Доктор поднял указательный палец к губе и задумчиво кивнул.

– Верно, да, ну, если смогу получить билет, – сказал он. – Я вроде как надеялся, что я могу увидеть предварительный просмотр. Будучи из Межгалактического Общества Садоводства и все такое.

– Боюсь, это не будет приемлемо, – вежливо улыбнулась Элис. – У нас множество посетителей из многих миров. Мы не можем предлагать… предварительные просмотры … кому угодно. Вам придется ждать шоу, как и всем остальным.

– Конечно. Да. Глупый я.

– Доброго вечера, Доктор Смит.

– О, – сказал Доктор.

Охранник шагнул вперед со своего поста так, что встал между Доктором и Элис, давая Доктору молчаливый знак уйти.

– Хорошо, да. Понятно. Что ж, я полагаю, тогда мне придется вернуться завтра.

– Да, – сказала Элис. – Если вы сможете получить билет, конечно.

– Верно, разумеется, – сказал Доктор. – Я сразу доберусь до него. Мои люди позвонят вашим людям.

С этими словами он повернулся и небрежно пошел прочь от них, один раз оглянувшись через плечо для того, чтобы встретиться с их ледяным острым взглядом. Когда он был вне поля их зрения, он вновь открыл бумажник психобумаги и провел пальцем по белому листку.

– Она не купилась на тебя ни на секунду, да? – сказал он, захлопывая ее и уходя.

Профессор Уилберфорс стоял в углу своего офиса, его рука ровно лежала на верхушке стеклянного купола, содержащего синий цветок.

– Скоро, – мягко промурлыкал он. – Скоро…

Он услышал, как дверь в его кабинет открылась, и повернулся лицом к Элис. Кивнув, не говоря ни слова, он сел за свой стол, окутанный тусклым разноцветным светом от своей лампы Тиффани.

– Вы слышали? – спросила Элис.

Профессор кивнул головой.

– Наши мысли еще недостаточно сильны, – сказал он. – Этот человеческий мозг слаб. Но дайте время. Кто это был?

– Он назвал себя Доктором Смитом, – сказала Элис. – Он пытался использовать психобумагу, чтобы подтвердить свои рекомендации.

Профессор Уилберфорс засмеялся и кивнул.

– Глупец, – сказал он, – он утверждал, что он доктор?

– Да, – сказала Элис.

Профессор Уилберфорс задумчиво кивнул и нажал маленькую латунную кнопку на краю своего письменного стола. Тонкий прозрачный стеклянный экран поднялся с его поверхности. Когда экран вспыхнул, он открыл изображение мистера Пембертона, владельца магазина.

– У нас посетитель, – сказал профессор Уилберфорс. – Приезжий.

– И у нас тоже, – сказал мистер Пембертон. – Он пришел сюда с близнецами Карстейрс, маленькими разрушителями.

Профессор Уилберфорс кивнул.

– И как ваш посетитель назвал себя? – спросил он, наклоняясь близко к экрану. – Когда он пришел в ваш магазин, как он себя назвал?

– Он назвал себя Доктором, – сказал мистер Пембертон.

– О, правда? – ответил профессор Уилберфорс, улыбаясь; его руки скрепились вместе указательными пальцами, подпирающими его подбородок. – Как же интересно.

Было ночное время, или, во всяком случае, под небом, которое было всегда черным и испещренным звездами, был один час, что значило, что стояла ночь.

Доктор сидел в баре «Гранд Отеля», тихо потягивая стакан апельсинового сока.

Возле него сидел пожилой мужчина с белыми усами, одетый в твидовый костюм и жилет; он попивал большой стакан коньяка.

– Конечно, – сказал старый человек с грубоватым обрезанным акцентом, – поговори сегодня с молодежью, и они тебе не поверят. Их там не было. Битва Олимпуса Монса. Видел, как они пришли из-за хребта, знаешь, как миллион маленьких пауков, вооруженные до зубов.

Он поднял свои руки, изображая жестами прицеливание и выстрел из винтовки.

– Бах! – крикнул он. – Бах-бах! Четверо… Пятеро… Снесло подбородок одного парня. И затем, с неба…, – он посмотрел вверх на потолок, притворяясь удивленным, маша руками в мнимом ужасе.

– Аааа! – закричал он. – И они бросились вниз, как летающие обезьяны, знаешь. Кар-кар! Кар-кар!

Стоя за стойкой и протирая стакан чайным полотенцем, мистер Карстейрс покачал головой.

– Майор вас не беспокоит?

– Нет, – улыбаясь, сказал Доктор. – Нисколько.

– Еще один, мистер Карстейрс, будьте добры, – перебил майор, делая здоровенный глоток из своего стакана и затем поднимая его.

Когда мистер Карстейрс налил майору другой стакан, пожилой мужчина повернулся к Доктору и протянул руку.

– Я ужасно извиняюсь, старина, – сказал он; его усы дергались из стороны в сторону, когда он говорил. – Но я не совсем расслышал ваше имя.

– Я Доктор, – сказал Доктор, пожимая его руку. – А вы – майор?

Майор кивнул.

– Да, – сказал он. Затем он наклонился ближе и заговорил тихим тоном: – Хотя я на самом деле не майор, знаете.

– Правда? – улыбаясь, сказал Доктор. – Что ж, какое совпадение.

Мистер Карстейрс дал майору бренди и бросил взгляд на Доктора. Доктор все еще чувствовал явное недоверие владельца гостиницы.

– Ну, Доктор, – наконец сказал мистер Карстейрс. – Вы посетите завтра Цветочное Шоу?

Доктор наклонил голову из стороны в сторону, словно обдумывая.

– Возможно, – ответил он и добавил: – Зависит от того, смогу ли я достать билет. А вы?

– О, нет, – сказал мистер Карстейрс. – Мы слишком заняты для этого.

Доктор осмотрел бар, который был пуст, за исключением его самого, майора и мистера Карстейрса.

– Правда? – сказал он. – Правда? Кажется, ужасно тихо. Учитывая, что Цветочное Шоу начинается завтра, я имею в виду.

Глаза мистера Карстейрса встретились с глазами Доктора, и он быстро кивнул.

– Да, что ж, – сказал он. – Бизнес идет немного медленнее, чем ожидалось, но я уверен, что все изменится.

Доктор кивнул, делая глоточек своего напитка.

– Хотя, я должен сказать, – сказал он, – Мне несколько любопытно, что привело вас и миссис Карстейрс сюда в первую очередь.

Мистер Карстейрс потряс головой, как если бы этот вопрос был оскорблением, нервно смеясь.

– Вы очень скоры на вопросы, не так ли? – спросил он.

– Простите, если любопытничаю, – сказал Доктор. – Сейчас это просто Земля… Начало двадцать шестого века… Вскоре ожидают Третью Эпоху Возрождения, если я не ошибаюсь. Театр Номогана? Потолки Палаты Ра? Симаринский оркестр? Я хочу сказать… Все об этом говорят, и будут говорить о них веками, и все-таки вы здесь… Здесь… На «Челси 426».

– Да, – сказал мистер Карстейрс. – Земля, разумеется, очень космополитична. Чуть более космополитична, чем надо, если вы понимаете, о чем я.

Улыбка Доктора исчезла. Он слишком хорошо понял все, что это значило.

– Хорошо, – сказал он, встав со своего стула. – Что ж… Я вправду должен спешить. Все это волнение Цветочного Шоу, с которым с нетерпением ждешь завтра.

– Совершенно верно, – сказал мистер Карстейрс, выдавливая сжатую улыбку. – Доброй ночи, Доктор.

– Доброй ночи.

– Да… Доброй ночи! – невнятно сказал майор. – Всегда сплю с пистолетом под подушкой, знаете. Никогда не знаешь, когда какая-нибудь свинья перережет тебе ночью горло!

– Доброй ночи, майор, – сказал Доктор, еще раз улыбнувшись.

Когда Доктор покинул бар, майор поднял стакан к своим губам и сделал еще один глоток.

– Все тот же старый «Гранд Отель», – сказал он. – Люди приходят, люди уходят. Никогда ничего не происходит.

– Мистер Пембертон, – сказал Уоллес, когда он и мистер Пембертон подошли к входу Кислородных Садов, – вы уверены, что все хорошо? С профессором Уилберфорсом, я имею в виду? Есть люди, которые платят хорошие деньги за билеты, чтобы увидеть Цветочное Шоу.

– Конечно, хорошо, мальчик, конечно хорошо, – ответил мистер Пембертон. – Мне удалось получить на руки двенадцать новых термометров для него только в прошлом месяце. Он спросил, может ли он как-нибудь меня отблагодарить, после того, как заплатит нам неплохие деньги, конечно, и я сказал, что не отказался бы взглянуть на шоу, когда приезжие не загромождают место и не делают его неопрятным.

– О, да.

– И я спросил: «Не возражаете, если я приведу мальчика?», и он сказал: «Вовсе нет». И вот мы здесь.

Когда они достигли входа, охранник кивнул мистеру Пембертону и заговорил по рации. Секундами позже профессор Уилберфорс приветствовал его.

– А, мистер Пембертон! – сказал Уилберфорс. – А это, должно быть, Уоллес. Входите. Все готово к завтрашнему утру. Caeruliflora Saturnalis этим вечером выглядит особенно блистательно, я должен сказать.

Уоллес и мистер Пембертон последовали за профессором в Кислородные Сады, вниз по темному и узкому металлическому коридору и вышли в саму главную комнату.

У Уоллеса не могло не перехватить дыхание от вида масштаба растений. Когда он слышал все эти разговоры о Цветочном Шоу, он представлял очень маленькие вещи вроде тех, которые выращивала в горшках за домом его мать, но не гигантское создание, которое возвышалось сейчас над ними.

– Ну, – сказал профессор Уилберфорс, улыбаясь Уоллесу, – что ты думаешь?

– Да, сэр, – сказал Уоллес, с воодушевлением кивая. – Очень впечатляет, сэр.

– Как видишь, – продолжил Уилберфорс, – они пришли во всех формах и размерах, от нашего самого большого образца и вплоть до маленьких кустов здесь.

Он указал жестом на клумбу, засаженную от начала до конца рядами таких же экзотических синих цветов.

– У них изысканный аромат, – сказал профессор Уилберфорс. – Может быть, ты захочешь его попробовать?

Уоллес перевел взгляд с профессора на Пембертона и нахмурился.

– Иди и понюхай его, мальчик, – сказал мистер Пембертон.

Уоллес нервно кивнул и шагнул немного ближе к клумбе. Он наклонился над ее наружным краем к одному из цветков и вдохнул. Он не был по-настоящему уверен, о чем говорил профессор; он ничего не чувствовал.

– Наклонись немного ближе, Уоллес, – сказал профессор Уилберфорс, – и медленно вдохни. Втяни аромат в себя и наслаждайся им, мальчик мой.

Уоллес сделал, как сказал профессор, но в то время, как он вдохнул, цветок сильно задрожал и выпустил мелкое зеленое облачко пыли. Уоллес закашлял, подавился и споткнулся, прежде чем упасть на землю с глухим стуком.

Когда он в страдании корчился у их ног, профессор Уилберфорс и мистер Пембертон улыбались ему.

– Ну-ну, – сказал мистер Пембертон, – через мгновение все закончится.

Вернувшись в свою комнату в «Гранд Отеле», Доктор расхаживал взад и вперед, время от времени стоя у окна, чтобы взглянуть на западные границы колонии. Он посещал Сатурн только лишь в немногих случаях, в первую очередь потому, что здесь немногое можно было увидеть, но то, что неизменно его впечатляло, был горизонт. В большинстве миров линия горизонта тонкая и почти незаметная. Она такая тонкая, что большинство существ даже не замечает ее, но она есть. Сатурн был такой необъятной планетой, что никакой подобной линии не было заметно даже Повелителю Времени. По-настоящему казалось, словно мир был плоским.

Единственной особенностью здесь, на чистом и безграничном полотне поверхности Сатурна был ураган, который называли Большим Белым Пятном. С этой высоты оно было почти плоским, гигантский серый диск, мчащийся с чудовищной грацией к темному вихрю. Более эффектным, чем бесконечная плоскость горизонта или даже Большое Белое Пятно был вид – к югу – колец Сатурна. Они поднимались арками оттуда, где облака планеты телесного цвета встречались с черной бесконечностью космоса, как лезвие невозможно большой кривой восточной сабли, перед тем, как сузиться в темноту.

Доктор нашел бы все это неописуемо красивым, если бы не был так обеспокоен.

Что-то на «Челси 426» было не так, хотя он не мог с уверенностью сказать, что. Он знал наверняка только одно: он это выяснит.