Глава пятая. «Где Джейк?» – подумала Вена, когда полировала последний из столов столовой

«Где Джейк?» – подумала Вена, когда полировала последний из столов столовой. Они договорились встретиться в столовой, чтобы закончить свою работу по дому до завтрака, но его все еще здесь не было.

Вена могла лишь догадываться, что он по-прежнему храпел под своим одеялом, пока она была здесь, чистила и полировала. Когда двери в дальнем углу столовой открылись, она надеялась, что, может быть, это будет ее брат, все еще немного сонный, но готовый помочь закончить задание. К ее разочарованию, это была их мать.

– Здесь кое-кто хочет тебя увидеть, – холодно сказала миссис Карстейрс, – тот мальчик из скобяной лавки.

– Уоллес? – спросила Вена, улыбаясь и успокаивая себя, не желая, чтобы ее мама почувствовала воодушевление.

– Да, я думаю, его так зовут, – сказала миссис Карстейрс, держа дверь открытой, когда Вена выбежала.

Приблизившись к прихожей, она перешла на шаг. Уоллес ждал ее у конторки, неуклюже переминаясь с ноги на ногу с опущенными плечами, держа обеими руками конверт.

– Доброе утро, Вена, – сказал он, застенчиво глядя на нее.

– Доброе утро, Уоллес, – сказала Вена, – ты хотел меня видеть?

Уоллес кивнул.

– Да, – сказал он, протягивая конверт. – Я просто хотел дать тебе это.

Вена взяла у него конверт и разорвала, в момент открывая его. Она залезла внутрь своими указательным и большим пальцами и вытащила четыре глянцевых билета.

– Цветочное Шоу? – спросила она, ее лицо светилось ликованием. – Четыре билета на Цветочное Шоу?

Уоллес кивнул, прежде чем еще раз отвести взгляд на кафельный пол.

– О, ух ты! – сказала Вена. – Но как ты… Я имею в виду, это должно было стоить целое состояние!

– Мистер Пембертон выиграл их, – сказал Уоллес. – В лотерее.

– В лотерее? Но я не слышала ни о какой лотерее.

– Да… Это у владельцев магазинов. У них… у них была лотерея.

Рядом с Веной появилась миссис Карстейрс и посмотрела на билеты в руке своей дочери.

– Что это? – спросила она.

– Билеты на Цветочное Шоу! – сказала Вена, – Мистер Пембертон выиграл их в лотерее. Он подарил их Уоллесу, а Уоллес подарил их мне!

– Правда? – спросила миссис Карстейрс, не впечатленная. – А почему мистер Пембертон их не хочет?

Уоллес очень неожиданно снизу вверх посмотрел на миссис Карстейрс со злобным взглядом в глазах, который застал женщину врасплох. Он всегда казался таким робким и нервничающим мальчиком, но этот взгляд, этот проницательный пристальный взгляд леденил ее кровь.

Выражение Уоллеса смягчилось и сменилось кривой улыбкой.

– У него уже есть. И я с моей мамой иду на следующей неделе, так что я подумал, что вы могли бы взять их.

– Что ж, – сказала миссис Карстейрс, она была все еще немного потрясена, – это… это очень мило с твоей стороны, Уоллес. Скажи мальчику «спасибо», Вена.

– Спасибо! – сказала Вена, сияя.

– В любом случае, – сказал Уоллес, покусывая нижнюю губу, – мне бы лучше пойти. Много дел в магазине.

Он снова взглянул на миссис Карстейрс и сверкнул улыбкой, которую она по-прежнему находила странно суровой и угрожающей.

– Спасибо, Уоллес, – неловко сказала она. – Очень щедро с твоей стороны.

– Не стоит благодарности.

– И поблагодари мистера Пембертона от нас, – добавила миссис Карстейрс.

– О, поблагодарю, – сказал Уоллес, все еще улыбаясь, идя по направлению к выходу из гостиницы.

– Уоллес! – позвала Вена.

Он повернулся к ней лицом.

– Может быть, увидимся позже?

– Да, – сказал Уоллес. – Это было бы приемлемо.

И с этим он покинул гостиницу, раз обернувшись, чтобы взглянуть на Вену, когда он шел по улице Танбридж.

– Хмм, – неодобрительно сказала миссис Карстейрс. – Билеты на Цветочное Шоу, в самом деле. Наверно, украл их.

Вена посмотрела на свою мать сердитым взглядом из-под бровей.

– Когда в последний раз кто-нибудь что-нибудь здесь украл? – резко ответила она.

– Вена Карстейрс, очень вас попрошу не говорить таким тоном со мной, молодая девушка. Это приезжие. Они приходят сюда и приносят с собой свои земные манеры. Вот попомни мои слова.

Вена надулась и вновь взглянула на билеты.

– И когда мы пойдем на Цветочное Шоу? – спросила она.

– Ну, твой отец и я не можем пойти, – сказала миссис Карстейрс. – Мы слишком заняты делами здесь.

За столом администратора мистер Карстейрс вышел из своего кабинета.

– Закончили полировать эти столы, да? – спросил он довольно саркастично.

– Почти, – ответила Вена.

– О, понятно, – сказал мистер Карстейрс. – Это объяснило бы это стояние в вестибюле и болтовню. А что это там у тебя?

Вена подержала билеты, чтобы он мог их увидеть, и опять улыбнулась.

– Билеты на Цветочное Шоу! Четыре билета! – сказала она. – Уоллес, помощник мистера Пембертона, принес их.

Миссис Карстейрс повернулась к своему мужу.

– Выиграл их в лотерею, кажется, – сказала она, поджимая губы. – Я сказала Вене, что у нас совершенно нет возможности пойти. Мы слишком заняты.

Мистер Карстейрс взглянул на билеты, на улыбку своей дочери и затем на жену.

– Чепуха, – сказал он, позволяя слабой улыбке поднять кончики своего рта. – Нам только нужно, чтобы один из нас остался здесь. Мы не настолько заняты. Как насчет того, чтобы ты и близнецы пошли туда и посмотрели шоу? Не будет никакого вреда, если ты оставишь гостиницу на час или два. Я едва ли думаю, что нас наводнят гости в твое отсутствие, дорогая.

Миссис Карстейрс нетерпеливо потрясла головой и посмотрела на билеты. Она выкатила глаза и снова потрясла головой.

– О, ну хорошо, – наконец сдаваясь, сказала она. – Но только на один час. Я не буду тратить свое время, глядя на кучу глупых старых цветов, пока есть работа, которую нужно сделать.

Мистер Карстейрс обернулся к Вене и подмигнул, и Вена испустила визг волнения, который она, впрочем, очень быстро заглушила.

– Кстати, о работе, – сказала миссис Карстейрс, – где твой брат?

«Гордость Деймоса» был, вполне возможно, самым известным развлекательным кораблем в галактике.

Он был длиной в милю, с корпусом, блестящим, словно полированный хром, его солнечные паруса были как крылья громадной бабочки, и едва ли был хоть один живой человек, который не слышал бы его названия, служившего синонимом богатства и роскоши. «Гордость Деймоса». И вот он скользил в направлении «Челси 426».

Джейк смотрел, как он проплывал мимо смотровых окон комнаты 237, едва смея дышать. На его палубе он видел десятки, может быть, сотни гостей, стоящих в мерцающей голубой дымке силовых полей. Мужчины были одеты в смокинги и галстуки-бабочки, женщины – в бальные платья; люди, которых Джейк видел только на фотографиях и в фильмах. «Гордость Деймоса» очень отличалась от колонии, которую он считал домом.

Когда корабль наконец пролетел мимо, держа курс строго на юго-запад колонии, Джейк вздохнул и спустился с окна, не забыв стереть свои отпечатки пальцев со стекла. Он подобрал свою копию «Альманаха космических кораблей Коули» с загнутыми уголками страниц и уставился на картинку, которая заполняла почти целых две страницы: панорамная фотография «Гордости Деймоса». Он видел эту картинку бесчисленное количество раз и прочитал каждую крупицу информации об этом корабле. Он знал его длину и ширину, размер двигателей и максимальное количество экипажа и пассажиров, которое он мог вмещать. «Альманах Коули» был самой заветной книгой в его маленькой коллекции, отсюда загнутые уголки ее страниц и сморщенный корешок, и Джейк прочитал каждую статью, снова и снова. Закрывая книгу и засовывая ее в задний карман джинсов, он вышел на цыпочках из номера 237, проверяя, чисто ли на горизонте, прежде чем выйти в коридор.

Мальчик закрыл дверь так тихо, как только мог, но он не прошел и пяти ступенек, как голос сзади него сказал: «Он и вправду просто красавец, не правда ли?»

Он обернулся, чтобы увидеть Доктора.

– Простите…? – сказал он.

– «Гордость Деймоса», – сказал Доктор. – Очень впечатляет. Если тебе нравятся такого рода вещи. Я же… Я всегда отдавал предпочтение небольшому беспорядку. Никогда не мог привыкнуть ко всем этим пятизвездочным штучкам. Слишком уж манерно для меня.

– Да, правда, – сказал Джейк.

Вместе Джейк и Доктор вызвали лифт вниз к вестибюлю. Когда они вышли из его дверей, они были встречены сердитыми мистером и миссис Карстейрс.

– И который уже час? – спросил отец Джейка. – Твоя сестра почти закончила полировать те столы. Сама, я должен сказать.

– Прости, пап, – сказал Джейк. – Поздно лег спать.

Прежде чем мистер Карстейрс мог дальше ругать своего сына, Вена вышла в вестибюль.

– Все сделано! – сказала она и затем повернулась к своему брату: – Не благодаря тебе!

– Я ведь сказал, прости… – угрюмо ответил Джейк.

– В любом случае, – сказала Вена, – теперь нам можно идти? Можно? Можно?

– Я думаю, да, – ответила миссис Карстейрс.

– Собираетесь в какое-то милое место? – спросил Доктор.

– Мы идем на Цветочное Шоу! – сказала Вена. – Уоллес подарил нам билеты! И тебе тоже, Джейк!

– О. Угу, – сказал Джейк.

– Так, значит, ты не хочешь идти?

– Я этого не говорил, верно?

– В любом случае, – сказала Вена, оборачиваясь к Доктору, – у нас есть лишний билет, потому что папа не может пойти. Хотите взять его?

Миссис Карстейрс поджала губы и резко повернула голову к Вене, но ее дочь не придала ей никакого внимания.

– Лишний билет, говоришь? – ответил Доктор.

Вена с энтузиазмом закивала.

– Да, – сказала она. – Так вы идете, или что?

Доктор взглянул на Джейка, улыбавшегося до ушей, и затем на миссис Карстейрс, которая стояла, сложив руки.

– Что вы скажете, миссис К? – спросил он.

– Ну, – сказала миссис Карстейрс сквозь стиснутые зубы, – я полагаю, иначе он пропал бы впустую.

– Думаю, это значит, что я иду, – сказал Доктор.

Раздувая ноздри и покачивая головой, миссис Карстейрс вывела своих детей на улицу Танбридж, и Доктор последовал за ними.