II ДЕЙСТВИЕ 5 страница

Однако я ваше внимание излишне увлёк на домашнюю живность. Вооружитесь терпением. Не за горами то время, когда вы сможете сами её потрогать и даже погладить, а также подёргать за груди. Коровам такое очень приятно. Так добывается молоко. На наших просторах оно обычно бывает белое. А тут я боюсь прогнозировать. Увидим, как местные обстоятельства, по воле которых и вы разукрашены, в плане цветности ассимилируют наше национальное молоко. В целом это скотина вялая, склонная к пассивизму, национальному фатализму и не особенно головатая. И должен предупредить: не пригодная к лаю и верховой езде.

Теперь, будущие сограждане, о нашенском человеке, которого, бурей сюда заброшен, я имею честь представлять.

Наш удалённый предок всю национальную молодость провёл в боренье с лесами. Тщился он для себя оттяпать поболее хлебородных пространств. Пейзаж дремучего леса и хмурое небо умножали его угрюмость, флегматизмы характера. Человек уродился своеобычный, но для тех пространствий типический: несклонный чересчур к разговорам и любитель медленного помышления. Иногда исчерпавши нервическую устойчивость, он тогда по-разному себя разгружает: либо с петлей на шее, либо соседа вилами в бок. Гениев искусственного изящества, также творцов науки мы великих не породили, но и зато попытаемся вкуп é с вами в ужасную мешанину генов добавить своей уникальности.

Дорогие мадагаскары, наша народность, призн á юсь, не очень обильна учёностью. Сильно мы отстаём по своим культурным параметрам, а также материальным, от перворазрядных наций. Но и другого не скроем: степень вашей пассивности и непривередливость к натуральной природе привадила весь образованный мир обращаться к вашему племени ласково, но без извилин: варвары, чернозадые или попросту дикари.

Если вам занимателен климат, то я скажу напрямик: он у нас дивный. Половину года нас кутает белый тотальный снег. И его невозможно есть, ни потребить другим способом. Лето у нас тянется тройку месяцев. В противность зиме, оно беспримерно точное. Завершается, едва обрываешь первые осенние листья календаря.

Буйство нашей растительности не такое пылкое, как у вас. Растёт, что заранее обусловлено и посажено. Если про что забыл – оно самочинно не вырастет. Таков уже наш человек, такова скотина, таково и растение: при недостаче внутренней действенности и напора, оно дожидает, пока другой обозначит его судьбу.

Завершив урочную жатву, порожденец наших просторов девять нелетних месяцев сидит в ожидании, вроде женщины в положении родов. Нации наших окрестностей, также суровые, северские, они пошли войной на мороз и подписали со стужей крепкую, нерушимую договорённость. А наша народная дипломатия не сумела стакнуться с нашей зимой, ни с братскими ляхами. Ляхов, то бишь поляков, мои земляки также, надеюсь, возьмут с собой. Можно будет потрогать и пощипать за грудки. Поляки такого не любят, но мы их не спросим. Коровы потребны нам для того, чтобы добыть молоко, а ещё они дают мясо. Поляк тоже по малости нужен в нашем будничном обиходе. Потому что внешних врагов, даже на вашем чёрном беспечном материке, необходимо выращивать для сплочения нации в кучу.

Летом наши единородцы обычно терпеть не могут поляков, в зимнее время они в состоянии ненавидеть только оговорённую зиму. Швед, поруганный мною за увечье дерева топором, также ведает зиму. Даже более зверскую. Он, однако, для неё заготовил уйму противных действий. Печки, а также калоши и каучуковые пальто – вот что оберегает шведа от жестокой зимы. Мои же одноплеменники не привычны носить публично калоши, они хворают, они простывают, ну и тогда во храме при восхвалении Господа тонкую литовскую грудь терзают не терроризмы со своей подложной взрывчаткой, но самый обычный, национальный, собственный кашель. Это и пополняет наше стремление обосноваться кучно с чёрной натурою и тем самым вылечить наших извечных спутников: кашель, а также и насморк.

Таково короткое представление вашего грядущего друга – белой моей народности. Ещё упреждаю мужчин: женщины наши красивые. Модели также различные, но цвет непременно один. Все они белые как молоко. В целях ограниченного потемнения можно держать на пляжах при солнце. Тогда они забуревают. Однако же ни одна ещё девушка наших просторов столько не пробыла на солнце, чтобы добыть из кожи вашу природную смуглость. Так что хочу прогнозировать: в первые годы могут они казаться пугливыми. Не поражайтесь этому. Наше дамство тоже не слишком умудрено относительно африканского мужества. Даже сложилось мнение, будто чёрные граждане лазают по деревьям и с ветки высматривают, каковую гражданочку уволочь из стада и с нею побыть в телесном довольстве. Настоятельно умоляю, с первых дней не спешите лезть со всякими глупыми шутками к белым барышням. Их от этого может постигнуть мультикультурный шок. Позднее вы убедитесь сами, как наши пресловутые женщины умеют любезно, ласково, искренне соотноситься.

Также предупреждаю женщин – ваших чёрных супружниц. Наши мужчины приучены видеть женскую грудь в двух жизненных случаях. Когда они бывают ещё младенцами, матери им подают полный млеком сосок. Как только млеко закончится, младенец крепнет, и взгляд на женскую грудь становится для него запретным. Во втором жизненном случае мужчина у нас наблюдает грудь перед близким соитием. Когда искомая барышня, порхавшая у него в мечтах словно femina grata, либо, по-нашему говоря, бывшая долгое время желаемым для него субъектом, превращается в его женщину. Наши мужчины, хлынувшие на чёрную вашу землю, могут весьма изумиться, завидев столько бесхозного, не прикрытого даже тряпицей интимного материала. Особенно я тревожусь о молодёжи, которую эта открытость вашей национальности поразит в самое существо. Ибо мало с вами знакомые вправе беспечно подумать, будто это как раз и есть тот самый обетованный вторичный случай и храбро без упреждения пасть на чёрную д é вицу.

Однако я вновь распростёрся о таковом предмете, которого не могу вам ни показать, ни дать прикоснуться. Так не лучше ли нам обсудить иное, которого ни теперь, ни позднее вы коснуться не сможете. Это история нашей народности, начавшая становиться уже и вашей.

Дорогие мадагаскары, попутчики нашей народности! Страна, которую я вам сюда предоставлю, посреди чащобы средних веков стояла в качестве исполина: от моря и опять же до моря. Одну общность уже имеем. Ваше великолепное государство – оно, как отторгнутый мост между И ндийским океаном и Мозамбикским проливом, напоминает про нашу древность. Не берусь углубляться, была ли у нашей неприхотливой нации потребность в стольких морях, но такое стремление было. Наш гордый земляк, не обладая двумя морями, ощущает себя как телега об одном колесе, как юная амазонка, которой необходимость обороняться нарушила всю грудную симметрию, как та же озёрная лодка, движимая одним веслом при нехватке второго, вертится вкруг себя на месте, как злополучный мужчина, которому ветреная природа вручила дорогую мошну для продления рода, но живительное яйцо положила только одно. Есть народы на свете, которым неплохо живётся без никакого моря. Есть и такие в мире, которым достаточно одного. Но имеются же великие владетели нашего света: русские, мадагаскары, янки, а также и мы, которым в одиночное море себя вместить невозможно. Создадим же общую благосостоятельность! Объединим свои устремления и морские запросы. Отыщем, чем доступно прикрыть наши задницы: вам – шоколадные, а также и наши белые. Площадь, каковая пустует и не обработана, засеем всю человеками и сотворим своего гражданина по возможности вертикально! Вам, уважаемым примитивам, не вкусившим от учёности знания, это ещё затруднительно воспринять. Вы гуманное творчество видите чересчур лёжа, то есть на плоском уровне. Но плоское – всегда скудно! Скудно и плоско всё то, что сотворяется залпом и без надлежащего умысла. Создавать для вселенной даровитого гражданина следует основательно, наиболее глубже внутряя семя своих достижений.

Что же, пришла пора от пустословия обратиться к важнейшему, то бишь к тому, что от нынешнего мгновения вас будет препровождать повсюду. Настоятельно меня слушайте своим чёрным сердцем, а также нагими грудями. „„Ли“ – это когда человек начинает распространяться о ливне, а окончить не может. „Ту“ – это когда с восторгом обозначаешь особу нежного пола, даже и чёрнозадую. „Ва“ – это такой удивлённый возглас, при виде старого света, который неизбывно мешается с новым в рассуждении будущности. Теперь призываю вас, которые вовсе не нюхали арифметической мудрости, сплюсовать это всё. Чуете, каковую мощь обретает новая ваша отчизна. Чуете, насколько „ли“ звучнее, чем бывшее „ма“, слышите, насколько „ту“ милее славянского „да“, а также насколько определённее человечное наше „ва“, чем ваше скотинское „га“ – птичное гоготанье гусей и прочих пернатых. „Ma“ и „дa“ мы заменим, „гa“ вымрет само собою как ужаснейший рудимент. Остаётся аннулировать „скар“. Предлагаю его из заду переместить в словесный перёд и, приделав начальную гласность, нашу страну теперь молвить: „Оскар-Литува“… Ну же, попробуем снова. Множество раз повторяйте. Отнимание, плюсование и беззастенчивое членение. Всё это мы уже выстрадали. Всё это предстоит выстрадать и вашему южному климату, ещё не вполне привыкшему к уравнениям нашего человечества. Ну же, вместе: „Литува“. И ещё один раз. Повторять, повторять, повторять. Произносите, когда и духа моего тут не будет. И ждите, пока нашлю на вашу плодовитую родину множество белых граждан, повторяющих промеж себя знакомое вам заклятие.

ЗАНАВЕС