Глава 7.

- Ол… Вуд... погоди же, ну!
Вуда корежило, он снова плыл, что-то бормотал, он прилип к Марку весь и, кажется, ничего не соображал.
- Черт, вот ты горячий, как же я с тобой справлюсь… – это охолонуло Оливера, и в глазах появился проблеск разума.
- Ч-что? Что-то не так?
- Все так, но нам бы не на седьмой.
- А к-куда?
Вот это вот вудовское заикание, этот скачущий кадык могли возбудить, наверное, даже Снейпа.
- В Выручай-комнату пошли!
- Ой, – совсем по-детски удивился Вуд, – а она есть? Ты знаешь где?
- А близнецы тебе не сказали? Дерек несколько раз их засекал после отбоя, но поймать, конечно, не смог.
Пройти три раза мимо стены оказалось непросто: Флинту теперь еще острее казалось, что это безумие заразно. Хотелось обхватить Вуда, устроить ладони у него на заднице, притянуть к себе и сосаться с ним до посинения.
Хотелось сделать это: трахнуться. Марк не представлял себе – каким образом, не понимал, как это вообще может быть, но до озноба жаждал завалить Вуда прямо на полу.
Они расцепились и прошли мимо стены. Чувствуя на себя жадный взгляд Оливера, Марк сдержал недостойный порыв взять его по-детски за руку.
Комната оказалась обставлена по-спартански и оформлена в цвета Слизерина.
- Ух ты! – восхищенно присвистнул Ол, закрывая за собой дверь, с ликованием посмотрел на высокую полутороспальную кровать.
И тут он притормозил.
То ли испугался, то ли смутился, Оливер отошел от Марка и направился к кровати – в обход. Комната казалось маленькой, но Вуд все равно умудрился встать максимально далеко от Флинта, разглядывая подсвечник, прикрепленный к стене.
- Эй? Ты чего?
- А? Все в порядке.
Марк попытался подойти к Оливеру, тот быстро сделал как бы случайный шаг, снова отдаляющий его от Флинта.
Понять это было невозможно. Разбираться со сложным внутренним миром Оливера Вуда не хотелось, хватило девчоночьих вечных заморочек.
Марк вздохнул устало и прошел к кровати. Сел, повозился, достал из кармана брюк флакон и поставил его на скромную тумбочку.
- Что это?
Вуд даже пытался не смотреть на Марка, всецело поглощенный рисунком обоев.
- Масло. Я у Снейпа спиздил, затем и приперся на твою отработку. А ты думал – я себя виноватым чувствовал? Слушай, ты передумал, что ли? Чего ты там стоишь?
Оливер дернулся, втянул голову в плечи и подошел к кровати, оставляя между собой и Флинтом тумбочку. Взял флакон, открыл, понюхал, и поднял, наконец, голову. Нет, Марка решительно не устраивал этот затравленный взгляд.
- Я пойду, ладно. Ты сам же… а, чего я… чувствую себя каким-то…
Марк встал с кровати и дернулся к двери. Надоело. Чуть не ебнулся за это время, а теперь кажется, что он собрался насиловать Вуда, дьявол его забери!
- Марк, я просто струсил, стой!
Тьфу. Марк вообще не понимал свихнувшегося гриффиндорца. Ладно, зассал, но зачем признаваться в этом?! Да еще Флинту…
Оливер подошел вплотную, посмотрел отчаянно в глаза и дернул полы рубашки в разные стороны. Пуговицы послушно расстегнулись, и Вуд стянул рубашку с плеч, обнажая белую футболку.
- Слушай, ты разберись, надо тебе или нет. Как выяснишь – скажи.
- Не смей уходить! – рыданием сквозь зубы. Псих, как есть псих. Марк не выдержал, ну он не чурбан железный, все-таки.
Взял лицо Оливера в ладони и застрял взглядом на пухлых губах. Вспомнил, как скользили они по его члену, и тогда Вуд не истерил, не замыкался, тогда он дрочил себе, и ему нравилось, Марк может дать руку на отсечение, потому что такое не сыграть!

- Ты чего дуришь? – спрашивает Марк прямо в эти сжатые губы, и они расслабляются, приоткрываются. Флинт чувствует теплый выдох на своем лице.
- Не прав, – говорит Вуд. – Извини, – говорит Вуд, и его губы двигаются на каждом звуке. – Так долго ждал, перенервничал, – говорит Вуд и тянется целоваться.
Они за секунду возвращаются на ту позицию, с которой начали перед дверью в Выручай-комнату: Вуд стонет, трется о Марка, трогает его всего, и Флинт вдруг очень остро понимает, почему распсиховался Вуд.
- Я осторожно, да? Скажешь, если будет плохо, да?
Хорошо, что Ол не говорит в ответ «да», это было бы похоже на издевку. Вуд просто кивает.
Марк сам тянется к ремню Оливера, расстегивает его быстро и запускает ладонь в трусы, оттягивая брюки. Вуд пытается дернуть молнию вниз, раздеться, но Марк не дает – ему нравится так, когда ладони притиснуты к паху брюками, стесняя движение.
Вуд прижимается к рукам, толкает Марка, шипит, закрывает глаза, и Флинт начинает процесс.
Рубашка Оливера летит на спинку кровати, сверху падает слизеринская форменная, галстуки мешаются, Марку неудобно, и он бьет Вуда под коленками, роняя на кровать.
Тот ахает и сразу раскрывается, лежа – снимает футболку и оставляет руки над головой, роняя белый ком на пол. Приподнимает бедра, помогая Марку стащить с себя брюки с трусами. Трясет длинными ногами, спеленатый, пока Флинт борется со своими штанами. Когда Марк нависает над ним – давно твердый, решительный, нетерпеливый, Вуд разводит ноги.


Оливеру стыдно за истерику, за разработанную пальцами задницу, стыдно за свою готовность продать весь свет, лишь бы Маркус уже приступил, дотронулся, сделал хоть что-то, а не раскачивался, хмурясь и не касаясь.
- Марк! – Оливер опускает руку, не в силах ждать, и касается члена. Флинт следит за его пальцами, а потом отталкивает руку Вуда и накрывает его член своей ладонью. Да. Вот так… Так хорошо.
- Ну, давай, скажи мне. Я масло принес – все, дальше не знаю.
Оливеру нравится, как Марк злится – за свое незнание, неумение, за масло это дурацкое. Если он ослабит сжатие, Оливер скажет, что делать.
Марк не ослабляет и не останавливается, и Вуду приходится вцепиться в его руку.
- Погоди… Фуф. Сейчас пальцами, масло капни. Но… – Оливер пугается, и начинает бормотать бессвязно, – я могу сам себя подготовить, если тебе неприятно, я вполне…
- Тшш… Не тарахти. Я ничерта не понял. Масло, пальцы, да?
Оливер кивает. Голос пропадает враз, словно Марк заколдовал его этим своим «не тарахти».
Флинт исчезает из поля зрения и чувствования, Оливер смотрит в белый потолок. Белый, как в больничном крыле.
Откашливается и спрашивает в воздух:
- Какого цвета потолок в подземельях?
От появившегося Марка пахнет маслом, а еще – смущением. Он шумно, как тюлень, выдыхает, и ануса Вуда касается скользкое. Оливер одновременно закрывается – внутри, и открывается – снаружи. Ему стыдно и очень-очень-очень хочется. Кажется, он успел приучить себя к оргазму с пальцем в заднице.
- Разного. Потолок.
И палец Флинта оказывается внутри.
- О, да, глубже! – оно само, Оливер не виноват. Не надо было экспериментировать. Бедра подбрасывает вверх, насаживая зад на палец, и Оливер видит изумленное лицо Флинта.
- Ты совершенно непредсказуемый гавнюк, – бухтит Марк и начинает двигать рукой, трахать Вуда, и это слишком.
Оливер обхватывает свой член и выстреливает спермой, не в силах удержать крик. Марк отклоняется, но пара капель попадает на щеку, Вуд видит это, и кончает, кажется, вторично – во всяком случае, оргазм уносит на второй виток.
Когда все заканчивается, он лежит, расслабленный, а Марк тыльной стороной ладони вытирает сперму со щеки и смотрит ошалело на свою руку.
- Я не верю, что это так хорошо.
- Может, не всем? – кажется, Оливер сорвал голос, это хрипение – вовсе не то, как он говорил раньше. – Давай, только надо больше. Два, три.
- Пальца? – уточняет Марк, и Оливеру иррационально хочется заржать. Наверное, от смущения.
- Погоди, – шепчет он и тянет на себя Марка, затаскивая на кровать. У Флинта ледяные пятки, и Оливер накрывает их зеленым одеялом, а потом ныряет вниз и берет в рот толстый большой член.
Под одеялом душно, Марк держит голову Оливера за волосы и толкается в горло, но это совсем маленькое неудобство, Вуду даже нравится чувствовать гладкую головку и сжимать ее гортанью. Правда, надо уточнить…
Оливер откидывает одеяло, выпускает изо рта член и спрашивает, теряя голос окончательно:
- Хочешь кончить?
И Флинт нажимает на плечи Вуда, однозначно отвечая на вопрос.

Когда Марк выгнулся, подбрасывая Оливера и чуть не выскальзывая из его рта, Вуд подумал, что счастлив. Задыхающийся, мокрый, давящийся соленым фонтаном спермы – счастлив.
Несмотря на то, что Марк скоро уйдет из школы. И сейчас главное – не потерять контроль и не лезть целоваться. Также нежелательно укладываться к Марку на плечо. Все равно.
Оливер осторожно опустился рядом с Флинтом, который выравнивал дыхание шумно, и вновь уставился в белый потолок.
- Давай. Ну?
Оливера подтянули близко-близко и положили его голову на жесткий сгиб локтя. А потом взяли за подбородок задрали лицо и поцеловали.
Марк был спокойным, уверенным, расслабленным, и Оливера дернуло спросить:
- Ты со своими девками тоже так лежишь после траха?
Маркус изумленно поднял брови и пожал плечами, голова Вуда дернулась, и он зажмурился. Нельзя сгорать в ревности, он ни на что не имеет права. Вот сейчас хорошо и надо радоваться.
Оливер потянулся поцеловать Марка, и тот с готовностью приоткрыл губы.
- Скажи… – вдруг, откашлявшись, начал Флинт, – … скажи, а почему… ну, почему я?
- В смысле?
- Ну, ты же красавчик. С тобой любая девчонка будет встречаться, ваша Джонсон уже вся искрутилась хвостом перед тобой.
- Не замечал… – удивленно просипел Оливер. Все же голоса очень не хватало. – Стой, ты считаешь меня… э…
- Я не понимаю, что ты там сипишь! – решительно сказал Флинт и отвернулся.
Оливер задохнулся. Это было больше того, о чем он мог мечтать и фантазировать. И пусть оно все скоро закончится, но у него это есть. Сейчас. Вот сейчас.
Оливер перевернулся, придавил Марка к кровати и принялся целовать его исступленно, сползая с поцелуями вниз.
- Ол, э… э… ты что… ох…
Оливер целовал темные соски, живот, бедра, мошонку, потом отвел и согнул правую ногу Марка и принялся целовать внутреннюю сторону бедра, спускаясь все ниже, лизнул под коленкой, потом ткнулся губами в щиколотку, круглую гладкую косточку – обвел ее языком и дернулся наверх, снова зацеловывая все тело Марка, а Флинт только вякал что-то нечленораздельное:
- Ол, ну ты что… так нельзя… это неправильно… ну не надо, эй… не надо... ох.
Оливер подтянулся на руках, упираясь в матрас по обе стороны от талии Марка, и опустил голову. Снова вылизывая яйца, член, дурея от того, как тот набухает во рту, как увеличивается на языке, как скользит в глотку.
- Что же ты делаешь, черт тебя дери… Ол… Еще!
Оттянуть яйца, сомкнуть губы у самого основания, задыхаясь и возбуждаясь снова, смаргивая непонятные слезы, непрошеные, лишние. Счастье.
- Иди же сюда! – попросил Марк, такого голоса у него никогда не было, мольба и приказ, черт…
- Ляг. А то все снова кончится. Где масло? А, ага. Лежи! Лежишь?
Оливер кивнул. А куда бы он делся, интересно?
- Два, значит… ну, ладно… поехали!
Марк размял мышцы, обвел ногтем колечко, и протолкнул сразу два пальца. Секундный дискомфорт не значил ничего с невозможным кайфом.
- Вуд, ты что, ревешь?! – потрясенный голос Марка выдернул из состояния невесомости и немного сбил с невероятного ощущения. Оливер прошептал, не решаясь напрягать связки:
- Нет, это рефлекс. Еще. Ну же!
Две руки Марка – одна на члене, другая внутри, делали что-то такое, от чего Оливер разваливался на части, распадался, переставал быть собой, терялся. Вся сущность Вуда сейчас горела в паху, между копчиком и мошонкой.
- Можно, Ол?
Он сейчас разрешил бы что угодно. Он просто кивнул.
И стало больно.

То, что Вуду больно, Флинт понял сразу же. Он даже попытался остановиться, но проникновение пылающего члена удалось задержать, только когда он на треть проскользнул в гладкое, сильно сжавшее, горячее.
- Ол, открой глаза… скажи что-нибудь... Прости, больно?
Оливер кивнул, не убирая с лица локоть. Он дышал прерывисто, желваки ходили на скулах, и Флинт стал медленно двигаться назад.
- Куда?! Не шевелись.
Марк послушно замер, поглаживая опадающий член любовника. Вот ведь. И голос Вуд потерял. И непонятно теперь вообще ничего.
- Слушай, ну дай мне как-то понять... ну что сделать? – Марк пришел в отчаянье. Ко всему прочему было дико стыдно, потому что очень хотелось войти до конца, насадить на себя сухое тело, укусить за шею и выебать так, чтобы подпалить все вокруг.
- Уже лучше, – Оливер убрал с лица локоть, и Марк вперился в сощуренные глаза. – Погладь.
О, конечно, что угодно, только бы он не шмыгал носом и не кусал снова щеку изнутри.
Полувставший член Вуда скользнул в ладонь, и Марк задвигал рукой, отвлекая Оливера и себя. Он даже представить не мог, что будет так плохо. И так хорошо.
- Хорошо…
- Что? – Марк наклонился, и Оливер замер, а потом осторожно поднял бедра, принимая в себя Марка еще на чуть-чуть.
- Эй, я так не смогу, не дергайся!
- Давай. Только…
- Да, я осторожно. Чего ж у тебя с голосом…
Марк плавно насадил Оливера до конца, шлепнув яйцами его по заднице, и беспокойно вгляделся в застывшее лицо. Вуд прислушивался к себе и не давал Марку никаких указаний. Подрагивающий член в ладони был упругим и жарким, а внутри… Ох.
Вот теперь понятно, что это стопроцентно заразно.
Марка стискивало на грани боли, так сильно, что темнело в глазах, двигаться хотелось невероятно, мошонка поджималась, сводило челюсть, и терпения больше не хватало.
- Ол! – простонал Флинт жалобно, и Оливер вскинул на него взгляд.
- Двигайся… – сказал он одними губами, и Марк подчинился страстно, радостно, теряя контроль, вторгаясь между раздвинутых длинных ног, чувствуя какое-то животное ликование. Последняя разумная мысль мелькнула, и Марк успел выпалить:
- Останови меня! – и все. Дальше было только это: вперед-назад, с дикой скоростью растрахивая тугую задницу, закидывая на плечи ноги Вуда, сжимая пальцами его бедра, рыча и воя.
Разрядка бухнула неожиданно. Вот только сейчас Марк хотел остановиться и спросить, все ли в порядке, но тут его скрутило судорогой оргазма, затянуло совсем и почти вытолкнуло струей спермы.
Первые два удара сердца Марк приходил в себя, но потом почувствовал, как Оливер дергает его.
Флинт открыл глаза испуганно и посмотрел на умоляющего Вуда, который бормотал почти не слышно:
- Еще, ну еще, ну, пожалуйста…

Марк толкается вперед, и Вуд сосредоточенно подбирает угол, двигая бедрами, не переставая дергает член. У него примерно минута, потом эрекция пропадет, и если Оливеру это нравится –– невозможно поверить, – то…
- Марк! – губами, беззвучно, и Флинт поддается порыву, накрывает пальцы Оливера своими, восторженно наблюдая, как на смуглый рельефный живот, на шею и подбородок летят капли спермы.
А потом Вуд прячет лицо на груди у Марка, и в голове у слизеринского капитана ну ни одной мысли. Он просто испуган и растерян, потому что…
Потому что Оливер оказался чудесным, страстным, щедрым, потому что это было в тысячу раз лучше всего, что случалось раньше хоть с кем-то, потому что больше всего Марку хочется заснуть сейчас в Выручай-комнате, перебирая перед сном каштановые волнистые пряди.