Любовь против реальности

Все шло как обычно: выступления, интервью, фотосессии, встречи с фанатами, выступления, интервью, фотосессии, встречи с фанатами, выступления, интервью, и так до бесконечности. График, доведенный до автоматизма, не позволяющий даже задумываться над ходом действий.
Билл честно пытался не думать о брате как о любовнике, но у него ничего не получалось. К его счастью, Том, кажется, все понимал, потому не навязывал свое общество, всегда поддерживая в нужный момент, но вовремя уходивший в сторону, когда его общество начинало тяготить разбушевавшуюся фантазию младшего близнеца. За что Билл был очень ему благодарен.
Дэвид был доволен тем, что близнецы помирились и больше не выплескивают на окружающих свое раздражение. Ну разве что иногда, в совершенно естественных ссорах, доходящих иногда до швыряния подворачивающихся под руку предметов, но, в принципе, не затягивающихся больше, чем на день. Такими, какими они были до злополучного момента перелома.
Но все не может быть хорошо долго.
Что значит для взрослого парня полное отсутствие половой жизни? Когда каждый вечер сходишь с ума от вожделения, и не можешь коснуться объекта желания? Тело начинало реагировать особо остро на любой взгляд, лишенное возможности выплеснуть накопившееся напряжение за столько времени, дрочка в ванной не помогала, и Билл начинал просто сходить с ума.
Призывные взгляды карих глаз наполнялись почти безумным желанием, сражая наповал любого натурала. Редкие вечера в клубах приводили к тому, что охране приходилось отбивать брюнета от толпы юношей, не прочь провести вечер со звездой и поддержать искусство.

Очередное удачное выступление закончилось не менее удачной попойкой. Билл сидел у барного столика, потягивая коктейль из трубочки, следя нетрезвым взглядом за бушующей в бесконтрольном приступе радости толпой, такой же пьяной, как и он сам, а может чуточку меньше, потому что в отличии от танцующей и веселящейся толпы он ни разу за вечер не отошел от своего места за стойкой, безостановочно поглощая алкоголь. На талию ложится чужая рука, он еще достаточно трезв, чтобы осознавать ситуацию, но и прилично пьян, чтобы лишь мило улыбнуться очередному ухажеру. Как только он оборачивается, то удивленно распахивает глаза. Том. Через пару секунду усердного осмотра понимает, что ошибся: немудрено, ведь парень очень похож.
- Уединимся? - Предсказуемый вопрос он читает по губам, музыка слишком громкая. В голове что-то перемыкает. К черту все правила, к черту гребанную любовь, приносящую ему одни страдания и боль. Почему Том может трахать этих девок табуном, а он не имеет права на свободные отношения?
Каулитц хитро улыбается, кивая, развязно оперевшись на стойку у себя за спиной локтями, чуть прогнувшись в спине, заметив скользнувший по тонкому телу взгляду. Прикладывает палец к губам, кивнув на охрану. Нужно подождать лишь пару минут, дождаться, пока бугаи в форме отвлекутся. Он выхватывает момент, хватает довольно улыбающегося парня за руку и тянет к заднему выходу. Там есть подсобное помещение, заставленное чаще всего коробками и прочей чушью. Мыслей в голове нет. Есть горячая рука на талии, изредка съезжающая на бедро, есть обжигающее дыхание над ухом, есть жуткое желание, кружащее голову лучше алкоголя.
Они вваливаются в темное помещение, пахнущее пылью, захлопнув за собой дверь, прижавшись к друг другу так, словно боялись разойтись.
Незнакомец вжимает его в стену, уперев руки по бокам от него, вклинив колено между ног, прикусив кожу на шее.
- Аккуратнее... - тихо шипит Билл, прекрасно зная, что потом могут остаться следы, которые потом будут привлекать слишком много ненужного внимания.
- Забей, - хмыкает парень, задрав его футболку, скользя пальцами по впалому животику, лаская теплую кожу нежными собственническими прикосновениями. Он припадает к его губам, требовательно пробиваясь языком внутрь, лаская шарик пирсинга, вырывая из брюнета требовательные стоны. Одежда быстро слетает с разгоряченных тел, Билл льнет к незнакомцу, сгорая от желания и хаотичных прикосновений. Он трется возбужденной плотью о бедро парня, вздрагивая от ощущения широких ладоней на ягодицах, сжимающих их почти до боли. Осознание разливается холодной волной по телу, заставляя вздрогнуть. Он даже не знает имени этого незнакомца, они в какой-то подсобке, и происходящее больше похоже на перепих. Каулитц вяло отвечает на чужие ласки, теряясь меж двух исходов: переспать наконец-то хоть с кем-то и скинуть это напряжение, копившееся несколько лет, или дальше нянчится со своей романтикой.
- Страханул? - Тихий низкий голос и похотливый взгляд темных глаз. Билл часто дышит, он сильно возбужден, грудная клетка вздымается часто, демонстрируя ряд ребер. Он выглядит немного потерянным, почти испуганный взгляд заставляет внезапного любовника остановится и отстранится, всматриваясь в лицо брюнета.
- Ты любишь его, верно? - Тихо вздыхает он, отстраняясь, опуская взгляд.
- Что? - Билл не сразу понимает о чем речь, смаргивая легкую пелену с глаз, прогоняя алкогольную дымку из сознания.
- Ты любишь брата?
- Нет, что за чушь... - Он натягивает манерную улыбку на губы, стараясь прикрыть свою ложь, но незнакомец только фыркает в ответ.
- Не лги, у тебя это плохо выходит. Хорошо, сыграем в одну игру. - Он снова прижимает тонкое тело к стене, припав губами в бьющейся на его шее венке, вырывая полный наслаждения стон. - Закрой глаза, и представь, что я - это он. Попытаемся получить удовольствие от имеющегося. - Парень тихо хмыкает, протискивая руки меж Биллом и стеной, проводя ладонями по его спине, лаская пальцами позвонки, скользя вниз, меж двух половинок, касаясь пальцами сжатого колечка мышц, хохотнув, замечая в слабом свете румянец на щеках солиста.
- Никогда? - Спрашивает он. Билл в ответ мотает головой, прикрыв все же по его совету глаза, но через пару секунд открыв их вновь. Он не хочет тешить себя пустыми мечтами, от этого только больнее, он сделал осознанный выбор. Парень усмехается и отпускает его на миг, потянувшись к одежде, достав из кармана джинс смазку. Каулитц удивленно вскидывает брови, следя за ним взглядом, с готовностью приникая к чужому телу, обвивая его руками за шею, огладив пальцами выступающие лопатки, впутав пальцы в черные французские косички. Парень выдавливает немного жидкости на пальцы, разогревая ее, растирая по ним, заставляя закинуть ногу себе на талию, прижав ближе к себе, скользнув пальцем в горячее нутро, лаская упругие стенки. Билл замирает, прижавшись ближе, положив голову на плечо, часто и рвано дыша, пару раз коснувшись губами шеи любовника, изучающе скользнув языком по горячей коже, получив одобрительный вздох. Ощущения от одного пальца непривычные, но боли он не чувствует, потому решает не быть эгоистом и принимается неумело ласкать чужое тело. Пару раз язык и губы сменяют ровные белые зубки, вырывая чуть более громкие стоны, одна рука парня придерживает его поперек спины, в то время как другая растягивает проход. К первому добавляется второй, брюнет морщится, сжав пальцами плечи незнакомца. Тот нежно целует его в висок, Билл тихо стонет, и поддается бедрами навстречу ласкающей руке, плюнув на все, желая большего. Третий палец выбивает из него тихое шипение. Партнер замирает, ласково тихим шепотом успокаивая. Билл тихо всхлипывает. Он зря подумал на незнакомца плохо, тот оказался нежным и трепетным, и сейчас ему было стыдно за свои мысли, потому как неизвестный ему парень заботился о его благополучии больше, чем о своем желании. Где-то на задворках сознания появилась мысль завести с ним более долгие отношения, но он отвел ее - для фанатов он всегда должен оставаться под табличкой " свободен", да и для всех остальных, чтобы не возникало лишних подозрений.
Парень убрал руку, удобнее подхватив его под бедра, приставив головку ко входу, мягко поцеловав, толкнувшись внутрь, ловя вскрик губами, перехватывая дернувшееся отстраниться тело, заключая в крепкие объятья и входя глубже. Когда плоть оказалась погруженной в тесное пространство жарких упругих мышц, он разорвал поцелуй, замирая на пару мгновений, после аккуратно качнув бедрами. Билл сглотнул слезы, судорожно вздохнув, стараясь не напрягать мышцы, постепенно расслабляясь в теплых объятьях. Парень сменил угол, задевая простату, тело в его руках содрогнулось от приступа удовольствия, непроизвольно двинув бедрами навстречу, побуждая незнакомца начать движения. Билл шипел, цепляясь пальцами за его плечи, царапая спину, кусая шею в отместку за болезненные проникновения, и наполняя воздух сладостными стонами каждый раз, когда плоть внутри касалась простаты. Вскоре стало все равно, где боль, а где наслаждение, все смешалось в один страстный коктейль, незнакомец двигался уже не сдерживаясь, уделяя редкое внимание прижатому к стене телу, сильно и быстро толкаясь внутрь, изредка ловя гортанные стоны, слетающие с припухших губ. Билл не выдержал долго - он не привык к подобным ощущениям, кончая себе на живот, марая в белой жидкости партнера, обмякая в крепких руках, расслабленно принимая в себя чужую плоть. Парень не выдержал долго, доведенный узостью прохода, кончив внутрь, подхватывая плохо соображающего Билла.
- Спасибо... - тихо шепчет Каулитц, дрожа от внезапно накатившего холода и усталости. Усталости не моральной, как было все это время, а приятной расслабленности мышц после приступа удовольствия.
- Спасибо тебе. Не думал, что обратят внимание на меня, нижайшего, - хмыкает незнакомец, поглаживая ладонями по узкой спине, отходя от приятной близости. Билл только фыркнул, улыбнувшись.
- Жаль, что только раз.
- Никому не слова, - предупреждает Каулитц, с трудом отстранившись от теплого тела, быстро одеваясь, догадываясь, что его уже потеряли и скоро охрана будет обшаривать все помещения в этом клубе. А попасться не хочется.
- Я понимаю. Кстати, меня зовут Ральф. Так, для справки. - Он ухмыляется и поднимает свои вещи с пола, тоже начиная собираться. Каулитц кивает, подходит к нему и дарит прощальный поцелуй, благодаря за все, что тот для него сделал, после этого исчезая, направляясь в общий зал, чтобы своим видом успокоить охрану. Оставаться здесь не хочется. Он показывает Дэвиду на выход, тот кивает и отправляет с ним двоих бугаев в форме. Он не хочет ждать никого, он хочет в отель, в пустой темный номер, чтобы продлить это теплое чувство на душе, которое впервые посетило его за столь долгий период. Жаль, что Ральфу суждено стать только воспоминанием...