Определяемое идеологическими мотивами

Как же трактовал идею планового экономического регулирования С. Струмилин? По его мнению, предусмотрительность внутренне присуща любой хозяй­ственной деятельности человека¹. Более того, это качество проявляется даже на уровне целеустремленных действий некоторых животных — пчел, муравьев, -но эти действия не являются сознательными усилиями по претворению в жизнь какой-то заранее продуманной программы, они обусловлены унаследованными ппиыкамн и инстинктами. И только хозяйствование людей выражается я опреде­лении программы мероприятий, ведущей в данной конкретной обстановке к наме­ченной цели с наименьшими затратами времени и энергии.

Следовательно, любое индивидуальное частно-капиталистическое хозяйство может быть признано плановым, поскольку представляет собой некое телеологическое единство целей, в соответствии с которыми создается и функционирует данное предприятие, и средств их осуществления с учетом всей совокупности конкретных, порой очень изменчивых обстоятельств.

Однако этот вывод, вполне справедливый в отношении отдельного предприятия (фирмы, треста, концерна), не может быть, логично рассуждал С. Струмилин, рас­пространен на макроэкономический уровень общества, в основе хозяйственной жизнедеятельности которого лежат принципы конкуренции и рыночной борьбы. И главный, неустранимый порок такого общества С. Струмилнн как верный уче­ник К. Маркса и соратник В. Ленина усматривал не только в естественном отсутствии централизованного хозяйственного плана, по и в самой принципи­альной невозможности его разработки и осуществления. А раз невозможен такой план, раз невозможно «телеологическое единство» на уровне всего народ­ного хозяйства, то последнее обречено на постоянный хаос, расточшельетио, пери­одические кризисы.

Преодолеть все эти трудности и проблемы можно лишь на путях осуществления плановой системы хозяйства, возможной в полном объеме только при социализме, ибо только этот строй обеспечивает необходимые для этого предпосылки: поли­тические (диктатура пролетариата), экономические (государственная собствен­ность на средства производства и ликвидация рыночной стихии), культурные (изживание «буржуазной» культуры).

266___________________________________________________________ Глава 11

Как видим, здесь С. Струмилин явно отступал от заявленного им комплексного подхода и уподоблялся тем самым известному русскому лавочнику, который, перекрестившись дома на образа, идет затем обвешивать и обмеривать покупате­лей. Почему же приоритет отдан искусству? Сам С. Струмилин вполне чистосер­дечно объяснял этот крен двумя обстоятельствами.

Во-первых, необходимостью, с его точки зрения, классового, партийного подхо­да к планированию. С. Струмилин не ставил перед собой и своими коллегами задачи построения «какого-то абстрактного плана " в общем виде", годного для любого хозяйственного строя, где угодно и когда угодно». Нет, твердо заявлял автор в своей известной статье «К теории планирования», «характер народнохо­зяйственного плана всегда в известной мере определяется тем социальным зодчим, который его строит, его классовым стилем или, говоря иначе, его социальными устремлениями. У одного проектировщика его плановая постройка вырисовыва­ется, скажем, в стиле индустриализации, а у другого— в стиле аграризации. На одной и той же хозяйственной базе можно запроектировать план и в стиле Ста­лина и Бухарина, и в стиле Сокольникова и Шанина, а то и в стиле Кондратьева и Макарова, причем диапазон " нюансов" в построении этих планов, несомненно, по­лучился бы поразительный. Уже это сближает плановое дело с искусством к отличие от точных наук...»^я

Как видим, подход к планированию как к искусству, да еще определяемому идеологическими мотивами, разрубает нить между проектировками и объек­тивной действительностью. «Отсюда, — прокомментировал эту позицию Н. Кон­дратьев, остается уже только один и притом небольшой таг к построению совершенно произвольных плановых конструкций»^й. Не случайно С. Струмилин гордо именовал себя «партийным экономистом», пренебрежительно называя оппо­нентов «независимыми учеными».

Но есть и второе обстоятельство, побудившее С. Струмилина серьезно умалить роль науки в деле планирования. По его мнению, чистая наука способна лишь познавать мир, «приемля его таким, каким он есть, был или будет», то есть она может лишь пассивно воспринимать и объяснять реальное бытие. Но С. Струми-лину этого мало, он марксист, а потому мечтает о преобразовании существующего мира. Следовательно, хозяйственный план должен стать прежде всего програм мои активных действий, а не пассивным предвидением того, что будет. План -не средневековый гороскоп, предсказывающий грядущие судьбы. Конечно, он «вбирает» в себя и элемент предвидения, но это не простое предвосхищение будущего, а предвидение того, «что может и должно случиться при известном напряжении воли хозяйствующего коллектива*⁷. Для этого план должен давать директивы к соответствующим действиям. «Плановое искусство не приемлет сущего мира. Оно ставит перед собой задачу не познания, а пересоздания этого мира. Оно активно создает свой новый мир (курсив С. Струмилина. — Авт.)»^н. Как видим, здесь С. Струмилин перекликается с самим К. Марксом, вспомнив, очевидно, знаменитые тезисы последнего о Л. Фейербахе.

Патриарх планирования не отвергает необходимость научного исследования п плановой работе вообще. Он лишь не приемлет подхода, в соответствии с кото-

Дискуссии в Госплане

рым последняя сводится почти целиком к научному предвидению грядущих хозяйственкых процессов, а всякая конкретизация плана в определенную про­грамму действий, облечеНйую в цифровые показатели, представляется «совер­шенно незаконным выходом за пределы доступного познанию»^!). С. Струмилин согласен допустить в свою трактовку плана и научный прогноз, и целевые ди­рективы, то есть и генетику, и телеологию, но при одном жестком условия примате целевых установок и подчиненном, служебном значении научных иссле­довании действительности. «В условиях СССР, — прямо писал С. Струмилин, демонстрируя непреклонный " телеологический максимализм", — хозяйственный план является... лишь календарным отрезком партийной программы революцион­ного пролетариата» ¹⁰, которая и провозглашает закладываемые в план целевые установки. А что же наука? Наука, «несмотря на высокое звание этой особы, и все остальные вспомогательные средства являются только служанками (курсив наш.— Авт.)» ". Таким образом, отправляясь от тезиса о примате телеологии над генетикой, партийных директив над научным предвидением, С. Струмилпп договаривался до редкостного по степени откровенности утверждения, опреде­лявшего реальное положение науки (во всяком случае обществешто-экономиче-ской) на протяжении долгих десятилетий.

По-видимому, свойственная концепции С. Струмилипа абсолютизация воле­вого начала в плане и принижение роли научного анализа, призванного выяв лять объективные возможности общества, сыграли немалую роль в последу­ющей с объективизации экономики. Надо сказать, что не все современники С. Струмнлпна разделяли его столь своеобразное понимание места науки в пла-монон работе, в частности, оно встретило решительный отпор со стороны «неза­висимого» ученого В. Базарова. Но об этом в следующем параграфе.

С. Струмилин как идеолог первого пятилетнего плана

С позицией телеологического подхода велась разработка первого пятилетнего плана развития народного хозяйства да и, по существу, всех перспективных пла­ном. Возьмем, к примеру, первую пятилетку, в составлении которой едва ли кто из экономистов сыграл роль, сопоставимую со струмилинской. Характеризуя глав­ную задачу построения перспективного плана развития экономики СССР, С. Стру-мнлип формулировал ее как задачу «такого перераспределения наличных произ­водительных сил общества, включая сюда и рабочую силу, и материальные ресурсы страны, которое в оптимальной степени обеспечивало бы бескризисное расши­ренное воспроизводство этих производительных сил возможно быстрым тем пом в целях максимального удовлетворения текущих потребностей трудящихся масс и скорейшего приближении их к полному переустройству общества па нача­лах социализма и коммунизма» ^и.

Расшифровывая свою формулировку общей задачи первого пятилетнего плана, который, к слову сказать, еще не раз уточнялся и пересматривался, пока не получил одобрения в своем «оптимальном» варианте на XVI партконференции и 1929 г., С. Струмилин д; 1л ясно понять, что он считает наиболее целесообразным такое

268___________________________________________________________ Глава 11

перераспределение производительных сил, которое обеспечит проведение индуст­риализации страны уже в ближайшее время «возможно быстрым темпом» и усилит позиции социалистического сектора в городе и деревне.

В процессе бесконечных пересмотров проектов первой пятилетки изменялись цифровые показатели, уточнялись пропорции, но в поле зрения проектировщиков неизменными оставались две главные целевые установки. Первая максималь­ное развитие производства средств производства как основы индустриализации. Вторая - решительное усиление социалистического сектора в городе и деревне. Третья же установка на •«максимальное» удовлетворение потребностей людей носила чисто декларативный характер.

Относительно первой установки нельзя не отметить, что се реализация позволила осуществить решительную структурную перестройку народного хозяйства, были созданы новые для нашей страны отрасли, такие как автомобилестроение, тракто­ростроение, производство военной техники, электротехники, шин, машиностроение для электроэнергетики и др. Вместе с тем огромная концентрация капиталовло­жений, квалифицированной рабочей силы, прикладных исследований на этом на­правлении резко ограничила возможности решения других социально-экономи­ческих задач, прежде всего производства предметов потребления. В результате отечественная промышленность оказалась слабо ориентированной на человека, удовлетворение его потребностей.

Воплощение в жизнь второй целевой установки выразилось в насильственном и ускоренном вытеснении несоциалистических форм хозяйствования в городе и в чрезвычайно жесткой экспроприации крестьянства, сопровождавшейся фактиче­ским огосударствлением колхозно-совхозной системы.

Было бы неверно думать, что телеологический подход, наиболее полно, как уже отмечалось, обоснованный в трудах С. Струмилина, вообще не должен иметь места в планировании. По нашему мнению, в системе народнохозяйственного регулиро­вания планирование может отсутствовать вообще, и тогда говорить о телеологии действительно не приходится. Но если система хозяйствования предусматривает государственное вмешательство в хозяйственную жизнь общества в форме плани­рования, то исключить момент телеологии из такой системы нельзя. Мы полагаем, что С. Струмилин заблуждался не тогда, когда он провозгласил тезис о необходи­мости целевых установок, и даже не тогда, когда аргументировал их важность. Его ошибка заключалась а том, что телеологический подход заслонил или, лучше сказать, оттеснил научное начало, необходимость предвидения объективного хода развития народного хозяйства, в том, что целеполагание и директив­ное тъ были возведены в абсолют.

Очевидно, что не может быть плана без цели. Бесцельный план — нонсенс. Игнорирование телеологического начала вообще чревато своеобразным эконо­мическим детерминизмом, в соответствии с которым существует лишь один путь хозяйственного развития, заранее предрешенный объективными тенденциями и закономерностями, и задача заключается в том, чтобы его «открыть». Это нео­правданное упрощение, которое резонно высмеивал С. Струмилин. Такой подход,

Дискуссии в Госплане_______________________________________________ 269

кстати говоря, делает само планирование достаточно иррациональной задачей и уж во всяком случае лишает его преобразующей, творческой силы.

В самом деле, писал С. Струмилнн, полемизируя с В. Базаровым, если «" при иде­альном знании" оптимальный путь будущего может быть предначертан, опираясь исключительно на изучение прошлого, то, стало быть, все будущее уже целиком предопределено прошлым. Строить планы, чтобы изменить что-либо в этом буду­щем, в сущности, бесполезно, ибо для этого пришлось бы изменить определяющее его прошлое, а прошлое, увы, уж во всяком случае вне нашего воздействия... Правда, у нас нет еще идеального знания, чтобы уже теперь познать этот путь. Но это ничего не может изменить в прошлом, а стало быть, и в будущем... А если это так, то разве не прав старик Лейбниц в споем учении о предусташш-ленной гармонии? И разве не имел основания почтенный д-р Панглосс даже и лиссабонском землетрясении усматривать осязательный аргумент в пользу того, что мы живем в наилучшем из возможных миров ^и?»

Однако в пылком опровержении представлений В. Базарова, В. Громапа, Н. Конд­ратьева С. Струмилин зашел слишком далеко и «перегнул палку» в противопо­ложную сторону. У него получалось, что заниматься нужно не предсказаниями погоды, а директивными предуказаниями того, какой ей быть.

Но при условии примата в плане телеологического начала, целевых директив­ных установок возникает чрезвычайно важный и сложный вопрос об обосно­ванности и реалистичности этих установок, особенно выраженных количе­ственными показателями. Недооценка значимости поставленного вопроса, его неоправданное упрощение, характерные для построений С. Струмилина и других телеологов, имели далеко идущие губительные последствия для всей планово-централизованной экономики. Пожалуй, первым эту опасность заметил постоян­ный оппонент Струмилина, выдающийся экономист XX столетия Н. Кондрать­ев ^и. В статье «План и предвидение» он дает сокрушительную критику плановых разработок С. Струмилина, опубликованных последним в работе «Перспективная ориентировка Госплана»''.

Н. Кондратьев отмечал необычайную смелость С. Струмилина, сообщившее в сво­ей статье в точной количественной форме будущее состояние по сути всех основ­ных элементов народного хозяйства. С. Струмилин легко называл, например, объем прибыли, которую получат промышленные предприятия в течение ближайших пяти лет. Да что прибыль! По его настоянию в перспективном плане нашлось место расчету числа телеграмм, которые будут посланы в 1931 г., и среднего числа слов в них, и суммы ассигнований на ремонт почтовых сумок и т. д.

Но ведь прибыль предприятий находится в прямой зависимости от динамики цен на выпускаемую продукцию, сырье, материалы и т. д. Прогноз же цен на несколь­ко лет вперед крайне проблематичен. Так, С. Струмилин в своих прогнозах ожи­дал дальнейшею повышения хлебных цен примерно на 10 %, но не успела еще «высохнуть типографская краска* на страницах четвертого номера журнала «Плановое хозяйство» за 1926 г., как жизнь поставила вопрос о снижении хлеб­ных цен.

270____________________________________________________________ Глава 11

I! п если неизвестны будущие пены и их соотношения, то не могут быть известны­
ми и прибыли, без чего нельзя сказать ничего определенного о фонде накопления,
объеме капиталовложений, размерах госдоходов, госбюджете, эмиссии. Поэтому,
по мнению Н. Кондратьева, большинство расчетов С. Струмилпна, при всей их
кажущейся внушительности, были построены на самом настоящем зыбучем песке.

II если бы даже, вопреки ожиданиям, его расчеты оказались близкими к действи­
тельности, то; гго было бы простой случайное п.ю. а не результатом обоснованного
проп;

Следовательно, постановка в планах тех или иных задач нуждается в гораздо большей осторожности и обоснованности, особенно тел из них, которые невозможно разрешить при данном уровне.танин. Между тем даже те явле­ния, которые по сущее ту еноему не регулируемы и в высшей степени изменчивы (размеры урожая на конкретную дату, размеры экспорта на определенный мо­мент времени, приток вкладов и т. д.), облекаются в однозначную количествен­но-конкретную форму выражения. Также детально п на длительный срок про­ектируется и система необходимых мероприятий. «При этом, — подчеркивал Н. Кондратьев, — достаточного анализа, что эту систему мероприятий можно осуществить, что, будучи осуществлена, эта система даст именно ожидаемый ре­зультат, — в большинстве случаев нет» ¹⁶.

Критикуя «цнфропоклояетво» С. Струмилика, В. Базаров объяснял его гипер­трофированными профессиональными навыками; «Станислав Густавович явля­ется одним из самых видных и продуктивных наших научных работников п области конкрешоп экономики п статистики. А статистику всякая вещь кажется " неосознанной", туманной и неотчетливой, раз она не получила цифрового выра­жения. И как в глазах сапожника производство обуви есть занятие наиболее достойное человека, так в глазах статистика сущность мира т ь цифра* ^1? . 11ельзя не отметить, что подобное «цифропоклонство» передавалось из поколения в по­коление плановых работников, движимых единым дружным стремлением уло­жить экономику в прокрустово ложе количественных показателен, весьма да­леких от необходимой реалистичности и чаще (него олицетворявших в себе фантазии проектировщиков «светлого будущего».

11.1.3. Балансовый метод планирования

И тем не менее можно и даже необходимо говорить о большом вкладе С. Стру­милпна в разработку конкретной методики планирования. Он был убежден, что в основе построения планов должно лежать обеспечение пропорциональности развития важнейших отраслей народного хозяйства, сбалансированности, согла­сованности ресурсов с потребностями. Именно С.Струмплии был одним из пионеров балансового метода, Впервые он применил его еще в 1913 г. в работе «Задачи и план организации текущей статистики льна». В первые же дни рабо­ты Госплана им была сформулирована проблема подготовки ежегодных проек­тов общего перспективного баланса народного хозяйства по плановому неноль зеванию и распределению труда в пределах республики на предстоящий год.

Дискуссии в Госплане_______________________________________________ 271

Идеи С. Струмилина нашли воплощение в продовольственном плане на 1921 / '22 годы в виде хлебофуражного баланса. Дальнейшее развитие балансовый метод получил в проекте первой схемы отчетного народнохозяйственного ба­ланса, разработанном в Госплане по его инициативе. В феврале 1923 г. С. Стру-мплин выступил с докладом о схеме баланса народного хозяйства, в кото­рой были выделены три большие группы: а) все виды частного хозяйства; б) государственное хозяйство; в) здравоохранение, народное просвещение, вооруженные силы и др. ^1Я

Накапливаемый опыт балансового планирования широко использовался при раз­работке годовых контрольных цифр. Он был применен и при подготовке пяти­летнего плана для увязки его разделов и показателей. В процессе разработки пятилетнего плана была выработана система таблиц баланса народного хозяйства, охватывавшая расчеты по отправному и оптимальному вариантам плана: объем и структура национального дохода; соотношение фондов накопления и потребле­ния; баланс производства и распределения национального дохода по социальным секторам и классам; план финансирования народного хозяйства СССР (финансо­вый баланс); расчетный баланс взаимоотношений государства с деревней; расчеты народного богатства СССР. Эта система таблиц использовалась при разработке нсех последующих пятилетних планов.

Напряженная полемика между телеологами и генетиками развернулась и вок­руг балансового метода планирования. Так, Н. Кондратьев предостерегал от опасности абсолютизации этого метода. Да, соглашался он, это, безусловно, полезный метод, позволяющий приблизительно установить фактический баланс народного хозяйства в тот или иной момент прошлого, но он нисколько не увеличивает возможностей прогноза как для любого отдельного элемента, так и для всего народного хозяйства. Для такого прогноза необходимо знать законы изменения во времени каждого отдельного элемента народного хозяйства, а также законы сиязей н их изменения между всеми элементами. Вот тогда мы могли бы. отправляясь от существующего народнохозяйственного баланса, по­строить вероятный баланс его на будущее время с количественным определени­ем любого из этих элементов. Однако знанием таких законов мы в достаточном степени не обладаем. Гораздо большее значение поэтому Н. Кондратьев прида­вал методам экстраполяции и экспертных оценок, к которым уже С. Струмнлпм относился весьма скептически, считая их второстепенными в сравнении с балан­совым планированием.

Представляется, что и Н. Кондратьев, и С. Струмилин в равной степени были правы, но в равной же и ошибались. Балансовый метод — крупное достижение науки, и в плановой работе он совершенно необходим. Но излишнее увлечение его использованием, как отмечал Н. Кондратьев, чревато еще большей фетишиза­цией цифр, еще большей переоценкой наших возможностей, еще большей опаснос­тью впасть в самогипноз и самообман. Однако следует поддержать и резкое выступление С. Струмилина против автоматической экстраполяции коэффициен­тов, не всегда учитывающую специфику новых условий. То же касается и метода экспертных оценок, который, по мнению С. Струмилина, должен использоваться

272___________________________________________________________ Глава 11

с большой осмотрительностью, ибо «в области плановой работы " экспертные оцен­ки", к сожалению, еще слишком часто не имеют под собой никакого научного фундамента» ^ш.

Истина, по-видимому, заключается не в преувеличении значимости одних ме­тодов и умалении роди других, и в системном, комплексном, взаимоувязанном и взаимодополняющем применении всего арсенала конкретных приемов и спо­собов планирования с учетом их сильных и слабых сторон. Кстати, эту мысль неоднократно подчеркивал и сам С, Струмилмн

Большое значение он придавал и методу последовательных вариантных прибли­жений, считая его центральным в ряду других методологических идей планирова­ния, и методу ведущего звена, который должен обязательно применяться в орга­ническом единстве с балансовым методом и методом вариантных приближении. Выделение, например, крупной промышленности в качестве ведущего звена в плане должно сочетаться с балансовой проверкой прямых и обратных связей промышленности с сельским хозяйством и транспортом в целях предупреждения перебоев в их взаимном обмене продукцией и услугами.

Такая проверка потребует внесения соответствующих корректив в проекты пла­нов и, следовательно, должна проводиться многократно методом последователь­ных вариантных приближений. Следуя в проектировках плана от ведущего звена промышленности но всей цепочке плановых элементов, необходимо, как отмечал С. Струмилин, добиваться оптимального соответствия между производ­ством, потреблением и накоплением во всех отраслях хозяйства. Этот путь является неизбежным, когда в процессе составления народнохозяйственного плана приходится идти от частного к общему и от общего к частному. Таким образом, еще раз это подчеркнем, С. Струмилин одним из первых обосновал положение о комплексном, синтетическом подходе к планированию народно­го хозяйства.

11.1.4. Приспособлять рынок к плановым устремлениям

В полном логическом согласии с интерпретацией плана как набора целевых директивных установок находится струмилинская трактовка рынка, товарно-де­нежных форм и основанных на них экономических методов хозяйствования. Рыночный инструментарий регулирования экономики, по мнению С. Струмилина и всех без исключения телеологов, представляет собой нссоциалистическнй эле­мент хозяйства, наследие •«проклятого*» прошлого и уже потому есть зло. Обра­щение к помощи рынка в эпоху НЭПа С, Струмилин называл «историческим недоразумением», утешая своих читателей временным характером реабилитации товарно-денежных отношений и обещая их решительное преодоление в условиях «полного» социализма, который есть «законченное плановое хозяйство», несов­местимое с рынком. «При законченном построении социализма, -- пояснял С. Струмилин, — у нас уже не будет рыночного распределения общественной продукции. И поэтому вопрос о " ценах" вообще потеряет всякий смысл и акту­альное содержание»^и.

Дискуссии в Госплане_______________________________________________ 273

Но как преодолеть «несоциалистические» элементы хозяйствования? С. Струми-лик не изобрел здесь ничего нового, ибо ответ на этот вопрос уже давно был дан марксизмом-ленинизмом. В соответствии с ним единственная разумная альтерна­тива рыночному механизму — централизованный всеобъемлющий план, с помо­щью которого даже самую гигантскую экономику можно уподобить «единой фабрике» и организовать всю хозяйственную жизнь страны по графику, на манер железнодорожного расписания. Такой директивный план и рассматривался теле-ологами одновременно и в качестве орудия построения «законченного» социа­лизма, и как способ вытеснения, искоренения пли. лучше сказать, умерщвления рынка. Достаточно ясно эту мысль С. Струмилнн сформулировал в дискуссии с наркомом финансов Г. Сокольниковым, обнаруживавшим сильное тяготение в ре­шении подобных вопросов к генетическому направлению и предлагавшим «при­спосабливать план к рыночной обстановке». Отвергая эту пассивно-приспособ­ленческую версию, С. Струмилнн с возмущением писал: «Нет, не приспособляться к ней, а сознательно приспособлять ее самое к нашим плановым устремлениям -вот единственно надежный путь к наиболее безболезненному и бескризисному развертыванию нашего социалистическою хозяйства» -'.

Диаметральные расхождения во взглядах представителей телеологического и ге­нетического направлений проявились и в трактовке причин хозяйственных успе­хов и затруднений в годы НЭПа. Если генетики связывали стремительный ска­чок нашего хозяйства с вводом в действие рыночных регуляторов, то телеологи во главе с С. Струмилнным объясняли его созданием Госплана и проводимым им плановым руководством экономикой. Что же касается затруднений, перманентно возникающих кризисов, генетикам все это казалось порождением все более креп­нувшей планово-централизованной регламентации деятельности хозяйственных структур. Напротив, для С. Струмилина и его «команды» все беды проистекали из «недостаточного» планового вмешательства, из отсутствия надлежащей плано­вой дисциплины.

Резко отрицательно относился С. Струмнлин и к таким «несоциалнстичсским», рыночным формам, как внешние займы, аренда, концессии. Страна, по его убежде­нию, располагала достаточными ресурсами для осуществления индустриализации и не должна «выторговывать... чечевичную похлебку займов ценой отказа от социалистических путей развития»". Неприемлемыми считал С. Струмилин и широкие концессионные мероприятия, поскольку они требовали расширения рын­ка и предоставляли возможность получения прибыли не государству, а концесси­онерам. На предложения о сдаче в аренду неконкурентоспособных предприятий частному капиталу он отвечал, что, чем бы такая аренда ни мотивировалась, в условиях товарного голода и сдерживаемых темпов расширения госпромышлен­ности она объективно могла иметь только одну задачу: дать первый толчок росткам возрождения и пышного расцвета капитализма на советской почт' С большим удовлетворением он констатировал, что «этот вредительский план... потерпел жалкое фиаско» '".

Итак, концепция С. Струмилина определила официальный «единственно верный путь» дальнейшего развития страны — путь вытеснения рыночных форм

274 Глава 11

регулирования и перманентного наращивания централизованного планового начала. Такое понимание перспективных тенденций экономической жизни обще­ства на долгие десятилетия стало господствующим, определив сугубо админист­ративный характер управлении народным хозяйством. И нее порождавшиеся адмншютративяоЙ системой негативные хозяйственные явления, такие как хрони­ческий дефицит различных продуктов, бесхозяйственность, всегда интерпретиро­вались сторонниками телеологической концепции как следствие «неполной плано­мерности», «недостаточного планового охвата». Поэтому планы, будто снежный ком, обрастали новыми дополнительными позициями. Но число показателей воз­растало, а количество хозяйственных затруднений и недостатков отнюдь не убы­вало.

Таким образом, одномерная телеологическая модель С. Струмилина и его еды-иомышленников стала теоретической базой созданной в стране планово-цен трализоваииой системы, уничтожившей рынок и вместе с ним внутренние стимулы развития и предложившей взамен силу власти и тотальное огосу­дарствление. Эта система оказалась исторически бесперспективной.