ГЛАВА 7. Не торопясь, продираюсь через кусты, на ходу срывая редкие ягоды

Не торопясь, продираюсь через кусты, на ходу срывая редкие ягоды. Горьковатый вкус жимолости вяжет во рту. Погода пока балует нас: на небе ни облачка, солнце хоть и не греет, но исправно сияет над правобережным хребтом Эрзина. Сквозь кусты и деревья серебряным блеском играет речной перекат. Хорошо! Второй день нет дождя. Просто благодать! Еле заметная тропинка сквозь густой лес тянется параллельно Эрзину метрах в десяти-двадцати от берега. Единственный недостаток – скорее всего это звериная тропа, потому что постоянно приходится наклоняться, а иногда и вставать на четвереньки, чтобы пролезть под очередным переплетением ветвей, упавшими не до земли деревьями.

Ну и кто же протоптал эту, с позволения сказать, дорогу? Человек? Нет! Только не человек! Ха-ха… Может наш предок, какой-нибудь австралопитек, пока еще он передвигался на четырех костях?!!

Скорее всего марал, либо кабан. Если марал – то хорошо. Может Юрка где и встретит его, а если кабан? И встретит его не Савин, а я? А? Перспектива! У меня ж ни ружья, ни ножа. Есть, правда, нож-складник. Так с ним только картошку чистить, а не на секача нападать.

Ходить по тайге прямо не получается. Чаще всего идешь по звериной тропе. Стараешься только выбирать эти самые тропы так, чтобы направление их, хотя бы приблизительно, совпадало с твоими планами.

Сегодня наша команда разделилась: мы с Кореневым продираемся вдоль берега, через тайгу, а наш начальник с охотником имеют цель подняться до зоны альпийских лугов, выйти в цирк и осмотреть скальные выходы над долиной. Вечером встречаемся на мысу, где Эрзин делает резкий поворот на восток.

Что-то давно не слышно Генки, далеко отстал. Ничего, догонит… От, ведь, собачья жизнь! Опять надо вставать на «мослы», пролезать под суком. Почему тропу здесь не протоптал, скажем, лось? С тяжеленным «сидором» приседать, а тем более подниматься – врагу не пожелаешь…

Только прополз под огромным суком, как – о-па! Животом уперся в гигантский ствол. Это была сосна внушительных размеров, наверное не меньше чем два-три обхвата в диаметре. Единственным недостатком этого дерева было то, что оно не росло вверх, как все рядом стоящие деревья, а лежало на земле, должно быть свалившись от старости. И лежало поперек тропы. Видно было, что звери, перебираясь через него, срывали копытами кору, обнажая серо-белый осклизлый бок гиганта.

Я улегся животом на широкий ствол, перекинул ноги на другую сторону. Оттолкнулся от дерева и твердо встал на ноги.

– Ой, блин! Какие красивые! – в паре метров от моих ног в траве резвились два не очень крупных животных.

Они, лежа на спинах, вертелись, извивались, легко, понарошку ударяя друг друга лапами. И так они были увлечены своей игрой, что не заметили меня.

– Кошки! Черт возьми, кошки! Откуда они здесь?

Животные, услышав мой вскрик, глянули на меня и стремглав понеслись в тайгу. Но, пробежав с десяток метров, моментально, в несколько скачков взлетели по гладкому стволу на одинокий кедр. Там, вцепившись когтями в дерево, выставили из-за ствола рыжие мордочки с черными бусинками глаз и черными кисточками на кончиках ушей, разглядывая меня. Я откровенно любовался милыми животными. Но у меня, почему-то, начали появляться некоторые сомнения. Эти «кошечки», вытянувшись вдоль ствола, занимали порядочное расстояние.

Ни хрена себе! Что ж это за кошечки такие? Если они встанут на задние лапы, то будут с меня ростом! Вот тебе и «кошечки» – полтора метра в длину! И вместо пушистого хвоста, какой-то желто-рыжий обрубок… Да и лапы…

Сами животные спрятались за стволом, из-за него выглядывают лишь усатые морды да пушистые ноги. Но что это за ноги?!!

Лапы, обхватившие дерево – внушительны, нет! устрашающе огромны. И из них торчат такие, даже на взгляд, острые когти, что ой-ё-ёй!!!

– Рысь! Да это ж рыси!!! Надо быстрей давать деру! – На теле выступил противный, липкий пот, по спине поползли мурашки. И уже не хотелось ни смотреть на «милых» животных, ни тем более дожидаться, когда они соизволят напасть. Я слышал, рыси поджидают жертву над тропой, прыгают сверху, с нависающих деревьев, вгрызаются в шею… И все! Немного выше рюкзака, на шее, кожа явственно трепетала и даже появилась легкая, скребущая боль, словно острые зубы уже вонзились в неё и, торопясь, вгрызаются в позвонки…

Я не испытывал страха, нет! но, вероятно, какой-то далекий предок имел встречу с рысью и в ДНК моей родни остался ужас от нападения дикого животного: «Как назло и охотника нашего нет, да и у меня никакого оружия под рукой! Нет! Бежать! Рвать когти! Скорей, бегом, бегом..!»

После поваленного дерева, тропинка стала немного попросторней и бежать можно было почти не пригибаясь.

Хрен вы меня догоните! Ишь, падлы… Сожрать собрались.

Тропка сделала резкий поворот в сторону Эрзина, и рыси пропали из виду.

Стой! Стой, кому сказано! Ты что? Крыша съехала? Сзади идет Генка, один идет – ничего не подозревает… А вдруг они… Да на него… Сверху на шею…

Сделав еще несколько шагов я остановился. Неохотно, озираясь на каждом шагу, медленно пошел назад… Вот и поваленная сосна и рыси все также выглядывают из-за ствола кедра.

Я осторожно, не сводя глаз с рысей, скинул рюкзак, достал из-под клапана ледоруб и приготовился к обороне. Дикий страх, буквально минуту назад заполнявший все тело, куда-то исчез, пропал, будто его и не было совсем:

– Ну, вот… Теперь – нападайте. Хоть вместе, хоть поодиночке. Теперь мы еще поборемся.

Невдалеке раздался треск.

– Гешка – ты?

– Ага…

– Иди скорей, что покажу…

Над упавшей сосной показались очки, потная Генкина физиономия, потом его ноги, и, наконец, нарисовался он весь.

– Гешка, смотри, – я показал на рысей.

– Ой, кто это? Кошки, что-ли? – он стянул с носа и начал протирать очки.

– Какие кошки, ты на лапы посмотри!

– Ух, ты! Рысь!

– Ага.

Одна из них немного сползла по стволу, потом, одним длинным прыжком, оказалась на земле и скрылась в кустах.

– Смотри – в тыл заходит. Пошли отсюда быстрей, – Коренев достал из кармана нож. – Так, на всякий случай…Да и я не стал сообщать товарищу о только что испытанном диком, первобытном страхе. Ну его, пусть считает, что я ничего не боюсь.

Мы двинулись по тропинке, но буквально через несколько метров наткнулись на тушу марала.

– Так вот почему они нас не тронули… Видать задрали марала и обжираются здесь, сытые и довольные. На что мы им нужны, потные и вонючие?

Это уже был и не марал, а так, куча мяса с растерзанной шкурой. Отдельно валялись ветвистые, с несколькими отростками рога. От туши изрядно тянуло прокисше-протухшим мясом и чем-то противно-несъедобным. Мы с Геннадием поскорее покинули обеденное место рысей.

– При таком запасе мяса, конечно же они на нас нападать не будут… Жаль только охотничек наш не добыл такого же марала, вот бы обожрались… А… может посмотреть? Вдруг из этого оленя еще можно добыть немного мяса? А? Тушенки же мало осталось. Каждый день по паре банок уплетаем…

– Боб! С ума сошел? Да к этой туше подойти страшно, так воняет, а ты – брать мясо! Да и рыси, вряд ли отдадут свое добро…

– Отдать-то отдадут… Как-никак у нас вооружение – ледоруб, а у тебя нож. Ха-ха-ха, в крайнем случае иероглифами дашь по башке. Чтоб зря деревину не тащить. Какая-никакая польза. Вот насчет запаха – тут ты, вероятно, прав. Ладно, идем дальше.

Лес начал понемногу редеть, тропа, разбившись на ответвления пропала совсем. Сквозь деревья просвечивала серая скала, занимая полнеба, нависая над лесом, рекой, над нами. Еще несколько метров, и мы вышли к подножию скалы. Дальше прохода не было. Отвесная скала, нижней частью опускалась в воду, а вверх уходила до самого хребта, до черных скал Хорумнуг-тайги.

Эрзин в этом месте, упершись в скалу, делал крутой поворот.

– Черт побери, опять «бродить» придется.

– Почему? – Коренев оглядел реку и нависающую над ней скалу.

– Ну, по берегу – не пройдешь. Скала не даст. А вверх «переть» аж до хребта – день потеряешь, если, конечно, не найдется прохода в скале.

– А, может, сквозная дыра будет, как Царские Ворота на речке Козыреевой?

– Да нет здесь никаких ворот, никаких пещер. Сколько не ищем – ни хрена. Так, небольшие гротики, коротенькие лазы и все. Вода виновата.

А ведь действительно, сколько поднимается вверх по Эрзину наша экспедиция, а дождь только раз прошел, это когда Савин сидел в засаде. Наверное здесь самый засушливый район Тувы. Годовая норма осадков – 80 миллиметров. А чтобы нормально шел процесс образования пещер необходимо 300-500. Снег же, что скапливается за зиму весенним половодьем за пару дней уносится в реки и исчезает в пустынях и песках Монголии. Так что зря мы ввязались в поиски пещер на нагорье Сангилен. Не было их здесь и не будет! Никогда! Просто наш командир Борька Гутов еще надеется на что-то, гоняет нас на каждый скальный выступ, сам очертя голову заглядывает в каждую дыру, а толку? Если совсем откровенно, энтузиазм у нас уже пропал окончательно.

– Ладно, давай костер ладить. Вряд ли сегодня пойдем дальше. В воду – соваться нечего: глубина – даже на взгляд, тебе «с ручками» будет.

Коренев обиженно засопел. А чего обижаться, если правда? Если, действительно, он ростом мал. Не сравнишь с нами. Ну, мы с Савиным тонкие, длинные и «звонкие», а Гутов – о-го-го – высокий здоровяк! Так что на каждой переправе, когда нам троим вода, ну скажем, немного выше, чем по колено, Геннадий «раздвигает реку животом». Так что, обижайся. Не обижайся – против природы не попрешь!