Глава 50. Дьявольский телефон.

Пролетевший высоко в небе орел долго смотрел на женщин. Он сделал несколько огромных кругов и полетел прочь, внезапно опомнившись. Люцифер открыл глаза, сидя у камина в своем любимом кожаном кресле.

—Ты дремал, или снова путешествовал в своих грезах? – спросила ненавязчиво Айгнейс, присаживаясь рядом.
— Можно и так сказать, – ответил Нортон. – Тебе не спиться?
— Стало холодно без тебя и как-то вдруг неспокойно.
— Повод для беспокойства действительно есть. Я подозревал, что многие будут недовольны возвращением Лилит, но не думал, что они пронюхают об этом так рано и начнут свою обычную возню.
— Интриги? – спросила Айгнейс, – она была практически равнодушна к хитросплетениям дворцовых заговоров и просто наслаждалась жизнью, изучая науки, искусства, тихо и преданно любя Люцифера.
— Это скорее похоже на военные действия, – усмехнулся Нортон. – Лейла устроила настоящую резню у себя дома, а потом произошло еще кое-что. Много чего. Боюсь, мне придется повлиять на твое решение относительно нас.
— Вот как. И что ты мне предлагаешь?
— Послушай, Айгнес. Ты мне очень дорога, и я понимаю твое презрение ко всем этим светским делишкам, но вдали от меня тебе тоже может угрожать большая опасность. Я хочу, чтобы ты взяла на себя один из руководящих постов рядом со мной.
— Кроме своей преданности и любви, мне больше нечего тебе дать. Я не обладаю талантами политика.
— Того, как мы относимся друг к другу, вполне достаточно. Я не возложу на твои плечи неприятную миссию, не вовлеку тебя в эти грязные дела. Но буду рад, если ты станешь, например, министром культуры.
— И что я буду делать? Прослушивать сотни новых музыкальных групп, или изучать фильмы?
— Среди музыкантов есть весьма одаренные и интересные, а кроме фильмов еще есть театр, опера, классическая музыка, скульптура, живопись, – все в нашем ведении.
— Все это деньги, – тебе ли не знать. От искусства осталась лишь скорлупа.
— Вот и исправь положение дел. Сделай мир лучше. Власть у тебя будет практически безграничной, от моего лица. Ты сможешь влиять как на Гиену, так и на Ассию.
— Не думаю, что это понравится Лилит.
— Ты ее просто не знаешь. Возможно даже, что вы подружитесь.
— Какой же ты хитрец. Забавная рокировка на дворцовом паркете.
— Зачем ты так. Я всего лишь поступаю наиболее разумно и, скажем так, по-человечески.
— Я боюсь быть фигурой на твоей доске.
— Ты давно уже стала важной и влиятельной фигурой. Просто стоишь в сторонке и ничего не делаешь, – улыбнулся Нортон.
— Не люблю играть в мячик в вольере с крокодилами.
— Пойми одно, – правила устанавливаю я. И у тебя есть на меня влияние. То, что ты бескорыстна, делает тебе честь, но это ведь глупо. Возьми то, что заслуживаешь.
— Мне кажется, ты хочешь сделать из Преисподней, не то что бы свой гарем, но некое подобие центра культуры, отдыха и просвещения.
— Гаремом своим я мог бы сделать весь Ад и большую часть Ассии. Что до того, чтоб сделать мир совершенней, – не вижу в этом ничего дурного.

— Скажите, в чем же худо тут? – Раздался приятный женский голос.
— Твоя любовь к Гете меня поражает, – рассмеялся Нортон. – Постоянно его цитируешь.
— Гениальный старик. Жаль, что сейчас почти перестали читать, – весело и беспечно сказала Лилит. – Так и будешь сидеть тут, как истукан, и даже не представишь нас друг другу?
— Я не ждал тебя, милая. Как ты вообще сюда попала?
— Тоже мне, проблема, – я ведь не ангел, да и не демон, и не забыла еще все тайные ходы во дворце. А у нас неприятности, что ли?
— Давай-ка по порядку. Айгнес, это Лилит, моя будущая жена, надеюсь. Лилит, это Айгнес, подруга и будущий министр культуры.
— О, шикарно! – воскликнула Лилит, обнимая бледную от страха девушку. – Так ты примешь этот пост? Если что, – можешь на меня рассчитывать, – встряхнем этот бедлам. А подруга достаточно близкая?
— Достаточно, – достойно ответила Айгнес.
— Да я вижу, – ты влюблена, девочка – грустно усмехнулась Лилит. – Значит, не так все тут просто. Я тебя понимаю, и можешь не бояться, – ничего тебе плохого не сделаю.
— Спасибо за откровенность, – пробормотала Айгнейс.
— Тебе тоже. Надо знать, кому можно врать, а кому нет.
— Кому нужна правда?
— Мне нужна, – серьезно сказала Лилит.
— Это не всегда безболезненно.
— Лучше немного потерпеть, чем потом вечно мучиться.
— Вы не слишком увлеклись, девчонки? – вмешался Нортон.
— Ты прав, еще наболтаемся. Мы ж сестры по несчастью.
— В смысле?
— Любим одного и того же угрюмого меланхолика и печально известного неудачника-революционера.
— Довольно уже!
— Сами решим, когда хватит! Ты меня обещал в ресторан сводить, – я сейчас хочу!
— Прямо сейчас? Синяя Луна еще не совсем полная…
— Ну, пока платье подберу, то да се, – часика через два. Может, и ты пойдешь с нами, Айгнейс?
— Нет, спасибо. Мне не слишком приятно это будет.
— Извини. Ты, и правда, слишком хороша для него, – вздохнула Лилит.
— Все хорошо. Я знаю свое место.
Лилит немного нахмурилась, подошла к Люциферу и, вонзив ему, острый ноготок в подбородок, прошипела:
— Обидишь эту девочку, кастрирую.
Нортон тяжело сглотнул, но не стал спорить. Вместо этого он подошел к глобусу и, крутанув его, ткнул в одно место пальцем.
— Венеция, – сказал Дьявол. – Через два твои часа, что в переводе означает, – пять с половиной, я буду ждать тебя там.
Затем он подошел к столу и написал на визитке:

Antico Pignolo - H.Montecarlo
San Marco Calle degli Specchieri, 451
Venezia (VE)
Tel: 041/5228123

— Знаю это местечко, – ответила взбалмошная богиня, бросая визитку в камин. – Я буду вовремя, милый.

Как только дамы удалились, раздался звон колокольчика, и в комнату вошел лакей.
— Господин, к вам посетитель. Он не из наших. Просит аудиенции.
— Значит, Габриель решил-таки пожаловать. Будет ему аудиенция, – ухмыльнулся Нортон, – заодно и с Лейлой его познакомлю. Через двадцать минут в янтарном кабинете.
— Слушаюсь, господин, – лакей беззвучно удалился.

Люцифер подошел к камину и положил на угли чугунную кочергу. Пока ее кончик постепенно нагревался до красного света, Дьявол рисовал в своем воображении образ Лейлы. Ее волосы, манеры, запах, черты лица, изгибы тела, – вся она словно ожила в его памяти ярким устойчивым мыслеобразом. Почувствовав Лейлу так явно, словно она стояла рядом, Нортон сжал в ладони раскаленный докрасна металл.

******

Неизвестно, сколько времени пролетело, но Лейла и Нагиля, казалось, только начали входить во вкус. Должно быть, они могли бы ласкать друг дружку до бесконечности, но Лейла внезапно схватилась руками за голову и закричала от боли.

Нагиля вскочила и принялась стремительно превращаться в крылатую бестию, озираясь по сторонам. Лейла же осталась сидеть на песке с отсутствующим взглядом. В это время в голове ее происходил следующий диалог:
— Дьявол, зачем так грубо! Я чуть было не умерла!
— Нет времени для сюсюканий. Слушай внимательно. Через три часа ты должна быть у уже меня.
— Что за срочность такая? Я занята!
— Лейла, я не прошу, – я приказываю. К твоей сестре я пошлю двух церберов с ближайшей заставы, – так что она будет в безопасности. Да, я все знаю. И еще, – ты должна выглядеть безупречно, и невинно по ангельски.
— Можешь сказать, в чем сыр-бор?
— Я познакомлю тебя с Габриэлем, и ты должна будешь продемонстрировать все свое мастерство.
— Нортон, я люблю тебя!
— Не благодари, – у меня свои интересы, но пока они совпадают, – ты будешь жить.
— Даже так? – ухмыльнулась Лейла.
— Даже круче, – ответил Люцифер, и еще раз сжал раскаленное железо в руке.

Лейла закричала и выдала в ментальный эфир кучу разнообразных ругательств.

Нортон ухмыльнулся и, бросив кочергу в камин, налил себе еще скотча. Как есть, в халате, и со стаканом в руке, он направился на встречу с ангелом. На лице его блуждала странная улыбка.

Лейла очнулась, отпущенная невидимым демоном, и посмотрела на Нагилю. Та по глазам поняла, что пришла пора им снова расстаться. Над морем наливалось свинцом зеленоватое небо, – природа в Преисподней часто соответствовала тому, что должно было вскоре произойти.

***WD***