Студопедия

Главная страница Случайная страница

КАТЕГОРИИ:

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Часть первая 12 страница






Основной темой семинаров Додда была оценка не погашенных в срок облигаций железнодорожных компаний. Уоррену с детства нравились поезда — во многом благодаря длинной и пестрой истории компании Union Pacific Омаха была «центром Вселенной» обанкротившихся

железнодорожных компаний-. Свою любимую книгу «Торговля облигациями» Таунсенда Уоррен прочитал в семь лет, заказав ее в качестве рождественского подарка у Санта-Клауса6 Поэтому он воспринял тему обанкротившихся железнодорожных компаний как манну небесную. Неудивительно, что Додд проявил необычайный интерес к пытливому студенту, пригласив его на обед и познакомив со своей семьей. Уоррен наслаждался таким отеческим вниманием, а также сочувствовал Додду который был вынужден ухаживать за своей психически больной женой.

Стоило Додду задать на уроке вопрос, как Уоррен уже тянул руку вверх, опережая остальных. Он знал ответы на все вопросы, хотел отвечать, не страшился внимания и не боялся показаться глупым. Но он и не красовался, как думали его соученики, — Баффет просто был молодым, энергичным и отчасти незрелым юношей7.

В отличие от Уоррена большинство студентов не интересовали акции, облигации, им, вероятно, было скучно на этих семинарах. Все они были удивительно схожими между собой и после окончания университета хотели попасть на работу в General Motors, IBM или U.S. Steel.

Один из них, Боб Данн, был настоящей университетской звездой образца 1951 года. Уоррен восхищался его умом, способностью подать себя и часто заходил к нему в гости в общежитие. Однажды днем Фред Стэнбек, сосед Данна, проснулся от громкого голоса. Голос говорил настолько интересные вещи, что ему сразу же расхотелось спать. Встав с кровати, он пошел в соседнюю комнату. Там он нашел коротко стриженного, плохо одетого парня, который, наклонившись вперед, говорил со скоростью тысячи слов в минуту. Стэнбек плюхнулся в кресло и стал слушать Уоррена, который с большим апломбом рассказывал о каких- то найденных им недооцененных акциях.

Было очевидно, что Уоррен с головой ушел в фондовый рынок. Он говорил и о мелких компаниях, таких как Tyer Rubber Company и Sargent & Со, которые делали замки, и о более крупных, как, например, компания по оптовой торговле оборудованием Marshall-Wells8. Стэнбек проникся речью Уоррена. Не откладывая дела в долгий ящик, он тут же купил акции — впервые в жизни.

Стэнбек был сыном энергичного торговца, разбогатевшего на продаже

SnapBack — средства от «невралгии» и стимулятора на основе кофеина, которое он продавал прямо с заднего сиденья своего «форда»9. Фред- младший рос умным замкнутым мальчиком. Его родиной была крошечная деревушка Солсбери в Северной Каролине. Он появился на свет как будто специально для того, чтобы стать преданной аудиторией Уоррена.

Молодые люди стали проводить время вместе — тараторящий без умолку тощий парень и красивый молодой блондин с голосом, источающим патоку Однажды у Уоррена появилась идея. Он попросил разрешения у профессора Додда пропустить его занятие, чтобы посетить ежегодное собрание акционеров компании Marshall-Wells. За несколько месяцев до начала учебы в университете он и Говард совместно купили 25 акций этой компании.

«Marshall-Wells представляла собой оптовую компанию по продаже оборудования, расположенную в городе Дулут. Это было первое ежегодное собрание, которое я посетил. Они организовали его в Джерси-Сити, вероятно для того, чтобы на него пришло как можно меньше акционеров».

Представление Уоррена о собраниях акционеров складывалось на основе его представления о бизнесе как таковом. Не так давно он продал свою ферму, удвоив сбережения, накопленные за пять лет. Все то время, пока Баффет владел этой фермой, он делил прибыль от урожая с ее арендатором. Но доход от продажи фермы он получал единолично. В случае с фермой Уоррен вложил деньги, принял на себя все риски и затем получил прибыль. Такую же логику Уоррен применял и в отношении других видов бизнеса. Менеджеры-руководители получают доход вследствие хорошей работы фирмы. Но они подотчетны владельцам бизнеса, которым достаются все бонусы в случае увеличения стоимости компании. Конечно, если менеджеры купят акции, они также станут владельцами и партнерами других капиталистов. Но независимо от того, сколько акций купят, они будут оставаться служащими компании, несущими ответственность перед акционерами за успехи или неудачи. Таким образом, Уоррен считал, что на собрании акционеров руководство компании всегда должно представлять отчет о работе.

Однако в описываемом случае руководство компании не разделяло его представления о собственной деятельности.

Уоррен и его новый друг Стэнбек сели в поезд, направляющийся в Джерси-Сити. Прибыв в мрачный конференц-зал на верхнем этаже Corporation Trust Company, они обнаружили полдюжины людей, ждущих начала собрания, на котором компания планировала быстро расправиться с повесткой дня. Парадоксально, но безразличие руководства и невнимательность акционеров работали на Уоррена. Чем меньше людей

пришли на собрание, тем более ценной могла быть информация, которую

он мог получить от компании.

Одним из немногих людей, присутствовавших в зале, был и 34-летний Уолтер Шлосс, работавший в компании Бена Грэхема «Грэхем-Ньюман

Корпорейшн»

101 J,

за жалкие пятьдесят долларов в неделю. Как только началось собрание, Шлосс стал задавать руководству неудобные вопросы. Этот маленький, кроткий, темноволосый мужчина, выходец из еврейских иммигрантов, живших в Нью-Йорке, мог показаться служащим Marshall- Wells слишком резким и грубым. «Они были расстроены тем, — вспоминал Стэнбек, — что какие-то посторонние вмешиваются в ход собрания. Раньше никто никогда не приходил на них, и нынешняя активность им была не по нраву»10.

Уоррену сразу же понравилось выступление Шлосса, а когда он узнал, что Шлосс работает на «Грэхем-Ньюман», у него возникло чувство, как будто он встретил родственника. Как только собрание закончилось, Уоррен подошел к Шлоссу, и они разговорились. Оказалось, что они мыслят одинаково и оба уверены в том, что богатство трудно получить, но легко потерять. Дед Шлосса праздно проводил время в клубах Нью-Йорка, оставив свою компанию на совести бухгалтера, — тот же, будучи хранителем денег и документов, использовал последние для присвоения первых. Отец Шлосса на пару с партнером основал радиозавод, склад которого сгорел при подозрительных обстоятельствах, прежде чем хоть один радиоприемник был продан. Уолтеру было тринадцать лет, когда его мать потеряла все свое наследство во время кризиса 1929 года.

Отец Уолтера был заводским служащим, а после увольнения начал продавать почтовые марки. Окончив школу в 1934 году, Уолтер устроился курьером в Pony Express и разносил корреспонденцию по всей Уолл-стрит. Однажды, находясь в хранилище ценных бумаг компании, он спросил своего начальника, можно ли ему заняться анализом акций. Ответ был отрицательным, но при этом начальник сказал ему: «Парень по имени Бен Грэхем недавно написал книгу под названием “Анализ ценных бумаг”. Прочитай ее, этого тебе будет вполне достаточно для учебы»11.

Шлосс прочитал ее от корки до корки, но захотел большего. Дважды в неделю с пяти до семи часов он посещал Нью-Йоркский институт финансов, где Грэхем преподавал основы инвестирования. Грэхем организовал эти семинары в 1927 году в качестве эксперимента, надеясь воплотить свои мечты о преподавании в Колумбийском университете. В то время все хотели покупать акции, учебный класс был переполнен. «И хотя я предупреждал своих студентов, что любые упомянутые мною акции являются не более чем простым примером и не должны быть предметом покупки, случалось так, что некоторые недооцененные акции впоследствии существенно повышались в цене», — сказал Грэхем однажды, и это еще было мягко сказано12.

Когда Грэхем упоминал названия акций, которые он в настоящее время покупает, такие люди, как, например, старший маклер Goldman Sachs Густав Леви, сразу же пытались воспользоваться этими знаниями, чтобы разбогатеть самим и привести свои компании к успеху. Грэхем настолько очаровал Шлосса, что тот стал работать на него и его партнера Джерри Ньюмана. Уоррен сразу же почувствовал симпатию к Уолтеру — не только в силу его завидной работы, но и из-за того, сколько довелось пережить этому человеку, и его упорного стремления к лучшему. На собрании Marshall-Wells Уоррен также узнал по широким плечам и сигаре другого акционера. Это был Лу Грин, союзник Бена Грэхема, известный

инвестор и партнер небольшой, но уважаемой фирмы ценных бумаг Stryker

& Brown. Грин, Грэхем и Джерри Ньюман охотились за компаниями, чьи акции стоили дешевле, чем склад, забитый просроченными собачьими бисквитами Barbecubes. Они пытались купить такое количество акций, которое позволило бы им быть избранными в советы директоров компаний и таким образом влиять на политику их руководства.

Лу Грин произвел большое впечатление на Уоррена, и в надежде произвести такое же в ответ Уоррен завязал с ним разговор, а затем он, Грин и Стэнбек отправились на поезде из Нью-Джерси. Грин предложил молодым людям пообедать вместе.

Они как будто выиграли джекпот. Уоррен обнаружил, что Грин довольно-таки прижимист, и это пришлось ему по душе. «Он был чрезвычайно богат, а мы пошли в какую-то забегаловку».

За обедом Грин начал рассказывать, как его преследуют женщины, охотящиеся за его деньгами. Поскольку он перешел в средний возраст, его методы борьбы с такими женщинами включали в себя прямую конфронтацию: «Вам нравятся эти вставные челюсти? А как насчет лысой головы? Или огромного живота?» Уоррен наслаждался разговором, пока Грин вдруг не поменял тему и не поставил его в затруднительное положение.

«Он спросил: “Почему вы покупаете акции Marshall-Wells? ”

Ия ответил: “Потому что Бен Грэхем купил их”».

Грэхем действительно был кумиром Уоррена, хотя они никогда и не встречались. А так как толчком к покупке этих акций послужила книга «Анализ ценных бумаг», Уоррен считал, что должен прямо об этом сказать13. Но на самом деле у него были и другие причины для покупки

этих акций.

Marshall-Wells считалась крупнейшим продавцом технического оборудования в Северной Америке и зарабатывала столько денег, что в случае выплаты дивидендов на каждую акцию приходилось бы по 62 доллара. Акции компании продавались по 200 долларов за штуку. Владеть акциями Marshall-Wells было все равно что владеть облигацией с купоном в 31 процент. В этом случае в течение трех лет Уоррен получил бы почти по два доллара на каждый доллар, вложенный в эту компанию. Даже при отсутствии дивидендов цена акций все равно должна была со временем вырасти. Надо было быть сумасшедшим, чтобы пропустить такое.

Но Уоррен не раскрыл этого Jly Грину. Он просто сказал: «Потому что Бен Грэхем купил их».

«Лу посмотрел на меня и сказал: “Урок первый! Уоррен, думай самостоятельно”. Я никогда не забуду этот взгляд. Я чувствовал себя дураком. Мы сидели в маленьком кафе с потрясающим человеком. И у меня вдруг возник четкий план дальнейших действий».

Уоррен не собирался снова повторять свои ошибки и хотел найти как можно больше компаний, подобных Marshall-Wells. Поэтому перед семинаром Грэхема он изучил все, что смог узнать о его методе, его книгах, особенностях его инвестиций и о самом Грэхеме. Он узнал, что Грэхем был председателем совета директоров компании под названием Government Employees Insurance Company, или GEICO14. Эта компания не была упомянута в «Анализе ценных бумаг». Отыскав ее в Moodys

Manual, он обнаружил, что компания Грэхема и Ньюмана владела 50 процентами акций, однако недавно продала свой пакет другим

акционерам.

Что это за компания? Уоррен решил это узнать. В холодное зимнее субботнее утро несколько недель спустя он вскочил на поезд, направляющийся в Вашингтон, и появился на пороге компании. Был нерабочий день, но охранник ответил на его стук. Уоррен любезно поинтересовался, сможет ли кто-нибудь объяснить ему суть деятельности GEICO. Он не забыл упомянуть, что учится у Бена Грэхема.

Охранник поднялся по лестнице в офис, где работал вице-президент GEICO по финансам Лоримар Дэвидсон. Услышав о просьбе, тот подумал: «Раз уж это ученик Грэхема, я уделю ему пять минут, поблагодарю и найду вежливый способ отослать»15. Он сказал охраннику, чтобы тот впустил Уоррена.

Уоррен представился и выложил все как на духу что не могло не понравиться Дэвидсону: «Меня зовут Уоррен Баффет Я студент Колумбийского университета. По всей видимости, Бен Грэхем будет моим преподавателем. Я читал его книгу и считаю, что он великолепен. Узнал, что он является председателем совета директоров GEICO. Я ничего не знаю об этой компании, но очень хотел бы узнать».

Полагая, что может потратить несколько минут на студента Грэхема, Дэвидсон начал делиться с Уорреном базовыми знаниями в области авто страхования. Однако, по его словам, «после десяти-двенадцати минут разговора я понял, что разговариваю с весьма необычным молодым человеком. Вопросы, которые он задавал, не были вопросами новичка — это были вопросы опытного аналитика в сфере страхования. Все они были профессиональными. Он был молод и выглядел соответствующе. Он назвал себя студентом, но говорил как человек, который давно занимается бизнесом и многое знает. Когда я это понял, то сам стал задавать ему вопросы. И узнал, что он был успешным бизнесменом с шестнадцати лет, что он подал свою первую декларацию о доходах в четырнадцать лет и с тех пор продолжает делать это каждый год и что у него несколько малых бизнесов». Лоримар Дэвидсон многого достиг сам, так что его трудно было чем-либо удивить. «Дэви», как его называли в университете, был посредственным студентом, но, по его словам, уже с десяти-одиннадцати лет знал, кем будет. «Я хотел быть в точности как мой отец. Я никогда не думал о чем-то другом [кроме торговли облигациями]». Он считал Уоллстрит настоящей Меккой.

В 1924 году в первую неделю работы в качестве торговца облигациями Дэвидсон заработал 1800 долларов комиссии. Со временем он начал играть на фондовой бирже с использованием заемных денег, торгуя акциями «Радио» (Американской радиокорпорации RCA). В июле 1929 года он открыл короткую позицию по акциям «Радио», продававшимся по абсурдно высокой цене. Он был уверен в том, что цены на них быстро упадут. Однако абсурд не знал границ, и когда акции выросли еще на 150 пунктов, Дэвидсон потерял все. Затем, когда 29 октября рухнул весь рынок, он забыл и о своей беременной жене, и о том, что они потеряли все, что у них было. Единственной его целью стало помочь своим клиентам пережить ужас, с которым те столкнулись. Он и его коллеги работали до пяти утра, отвечая на звонки клиентов, которые, за редким исключением, сами торговали на заемные деньги.

Сначала клиенты старались погасить свои кредиты наличными деньгами. Фондовые аналитики и правительственные чиновники заявляли, что фонды восстановятся в ближайшее время. Процесс шел с неизменной скоростью, но не в том направлении. Очередная волна требований об уплате лишила Дэвидсона половины клиентов — они оказались не в состоянии рассчитаться по своим долгам. Дэвидсон же, который до кризиса зарабатывал невероятную сумму в 100 ООО долларов в год на одних только комиссионных", вскоре стал получать 100 долларов в неделю и считать себя счастливчиком. «Это было довольно жалкое зрелище, — вспоминает он о годах депрессии, — когда ранее успешный старый друг, у которого есть жена и дети, вынужден считать каждый цент, чтобы заработать на пропитание, продавая фрукты на углу Уолл-стрит и Брод- стрит».

Именно благодаря своей работе по продаже облигаций Дэви случайно обратился к услугам Government Employees Insurance Company. Когда он узнал, как работает GEICO, то был просто очарован.

GEICO стремились сделать авто страхование максимально дешевым,

_ 104 105

продавая полисы по почте без использования услуг агентов. Для того времени это была революционная идея. Чтобы она заработала, необходимо было ввести кое-какие правила, не допускавшие того, чтобы водитель, выпив полбутылки текилы, ехал в три часа ночи с большим превышением

скорости”. Позаимствовав идеи у компании USAA, продававшей полисы только военным, учредители GEICO Лео Гудвин и Кливе Ри решили продавать страховки только государственным служащим, потому что те, как и военные, были ответственными и законопослушными гражданами. Кроме того, госслужащих было много. Вот так и родилась Government Employees Insurance Company.

Позже семья Ри наняла Дэвидсона в качестве продавца их акций, так как члены семьи жили в Техасе и не хотели тратить время на дорогу. Собирая синдикат покупателей, он обратился к «Грэхем-Ньюман» в Нью- Йорке. Предложение заинтересовало Бена Грэхема, но было отвергнуто его грубоватым партнером Джерри Ньюманом. «Джерри считал, что покупать что-то по цене продавца недопустимо. Он сказал: “Я никогда не покупал ничего по цене продавца и не собираюсь делать этого сейчас”», — рассказывал Дэвидсон.

Они торговались. Немного уступив, Дэвидсон убедил Джерри Ньюмана купить 55 процентов компании за миллион долларов. Бен Грэхем стал председателем совета директоров GEICO, Ньюман — одним из директоров. Шесть или семь месяцев спустя Дэвидсон сообщил исполнительному директору компании Лео Гудвину, что хочет перейти на работу в GEICO и заняться управлением инвестициями. Гудвин

посоветовался с Беном Грэхемом и согласился.

Услышав эту историю от Дэвидсона, Уоррен был очарован. «Я не мог остановиться и продолжал засыпать его вопросами о страховании и GEICO. Он не пошел на обед в тот день — вместо этого он сидел и разговаривал со мной в течение четырех часов, как будто я был самым важным человеком в мире. Впустив меня в свой кабинет, он открыл мне дверь в мир страхования».

Сейчас большинство людей хотят, чтобы эта дверь была надежно закрыта. Но в то время страхование было одним из основных предметов в бизнес-школах; Уоррен изучал его в Пенсильвании, и в этом занятии было что-то такое, что заставляло его «внутреннего критика» навострить уши. Он заинтересовался системой страхования под названием тонтина, при которой всю накопленную сумму страховки получает член фонда, переживший всех остальных. Тонтины в то время были официально запрещены16.

Уоррен даже рассматривал в качестве будущей профессии актуарное дело — математику страхования. Он мог бы десятилетиями трудиться над таблицами статистических данных о смертности или о средней продолжительности жизни инвалидов. Помимо того что он наслаждался бы этой работой, в одиночестве погружаясь в сбор и систематизацию чисел, актуарное дело позволило бы ему тратить свое время на размышления об одном из двух его любимых вопросов — ожидаемой продолжительности жизни.

Однако его второе увлечение (накопление денег) взяло верх.

Уоррен начал разбираться с фундаментальной концепцией бизнеса — каким образом компании на самом деле зарабатывают деньги. Компания в его представлении была чем-то похожа на отдельно взятого человека. Она должна была изо всех сил изыскивать способы сохранить крышу над головами своих сотрудников и акционеров.

Уоррен понял, что поскольку GEICO продает страховки по самым низким ценам, то заработать на этом деньги она сможет только при минимуме затрат. Он также обнаружил, что страховые компании инвестируют взносы своих клиентов задолго до момента выплат. Иными словами, компании могли использовать чужие деньги для своих целей — и эта идея была ему по душе.

Концепция GEICO показалась Уоррену беспроигрышной.

В следующий же понедельник, менее чем через сорок восемь часов после возвращения в Нью-Йорк, Уоррен продал акции, составлявшие три четверти его растущего портфеля, и купил на эти деньги 350 акций GEICO.

Это был невероятный поступок для обычно осторожного Уоррена.

А то что цена акций была такой, что даже Грэхем не одобрил бы эту покупку (несмотря на то что «Грэхем-Ньюман» недавно стал самым крупным акционером GEICO), делало этот поступок еще более невероятным. Идея Грэхема заключалась в том, чтобы покупать акции за меньшую цену, чем стоимость активов. А еще он не верил в то, что можно что-то выиграть, покупая небольшое количество. Но Уоррен находился под впечатлением от рассказа Лоримара Дэвидсона. GEICO быстро росла, и он был уверен, что сможет предсказать, сколько она будет стоить через несколько лет. Если исходить из этого, то заплаченная им цена была достаточно низкой. Он написал об этом отчет и отправил его на фирму своего отца, заявив, что акции GEICO продаются по 42 доллара за штуку, то есть почти в восемь раз превышают величину чистой прибыли в расчете на акцию. Другие страховые компании, отметил он, продавали свои акции при гораздо более высоком соотношении цены к прибыли. К тому же GEICO была небольшой компанией, в то время как ее конкуренты «практически исчерпали запасы роста». Затем

Уоррен сделал заниженный прогноз стоимости компании через пять лет. По его расчетам выходило, что акции в будущем могут стоить 80-90 долларов за штуку17.

Этот прогноз был в стиле Грэхема. Опыт, приобретенный им за годы экономического бума и депрессии, сделал его осторожным относительно расчета перспектив возможных доходов. Настолько осторожным, что хотя на лекциях он и любил поговорить о консервативном методе оценки, но на практике он никогда не использовал бы его для оценки акций, которые собирался покупать. Тем не менее Уоррен поставил на этот прогноз три четверти своих накоплений.

В апреле он написал письмо в две наиболее известные брокерские фирмы, специализировавшиеся на акциях страховых компаний (Geyer & Со и Blythe and Company), с просьбой предоставить ему свои исследования. Затем он посетил их, чтобы поговорить относительно прогнозов в отношении GEICO. Услышав их мнение, Уоррен изложил свою теорию.

Они заявили, что он сошел с ума.

В отрасли доминировали огромные страховые компании с тысячами агентов, и ожидалось, что так будет всегда. Но, несмотря на это, GEICO росла, как одуванчик в июне, и печатала деньги, как Монетный двор США.

Уоррен не мог понять, как они не видят очевидного.

Глава 17. Эверест

Нью-Йорк • весна 1951 года

Когда в Колумбийском университете начался второй семестр, Уоррен весь трепетал от возбуждения. Во-первых, отца только что большинством голосов избрали в Конгресс в четвертый раз, а во-вторых, он наконец собирался встретиться со своим героем.

В своих мемуарах Бен Грэхем описывает себя как одиночку, у которого после окончания средней школы никогда не было близкого друга: «У меня были приятели, но закадычного друга не было никогда»1. Никто не мог достучаться до его сердца. Люди восхищались им, любили его и хотели подружиться с ним больше, чем этого хотел он. Он вызывал у людей восхищение, но никто не мог похвастаться тем, что был его другом. Позднее Баффет назвал это «защитной оболочкой» Грэхема. Даже со своим партнером Дэвидом Доддом Грэхем не был близок, он испытывал большие трудности в понимании других людей и общении с ними. Окружающим было тяжело с ним разговаривать — слишком умным, слишком эрудированным, слишком интеллигентным. Рядом с ним невозможно было расслабиться, приходилось постоянно напрягать свои умственные способности. И хотя он всегда был любезен в общении, но быстро уставал от бесед. «Настоящими друзьями и близкими» Грэхема были его любимые авторы — Гиббон, Вергилий, Мильтон, Лессинг — и их произведения, которые, по его словам, «оставили большой след в моей памяти и имели гораздо большее значение для меня, чем живые люди».

На первые 25 лет жизни урожденного Бенджамина Гроссбаума2

выпали четыре финансовых кризиса и три депрессииЖ. Когда Бену было девять лет, скончался его отец. Его смерть стала тяжелым ударом для семьи. Практичная честолюбивая мать Грэхема потеряла большую часть своих акций во время паники 1907 года, и ей пришлось скрепя сердце заложить драгоценности. Одним из самых ранних воспоминаний Грэхема было то, как они стояли в банке у окошка кассира, пытаясь обналичить чек, и тот громко спросил коллегу, располагает ли миссис Гроссбаум суммой в пять долларов. Грэхем вспоминает, что «его семью спасли родственники, проникшиеся их несчастьями»3.

Тем не менее Бен преуспевал в средней школе Нью-Йорка. Он читал Виктора Гюго на французском языке, Гете — на немецком, Гомера — на греческом, а Вергилия — на латыни. После окончания школы Бен хотел поступить в Колумбийский университет, но у него было недостаточно денег. Посетив дом семьи Гроссбаум, инспектор отказал Бену в стипендии. Мать Бена была убеждена, что сделал он это потому, что увидел в доме несколько стульев и некоторые другие мелкие предметы мебели эпохи Людовика XVI, несмотря на их заверения, что они живут в стесненных обстоятельствах. Бен, однако, был уверен, что инспектор обнаружил «тайное уродство» в его душе: «В течение многих лет я боролся с тем, что французы называют mauvaises habitudes [вредная привычка, эвфемизм для мастурбации] и которое в сочетании с врожденным пуританством и широко распространенными медицинскими брошюрами, от которых волосы вставали дыбом, привело меня к невообразимым моральным и физическим проблемам»4.

Бедный, сломленный Грэхем оказался в бесплатном городском колледже и был убежден, что аттестат этой школы не позволит ему попасть в лелеемый им мир. Последней каплей, переполнившей чашу, стала кража из его шкафчика двух чужих книг, за которые ему пришлось заплатить. У него не было своих карманных денег. Он бросил колледж, получил работу в компании, которая занималась сборкой и установкой дверных звонков, и во время работы читал наизусть «Энеиду» и «Рубаи» Хайяма. В конце концов он повторно подал документы в Колумбийский университет и на этот раз получил стипендию, в которой, как оказалось, ему ранее было отказано из-за канцелярской ошибки. Грэхем продолжал выполнять разную черновую работу для оплаты текущих расходов, но тем не менее быстро стал университетской звездой. Работая над проверкой накладных, он, чтобы отвлечься, сочинял про себя сонеты. По окончании университета он отказался от стипендии юридической школы, отклонил предложения трех разных отделений — философского, математического, филологического — и по совету своего декана пошел в рекламный бизнес5.

Чувство юмора Грэхема всегда граничило с иронией. Первая попытка написать рекламную песенку для негорючих чистящих жидкостей Carbona была отвергнута клиентами как слишком страшная:

Маленькой девочке надо мыть полу С полки достала девчонка бензол,

Если 6 «Карбону» знала растяпа,

Сейчас бы не плакали мама и папаШ.

После этого эпизода декан Колумбийского университета Дин Кеппель рекомендовал Грэхема на работу в брокерскую фирму Newburger, Henderson & Loeb. Грэхем вспоминал: «Я только по слухам и книгам знал, каким волнующим и драматичным местом был Уолл-стрит. Я дико хотел участвовать в его таинственных ритуалах и знаменательных событиях».

Он начал в 1914 году с нижней ступеньки карьерной лестницы — с должности курьера за 12 долларов в неделю. Затем «перешел» в клиентский зал и записывал на доске цены акций. На этой работе Грэхем провернул классический для Уолл-стрит трюк: он занимался исследованиями на стороне, пока в один прекрасный день биржевой брокер не передал доклад с негативной оценкой облигаций Missouri Pacific Railroad, который написал Грэхем, партнеру в Bache & Company. И она

наняла Грэхема на работу статистика. Позже он вернулся в Newburger, Henderson & Loeb уже в качестве партнера, где и оставался до 1923 года. Затем группа спонсоров, включая членов семьи Розенволд (первые партнеры в Sears), переманила его, предложив стартовый капитал в 250 ООО долларов, что позволило Грэхему уйти в собственный бизнес.

Однако уже в 1925 году Грэхем закрыл этот бизнес из-за разногласий со спонсорами по поводу собственного вознаграждения и 1 января 1926 года создал компанию Benjamin Graham Joint Account со стартовым капиталом в 450 ООО долларов, полученных от клиентов и взятых из собственных накоплений. Вскоре после этого Джером Ньюман, брат одного из клиентов, предложил инвестировать свои деньги в его компанию, став партнером Грэхема. Ньюман отказался от зарплаты до тех пор, пока не изучит полностью этот бизнес и тот не начнет приносить прибыль. Однако Грэхем настоял на скромной, но реальной зарплате, и Ньюман поступил в компанию, привнеся в нее широкие знания о бизнесе и хорошие управленческие навыки.

В 1932 году Грэхем опубликовал несколько статей в Forbes под общим заголовком «Американский бизнес скорее мертв, чем жив?», в которых критиковал руководителей компаний, сидящих на мешках с деньгами и инвестициями, и инвесторов, не обращающих внимания на это богатство, не отраженное в ценах на акции. Грэхем знал, что нужно делать с этим, но у него не хватало капитала. Потери на фондовом рынке снизили активы

Joint Account с 2, 5 млн до 375 тыс. долларов1^. Грэхем считал своим долгом возместить потери партнеров, но для этого пришлось бы утроить ее капитал. Однако в тот момент даже для того, чтобы просто сохранить компанию на плаву, пришлось бы сильно постараться. Ситуацию спас тесть Джерри Ньюмана, инвестировавший в фирму 50 ООО долларов. К декабрю 1935 года Грэхем утроил капитал и возместил все потери.

В 1936 году по причинам, связанным с налогообложением, Грэхем и

Ньюман реорганизовали Joint Account в две отдельные компании — «Грэхем-Ньюман Корпорейшн» и Newman & Graham6. Первая компания взимала фиксированные комиссионные

и выпустила свои акции в открытую продажу на бирже. Вторая же представляла со-5ой хедж-фонд, или частное партнерство с ограниченным числом профессиональных партнеров, которые платили Грэхему и Ньюману как нанятым менеджерам.


Поделиться с друзьями:

mylektsii.su - Мои Лекции - 2015-2024 год. (0.014 сек.)Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав Пожаловаться на материал