Глава 9. Мне казалось, что прошло всего четверть часа, не больше

Мне казалось, что прошло всего четверть часа, не больше. Северус спал, а я думала, вернее, мечтала о том, что будет после, когда Гарри очнется и когда Северуса окончательно оправдают, оценят его поступки по заслугам. Хочется верить, что он меня не оттолкнет. Сегодня от выбрал Изымающей именно меня, доверил мне свою жизнь и свой разум. Пусть даже и как " меньшему из зол", но все-таки. Он же наверняка понимает, что я на его стороне, да и догадался уже давно, что за эти недели успела в него влюбиться. Актриса из меня не слишком хорошая, так что... Смеяться надо мной он не станет, а вот выставить за дверь может – и потому что я для него напоминание о не самых приятных для него днях, и за то, что привезли его ко мне именно по приказу Кингсли. Да и просто потому, что я ему не нужна.

– Гермиона, они закончили.

Тихий шепот мистера Уизли заставляет меня вздрогнуть. Я и не заметила, что отец Рона вошел в комнату. Если верить часам на моей руке, прошло уже почти два часа после сеанса. Не помню, как надела часы обратно – помню, как расстегивала кожаный ремешок перед сеансом, чтобы часы не помешали мне во время обряда. Наверное, надела их после совершенно машинально. Родители подарили мне эти часы в прошлом сентябре, на день рождения. Коричневый ремешок и серебристое обрамление маленького круглого циферблата. Мой день рождения был настоящим праздником, а у Северуса...

Мне хочется думать о чем угодно, только не о том, что скажет Кингсли. Разумом понимаю, что не поверить Северусу он не может, но мне страшно. Очень страшно. Я боюсь какого-нибудь подвоха от аврората, я им не верю. Кингсли не поверил Северусу и не поверил мне, поэтому доверять ему я уже не могу. Даже после того, как он согласился с директором Макгонагалл и мистером Уизли, даже после того, как он согласился на обряд. Не могу. И я не хочу думать, что Северус точно так же не может доверять мне самой.

– Кингсли сказал, что до принятия окончательного решения он должен сначала поговорить со Снейпом, но это, скорее, формальности. Главное, Гарри скоро придет в себя, а Снейпа признают невиновным.

– Невиновным?! Да если учесть все то, что профессор Снейп сделал за все эти годы, всю ту информацию о ловушках, которую он передавал директору Макгонагалл, предложенный им способ избавить Гарри от хоркрукса… Кингсли просто обязан дать профессору орден Мерлина!

Хочу зло добавить, что Кингсли на такое не решится просто из-за того, что не захочет полностью сдавать позиции, но меня язвительно перебивают:

– Вечно вы пытаетесь кого-то защищать, мисс Грейнджер.

Северус уже проснулся. Кингсли, могу поспорить, решил поговорить с ним как можно быстрее, а мне хочется оттянуть этот разговор. Северус устал после обряда, короткий сон – не отдых, этого недостаточно, это...

– Мисс Грейнджер, полагаю, воспоминания уже просмотрены. Лучше сразу решить основные вопросы и не тянуть время. Я не хотел бы задерживаться в аврорате дольше необходимого.

Мерлин, а об этом я не подумала. Идиотка...

Мистер Уизли выглядит чуть растерянным и старается не смотреть Северусу в глаза, ему неловко и, кажется, стыдно:
– Снейп, Шеклболт предложил собраться в его кабинете сразу же, как ты будешь готов к разговору. Минерва уже там, Молли тоже.

– Роль охранника решили отвести тебе? Мило. Впрочем, это ничего не меняет.

– За дверью еще двое авроров, но мы решили, что лучше я...

– Уизли, избавь меня от подробностей, - Северус медленно встал, чуть поморщился и натянул сюртук. – Я предпочел бы разговор по делу.

Мистер Уизли молча направился к двери, и я не удержалась – взяла Северуса за руку. Не отдернул, только хмыкнул. То ли иронично, то ли подбадривающе.

Коридоры аврората кажутся мне бесконечными – точно как когда мы проникли сюда, чтобы выкрасть хоркрукс. Вечность назад. Для Северуса – определенно вечность. А для меня – словно в другой жизни. Только почему-то снова приходится идти по этому зданию и практически никому не верить. Тогда все обошлось, мы с Гарри и Роном выбрались, значит, и сейчас все должно пройти хорошо.

– Мои извинения, Снейп, – начинает Кингсли, стоило нам только войти в его кабинет и сесть в кожаные кресла с деревянными подлокотниками. Он извиняется, но сожаления в его голосе нет. – Ошибки в нашей работе, сам понимаешь, случаются. Лучше перебдеть, чем недобдеть, как говорил Аластор. Мне жаль, что мы докопались до правды лишь сейчас, но я рад, что правда оказалась именно такой.

– Предположим, – перебивает его Северус, – если бы ты согласился на этот обряд несколько месяцев назад, когда я впервые это предложил, все было бы ясно уже тогда.

– А если бы ты оказался Упивающимся, то это была бы лишь уловка. Все факты были против тебя, Снейп. Так что максимум, что я могу сейчас – извиниться за прошлое и думать, что нам делать дальше.

Северус поморщился, но ничего не ответил.

– В том, что ты прекрасно все рассчитал с обрядом отторжения хоркрукса, я не сомневаюсь. В твоей невиновности – тоже. Но отпустить тебя именно сейчас, чтобы во всех газетах раструбили о твоем неожиданном возвращении в мир живых, я не могу. Это подорвет доверие волшебников и нарушит и без того хрупкое равновесие в магическом мире.

Что?! Кингсли отказывается официально признать свою ошибку и отпустить Северуса?! Так вот почему мистер Уизли выглядел таким виноватым... Но почему директор Макгонагалл молчит и не вступится?! Это же несправедливо! Так нельзя!

Я задыхаюсь от возмущения и не в силах выдавить из себя ни слова, а Кингсли продолжает, как ни в чем не бывало:

– Снейп, я предлагаю такой расклад, думаю, ты и сам видишь, что он наиболее логичен: ты остаешься в доме мисс Грейнджер до проведения обряда отторжения хоркрукса, а дом остается под наблюдением. Поттер приходит в себя, ты получаешь орден Мерлина, солидную пенсию и отправляешься куда тебе угодно. Официально будет объявлено, что ты все это время работал на аврорат и искал способ помочь Поттеру. В каком-то смысле, это даже не будет ложью.

Кингсли напряженно смотрит на Северуса, а тот молчит, буравя его взглядом в ответ. Лишь когда тишина в кабинете становится настолько давящей, что даже трудно дышать, Северус, наконец, произносит, чеканя каждое слово:

– После всего, что было, ложью будет все, что ты скажешь, Кингсли. Поэтому я предлагаю такой расклад. Официально будет объявлено – сегодня объявлено – что в ходе следствия удалось доказать невиновность семьи Малфоев. Люциуса освободят из Азкабана, домашний арест Нарциссы и Драко отменят. Если вы успели у них или у меня что-то украсть или, как ты предпочитаешь выражаться, конфисковать – вернете. С Малфоем я встречусь лично. От него информация дальше никуда не пойдет. Моя палочка мне нужна сегодня вечером. Полагаю, ее благополучно нашли после битвы. Ты обеспечишь мне доступ к моим личным вещам – в Хогвартсе и в моем доме – равно как и к Выручай-комнате. Я, так и быть, позабочусь о том, чтобы не попадаться там никому на глаза. И если до официального объявления о моей невиновности хоть один аврор посмеет косо на меня посмотреть – пеняй на себя. В остальном я согласен. Когда я могу увидеть Поттера, чтобы самому оценить, в каком он состоянии?

Кингсли выдохнул с явным облегчением.

– Договорились. Не знаю, зачем тебе защищать Малфоев, но дело твое. Палочку и все остальное вернут, доступ обеспечу. Поттера сможешь увидеть хоть прямо сейчас – организовать портключ в его палату будет не сложно.

– Ты идиот? - Северус не столько спрашивает, сколько выражает любопытство. Вежливым светским тоном, словно интересовался, какой именно сорт чая заварен сейчас в синем фарфоровом чайнике на столе Кингсли. – Перемещение портключом в комнату, в которой лежит человек, находящийся в магической коме – верный способ сменить кому на смерть мозга. О вреде таких перемещений для меня самого после применения магического пресса я даже не напоминаю – меня ты в данном случае в расчет вообще не брал, хотя следовало. Надеюсь, опытов с портключом в комнате Поттера ты еще не проводил?!

Кингсли поежился.

– Нет, мне это только сейчас пришло в голову, я не подумал...

– К сожалению, это становится твоей основной характеристикой.

– Какой вид перемещения тебе подойдет?

– Маггловская машина. Контакты с магией мне в ближайшие часов десять-двенадцать противопоказаны. Разумней всего, чтобы я сейчас вернулся в квартиру мисс Грейнджер. Сделай портключ на приемный покой Св. Мунго или в пустую палату. Использовать его я смогу, скажем, в четыре утра – до тех пор пройдет достаточно времени, к тому же людей в больнице будет меньше. Портключ до Хогвартса подготовь к завтрашнему вечеру – я отправлюсь туда ближе к ночи, чтобы можно было спокойно пройти по замку, когда школьникам запрещено появляться в коридорах.

– Хорошо. Портключ для Св. Мунго доставят в квартиру Грейнджер к четырем утра.

– Второй?

– Северус, – ответила вместо Кингсли директор Макгонагалл, – портключ в коридор, ведущий в твои комнаты, я сделаю уже сегодня вечером. Если ты скажешь поточнее, в какое именно время ты собираешься там появиться, то будет лучше, если в коридоре буду ждать именно я.

– Хорошо, но должен предупредить, что собираюсь провести там несколько часов, а лишь потом отправиться в Выручай-комнату.

– Северус, идти в Выручай-комнату бессмысленно. Она совершенно пуста, замок едва успел восстановить ее после пожара.

– Пожар в той комнате? Минерва, там не могло ничего загореться. По определению не могло. Выручай-комната была защищена чарами от пожара, затопления и Мерлин знает чего еще.

Все молчат, и я выдавливаю через силу:
– Адское пламя, сэр. Никакие чары от него не защитят. В Выручай-комнате была спрятана диадема Райвенкло, хоркрукс Волдеморта. Мы хотели найти его, но появились Малфой и Крэбб с Гойлом, Крэбб вызвал Адское пламя. В комнате все сгорело. Мы чудом спаслись, Крэбб погиб. Адское пламя уничтожает совершенно все, поэтому и хоркрукс был уничтожен. Огонь утих лишь когда сжег все, что могло сгореть в той комнате.

– Я знаю, что такое заклинание Адского пламени, мисс Грейнджер, - цедит Северус.

Разозлился на мои пояснения? Или просто раздосадован? Он хранил в той комнате что-то личное?

– Жаль. В таком случае план придется несколько подкорректировать. В Выручай-комнате были все мои записи по тому обряду. Книга, от которой я оттолкнулся в своих расчетах, должна быть в моем доме, так что восстановить расчеты я сумею. В первый раз это заняло больше полугода, сейчас я надеюсь уложиться максимум в два месяца. Тем более, что обряд необходимо провести, самое позднее, в апреле – последствия года в магической коме могут быть необратимы.

– Сэр, если я могу чем-то помочь, я бы с удовольствием... - до чего же жалко звучит мой голос.

– Мисс Грейнджер, я прекрасно понимаю, что отказаться от вашей помощи мне просто не позволят. Равно как наконец перебраться в свой дом до окончания работы над обрядом.

Голос Северуса сочится ядом, а глаза по-прежнему пустые. Ему не нужна моя помощь, ему никто из нас не нужен. Он хочет закончить то, что обещал Лили, хочет забыть всех нас, как страшный сон. И единственное, что я могу сделать – все же попытаться помочь ему в расчетах. Или, хотя бы, не мешать.

# 10

Дни мелькают, похожие один на другой как две капли воды. Северус с раннего утра до позднего вечера сидит над своими расчетами, а я скорее составляю ему компанию, чем действительно помогаю. Иногда он посылает меня в библиотеку Хогвартса или к Малфоям за какой-то книгой, иногда делится результатами своих выкладок. Мне кажется, он проговаривает свои расчеты вслух скорее для самого себя: я и сама много раз поступала так же, когда какая-то тема в учебнике была слишком сложной – пока объяснишь все Гарри и Рону, точно поймешь все сама. Единственное, в чем я уверена - что не мешаю ему и что делаю все именно так, как кажется правильным с его точки зрения.

Я очень хочу, чтобы Гарри поскорее очнулся. Он мой друг, я хочу, чтобы у него все было хорошо... Но иногда мне хочется, чтобы работа над обрядом растянулась подольше – когда все закончится, закончится действительно все. Северус уйдет, и я не уверена, согласится ли он встретиться со мной когда-нибудь хоть раз.

Не думаю, что он видит во мне женщину. Скорее – некий гибрид нескладной школьницы и бесполого колдомедика или, что еще хуже, бесполого аврора. Когда у него хорошее настроение от того, что снова удалось продвинуться в расчетах, он делает перерыв, и тогда с ним можно поговорить о чем-нибудь, не имеющем отношения к обряду. О темных искусствах и зельях, о Хогвартсе и преподавании, о магических дуэлях и их истории. Мне с ним интересно, как ни с кем другим, но кажется, что он предпочел бы моей компании общество Малфоев или, на худой конец, книгу и бокал красного вина. Но вино ему еще нельзя – организм не успел восстановиться, а Люциус Малфой появлялся тут лишь два раза – Кингсли настоятельно просил ограничить эти визиты в мою квартиру. Я пытаюсь запомнить все, что он говорит, впитать его слова, но все чаще хочется просто слушать его голос.

Март идет к концу, на улице настоящая весна и хочется вырваться из дома на волю, пройтись по бульвару, держа его за руку, чувствовать на щеках солнечные лучи, а на губах – вкус его поцелуев. Вкус, о котором я не имею ни малейшего понятия, но почему-то думаю, что он должен быть как горький шоколад. Рон был как молочный. Пожалуй даже как молочный с орехами. А тут – горький шоколад и кофе, черный, без капли молока. Или нет, не кофе, а черный чай. Да, ему это подойдет больше.

- Мисс Грейнджер, - возвращает меня к реальности его голос, - раз уж вы уже четверть часа бездумно пялитесь на меня с характерной для старшекурсников улыбкой, не смею вас больше задерживать. Прогуляйтесь, проветритесь, встретьтесь наконец с тем, о ком так мечтательно улыбаетесь, но не отвлекайте меня своим нерабочим настроением.

Спорить с ним бесполезно, поэтому беру плащ и отправляюсь на улицу. Долго стою у подъезда, никак не могу придумать, куда теперь идти. Просто гулять одной по бульвару кажется мне пустой тратой времени, тем более, когда Северус корпит над бумагами. Весенний день уже не кажется радостным, солнце слепит глаза и хочется поскорее вернуться домой. Может, прогуляться до кондитерской " У Марселя"? Там уютные зеленые кресла, очень вкусный яблочный пирог и густой горячий шоколад. Настоящий горячий шоколад, а не жидкое какао, притворяющееся шоколадом.

Пока я успеваю дойти до кафе, настроение успевает снова стать весенним, а главное, мне приходит в голову замечательная идея – не надо сидеть в том кафе одной и ерзать от вины, что Северус работает, а я развлекаюсь. Гораздо честнее будет взять " на вынос" несколько кусков яблочного пирога и попросить налить мне большой термос горячего шоколада. Эту еду Северусу уже давно можно, а сладкое он любит.

Сворачиваю в ближайший дворик, присаживаюсь около скамейки, чтобы со стороны не было видно, что именно я делаю. Трансфигурировать в литровый термос складной зонтик, так кстати оказавшийся в моей сумке, дело пары секунд. Наверное, не следовало мне так торопиться – термос получился в шотландскую клетку и с петелькой от зонтика, но в остальном он вполне нормальный. По крайней мере, шоколад до квартиры я доношу еще горячий, а термос Северус не заметил, иначе наверняка бы высказался насчет успехов в трансфигурации. Вот и замечательно. День можно считать удачным.

А на следующее утро он говорит, что все готово. Осталось перепроверить расчеты и можно приступать. Все закончилось.

* * *

Обряд прошел удачно, Гарри отпустили из больницы в тот же день – он отправился вместе со всеми Уизли в Нору. И в тот же вечер Северус уехал к себе домой. Сразу после того, как мы отметили его победу – над хоркруксом и над авроратом – в кондитерской " У Марселя". Северус шутил о слизеринском цвете кресел, с удовольствием пил горячий шоколад и казалось, что будущее все-таки есть. А на следующее утро все рухнуло.

Я аппарировала к его дому – хотела предложить отправиться в Хогсмид или просто погулять по Лондону, но Северус не пустил меня даже на порог. Сказал, что никогда не простит мне работы на Кингсли, что невозможно простить того, кто сам не прошел через то же самое. Сказал, что я со своими попытками втереться к нему в доверие ничем не отличаюсь от остальных авроров, а мои идеи использовать шоколад как аналог дамблдоровских лимонных долек – просто глупость.

Еще накануне я была готова, что он не захочет больше со мной общаться, но даже предположить себе не могла, что это будет так. Резко, несправедливо, зло. А уж после уютного вечера в кондитерской это стало для меня полной неожиданностью, выбившей почву из-под ног.

Не помню, как я добралась до дома. Хотелось обнять Косолапуса и никого не видеть. А через пару часов в окно постучала сова. Письмо, вернее, записка от Кингсли. Он что-то " неудачно сформулировал" в беседе с Северусом, тот вспылил и " сделал неверные выводы". Кингсли обещал все уладить со временем, и меня это обещание напугало – мало ли что придет ему в голову, с его-то методами... Я тут же написала ответ, что личные дела буду решать сама, и села писать письмо Северусу.

А он не ответил.

И на второе письмо, которое я отправила через несколько недель – тоже.

Можно было злиться на его вспыльчивость или на умение Кингсли все и всем испортить. Можно было злиться на себя, что не попыталась поговорить с Северусом до обряда. Или на то, что так долго не верила ему, когда он пытался доказать мне, что невиновен. Но злости не было. Была пустота и ощущение, что мне тут больше нечего делать. Все кончено.

Верно, Северуса удалось вытащить из аврората, и обряд отторжения хоркрукса прошел удачно. И это главное. А на остальном нужно поставить точку.

~ Конец первой части ~