Большой приз» Кубы

На 24 февраля 1958 года – день национального праздника – назначен розыгрыш «Большого приза Кубы». За организацией праздника внимательно следит сам диктатор. Директор по делам спорта, генерал Роберто Фернандес Миранда на весь срок подготовки и проведения праздника наделен чрезвычайными полномочиями. Приглашения разосланы всем знаменитым автогонщикам мира и, конечно же, одним из первых его получил аргентинец, пятикратный чемпион мира Хуан Мануэль Фанхио.

Батист в восторге от сообщения, что Фанхио прибыл в Гавану. Участников автогонок расселили в гостинице «Линкольн» в Старой Гаване.

У повстанцев Сьерра-Маэстра совсем иное отношение к гонке. Они полагают, что стране, раздираемой гражданской войной, и народу Кубы не до соревнований. Таково мнение и подпольщиков Гаваны. Фаустино Перес собрал группу активистов во главе

с Оскаром Лусеро и дал им задание похитить Фанхио.

- Но это невозможно! Сегодня утром во время его тренировок на Малеконе мы вели за ним наблюдение. Его охраняют очень бдительно.

- Но это нужно сделать! Даже если для похищения Фанхио придется штурмом брать «Линкольн»! – сказал Фаустино Перес и оборвал разговор.

Жена Лусеро, Бланка Ньюбо, носившая подпольную кличку Сарита, присутствовала при этом диалоге, но не проронила ни единого слова. Только губы ее сжимались все плотнее. Она предвидела непреодолимые трудности, но план похищения, кажется, начал приобретать реальность, когда она, перебрав в памяти всех товарищей

по подполью, вспомнила о Мануэле Усиэле. «Вот кто сумеет устроить похищение!» - пронеслось в ее голове. Сомнений не оставалось. Она хорошо знала, на что способен ее товарищ.

23 февраля в 20.45 в холле отеля «Линкольн» было довольно многолюдно. Фанхио стоял в окружении других участников гонки. Это Роберто Мьерес, Стайлинг Мосс и другие. Между ними шла непринужденная беседа, когда худой, невысокого роста юноша внезапно пересек холл и, в одно мгновение оказавшись рядом с Фанхио – тот почувствовал ткнувшийся в его ребра чуть выше пояса пистолет, - произнес еле слышным, но твердым голосом: «Следуйте за мной. С вами ничего не случится. Я из «26»». Фанхио, приученный своей профессией трезво оценивать любую критическую ситуацию, повиновался и пошел с юношей, который тут же взял его под руку и спокойно подвел к зеленому «плимуту», ожидавшему необычного пассажира. Место стоянки машины было выбрано очень удачно: из отеля ее нельзя было увидеть. За рулем сидел Примитиво Агилера, среди подпольщиков известный как «Эль Пибе» («мальчишка»). Находившийся в салоне Сарита и Оскар поудобнее усадили дорогого гостя, и машина, плавно тронувшись с места, направилась вслед за другой, только что выехавшей с соседней улицы. Участникам операции она была знакома как «черный монах». В хвост «плимуту» сразу же пристроился серый «бьюик», до этого скромно стоявший неподалеку.

Уже в машине Усиэль убрал упиравшийся в бок Фанхио пистолет и любезно извинился за свои вынужденные действия, которые у самого Фанхио, похоже, не вызвали даже удивления. Он знал, куда ехал: Куба, Фидель, Сьерра-Маэстра… Фульхенсио Батиста, наконец!

- Это был крутой вираж. Пройти его надо было с максимальной скоростью.

Я понял: другого выхода у меня нет, я должен повиноваться! – ответит он досужим журналистам, доившимся, чтобы гонщик после этой истории дал интервью.

Усиэль привез Фанхио к себе домой. Первое, что заметил автогонщик, войдя в дом, - это восхищенные глаза двух маленьких детей своего похитителя. Те сразу признали

в госте легендарного Фанхио. Фотография чемпиона мира украшала стену их комнаты.

И, конечно, Фанхио взглянул на улыбающуюся женщину, которая только что вместе

с ним вышла из «плимута».

- Моя жена, мои дети, - представил их Усиэль.

Спустя некоторое время Фанхио перевезли в дом №60 по 23-й улице Ведадо, где на тот момент располагалась штаб-квартира Движения. Приключения с переездами закончились только на улице Порте в доме №42 – в новом, аристократическом районе Ведадо. Сюда вскоре прибыл Фаустино Перес и сопроводил рукопожатие словами:

«Мы восхищаемся вами, Фанхио, но Кубе не до праздников. Сразу же после гонок вы будете освобождены, а пока отдыхайте».

Фанхио отвели отдельную комнату. До 11 часов он смотрел телевизор. На вопрос, не хочет ли он поужинать, Фанхио ответил, что проголодался, так как накануне гонок пьет только сок, и потому в гостинице отказался от ужина. «Но раз гонок нет, я готов поужинать», - ответил он.

Плотно поужинав (сыром и ветчиной, без галет) и отказавшись от предложенных ему успокоительных пилюль, Фанхио лег в постель и быстро заснул.

На следующий день, 24 февраля – это был понедельник – должны были начаться соревнования. Фанхио встал рано, с аппетитом позавтракал. Для него включили радио. Изредка заходили повстанцы. Час начала гонок приближался. Взволнованный визитами молодых людей, друзей его похитителей, Фанхио отказался слушать радиорепортаж

с гонок и переключил приемник на классическую музыку. В эфире итальянская певица Катина Раньери пела арии из опер Верди, принося в душу Фанхио сладостное успокоение.

Средства массовой информации между тем бесновались. Первые полосы гаванских газет пестрели огромными заголовками: «Похищен Фанхио!», «Всего несколько минут заняло одно из самых потрясающих похищений века». Сообщали, что Батиста взял под свой личный контроль расследование дерзкого похищения пятикратного чемпиона мира, что для этой цели мобилизованы тысячи агентов различных разведслужб, что уже проведены облавы в подозрительных домах и следы ведут в Сьерра-Маэстра.

А повстанцы и не собирались скрывать свою причастность. С завидной регулярностью то на радио, то на телевидении, на редакциях газет раздавались анонимные телефонные звонки с сообщением, что Фанхио жив, здоров и невредим. Слова «Фанхио спит», «Фанхио слушает музыку», «Фанхио отдыхает» могли свести с ума кого угодно, но только не аргентинца.

- Повстанцы скоро освободят моего отца, - заявил сын Фанхио, Качо, в ответ на докучливые расспросы журналистов. У него не было и тени опасения или сожаления

о случившемся.

- А я предупреждала Хуана, чтобы не вздумал ехать на Кубу из-за сложившейся

в этой стране политической ситуации, сказала журналистам жена Фанхио и не без ехидства добавила: - Я уже поговорила с начальником гаванской полиции и предупредила его, что он лично отвечать за пропажу моего мужа. Если завтра Хуан не появится, я пойду в министерство иностранных дел и потребую официального вмешательства.

- Да не волнуйтесь! Это просто демонстрация, направленная против кубинского правительства и никакого отношения к Фанхио не имеет, - заверял всех близкий друг чемпиона мира Бонн Альфред Небоуэр.

- Уверен, что они не причинят ему никакого вреда, - выразил свое мнение хозяин шведской автомобильной фирмы.

Сенсация между тем облетела весь мир. Лондонские газеты «Evening news» и «Evening standard» отодвинули на второй план даже известия о болезни Уинстона Черчилля, а на первых полосах сообщили о похищении автогонщика. Парижская «France soir» под броским заголовком «Гонщик Фанхио был похищен загримированными повстанцами» поместила фотографию Фанхио и Фиделя Кастро.

На родине автогонщика сообщения о похищении Фанхио шли в одном ряду

с важнейшим известием о победе на выборах президента Фрондиси.

24 февраля, примерно в 15.30, одновременно взревели моторы мощных машин и, как метеоры, помчались по Малекону в сторону улицы Пасео. Сразу же вырвался вперед Стайлинг Мосс на своем «феррари» под номером 4. Вторым шел Мейтер Грегори. Вдруг «феррари» кубинского гонщика Армандо Гарсии Сифуэнтеса под номером 54, огибая

со стороны улицы Кальсада здание посольства США, потерял управление. Пронзительный визг тормозов и крики ужаса смешались в этот миг, когда два передних колеса повисли

в воздухе и машина, подобно смертоносному снаряду, направилась к тротуару, где стояли болельщики. Проделав в толпе кровавую борозду, «феррари» Сифуэнтеса со всей силы врезался в стоявший неподалеку подъемный кран. Гонщик погиб сразу, было убито несколько болельщиков, и десятки раненых взывали о помощи.

После этого известия – его принес хозяин дома, где прятали чемпиона – Фанхио расстроился. Он считал, что это произошло из-за его похищения. Но оказалось, что он

ни при чем. Автомобиль с кубинцем потерял управление из-за огромной масляной лужи на проезжей части улицы перед американским посольством. После этого трагического события соревнования были отменены.

Наступил момент освобождения Фанхио. Но как это сделать? Эта операция требовала ничуть не меньше изобретательности, чем само похищение. Сначала решили оставить Фанхио в католическом соборе, но не нашлось надежного священника, который захотел бы вникнуть в сложившуюся ситуацию. Отель «Линкольн», посольство и консульство Аргентины находились под бдительным наблюдением. Однако самым неприятным было то, что и Фанхио начал нервничать. Тем временем выход был найден. Фаустино обратился к пользующемуся в стране большим авторитетом кубинскому дипломату и журналисту Карлосу Лечуге с просьбой помочь установить контакт с послом Аргентины. Лечуга согласился.

Дипломаты быстро сумели найти общий язык, и пришли к согласованному решению: Фанхио надо доставить в дом военного атташе Аргентины, проживавшего

на углу 12-й улицы и Малекона. Ответственным за эту операцию был назначен Арнальдо Родригес по кличке Фернандо, а его помощницами – две красивые девушки: Энма Монтеро и Берта Куэрво. За рулем должен был сидеть первоклассный шофер Рафаэль Пиниэлья. Фернандо нервничал. А что, если это ловушка, в которую его хотят загнать? Стоило немалых усилий убедить его в безопасности акции. Кажется, он успокоился лишь после того, как Пиниэлья сказал ему: «Не волнуйся, если за нами увяжется патрульная машина, я передам руль Фанхио. Тогда полицейский только нас и видел!»

Квартира военного атташе находилась на 11-м этаже. Раздался стук в дверь. Открыв ее и увидев перед собой незнакомцев, три побледневших аргентинца узнали

в одном из пришедших Фанхио. Но им было не до объятий, пока Фанхио не представил всех троих сопровождающих со словами: «Мои любезные похитители».

- Фанхио! – произнес едва пришедший в себя Фернандо. – Вы будете нашим самым почетным гостем, как только мы свергнем диктатуру!

Все трое предпочли побыстрее покинуть квартиру военного атташе. Привратник, который к тому времени успел узнать все подробности, при виде Фернандо и двух его спутниц стал аплодировать в такт удаляющимся шагам похитителей.

Послу Аргентины Фанхио вручил написанное от руки – в знак особой признательности – письмо, ставшее редким дипломатическим документом. В нем говорилось:

«Через посла Аргентины на Кубе мы передаем привет аргентинскому народу и приносим извинения за похищения Фанхио на 24 часа. Мы это сделали, чтобы помешать попытке тирании обмануть мировую общественность в то время, когда наша Родина находится в столь драматичном положении. Все поймут, что Кубе сейчас не до праздников.

Мы просим Фанхио, к которому питаем уважение и симпатию, его семью и великий аргентинский народ простить нас за эти часы тревоги.

От имени Движения 26 июля – Фаустино Перес.

Свобода или смерть!»

Фанхио, конечно, простил своих похитителей. Не зря же все – коллеги, друзья и близкие – говорили о нем, как о человеке самого гибкого ума среди всех автогонщиков мира.