Проблема близости

То, что многие из наших пациентов «терпят катастрофу» в возрасте, который правильнее считать предвзрослым, чем постподростковым, объясняется фактом, что часто только попытка вступить в интимную дружбу и соперничество или в сексуальную близость полностью обнаруживает латентную слабость идентичности.

Правильная «стыковка» с другими есть результат и проверка прочности образа «я». Поскольку молодой человек ищет пока еще пробные формы близости в дружбе и соперничестве, в сексуальной игре и любви, в споре и сплетнях, он испытывает особое напряжение, как если бы такая пробная «состыковка» была обращена к межличностному единению, доходящему до потери идентичности и требующему напряжения внутренних резервов, осторожности в достижениях. Если юноша не в силах ослабить это напряжение, ему приходится «изолировать» самого себя и вступать (в лучшем случае) только в стереотипные и формализованные межличностные отношения либо он может, посредством все новых и новых лихорадочных попыток, часто сопровождающихся гнетущими неудачами, искать близости с самыми невероятными партнерами. Поскольку чувство идентичности утеряно, то даже дружба и деятельность превращаются в отчаянные попытки установления смутных контуров идентичности посредством взаимного нарциссического отражения: влюбиться в этом случае означает превратиться в чье-то зеркальное отражение, причиняя вред самому себе и «зеркалу». В момент физической близости или сексуальной фантазии ему грозит потеря сексуальной идентичности; становится неясным, переживает сексуальное возбуждение сам индивид или его партнер, и это проявляется либо в гетеросексуальных, либо в гомосексуальных столкновениях. «Эго», таким образом, теряет свою способность поддаваться сексуальной и аффективной чувственности в слиянии с другим индивидом, который одновременно является партнером по ощущениям и гарантом сохранения идентичности: слияние с другим становится потерей идентичности. Возникает угроза внезапного нарушения всей способности к взаимности, и следствием этого является отчаянное желание все начать заново, вернуться к стадии исходной спутанности и бушевать так, как это делают только очень маленькие дети.

Необходимо напомнить, что одним из компонентов близости является отдаление, то есть готовность отвергать, игнорировать или разрушать те силы и тех людей, чья сущность кажется угрожающей своей собственной. Близость с определенной частью людей или идей не будет по-настоящему полной без эффективного отрицания другой части. Так, слабость или чрезмерность в отвержении является существенным аспектом неспособность достичь близости вследствие неполной идентичности: тот, кто не уверен в «своей точке зрения», не может отвергать разумно.

Молодые люди часто достаточно патетически демонстрируют, что спасение для них возможно только в результате слияния с лидером; лидером является взрослый, который обладает способностью и желанием выступить в роли надежного объекта для экспериментирования с отвержением и гида на самых первых шагах к интимной взаимности и законному отвержению. Старший подросток хочет быть учеником или последователем, сексуальным «слугой» или «клиентом» такой личности. Если это не удается, как это часто случается вследствие абсолютности этой личности, молодой человек обращается к напряженной интроспекции и самопознанию, которые могут привести его к состоянию, граничащему с параличом. С точки зрения симптоматики это состояние проявляется в болезненном чувстве изоляции, дезинтеграции внутренней целостности и тождественности, чувстве все охватывающего стыда, неспособности ощутить достижения от любой деятельности. У этих юных пациентов мастурбация и ночные поллюции, весьма далекие от того, чтобы стать подходящим средством ослабления чрезмерного давления, только усиливают напряжение. Они становятся частью порочного круга, в котором всемогущий нарциссизм временно усиливается только для того, чтобы дать выход чувству физической и ментальной кастрации и пустоты. Так, жизнь индивида - скорее случайность, чем результат его собственной инициативы; его недоверие к миру, к обществу и к психиатрии служит доказательством того, что он существует в психосоциальном смысле, то есть может рассчитывать на то, чтобы быть самим собой.