![]() Главная страница Случайная страница КАТЕГОРИИ: АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника |
Живость 4 страница
Кроме того, здесь мы имеем дело с фундаментальным различением, которое Фрейд описывает в терминах первичных и вторичных процессов мышления и видов разрядки (discharge). Действительно, различение понятий «связанного» (bound) и «подвижного» (mobile) катексиса1 можно соотнести с образом, который мы находим у Платона (см. диалог Менон) — «впечатления» (мнение, чувственные впечатления, неабстрактные формы мышления) постоянно перемещаются, как маленькие механические пружинные человечки. Высшая часть психики посредством операции «размышления» (схематизирующей и классифицирующей деятельности) объединяет, или связывает, эти свободно блуждающие психические содержания и может превратить их в эпистеме (абстрактное, организованное знание). Таким образом, высшая часть психики укрощает, цивилизует и воспитывает непокорные, нецивилизованные части психики. Но недостаточно разделить психику на части и на этом остановиться; эти части все еще обитают в одном и том же помещении и должны достигнуть определенного modus uivendi (образа жизни). Идеал Платона — доминирование высшего над низшим, которое, тем не менее, все еще предполагает некоторую степень кооперации.
Саймон Б. Платон и Фрейд: психика в конфликте и психика в диалоге 427
Государство — диалог, в котором подчеркивается необходимость постулировать аффективную, одухотворенную, или энергетическую, часть психики (которую Платон уподобляет льву). Более того, именно в этом диалоге интенсивно обсуждается проблема того, как побудить человека искать истину, как стремиться использовать высшую часть психики, — короче говоря, проблема образования. Именно этот диалог дает первый набросок программы систематического образования в западном мире. Эта программа систематического образования явно включает в себя восхождение от физической подготовки к наиболее абстрактным видам умственной подготовки. В других диалогах, особенно в Пире, построенном вокруг темы Эроса, или любви, и вокруг того, как убеждать человека, мы видим, что Эрос занимает теоретическую позицию, которую можно сравнить с позицией, занимаемой thumoeides — духовно-аффективной частью. Эрос в Пире — это, прежде всего, энергетическая сила любой человеческой деятельности, от низшей до возвышенной. Эрос побуждает нас любить и вожделеть, стремиться порождать детей и другие наследуемые формы (социальные институты, правительства, произведения искусства, стихи) и творить. Кроме того, он побуждает нас стремиться к знанию, учиться и приближаться к формам истины, добра и красоты. Каковы происхождение и природа этой любви? Является ли она исходно телесной или же приходит из высших сфер и впоследствии портится? В той части, где Сократ рассуждает об Эросе, он выдвигает несколько мифоподобных и аллегорических положений об Эросе, каждое из которых указывает на промежуточную и опосредствующую природу Эроса. Он не может быть назван ни человеческим, ни божественным; он — дитя Изобилия и Скудности. Эти положения говорят о том, что Платон не хочет определять эту энергетическую силу как имеющую явный источник в психическом или телесном, высшем или низшем. Скорее всего, он пытается сохранить ее зна- 428 Тема 13. Строение личности
Только теперь мы начинаем видеть, сколь многое в действительности влечет за собой модель психики как расщепленной на низшую и высшую части. Ни в случае Платона, ни в случае Фрейда не так уж и важно, что это расщепление определяется как начальная точка для построения теории. А важно то, что расщепление - это структура, которая лежит в основе их формулировок. Время от времени она всплывает в относительно явном виде, как в утверждении Фрейда из Я и Оно, процитированном в начале статьи. В попытках Фрейда создать теорию, полезную для клинических целей, мы можем обнаружить группировки мотивов и функций по линии именно этого расщепления. Иногда его язык более откровенен в отношении мотивов и целей, иногда - способов функционирования. Так, в различении сознания и бессознательного (например, в Толковании сновидений) рациональность, испытание реальностью {reality testing), отсрочка {delaying), мышление, вербализация и бдительность {being aware) уравниваются с сознанием. Желание, импульсивность, немедленное удовлетворение, картинность {pictorial) и сон уравниваются с бессознательным. Различение первичного и вторичного процессов, соотнесение их с мышлением и способами освобождения (разрядки) опирается на сходные критерии, но в большей степени затрагивающие способ функционирования, чем цели и мотивы. В Проекте научной психологии Фрейда мы обнаруживаем, что Я характеризуется как психическая структура, которая связывает, откладывает, фильтрует и преобразует импульсы, связанные с относительно неустойчивыми нейронными системами1. Среди прочих задач, Я делает возможной память, преобразуя образы восприятия в постоянные воспоминания. Эта точка зрения на Я в Проекте, равно как и обсуждение развития мысли в виде галлюцинируемого отсутствующего объекта в Толковании сновидений, направлены на решение проблемы того, как телесные импульсы и желания преобразуются в мысли, суждения и другие высшие формы умственной деятельности. Позднее, в 1910 г., Фрейд усилил различение меж-
Саймон Б. Платон и Фрейд: психика в конфликте и психика в диалоге 429
Аналогичным образом, т.е. в контексте лежащего в их основе расщепления, следует рассматривать проблемы, к которым адресуются понятия «сублимации», «нейтрализации» и «регрессии на службе Я». Необходимо разобраться в способах взаимодействия между разделенными частями психики. Отсюда естественным образом вытекают вопросы, образуется ли Я из Оно (или же Я и Оно развиваются независимо друг от друга из какой-то недифференцированной матрицы), можно или нельзя говорить об отдельной энергии Я. Польза терминологии психоанализа состоит в явной постановке проблем, недостаточно выявленных в платоновском обсуждении взаимосвязи различных частей психики. Решить эти проблемы адекватным образом с помощью данной терминологии вряд ли удастся. Тем не менее, она ставит действительные вопросы, и служит как концептуальная основа и набор директив для детального изучения некоторых важных аспектов как нормального, так и патологического функционирования психики. Расщепление не является ни единственной, ни главной детерминантой теорий Фрейда, но представляет собой скорее особого рода ограничение, некое сдерживающее условие для возможных формулировок [предлагаемых решений]1. Язык и основные метафоры, обращенные к психике, у Платона в высшей степени антропоморфны2. Понятия, используемые им для описания психических процессов, — те же, что описывают взаимодействие между людьми; различные части психики проявляют волю и желают, противоборствуют, взаимодействуют, строят козни и враждуют, наконец, пытаются одолеть друг друга. Таким образом Платон успешно справился с проблемой [описания взаимодействия частей психики], однако он вовсе не хотел быть понятым слишком буквально: «господин самого себя» отнюдь не означает, что в одном и том же человеке заключены двое. И все-таки он не ввел никакого иного способа выражения. В истории психологических теорий, включая и психоанализ, мы обнаруживаем
2 Разумеется, для Государства, где структуры психики сравниваются с государствен 430 Тема 13. Строение личности
По мнению профессора Ирвина, части души по Платону следует, в сущности, рассматривать как выделение разных классов мотивов; т.е. эти части не столько анализируют функционирование и функции психики, сколько очерчивают спектр мотивов, побуждающих человеческое поведение. Такой взгляд на Платона (как и на Фрейда), по сути, правилен, особенно если учесть, что разные типы мотивов могут повлечь за собой разные виды функционирования. В итоге разделение психики на части с использованием антропоморфного языка конфликтующих целей и мотивов отражает различия в психике разных людей, обладающих разными стилями деятельности. Антропоморфный язык неизбежен, поскольку платоновская модель в значительной степени опирается на самонаблюдение, а интроспективные данные о поведении, конфликтах, решениях и затруднительных положениях представлены в форме внутреннего диалога. (Платон определяет мышление как разговор с самим собой). Данные самонаблюдения, в свою очередь, во многом сходны с диалогом, как потому, что этот метод исследования психики основан на диалоге между двумя или более людьми, так и потому, что при нормальном развитии субъекта формирование, осознание и определение его внутренней жизни в значительной степени зависит от диалога с другими людьми2. В общем и целом, платоновская модель состоит в выделении рациональной и иррациональной, или вожделеющей, частей психики. Ту же модель мы находим у Фрейда как в ранних, так и в поздних описаниях конфликтов, а именно, в противопоставлении сознания и бессознательного, вторичных и первичных процессов, влечений Я и сексуальных влечений, наконец, Я и Оно. Что касается третьего понятия фрейдовской трехчастной модели психики, — Сверх-Я, то Фрейд пришел к его выделению как отдельной инстанции постепенно, исходя из клинических соображений. В более ранних работах, например, в Толковании сновидений, функции нравственности в целом связываются с рациональной, структурированной частью психики, т.е. той ее частью, которая мыслит и репрезентирует человеку требования реальности. Реальность описывается как сочетание физичес-
2 См.: Grossman W. Reflections on the relationshi ps of introspection and psycho-analysis Саймон В. Платон и Фрейд: психика в конфликте и психика в диалоге 431
|