Тоталитаризм и фашизм

Ужасы фашизма не были первыми в своём роде, как они не были и последними. Они не были также наихудшими, что бы об этом не говорили ¹. Эти ужасы не были хуже, чем «обычные» массовые убийства во время войн, голода и т.д. Для пролетариата, это была более систематичная версия террора испытанного в 1832, 1848, 1871, 1919 гг…. Однако фашизм занимает особое место в шоу ужасов. На этот раз, в самом деле, некоторые капиталисты и значительная часть политического класса репрессированы, так же как и лидеры или рядовые участники организаций рабочего класса. Для буржуазии и мелкой буржуазии, фашизм является аномалией, деградацией демократических ценностей, к которой применимы лишь психологические объяснения. Либеральный антифашизм считает фашизм извращением западной цивилизации, производя обратный эффект: садомазохистскую очарованность фашизмом, как это демонстрирует набор нацистской мишуры. Западный гуманизм никогда не понимал, что свастики, которые носят «Ангелы Ада» являются отражением его собственного видения фашизма. Логику подобного отношения можно суммировать следующим образом: фашизм это абсолютное зло, давайте выберем зло, перевернём все ценности. Этот феномен типичен для века, утратившего ориентацию.

Обычный марксистский анализ конечно не застревает в психологии. Классической со времён Даниэля Герена ² была интерпретация фашизма, как инструмента большого бизнеса. Но серьёзность его анализа заключает в себе центральную ошибку. Большая часть «марксистского» анализа придерживается той идеи, что несмотря ни на что, фашизма можно было избежать в 1922 или 1933 гг. Фашизм упрощают до орудия, используемого капитализмом в определённые моменты. Согласно этому анализу капитализм превратился бы в фашизм если бы рабочее движение оказывало на него значительное давление, вместо того, чтобы демонстрировать своё сектантство. Конечно у нас не было бы «революции», но по крайней мере Европа не пережила бы нацизм, концлагеря, и т.д. Несмотря на некоторые очень точные наблюдения о социальных классах, государстве и связи между фашизмом и большим бизнесом, эта перспектива полностью упускает из вида тот факт, что фашизм был продуктом двойного провала; поражения революционеров, нанесённого им социал-демократами и их либеральными союзниками; за которым последовал провал либералов и социал-демократов в их попытках эффективно управлять Капиталом. Природа фашизма и его подъёма к власти останется непонятой если не изучить классовую борьбу предыдущего периода и её ограниченность. Нельзя понять одно без другого. Неслучайно Герен заблуждается не только по поводу значения фашизма, но также по поводе Французского Народного Фронта, который он считает «упущенной революцией».

Парадоксальным образом, сущность антифашистской мистификации в том, что демократы скрывают природу фашизма насколько это возможно, в то же время стремясь казаться радикальными, обличая его повсюду, где только возможно. Это происходит уже более полувека.

Борис Суварин написал в 1925 г. ³:

«Фашизм здесь, фашизм там. Action Franç aise – это фашизм. Национальный блок – это фашизм…. Каждый день за последние шесть месяцев, Humanité выдаёт новый фашистский сюрприз. Сначала огромный заголовок шириной в шесть колонок трубит: СЕНАТ ФАШИСТСКИЙ ДО ОСНОВАНИЯ. В следующий раз, обличается издатель, отказавшийся публиковать коммунистическую газету: ФАШИСТСКИЙ УДАР…. Сегодня во Франции не больше большевизма или фашизма, чем керенскианства. Liberté и Humanité напрасно стараются: тот фашизм, который они призывают на наши головы недействителен, объективные условия для его существования ещё не реализованы…. Нельзя оставлять пространство свободным для реакции. Но необязательно окрещивать эту реакцию фашизмом для того, чтобы бороться против неё».

Во времена словесной инфляции, «фашизм» это просто модное словечко используемое леваками, чтобы показать свой радикализм. Но его использование показывает не только непонимание, но и теоретическую уступку государству и капиталу. Сущность антифашизма состоит в борьбе против фашизма в то же время поддерживая демократию; другими словами, не в борьбе за разрушение капитализма, а за то, чтобы заставить его отказаться от его тоталитарной формы. Социализм отождествляется с тотальной демократией, а капитализм с ростом фашизма, противостояние между пролетариатом/Капиталом, коммунизмом/наёмным трудом, пролетариатом/государством, отбрасывается ради противостояния «Демократия»/«Фашизм» и выдаётся за квинтэссенцию революционной перспективы. Антифашизму удаётся лишь перепутать два разных феномена: «Фашизм» как таковой, и эволюцию Капитала и государства в сторону тоталитаризма. Когда смешиваются эти два феномена, подменяя часть целым, мистифицируются корни фашизма и тоталитаризма и тот кто стремится бороться с ними только усиливает их.

Мы не можем смириться с эволюцией капитала и его тоталитарных форм обличая «подспудный фашизм». Фашизм был отдельным эпизодом в эволюции Капитала в сторону тоталитаризма, эволюции, в которой демократия сыграла и до сих пор играет настолько же контрреволюционную роль насколько и сам фашизм. Было бы неверно говорить сегодня о ненасильственном, «дружественном» фашизме, который оставил бы нетронутыми традиционные органы рабочего движения. Фашизм был движением ограниченным во времени и пространстве. Ситуация в Европе после 1918 г. придала ему те его изначальные характеристики, которые никогда не вернутся.

В основе своей, фашизм был связан с экономическим и политическим объединением Капитала, тенденцией, которая стала общей после 1914 г. Фашизм был определённым способом реализации этих целей в отдельных странах – Италии и Германии – где государство оказалось неспособным установить порядок (как его понимает буржуазия), несмотря на то, что революция была в них подавлена. Фашизм обладал следующими характеристиками: 1) он был рождён на улице; 2) он повсюду устраивал беспорядки, в то же время проповедуя порядок; 3) это движение устаревающих средних классов, заканчивающееся их более или менее насильственным уничтожением; и 4) он восстанавливает, снаружи, традиционное государство, неспособное разрешить капиталистический кризис.

Фашизм был решением кризиса государства во время перехода к тотальному господству Капитала над обществом. Рабочие организации определённого рода были необходимы для того, чтобы подавить революцию; затем потребовался фашизм для того, чтобы положить конец последующим беспорядкам. Фашизм так и не преодолел кризис: фашистское государство было эффективным лишь поверхностно, потому что покоилось на систематическом исключении рабочего класса из социальной жизни. Этот кризис был более успешно преодолён государством в наше время. Демократическое государство использует все средства фашизма, фактически, ещё больше, потому что оно интегрирует рабочие организации, не уничтожая их. Социальное государство выходит за рамки того, что принёс фашизм, но фашизм исчез как специфическое движение. Он соответствовал навязанной буржуазии дисциплине под давлением государства в уникальной ситуации.

Буржуазия на самом деле заняла термин «фашизм» у рабочих организаций в Италии, которые часто называли себя «фаши». Показательно то, что фашизм определяет себя как форму организации, а не программу. Его единственной программой было объединить всех в фаши, силой собрать вместе все элементы общества: «Фашизм украл у пролетариата его секрет: организацию. … Либерализм это сплошная идеология без какой-либо организации; фашизм это сплошная организация без какой-либо идеологии» (Бордига). Диктатура это не оружие Капитала, но скорее тенденция Капитала, которая материализуется, когда это необходимо. Возврат к парламентарной демократии после периода диктатуры, как в Германии после 1945 г., означает только то, что диктатура стала бесполезной (до следующего раза) для интегрирования масс в государство. Мы не отрицаем, что демократия гарантирует более мягкую эксплуатацию, чем диктатура: любой хотел бы чтобы его эксплуатировали как шведа, а не как бразильца. Но есть ли у нас ВЫБОР? Демократия превратится в диктатуру как только ей это понадобится. У государства может быть лишь одна функция, которую оно может выполнить демократическим или диктаторским способом. Можно предпочитать первый второму, но никто не сможет согнуть государство для того, чтобы заставить его продолжать быть демократическим. Политические формы, которые даёт себе Капитал не зависят от действий рабочего класса больше, чем они зависят от намерений буржуазии. Веймарская республика капитулировала перед Гитлером, фактически приняла его с распростёртыми объятиями. Народный Фронт во Франции не «предотвратил фашизм», потому что Франция в 1936 г. не нуждалась в объединении своего капитала или сокращении средних классов. Подобные преобразования не требуют какого-либо политического выбора со стороны пролетариата.

Гитлера обвиняют в том, что из венской социал-демократии своей молодости он взял только её методы пропаганды. Так что же? «Сущность» социализма обреталась больше в этих методах, чем в известных сочинениях австро-марксизма. Общей проблемой социал-демократии и нацизма была организация масс и, по необходимости их репрессирование. Именно социалисты, а не нацисты подавили пролетарские восстания (Что впрочем не мешает нынешней СДП, которая снова у власти, как в 1919 г., публиковать марку в память о Розе Люксембург, которую она убила в 1919 г.). Диктатура всегда приходит после того, как демократия подавляет пролетариат с помощью профсоюзов и левых партий. С другой стороны, как социализм так и нацизм сделали свой вклад в улучшение (временное) уровня жизни. Как и СДП, Гитлер был инструментом социального движения, содержание которого ускользнуло от него. Как и СДП, он боролся за власть, за право посредничества между рабочими и Капиталом. Как Гитлер, так и СДП были инструментами Капитала, отброшенными как только их задачи были выполнены.

Примечания:

¹ Общественное мнение порицает нацизм не столько за его ужасы, поскольку с тех пор другие государства – фактически капиталистическая организация мировой экономики – выказали себя настолько же разрушительными для человеческой жизни, через войны и искусственный голод, как и нацисты. Нацизм осуждают скорее за то, что он действовал умышленно, потому что он пришёл к жизни сознательно, потому что он решил уничтожить евреев. Никто не отвечает за голод вдесятеро сокращающий народы, но что до нацистов – они же хотели стереть с лица земли! Для того, чтобы искоренить это абсурдное морализирование, нужно иметь материалистическую концепцию концентрационных лагерей. Они не были продуктом мира, сошедшего с ума. Напротив, они подчинялись нормальной капиталистической логике, применимой в особых обстоятельствах. В своём происхождении и в своей деятельности, лагеря принадлежали к капиталистическому миру…

² Daniel Guerin, Fascism and Big Business, New York (1973).

³ Bulletin communiste, 27 ноября, 1925 г. Борис Суварин родился в Киеве в 1895 г., но эмигрировал во Францию ещё в детстве. Рабочий-самоучка, он был одним из основателей Коминтерна и КПФ, но был исключён из обеих организаций в 1924 г. за левацкий уклон.

Со времён фашизма в период между мировыми войнами, термин «фашизм» остался в моде. Какая политическая группа не обвиняла своих противников в использовании «фашистских методов»? Левые никогда не переставали обличать возрождающийся фашизм, правые вторят им называя КПФ «фашистской партией». Обозначая собой всё, что угодно, слово утратило своё значение с тех пор как международное либеральное мнение начало описывать любое сильное государство, как «фашистское». Так возрождаются иллюзии фашистов тридцатых, которые приписываются современной реальности. Франко называют фашистом также как его учителей, Гитлера и Муссолини, но никогда не существовало фашистского Интернационала.

Если сегодня господствующая идеология называет греческих полковников и чилийских генералов фашистами, они несмотря на это представляют просто варианты капиталистического ГОСУДАРСТВА. Вешать на государство фашистский ярлык равнозначно обличению партий, возглавляющих это государство. Таким образом происходит уход от критики государства к обличению тех, кто его возглавляет. Леваки стремятся реализовать свой экстремизм своими криками о фашизме, в то же время игнорируя критику государства. Практически они предлагают другую форму государства (демократического или народного) вместо существующей.

Термин «фашизм» имеет ещё меньше смысла в развитых капиталистических странах, где коммунистические и социалистические партии будут играть центральную роль в любом будущем «фашистском» государстве, возводимом против революционного движения. В этом случае гораздо правильнее говорить о простом и чистом государстве и оставить фашизм вне обсуждения. Фашизм одержал триумф оттого, что были обобществлены его принципы: объединение Капитала и эффективного государства. Но в наше время фашизм исчез как таковой, в качестве политического движения и формы государства. Несмотря на некоторые сходства, партии, считающиеся фашистскими с 1945 г. (во Франции, например, RPF, пужардизм, в какой-то мере сегодня RPR) не стремятся к захвату бессильного государства извне ⁴.

Настаивать на возвращающейся угрозе фашизма значит игнорировать тот факт, что фашизм слабо подходил для той задачи, которую он взял на себя и не смог выполнить: вместо усиления немецкого национального капитала, нацизм кончил тем, что разделил его надвое. Сегодня к жизни пришли другие формы государства, далёкие от фашизма и от постоянно защищаемой демократии.

Со II мировой войной, мифология фашизма обогатилась новым элементом. Этот конфликт был необходимым разрешением как экономических (кризис 1929 г.) так и социальных (неуправляемый рабочий класс, хотя и нереволюционный, но недисциплинированный) проблем. II мировую войну можно изобразить как войну против тоталитаризма в форме фашизма. Это толкование применяется до сих пор и постоянные напоминания победителей 1945 г. о нацистских зверствах служат только оправданию войны, придавая ей характер гуманитарного крестового похода. Всё, даже атомная бомба, может быть оправдано против такого варварского врага. Это оправдание, однако, настолько же правдоподобно, как и демагогия нацистов, которые заявляли, что борются против капитализма и западной плутократии. «Демократические» силы включали в свои ряды государство, настолько же тоталитарное и кровавое как гитлеровская Германия: сталинский Советский Союз, чей уголовный кодекс предписывал смертную казнь с двенадцатилетнего возраста. Все знают, что союзники также обращались к схожим методам террора и массового уничтожения, когда считали это необходимым (стратегические бомбардировки и т.д.). Только дождавшись Холодной войны, Запад начал обличать советские лагеря. Но в каждой капиталистической стране были свои собственные специфические проблемы, Великобритании не приходилось иметь дела с алжирской войной, но разделение Индии повлекло за собой миллионы жертв. США не приходилось организовывать концентрационные лагеря⁵ для того чтобы заставить замолчать своих рабочих и избавиться от излишков мелкой буржуазии, но оно вело свою колониальную войну во Вьетнаме. Что же касается Советского Союза, с его Гулагом, который сейчас осуждается во всём мире, он просто сконцентрировал в несколько десятилетий те ужасы, что происходили в течение нескольких веков в более старых капиталистических странах, результатом которых также стали миллионы жертв, среди одних только чернокожих. Развитие Капитала ведёт к определённым последствиям, из которых основными являются следующие: 1) господство над рабочим классом, включающее уничтожение, более или менее жестокое, революционного движения; 2) конкуренция с иными национальными Капиталами, заканчивающаяся войной.

Когда власть находится в руках «рабочих» партий, изменяется лишь одна вещь: демагогия рабочей этики становится повсеместной, но когда это будет необходимо жесточайшие репрессии не пощадят рабочий класс. Триумф Капитала никогда не является таким тотальным как когда рабочие сами мобилизуются от его имени в поисках «лучшей жизни».

Для того, чтобы защитить нас от эксцессов Капитала, антифашизм подразумевает вмешательство государства, как нечто само собой разумеющееся. Парадоксальным образом, антифашизм становится защитником сильного государства. Например, КПФ спрашивает нас:

«Какое государство необходимо сегодня во Франции? … Является ли наше государство стабильным и сильным, как заявляет Президент Республики? Нет, оно слабо, оно бессильно вывести страну из социального и политического кризиса, в котором оно находится. Фактически, оно поощряет беспорядки». ⁶

И диктатура, и демократия предлагают усиление государства, первая в качестве принципа, последняя для того, чтобы защитить нас – заканчивая тем же результатом. Обе работают на одну и ту же цель — тоталитаризм. В обоих случаях они стремятся заставить всех участвовать в обществе: «сверху вниз» для диктаторов, «снизу вверх» для демократов.

В том, что касается диктатуры и демократии, можем ли мы говорить о борьбе между двумя социологически различными фракциями Капитала? Скорее мы имеем дело с двумя разными методами построения пролетариата, либо через его насильственную интеграцию, либо через его объединение посредством его «собственных» организаций. Капитал выбирает одно их этих решений в соответствии с потребностями момента. В Германии после 1918 г., социал-демократия и профсоюзы были незаменимыми для контроля за рабочими и изоляции революционеров. С другой стороны, после 1929 г., Германия должна была сконцентрировать свою индустрию, уничтожить некоторые слои среднего класса и дисциплинировать буржуазию. То же традиционное рабочее движение, защищая политический плюрализм и непосредственные интересы рабочих, стало препятствием для дальнейшего развития. «Рабочие организации» верноподданически поддерживали капитализм, но сохраняли свою автономию; как организации они стремились в первую очередь к самосохранению. Из-за этого они сыграли эффективную контрреволюционную роль в 1918-1921 гг., как показывает поражение немецкой революции. В 1920 г. социал-демократические организации выказали себя первым примером антиреволюционного антифашизма (до того как появилось само название фашизма) ⁷. Впоследствии, вес, который приобрели эти организации, как в обществе, так и в самом государстве, заставил их играть роль социального консерватизма, экономического мальтузианства. Их следовало уничтожить. Они выполняли антикоммунистическую функцию в 1918-1921 гг. потому что были выражением защиты наёмного труда как такового; но тот же самый мотив требовал от них продолжать представлять непосредственные интересы наёмных трудящихся, принося выгоду реорганизации Капитала как целого.

Понятно, почему целью нацизма было насильственное уничтожение рабочего движения, в противоположность так называемым фашистским партиям сегодня. Это крайне важное отличие. Социал-демократия хорошо, слишком хорошо выполнила свою работу по укрощению рабочих. Социал-демократия занимала важное положение в государстве, но была неспособна объединить в себе всю Германию. Это было задачей нацизма, который знал как обращаться ко всем классам, от безработных до монопольных капиталистов.

Точно так же, Unidad Popular в Чили смогла контролировать рабочих, не собрав однако вокруг себя всю нацию. Поэтому появилась необходимость свергнуть её силой. С другой стороны, в Португалии с ноября 1975 г. не было (ещё?) каких-либо массовых репрессий, и если нынешний режим утверждает, что продолжает «революцию офицеров», то это не потому что власть рабочего класса и демократических организаций гарантируют защиту от переворота со стороны правых. Левые партии и профсоюзы никогда никого не защитили от подобных вещей, кроме тех случаев, когда условия ещё не созрели для переворота, как во время Капповского путча в 1920 г. В Португалии нет Белого террора потому что в нём нет потребности, Социалистическая партия вплоть до нынешнего времени объединяет за собой всё общество. Признаёт он это или нет, антифашизм стал необходимой формой реформизма как рабочего класса, так и капиталистического. Антифашизм объединяет и тех и других, претендуя на представление истинного идеала буржуазной революции преданной Капиталом. Демократия понимается как элемент социализма, элемент уже присутствующий в обществе. Социализм рассматривают как тотальную демократию. Борьба за социализм т.о. должна состоять в том, чтобы добиваться всё большего числа демократических прав в рамках капитализма. С помощью фашистского козла отпущения, возрождается демократическая поступательность. У фашизма и антифашизма идентичное происхождение и одинаковые программы, но первый утверждал, что превзошёл Капитал и классы, а второй всё время стремится к «истинной» буржуазной демократии, которая может бесконечно совершенствоваться через добавление всё более и более сильных доз демократии. В реальности, буржуазная демократия является лишь одной стадией во взятии Капиталом власти и его распространении в 20-м веке, вызвавшим растущее отчуждение личности. Будучи иллюзорным решением проблемы отчуждения человеческой деятельности и общества, демократия никогда не сможет решить проблему самого отчуждённого общества в истории. Антифашизм всегда будет заканчиваться ростом тоталитаризма. Его борьба за «демократическое» государство заканчивается усилением государства.

По разным причинам, революционный анализ фашизма и антифашизма, и особенно анализ испанской Гражданской войны, которая является наиболее сложным примером, игнорировали, недопонимали, или регулярно искажали. В лучшем случае, их считали идеалистической перспективой; в худшем, косвенной поддержкой фашизма. Заметим, говорят, что КПИ помогла Муссолини, отказавшись воспринимать фашизм всерьёз и объединяться с демократическими силами; или что КПГ помогла Гитлеру прийти к власти, считая СПГ главным врагом. В Испании же, напротив, у нас есть пример решительной антифашистской борьбы, которая могла бы победить если бы не тупость сталинистов — социалистов — анархистов (вычёркивайте кого хотите). Эти утверждения основаны на искажении фактов.

Примечания:

⁴ Rassemblement du Peuple Franç ais (RPF), голлистская партия (1947-1952 гг.). Пужардизм, правое мелкобуржуазное движение 4-й Республики. Rassemblement pour la Republique (RPR), современная голлистская партия. ⁵ 100, 000 японцев содержалось в лагерях США во время II мировой, хотя им и не понадобилось уничтожать их. ⁶ Humanité, 6 марта, 1972. ⁷ Путч Каппа 1920 г. был сорван всеобщей забсастовкой, но восстание в Руре, которое вспыхнуло сразу же вслед за ним и стремившееся выйти за рамки защиты демократии было подавлено от имени государства… армией, которая только что поддерживала путч.