Студопедия

Главная страница Случайная страница

КАТЕГОРИИ:

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Губерт в опасности






 

Ричард, эрл Корнуолл, по возвращении из Франции прямиком направился к брату в Вестминстер. Они обнялись с искренней симпатией. Ричард показал себя способным полководцем, и он тотчас похвастался перед королем, что это только начало его военной карьеры. После первых успехов он приобрел опыт и надеется, что так же успешно продолжит войну. Однако, как уразумел Ричард, одной короткой кампанией не отвоюешь то, что когда-то было утеряно.

Ричард разглядывал старшего брата с нескрываемым интересом. Генриху уже было почти двадцать. От него веяло самодовольством, каждому своему жесту и слову он придавал особое значение, чтобы каждый видел, что перед ним именно король, и не принял его, не дай Бог, за какого-нибудь герцога или графа.

Ричард не мог отогнать назойливую мысль, что на троне он бы выглядел получше, не таким напыщенным, более живым, доступным и с большим успехом исполнял бы обязанности, налагаемые королевским саном. Генри легко поддавался убеждению, особенно если ему предварительно польстить, и, если молва не лгала, полностью подпал под влияние Губерта де Бурга, Верховного судьи.

Они поговорили о смуте во Франции и о семейных делах.

Джоанна, по-видимому, крепко осела в Шотландии и была довольна своим супругом Александром. Случилось одно-два недоразумения на границе, но благодаря родственным связям монархов все было улажено.

– Наследник у нее не родился? – спросил Ричард.

– Нет.

– Давно пора.

– Она еще молода. Ей всего семнадцать. Джоанна сваливает все на шотландский климат. Жаль, что я когда-то отправил ее в Лузиньян, она там привыкла к теплу.

– Жаль, что она не осталась там и не вышла замуж за Хьюго.

– О, наша матушка блюдет наши интересы во Франции получше, чем это смогла бы сделать Джоанна.

– Я сомневаюсь в этом, – сказал Ричард. – У нее теперь другая семья.

– Но это не означает, что она о нас забыла. Все-таки я король.

– Я слышал, что Хьюго целиком у нее в руках и решает все она.

– Для нас это даже лучше – иметь преданную нам матушку там, за рубежом. Я собираюсь наконец разобраться с нашим французским наследством и отправлюсь туда, как только буду готов.

Ричард почувствовал некоторую обиду. Неужто братец намекает на то, что стоит ему переправиться через Пролив, как он одержит скорую и окончательную победу над извечным противником? Если он действительно грезит об этом, то его ждет нерадостное пробуждение.

– А как дела у Изабеллы и Элеонор?

– Изабелла здесь, при дворе. Элеонор живет у мужа.

– И насколько Уильям Маршал показал себя хорошим супругом?

– Я не слышал никаких жалоб, но не думаю, что наша сестренка стала ему по-настоящему женой. Ей всего двенадцать.

– Наверное, и для Изабеллы скоро отыщется жених.

– Переговоры с римским императором сорвались. Я бы предпочел выдать ее за молодого короля Франции.

– Отличная идея! Это положило бы конец всем нашим войнам. Если сын нашей сестры унаследует Нормандию, нам незачем будет воевать с ним из-за нее.

– До того, как наша сестра созреет и сможет родить сына, я намерен вернуть Нормандию английской короне.

Ричард иронически скривил губы. Братец не представляет, как нелегко это сделать. Их отец “услужил” английской короне, отдав Нормандию, и сомнительно, что кому-то из его сыновей, тем более Генриху, удастся исправить “ошибку” папаши. Но втолковывать это Генриху сейчас бессмысленно. Он сам скоро все познает на собственной шкуре, если решит воевать.

Ричарду не терпелось повидаться с сестричкой Изабеллой и поведать ей о своих подвигах на поле брани. Он напугает старенькую Маргарет Биссет жуткими историями, так что у той седые волосы встанут дыбом.

Служанка старательно ограждала принцессу от правдивых рассказов о том, что творится в жестоком мире вне стен дворца. Ничего хорошего не ждет Изабеллу, когда ее, невинную и неподготовленную, отправят внезапно куда-то далеко-далеко и отдадут в руки незнакомому мужчине, который назовется ее мужем.

Такое уже случилось с Джоанной, и так же было с Элеонор. Чистый случай, что Изабелла все еще пребывала в детской под присмотром заботливой и хлопотливой Маргарет Биссет.

 

Верховный судья Англии Губерт де Бург, пользующийся абсолютным доверием у короля, явился к нему в некотором смятении.

Несколько месяцев прошло со дня возвращения Ричарда из Франции. После короткого пребывания при дворе младший брат отъехал в свои владения в Корнуолле, которыми очень гордился, так как там в старых шахтах было обнаружено олово, сделавшее принца богатым.

Губерт де Бург, в свою очередь, не упускал своей выгоды и немало преуспел на этом поприще. Он убедил короля изгнать главного своего противника – Питера де Роше из страны, и тот отправился вместе с императором Фридрихом Вторым в крестовый поход в Святую землю, и теперь о Питере можно было надолго забыть.

Таким образом, Губерт еще более упрочил свое положение, и хотя Генрих делал иногда попытки выказывать независимость, но без Губерта не мог ступить ни шагу.

А Губерт все обогащался и приобретал все большее влияние. Возмущение против него тоже нарастало, особенно среди тех, кто мечтал занять его место, но такова участь любого человека, обладающего властью. Он должен был воспринять это как неизбежное зло, хотя и печалился по этому поводу. Избавившись благополучно от Питера де Роше, он на время обрел душевный покой.

Однако теперь ему пришлось обращаться к королю с жалобой на Ричарда Корнуолла. Он не сомневался, что Генрих прислушается и на этот раз к его совету и поступит так, как нужно, и все же…

Ричард стал уж больно воинственным и самоуверенным с той поры, как побывал недолго в роли полководца. Губерт прекрасно понимал, что вина тут лежит во многом на ныне покойном графе Солсбери. Это он внушил когда-то Ричарду, что того ждет слава не менее громкая, чем у его знаменитого тезки Ричарда Львиное Сердце. По неосторожности и из-за чрезмерной алчности Губерт обратил Солсбери в своего злейшего врага.

А теперь таким врагом стал для него Ричард. Словно тень усопшего Солсбери грозила ему с того света.

– Милорд! – сказал Губерт королю. – Я обязан обратить ваше внимание на поведение эрла Корнуолла, который совершает поступки, способные вызвать у вас неудовольствие. Вы можете и не помнить, что ваш отец когда-то пожаловал земельное владение и замок некоему Валериану де Гийе, германцу. Валериан хорошо послужил вашему родителю, и, хотя он был простым наемником, король наградил его поместьем. Теперь Ричард захватил это владение.

– По какому праву? – нахмурился Генрих.

– Он утверждает, что оно некогда входило в состав государства Корнуолл и должно принадлежать ему как правителю и эрлу Корнуолла.

– Я прикажу брату вернуть поместье прежнему хозяину, причем немедленно. Пришлите Ричарда ко мне. Вы это сделаете, Губерт?

Губерт сказал, что, предугадав отношение короля к данному инциденту, уже послал гонца к Ричарду с распоряжением от имени короля без промедления явиться ко двору. Генрих слегка поморщился. Люди вокруг сплошь и рядом намекали, что Губерт де Бург слишком многое берет на себя.

Кто-то даже сказал: “Может, де Бург решил, что он и есть король Англии? ”

Но Генрих хотел, чтобы Ричард приехал. Поэтому он не мог укорять Губерта за излишнее рвение и поспешность.

Губерт сразу заметил, как изменилось выражение лица короля, и торопливо добавил:

– Несомненно, вы, Ваше Величество, разберетесь в этом деле и уладите его по справедливости.

– Я именно это и намерен сделать, – заявил Генрих.

– Не знаю, известно ли вам, милорд, что ваш брат в последнее время стал заметно переоценивать возможность своей персоны и поступать так, будто близкое родство с вами дает ему какие-то особые привилегии.

– Мне все известно, – надулся король.

– Тогда и в этом случае вы обойдетесь без моих советов, – скромно потупил глаза де Бург.

Однако по прибытии Ричарда во дворец Верховный судья не решился оставить короля наедине с младшим братом.

– Вы пожелаете, Ваше Величество, чтобы я удалился?

– Нет. Оставайтесь.

Ричард вскипел от гнева и сразу же спросил у короля, зачем его позвали и о чем пойдет речь.

– О поместье, которое ты отнял… у какого-то германца… – начал было Генрих.

– Оно часть Корнуолла, – прервал короля Ричард, – поэтому оно принадлежит мне…

– Отдай его обратно. Я приказываю. – Генрих пыжился, стараясь выглядеть властным королем.

Ричард прикрыл глаза пушистыми ресницами, будто обдумывая что-то, а на самом деле разглядывая и изучая старшего брата. Он всего лишь на два года старше, но сколько ему дано и как ничтожно мало досталось ему, Ричарду.

Когда они вместе возились в детской, разве мог кто-то из них вообразить, что один братец будет со временем властен казнить и миловать другого? Как трагично, что он не вышел из материнской утробы первым! И зачем здесь присутствует де Бург? Неужто Генрих все еще сосет грудь кормилицы, как говорят в народе?

Прежде чем заговорить, Ричард полностью овладел собой. Он был холоден и спокоен.

– Приказ твой глуп, и я ему не подчинюсь!

– Как?! – налился кровью Генрих.

– Я оспорю его в Верховном суде. Если суд примет решение не в мою пользу, мне останется только развести руками и…

– Но вот он перед тобой, Верховный судья…

– Верховный судья еще не весь суд. И король – еще не вся власть в Англии. Поблагодарим за такую хартию нашего папашу.

Генрих усмотрел в этом высказывании явное оскорбление его королевского достоинства. Он сжал кулаки и был готов вступить с братцем в мальчишескую потасовку. Губерт наслаждался этим зрелищем. Он предвидел, каковы будут последствия.

– Или ты вернешь награбленное, или убирайся навсегда из Англии! – угрожал король.

– Тебе только это и надо, Генри! – издевался Ричард. – Тебе покажется, что воздух здесь стал чище, а на самом деле ты будешь дышать вонью, испускаемой твоими советниками!

– Заткнись… Не смей распускать язык при мне… Я твой король!

– До поры до времени… Ха! Ты забыл о хартии, подписанной нашим папашей. Если владетельные бароны выразят неудовольствие правлением короля, они имеют право… снять с его головы корону!

– Кто мною недоволен?

– Все… кроме одного лишь твоего прихвостня…

Ричард указал на Губерта, а затем, чеканя шаг, проследовал по каменному полу приемного зала до выхода. Генрих откинулся в кресле, закрыл глаза и задышал тяжело, со свистом, выпуская воздух сквозь полуоткрытый рот. Губерт де Бург с тревогой наблюдал за ним. Маленький Генрих уже давно превратился во взрослого Генриха, и управлять им становилось все труднее. К младшему брату король относился с непонятной для суровой души Губерта снисходительностью, и поссорить их было нелегкой задачей.

– А что скажешь ты, Верховный судья? – обратился вдруг к де Бургу король.

– Я скажу только то, что эрл Корнуолл обязан подчиняться воле короля, хотя это ему и не по нраву. Но я уверен, что эрл – преданный ваш слуга.

Генрих вздохнул облегченно. Его мудрый советник нашел и нужные слова и сказал их вовремя.

– Я не очень суров был с ним? – осведомился король, радуясь, что советник не подливает масла в огонь.

– Вы вели себя как приличествует вашему высокому положению. Истинно по-королевски.

Генрих взглянул на де Бурга, ожидая от него совета.

– А что дальше? Если он обратится в феодальный суд, а бароны решат, что он прав? Вынесут приговор, что за ним все права верховного сеньора?

– Нет у него права совершать подобные деяния. Именно потому, что ваш брат своим поступком нанес наибольший ущерб достоинству Вашего Величества, ему надо преподать хороший урок.

– Какой?

– Его надо схватить и поместить в темницу. Это убедит любой суд в том, что вы не потерпите никаких оскорблений вашего высокого сана, даже от брата.

– Ты прав, Губерт.

– Выслать отряд в погоню за ним?

– Да, пожалуйста. Став моим пленником, он, наверное, одумается.

Приказ был отдан, и королевские гвардейцы устремились за Ричардом. А младший брат короля, безжалостно погоняя лошадей, мчался во владения Уильяма Маршала, женатого на его сестре Элеонор. Он надеялся, что этот человек давно понял – пора положить конец всевозрастающей власти Губерта де Бурга.

 

Ричард рассчитывал застать Маршала в его замке Мальборо и очень торопился. Неизвестно, что взбредет в голову братца его Генри, когда он придет в себя и наслушается ядовитых речей Губерта де Бурга.

Генрих ничего не решает сам – за него думает и действует Губерт, зловещая тень короля… нет, не тень, а истинный правитель Англии.

Ричарду не повезло. Уильяма Маршала он не застал на месте. Но сестра встретила его с радостными объятиями. Она так трогательно прижалась к нему, что у него на глазах выступили слезы. Ей было всего тринадцать лет, и она еще оставалась девственницей. Во всяком случае, так предполагал Ричард.

Ему было смешно видеть ее в роли хозяйки громадного замка с бесчисленным количеством слуг и вооруженной стражи. Она была так юна и тонка, как тростинка. Он едва не заплакал при виде сестры.

Элеонор распорядилась, чтобы ее брату приготовили лучшую комнату в замке для ночлега, а затем они начали разговор, торопливый, радостный, воистину родственный.

Она сказала, что ее муж скоро вернется, может быть, даже завтра. Его сестра Изабелла здесь, в замке, хотя супруг ее Гилберт де Клер сопровождает Маршала, и Ричард познакомится с Изабеллой за ужином.

Элеонор интересовали придворные новости. Как поживает сестричка Изабелла? Как прошла встреча Ричарда с братом-королем?

Он сказал ей, что Изабелла чувствует себя хорошо и что старенькая Маргарет Биссет по-прежнему при ней.

– А они нашли для Изабеллы мужа? – спросила девочка.

– Этим делом занимается король, – ответил Ричард.

– Надеюсь, у нее будет хороший муж, и ей не придется уезжать куда-то за море.

– Не всем так везет, как тебе, сестричка.

– Но тебе должно повезти. Мужчинам легче, им всегда везет.

– Но ты ведь не жалуешься на судьбу?

– Я редко вижу супруга, он обычно проводит много времени в Ирландии. Там у него владения. Но сейчас он в Англии… хотя я точно не знаю где.

Она выглядела растерянной, и Ричард вдруг тоже ощутил страх.

Он так надеялся на встречу с Уильямом Маршалом. Если их разговор отложится надолго, ему придется вновь скакать по ночным дорогам и искать иных слушателей для своих яростных обличений.

Но без Маршала нельзя было обойтись. За ним стояла не только подвластная ему рать, но и незапятнанная репутация его великого отца, верно служившего десятилетиями английской короне. Генрих Второй, Ричард Львиное Сердце, Джон Безземельный – все они полагались на преданность старшего Уильяма, и никого из королей он не подвел и никому не изменил, а молодого Генриха, старшего братца Ричарда, возвел на престол как положено. Его признавали рыцарем чести по всей Европе. Второй эрл Пембрук, его сын, муж маленькой Элеонор, должен был бы купаться в лучах славы своего покойного отца и постараться ничем не запятнать светлую память о нем.

К нему будет трудно подступиться, думал Ричард, но его слово дороже многих наемных полков.

Беседа его с Элеонор уже длилась долго, когда он заслышал осторожные шаги на лестнице. Дверь была распахнута, ведь брату и сестре незачем скрываться. Ричард увидел стоящую на пороге женщину неземной красоты. Она была немолода, но это лишь прибавляло ей очарования. Длинные черные волосы, прямые, без завитков, как струи Стикса – реки, ведущей в ад, – ниспадали на ее небесно-голубое платье и белоснежную накидку.

– Это мой брат Ричард! – встрепенулась Элеонор.

Ричард отвесил вошедшей женщине глубокий поклон.

– Я Изабелла, – сказала она, явно наслаждаясь самим звучанием своего имени.

Она протянула руку Ричарду для поцелуя.

– Изабелла де Клер, ваша свояченица, – уточнила красавица. – Мой муж будет рад тому, что вы нас навестили.

– Как я счастлив, что мы познакомились! – сказал Ричард.

Она прошла в комнату и уселась в кресло у столика, за которым только что Ричард и Элеонор вели дружескую беседу и он рассказывал сестре о своих забавных приключениях во Франции.

– Продолжайте, прошу вас. Я ничем вам не помешаю, – попросила Изабелла.

Он продолжил… но теперь уже не мог не смотреть на Изабеллу. Каких только женщин он не повидал во Франции, но такой красавицы еще не встречал.

Появился слуга, и Элеонор пришлось покинуть их, чтобы отдать какие-то распоряжения.

– Я узнала, что для тебя, мой брат, подготовлена лучшая спальня. Не хочешь ли посмотреть, где она находится? – спросила с порога маленькая хозяйка большого замка.

– Попозже, сестра, – отозвался Ричард и остался наедине с Изабеллой.

 

Не прошло и пары часов после прибытия Ричарда в замок Мальборо, трогательного свидания с сестричкой и приятного знакомства с красивой родственницей, как на взмыленном коне появился у подъемного моста его доверенный слуга.

– Я немедленно должен увидеться с эрлом Корнуоллом! – вопил он и, когда его впустили и провели к принцу, сообщил: – Я прибыл, чтобы предупредить вас, милорд. Верховный судья объявил вас в розыск. По его наущению король приказал заключить вас в Тауэр и держать там, пока вы не подчинитесь его воле.

– Кто приказал? Король или этот подонок де Бург? – вскричал Ричард.

– Не знаю, – признался слуга, – но я слышал это от тех, кому доверяю и кому плачу. Люди Верховного судьи уже рыщут в поисках вас по всей Англии.

– За тобой не было слежки?

– Не ручаюсь, милорд. Они могут догадаться, что вы первым делом навестите эрла Пембрука.

– Будем надеяться, что они не отличаются таким быстрым умом, как у тебя.

Слуга осклабился в ухмылке, польщенный словами господина, но тревога все же не оставляла его.

– Тому, кто предупредит вас, грозит смертная казнь.

– Не бойся, друг. И у тебя есть меч, и у меня. Мы как-нибудь защитим себя. Иди на кухню и наешься до отвала. На сытый желудок придут и новые, здравые мысли, и мы решим, что делать.

В глубине души Ричарда уже полыхал готовый к извержению вулкан.

– Он намерен заковать меня в цепи! Хорош братец!

Уильям Маршал, как нельзя кстати, вернулся к вечеру в замок.

Он не был удивлен, что прибыл погостить его шурин. Слухи о ссоре короля с младшим братом распространялись еще быстрее, чем Ричард гнал своего коня.

Принц излил перед владетельным феодалом все, что накопилось в его душе, и все доводы против бесчестного правления страной стяжателем де Бургом.

– Раньше ему нельзя было отказать в уме и полководческом искусстве, но он постепенно свихнулся и занят только тем, что набивает свою мошну, – заявил Ричард.

Уильям Маршал согласно кивал каждому его слову, а потом добавил:

– Он уподобился пьянице, который не может оторваться от бутылки, пока не высосет ее до дна. Настало время остановить его, хотя бы даже ради его спасения. Он еще послужит государству, если ему укоротить загребущие руки.

Присутствующий при беседе Гилберт де Клер, супруг очаровательной Изабеллы, женщины, красивее, чем все те, кто снились Ричарду в его юношеских снах, согласился с мнением Маршала:

– Всех своих противников Верховный судья называет врагами отечества и бессовестно очерняет в глазах короля. Так он поступил с Питером де Роше, епископом Винчестерским, и изгнал его из страны. То же самое он замыслил сделать с принцем крови Ричардом, нашим гостем.

– Пора поубавить ему спеси, – заключил Маршал.

– И что вы намерены предпринять? – осведомился Ричард.

– Прежде всего свяжемся с эрлом Честером, а он, я уверен, не откажет нам в дружеской поддержке. Потом соберем всех вместе и других эрлов, которым Верховный судья уже давно стал поперек горла, – Уорвика, Херфорда, Уоррена, Глостера…

– Вы в них уверены? – с опаской спросил Ричард.

– Как в самом себе, – ответствовал Уильям.

Так возник замысел обширного заговора против Губерта де Бурга.

Ричард не ожидал, что он так быстро станет заговорщиком. Но ведь заговор направлен не против его брата-короля, убеждал он себя, а против одного лишь его корыстолюбивого советника.

Прибыв в Честер, он с удивлением встретил там всех шестерых могущественнейших эрлов королевства, ожидавших его с нетерпением.

 

Король был глубоко удручен. После первой вспышки гнева он раскаялся в том, что позволил Губерту де Бургу навязать ему решение об аресте младшего брата. Ведь это была лишь простая ссора, а сколько раз они с Ричардом ссорились и даже дрались в детстве.

Пока Генрих терзался сомнениями и жалел о содеянном, грянул как гром среди ясного неба внезапный ультиматум. Когда король прочел этот документ, он не поверил своим глазам. Ультиматум был послан от имени знатнейших эрлов, собравших огромные воинские силы под Стамфордом.

Взглянув на подписи внизу листа, Генрих тут же впал в панику. Маршал, Глостер, Херфорд, Уоррен, Клер, Уорвик, Честер. И Ричард Плантагенет добавил свое имя к этому списку.

Вот чем обернулась дурацкая ссора из-за какого-то поместья! И зачем Губерт настоял на тюремном заключении Ричарда?

Бароны недвусмысленно напомнили королю, что он нарушил хартию. Если Генрих не хочет ввергнуть страну в пучину гражданской войны, как не раз случалось в годы правления его родителя, когда тот нарушал хартию, то ему следует прислушаться к требованиям, выдвинутым противоположной стороной, то есть возмутившимися баронами. Они считали, что Губерт де Бург – корень зла и его надо удалить как можно скорее, пока зараза стяжательства не охватила всю Англию…

Ум, сердце и душу молодого короля словно разрубили пополам. Он как бы раздвоился, и оба существа, явившиеся внезапно на свет, вели между собой жестокую борьбу. С одной стороны, он стыдил себя за то, что шел у Губерта на поводу, а с другой – боялся остаться в одиночестве, без его поддержки, без его мудрых, тщательно взвешенных советов.

Генрих принял решение. Он встретится с эрлами, примет к сведению их требования, обдумает их, он покажет всем – и мятежным баронам, и Губерту, что может отдавать королевские приказы сам, без нашептываний Верховного судьи.

Они встретились в Нортхемптоне. Генри было страшно глядеть в лица столь могущественных мятежников, но он с радостью отметил, что Ричард как-то стушевался среди баронов и явно стыдится того, что пошел против короля.

Главную речь произнес Маршал. Он обрисовал в мрачных тонах положение дел в стране и во всем обвинил Верховного судью, утверждая, что Губерт де Бург толкает Англию в пропасть.

Генри упрямо заявил, что сохранит Губерта на посту Верховного судьи, а бароны с таким же упрямством не согласились с точкой зрения монарха. Тогда Маршал сказал примирительно, что Его Величеству потребуется время для обдумывания столь решительных шагов, хотя мнение оппозиции твердо, и бароны не пойдут ни на какие уступки.

Губерту дали передышку, но он понял, что бароны стали так же сильны, как и при правлении Джона Безземельного, а король, потеряв брата, примкнувшего к лагерю противника, уже засомневался, не слишком ли высокую цену он платит за пребывание де Бурга на посту Верховного судьи и за уроки, преподанные ему Губертом.

Он уже будет пристально следить за действиями первого министра и если даже восстановит справедливость, заставив Ричарда вернуть захваченное им не по закону ничтожное поместье, то все равно он будет обязан, согласно хартии, возместить ущерб владетелю Корнуолла. Причем с лихвой.

Генри был повергнут в полную растерянность. В его голове возникали самые противоречивые мысли. Расстаться с Губертом для него было невозможно. Особенно сейчас, когда задуман великий поход ради отвоевания прежних английских владений во Франции.

Он решил, что лучшей платой Ричарду за покорность будет передача в его собственность французских земель, тех, что должны были отойти в приданое их матушке при новом замужестве.

В списке значились обширные владения на полуострове Бретань, а также пресловутая из-за своего легендарного богатства Булонь.

Ричард клюнул на приманку и явился на аудиенцию к брату. При встрече у братьев потеплело на душе. Неужели их глупая ссора завершится миром?

Ричарду нравился Генри, и причиной его раздражения была лишь зависть, что Генриху первому посчастливилось появиться на свет.

Они обнялись.

– Давай покончим с враждой, нам не о чем спорить, – предложил Генри.

– Только лишь о твоем милом Губерте, – ответил Ричард.

Генрих вновь опечалился. Он не мог обойтись без Губерта. По крайней мере сейчас.

 

Рождество решили отпраздновать в Йорке.

Джоанна, королева Шотландии, рада была вновь побыть в семейном кругу, ступить на родную английскую землю.

Она тайком призналась Изабелле и старенькой служанке Маргарет Биссет, что Шотландия никогда не станет ей настоящим домом.

– Там всегда сыро… даже летом. Я постоянно кашляю, и мне становится все хуже.

– Но сыро и здесь, в Йорке, и здесь дуют мерзкие ветры, – утешила ее Маргарет. – Ты закутывайся поплотнее, как мы все, и не дразни меня, старуху, глупыми рассказами. Ты выглядишь как наливное яблочко!

– О, Маргарет! Как ты меня подбодрила! – воскликнула Джоанна.

– А посмотри на Изабеллу! Она ли не спелый персик? А все потому, что я держу ее в тепле.

Маргарет старалась держаться бодро и веселить девочек, но вид и настроение юной шотландской королевы внушали ей тревогу.

И даже не тревогу, а дрожь… Она не одобряла династических браков. Они губят девочек, губят их женихов, склоняя их к разврату. Ей хотелось, чтобы обожаемые ею маленькие принцессы вышли замуж в подходящем для этого возрасте за достойных мужчин благородного происхождения, а не отправлялась неизвестно к кому в промозглую ночь, в какой-то сырой замок, где плетутся заговоры. Не раз она собиралась набраться мужества и изложить свою точку зрения Его Величеству. Но это было лишь бравадой, игрой ума, ведь король, выслушав ее, лишь посмеется над старухой.

Джоанне не терпелось узнать новости о сестричке Элеонор.

– Ты видела ее?

– Да, конечно. Эрл Пембрук доставил ее ко двору.

– Она… счастлива?

– Бедная крошка! – вмешалась в беседу сестер Маргарет Биссет. – Как было жестоко отдать ее в руки взрослому мужчине!

– С нами всеми… это случится, Мэг, – сказала Джоанна. – Мы обречены…

– Не сулит счастья женщине ее высокое происхождение, – вздохнула Мэг. – Но бедненькая Элеонор, ей совсем не повезло. Я даже не успела рассказать ей, как мужчина обращается с женщиной. Тебе, Джоанна, было легче. Ты пожила в чужих краях, повидала свет.

– Да, – сказала Джоанна, а сама подумала: “Лучше бы я не видела эти чужие края! ”

– Ты хоть почувствовала сладость жизни… – продолжала Маргарет.

– Да, я почувствовала эту сладость, – кивнула Джоанна.

– Жаль, что твоя матушка заняла место, предназначенное тебе. Я слышала, что у нее многочисленное потомство и новая ее семья процветает, – болтала недогадливая служанка.

– Слухи верны, – сказала Джоанна и сжала губы в тонкую линию.

Как же она переросла прежнюю детскую комнату дворца, как ей стало смешно слушать наивную, а когда-то казавшуюся весьма мудрой и осведомленной во всех тайнах бытия Маргарет Биссет.

– Ты во всем права, няня, – решила польстить старухе Джоанна.

Маргарет, довольная собой, важно кивнула. Ведь девочки по-прежнему уважают ее. А это ли не лучшая награда за нелегкий труд воспитательницы принцесс? Надо только позаботиться и раздобыть снадобье от кашля для милой Джоанны, пока она вновь не исчезнет за этой страшной северной границей с варварской Шотландией.

Как им было хорошо вместе – двум сестрам, Джоанне и Изабелле! Жаль только, что третья сестра не присоединилась к ним.

Маргарет Биссет суетилась, доставляя девочкам любимые их угощения, и злилась на короля Генри, что он, поссорившись из-за пустяков с Уильямом Маршалом, не пригласил супружескую пару на рождественские праздники в Нортхемптоне. Как жаль, что Элеонор не встретится с сестричками!

Праздник Рождества Христова был таким замечательным, что Изабелла напрочь забыла, что ее скоро ждет замужество и она вынуждена будет покинуть родину. И она, и Джоанна вновь превратились в восторженных девчонок, которых радуют фейерверки, потешные рыцарские турниры и ярмарочные фокусники.

Они вернулись в свое блаженное детство, и Джоанне не хотелось вспоминать, что ей скоро придется вернуться в сумрачную Шотландию, а Изабелла отправится неизвестно куда, может быть, в пасть дракона.

Они весело и без умолку болтали, а Маргарет Биссет не могла нарадоваться, глядя на оживленных, таких дорогих ее сердцу девочек. Вероятно, она в последний раз видит их вместе. Детство их ушло, а взрослая жизнь разведет сестер на далекое расстояние, да и сама Маргарет не вечна.

Праздник длился долго, и было множество забавных затей. Самой интересной был “допрос с пристрастием” Его Величества короля. Каждый ответ Генриха толпа, собравшаяся на площади, выслушивала со вниманием, а в яростных, шумных спорах народ выносил приговор – солгал ли король или был честен. Конечно, заранее подбирались люди, задававшие вопросы, а смутьянов, желавших чем-то уязвить короля, оттесняли в задние ряды конные и пешие латники. И все же игра была опасной. Если английские простолюдины почуют, что король лукавит, горе такому королю, пусть даже вопросы только шуточные.

Если бы не было возмущения баронов и размолвок с младшим братом, Генрих со спокойным сердцем прошел бы это испытание. Ему не раз приходилось участвовать в подобной праздничной забаве, правда, не в присутствии сестер.

“Народные представители” выкрикивали подготовленные вопросы, и ответы на них король заучивал заранее. Но теперь что-то мрачное исходило от многолюдной толпы, собравшейся на рыночной площади Йорка. Может, всем уже до смерти осточертел алчный министр Губерт де Бург, а короля – молодого и красивого – меньше стали любить?

“Как тяжело нести корону на голове! – размышлял Генрих. – Но как страшно ее лишиться! Поэтому надо улыбаться этому неблагодарному народу, веселить весь этот сброд, будто ты ярмарочный паяц”.

Но сестрички ничего этого не замечали. Им было весело, потому что они встретились наконец после долгой разлуки.

Джоанна облачилась в парчовый наряд, а Изабелла в небесно-голубой. Обе они украсили головы яркими лентами и распустили свои роскошные волосы. Такое зрелище вмиг лишило покоя всех молодых рыцарей в королевской свите. Мужчины с нетерпением ожидали начала турнира, чтобы отличиться на глазах у прекрасных дам, среди которых сестры короля выделялись особым очарованием.

Генрих не любил турниры. Он считал их кощунственным, языческим обрядом, где каждый рисковал – будь хоть ты король – быть пронзенным копьем какого-нибудь тупого мясника.

Он колебался – стоит ли устраивать турнир, особенно сейчас, в такое тревожное время, когда у многих накопилась злоба друг против друга и неизвестно, кто к какой партии принадлежит. Забав и так было достаточно – жонглеры и канатоходцы, глотатели огня и танцоры среди обнаженных кинжалов, борцы и укротители необъезженных коней.

Рядом с королем восседали на почетных местах Ричард Корнуолл и Губерт де Бург. Некая стена отчуждения разделяла всех троих после недавних событий, но они притворялись, что ничего особенного не произошло, и заставляли себя общаться между собой по-дружески.

Король благосклонно воспринимал каждый номер артистов и получал удовольствие от их почтительных приветствий. Все-таки у короля было множество привилегий. Он мог одним мановением руки прекратить представление, прогнать одного циркача и заменить его другим, а в игре “в правду и ложь” собственной волей определить победителя и победительницу.

Как бы он был всевластен, если б не глупая хартия, подписанная его отцом, и как бы он был богат, если б у отца не уплыли из рук благодатные французские земли. Но что мешает ему свершить великое деяние и вернуть достояние предков? Во Франции правит несмышленый, совсем еще юный король. Руководит им мать родом из далекой Кастилии, которую не любят в народе. И бароны, как везде, как и здесь, в Англии, бунтуют, думая только о своей выгоде.

Шпионы доносили Генриху, что Хьюго де Лузиньян, Ги де Туар и граф Шампанский объединились с намерением скинуть малолетнего Людовика с престола. А почему бы не верить шпионским доносам? Ведь Хьюго его теперешний отчим, а супруга его Изабелла – мать Генриха. Будет совсем противоестественным, если мать пойдет против сына и поддержит чужеземного короля вкупе с его мамашей.

Зачем медлить? Надо впиться зубами в долгожданную добычу, отгрызть аппетитный кусок от тела Франции.

Кровожадная эта мысль настолько захватила Генриха, что он не удержался и произнес, обращаясь к Губерту:

– После весенних штормов я собираюсь пересечь Пролив. Готовьте армию.

Губерт был поражен.

– Ваше Величество, в таком серьезном деле нельзя торопиться. Можно попасть впросак.

– Что значит – попасть впросак? Разве мои предки не высаживались во Франции неоднократно и не одерживали славных побед?

– Требуются долгие приготовления…

– Так давайте готовиться!

Ричард прислушивался к их разговору с вниманием. Побывав во Франции, он обрел некие знания, которых не хватало ни королю, ни Губерту де Бургу. Однако ему было выгодно сейчас подстегнуть Генриха.

– Время приспело, – сказал он. – Луи молод и еще цепляется за материнскую юбку, а ее во Франции не чтут. Она иностранка, а французы не любят, когда ими правят иностранцы.

– Вот видишь… – обратился к де Бургу король, вдохновленный поддержкой младшего брата.

– Вполне возможно, что там сейчас смута, но для французов мы тоже чужеземцы, – возразил де Бург. – Если англичане придут на их землю, они забудут о былой вражде, о сословных различиях, обо всем прочем… и всем скопом навалятся на пришельцев…

– Губерт готов погубить любой хороший замысел в зародыше, – процедил сквозь зубы Ричард.

– О нет, милорд, – возразил Губерт. – Я не против хороших идей, но я за здравый смысл. Время вернуть утерянное еще не пришло…

Генрих взглянул на своего постоянного советника с явным неодобрением.

– А я ждать не намерен. Я сам решу, когда наступит подходящее время… Впрочем, я уже решил.

Губерт промолчал. Спорить сейчас и здесь, в этой обстановке, было бы бессмысленно.

Позже, оставшись наедине с королем, он убедит Генриха, что война с Францией, стоит ей начаться, продлится долгие годы и обойдется дорого.

 

Об этом он прежде всего и заговорил, получив у короля аудиенцию.

– Примите во внимание, милорд, плачевное состояние государственной казны. Вторжение во Францию сделает нас нищими.

– Я найду деньги, – упрямо буркнул Генрих.

– Где? Увеличите налоги? Народу это не понравится.

– Я не намерен угождать так называемому народу… всем и каждому… лордам и простолюдинам…

– На них держится ваш трон…

– Послушайте, Губерт! Когда я говорю, что хочу воевать, то это означает только одно – я этого хочу!

Губерт склонил голову.

Ссора ни к чему хорошему не приведет. Надо искать другие способы убедить короля не лезть раньше времени и будучи неготовым в жаркое пекло войны на континенте.

Однако здравый смысл не возобладал. Генрих стоял на своем.

Он решил начать высадку во Францию в Михайлов день и никаких возражений Губерта слушать не стал.

Губерт был в отчаянии. Он без конца задавал себе вопросы: как, не имея денег, снарядить армию, где найти корабли, чтобы переправить большое войско на враждебный берег, чем накормить ораву голодных мужчин в первые дни после высадки?

Генрих вел себя как ребенок. Его не интересовали детали. Он тешил себя грандиозностью своего плана. Когда Губерт пытался ему что-то объяснить, Генрих терял власть над собой и чуть ли не начинал кататься по полу и грызть тростниковые подстилки. В такие минуты Губерт с тревогой вспоминал о злосчастном папаше нынешнего короля. Ему ничего не оставалось, как отказаться от пререканий с королем и заняться приготовлениями к походу, обреченному, по его мнению, на неудачу. Губерт считал, что Генриху будет преподан горький, но полезный и необходимый урок, хоть он и дорого обойдется стране.

Между тем государственный механизм, хоть со скрипом и неохотно, но все-таки пришел в движение, армия собралась и подготовилась к плаванию через Пролив, и Генрих во главе ее отправился в Портсмут.

Губерт сопровождал короля. Он скакал на коне по правую руку от Генриха, а слева гарцевал “великий” воин и еще более великий хитрец и проходимец эрл Честер.

Генрих чуть не лопался от гордости. Какую огромную армию он собрал!

Вот таким и должен быть король – вести свое войско в битву. Он ощущал, как благородная кровь храбрых предков вскипает и бурлит в его жилах. Он хотел произвести впечатление и на младшего братца, который уже побывал на войне и с тех пор задирает нос, как будто слава дядюшки Ричарда Львиное Сердце передалась ему по наследству вместе с именем.

Но когда они достигли Портсмута, выяснилось, что там приготовлено слишком мало кораблей для переправы королевского войска.

Генрих впал в ярость.

– Почему так? Почему? – захлебывался он в крике. – Где корабли? Почему здесь только половина того, что мне надобно?

– Милорд, – начал было уговаривать короля Губерт, – я предупреждал ваше Величество, что нам потребуется много судов. Оснастка их стоит очень дорого, и ваша казна не может оплатить такие расходы.

Генрих побелел от гнева.

– Ты стоишь за этой интригой, Губерт! Ты хотел преподать мне урок и доказать, что я ничего не смыслю в управлении государством! Ты решил унизить меня, приведя мои войска во главе со мной сюда в Портсмут и показав пустую гавань. Ты предатель… старый, мерзкий, трусливый изменник. Я готов поверить, что французская королева платит тебе… Я прав?

Все, кто слышал яростный выпад короля, впали в оцепенение. Сам Губерт вдруг испугался. Эрл Честер со злорадством подумал, что дни Верховного судьи сочтены.

– За вами право гневаться, милорд, – все-таки нашел в себе мужество промолвить трясущимися губами Губерт, – но нет у вас более верного слуги, чем я. Я действительно, как вы сейчас соизволили вспомнить, предупреждал Ваше Величество о неготовности порта и больших расходах.

Это еще добавило хвороста в разгоревшийся костер.

С жестом, напомнившим всем “светлую” память своего отца, Генрих выхватил меч и кинулся на Верховного судью. Эрл Честер и тут оказался кстати. Он ловко увел Верховного судью из-под удара короля.

– Милорд, – проговорил Честер, заслоняя собой Губерта, – я уверен, что в ваши намерения не входит лишить Верховного судью жизни.

Генрих издал львиный рык и красными от злобы глазами посмотрел сначала на Честера, а потом на спрятавшегося за его спиной де Бурга. Неужели он допустил такой промах – уподобился своему бешеному родителю?

Честер желал, чтобы Губерт униженно просил покаяния, но не сейчас, не в этих обстоятельствах. Если бы не его своевременное вмешательство, Генрих повторил бы непростительную ошибку Джона, умертвившего в Кентербери Томаса Беккета, а Честер не хотел, чтобы Губерт де Бург стал святым мучеником.

– Он позволил себе угробить нашу экспедицию! – постепенно остывая, сказал Генрих.

– О нет, милорд, – сказал Честер. – Он честно предупреждал, что экспедиция обойдется дорого, а кораблей у нас мало. Их у нас не станет больше, если вы пронзите мечом сердце Верховного судьи.

Генрих смотрел на спокойного, столь благоразумного и ненавистного ему Честера и не знал, что ему делать. Гнев его улетучился, он понимал, что вел себя глупо. И бессмысленно злиться на Губерта лишь за то, что он в своих предупреждениях оказался прав.

– А нельзя ли переправить войска частями? Корабли могут вернуться в Портсмут и забрать всех остальных. И проделать это не единожды.

– А что еще нам остается делать? – уныло согласился король.

Он не решался взглянуть на Губерта. Тот, понимая нынешнее состояние короля, незаметно удалился. Когда печальный инцидент забудется, они вновь встретятся как друзья. Де Бург был в этом уверен.

Но этого уже не случится. Слишком много было свидетелей их ссоры, и тот, кто все видел и слышал, пришел к убеждению, что конец всевластию де Бурга настал.

Только один Губерт еще не терял надежды. Он встретился с королем уже на французском берегу. Король повел себя, как будто и не было никакой размолвки между ними.

Губерт тут же подумал: “Война ударила ему в голову, как крепкое вино. Мальчик жаждет повоевать. Мне надо быть осторожным, чтобы не уязвить его, но и спасти от необдуманных поступков”.

Генри в глубине души осознавал, что действует глупо и зря оскорбляет своего первого советника, выказывая ему неблагодарность за прежнюю службу. Если бы Честер не защитил Губерта своим телом, он убил бы Верховного судью. И к чему это привело бы? Люди сказали бы, что яблоко от яблони недалеко падает, что он такой же безумный тиран, как и его отец.

Но как примириться с Губертом, не унижая собственного достоинства? Тем более что враги Губерта теперь окружали короля и за ужином вместе с вином, подливали ему и желчь. У Генриха на многое открывались глаза, а острые ножи уже точились в жажде вонзиться в плоть первого министра.

Придворные насмехались над предсказаниями Губерта:

– Вот еще выискался пророк! Он на жалованье у французской короны.

Попировав на жалкой полоске французской земли, Генрих был вынужден бесславно вернуться восвояси.

Королевство не могло оплатить его дорогостоящих замыслов.

Губерт – и как пророк, и как советник – кругом оказался прав. Но признание правоты министра не означает, что властитель проникся к нему большей любовью.

 


Поделиться с друзьями:

mylektsii.su - Мои Лекции - 2015-2024 год. (0.043 сек.)Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав Пожаловаться на материал