ЯВЛЕНИЕ IV. П а н т а л о н е, Т о г р у л, Т а р т а л ь я.

П а н т а л о н е, Т о г р у л, Т а р т а л ь я.

Т а р т а л ь я

(выходя из глубины сцены, видит Панталоне и кричит в порыве радости)

Синьор Тогрул, Тогрул, синьор визирь!

Т о г р у л

(выходя)

В чем дело, Тарталья?

Т а р т а л ь я

Панталоне, Панталоне, разве вы его не видите?

Т о г р у л

Неужели это возможно? О небо, благодарю тебя! Благодарю тебя! Тарталья, мы нашли Фаррускада.

П а н т а л о н е

(замечая их вдали)

Тогрул… Тарта… я захлебываюсь… или, может быть, у меня головокружение?

Т а р т а л ь я

(бежит)

О дорогой друг, как меня радует эта встреча!

П а н т а л о н е

Простите… Тарталья, простите… Сердце переполнено… Увы… (Падает в обморок.)

Т а р т а л ь я

(поддерживает его)

Синьор Тогрул, старик издыхает, а между тем он нам еще не рассказала, где находится принц. Панталоне, скажи нам, где принц Фаррускад, а потом умирай себе с миром.

Т о г р у л

Панталоне… друг!

П а н т а л о не

(приходя в себя)

Синьор визирь, как вы попали в эту пустыню?

Т о г р у л

Рассказ мой будет долог. Но скажите

Мне прежде, где теперь мой повелитель,

Где Фаррускад? Ведь времени терять

Не можем мы.

П а н т а л о н е

Он здесь, он жив и здоров, но он попал, он впутался с головой в страшную беду. Ну уж и дела… великие дела!.. Я вам все расскажу. Но как же все-таки вы попали в это место, которое находится за пределами мира?

Т о г р у л

Сюда пришел я с помощью Джеонки,

Волшебника, что дружбу к нам питает,

С Тартальей и слугой моим Бригеллой.

Джеонка дал мне тайных средств немало,

Чтоб государя моего могли мы

Отсюда увести. Но где же он?

П а н т а л о н е

Эх, тайные средства, может быть, и годятся от мозолей, но не для того, чтобы спасти принца из этой беды. Глупости! Здесь надо другое! Если вы думаете, что дело идет о том, как вытащить репу, вы ошибаетесь.

Т а р т а л ь я

Да скажи же, где он, где он, медлительный старик! Не надоедай ты нам!

Т о г р у л

Ведь каждый миг, который мы промедлим,

Последствия тяжелые влечет.

П а н т а л о н е

Он, наверно, неподалеку. Принц сейчас прогуливается, а затем вернется ко мне. Однако будьте уверены, что плачем и мольбами его отсюда вытащить не удастся. Но раз вы говорите, что у вас есть такие великие секреты, нам будет лучше спрятаться, чтобы он нас не заметил. Надо будет посоветоваться, подумать, решить. Здесь я не могу вам все сказать: это все великие тайны. Вы не нуждаетесь в отдыхе?

Т а р т а л ь я

Разумеется, да. Ведь пластырь уже теряет свою силу, и я чувствую, что все слабею и слабею.

П а н т а л о н е

Какой пластырь?

Т о г р у л

Ах, пустяки. Идемте, Панталоне.

(Уходит.)

П а н т а л о н е

Спрячьтесь вон за той оградой, а я сейчас приду. Скажи, Тарталья, ты, кажется, говорил, что и Бригелла здесь? Где же он?

Т а р т а л ь я

Да, да. Он где-нибудь здесь поблизости.

П а н т а л о н е

Вот дураки! Ведь если принц его увидит – игра проиграна! А какие секреты у визиря, дорогой братец?

Т а р т а л ь я

О, удивительные! Слушай. (Шепчет ему на ухо.)

П а н т а л о н е

Чепуха! Впрочем, может надеяться. Спрячьтесь где-нибудь поблизости. Если увидите принца, не попадайтесь ему на глаза, а если встретите Бригеллу, скажите ему, ради бога, если сумеете, чтобы он не показывался и ничего не говорил; пусть прямо придет к этой ограде. О, если бы небо устроило так, чтобы принц его еще не видел и нам удалось бы его вытащить из этой беды! (Уходит.)

Т а р т а л ь я

Эй, эй, Панталоне… а поесть? Вот это прекрасно: они покидают меня с пластырем на животе. Правда, он мог утолять голод в течение двух месяцев, но с те пор прошло пятьдесят девять дней и пять часов; еще несколько часов я могу терпеть, а потом упаду мертвым. А все-таки, какое превосходное свойство у этого пластыря! Скольким бедняками он был бы полезен! Отцы приходили бы домой с пластырем в кармане и, найдя свои семьи плачущими и голодными, вдруг – бац! – всем кусочек пластыря на живот, и сразу все спасены от нужды, в которой находились. Скольким актерам, скольким поэтам такой пластырь был бы манной небесной! О, если бы Масгомьери имел этот пластырь, он, наверное, разжился бы гораздо больше, чем со своим греческим бальзамом и элексиром Кавалера Бурри против ломоты в бедрах, потери аппетита и плохого пищеварения. Надо спрятаться, чтобы не быть обнаруженным; но я, однако, чувствую такой приступ голода, что готов сожрать целого быка. (Прячется.)