Ю.Акутин 4 страница

Можно красоту хвалить,

Но любить же осторожно,

Так, чтоб сердцу было можно

Полюбить и разлюбить.

Даром неба я считаю

Любви истинный союз,

Но, увы, здесь не встречаю

Я сердец для нежных уз.

Здесь -- любовь есть сладострастье,

Дружба -- ложный всех наряд,

Честность -- скрытый в сердце яд,

Деньги -- истинное счастье.

Здесь любовь не дорога,

Кто влюблен, тот не страдает,

Кто женился -- надевает

С погремушками рога.

Впрочем, здесь иногда бывает весело; случаются балы, вечеринки, клубы, где видишь тьму взрослых невест, ожидающих искупителей от строгих надзоров родительских, и подобные молодым сернам, кои ищут источника для утоления жажды...

[Мой] Любезный друг, свидетельствуй почтенье

Всем спутникам моих военных дней

И им скажи, что отдаленье

Их не изгладило из памяти моей" {*}.

{* ОР ГБЛ, ф. 47, р. I, к. 31, ед. хр. 1, л. 19 об. (182).}

Кроме того, он пишет философские заметки, находясь под влиянием анонимных {Вельтман не знал, что " Отрывки" принадлежат перу А.С. Пушкина.} " Отрывков из писем, мыслей и замечаний", прочитанных в только что полученном альманахе " Северные цветы на 1828 год". Но началась подготовка к походу 1829 г., и проблема романа отошла на задний план.

В лагере под Шумлой Вельтман создает ритмизированной прозой романтическую поэму " Эскандер". Получив отпуск, он уезжает в Яссы, где в ноябре проходит медицинское освидетельствование {См. письмо к А. Ф. Вельтману вице-председателя Дивана княжества Молдавии генерал-майора Мирковича от 4 ноября 1829 г.-- ОР ГБЛ, ф. 47, р. II, к. 9, ед. хр. 9}. Местное общество заинтересовано красивым капитаном, известным также как поэт и музыкант. Вельтман знакомится с членом Главной полевой комиссариатской комиссии Второй армии, Иваном Кузьмичем Исуповым, тот представляет писателя своей жене, Екатерине Павловне.

Александр Фомич встречает молодую прелестную женщину, живущую в атмосфере музыки и поэзии. Каждая их встреча -- это чтение вслух, беседы о высоких чувствах в духе немецкого романтизма, музицирование. Все это настолько увлекательно и необычно для Екатерины Павловны, скитающейся с мужем большей частью по захолустным городам, что, несмотря на то, что Вельтман бывает у них чуть ли не каждый день, она в нетерпении начинает посылать ему записки: " Господин Вельтман! Я нашла ключ к пианино. Вы меня просили, я Вам обещала настроить пианино. Если можете, приходите теперь выполнить Ваше обещание <...> " {Все тридцать два послания Е.П. Исуповой к А.Ф. Вельтману на французском языке хранятся в ОР ГБЛ (ф. 47, р. II, к. 3, ед. хр. 48). В данном абзаце цитируются первые шесть записок.}; " Приходите сегодня вечером, Вы мне почитаете что-нибудь"; " Господин Вельтман, пришлите мне, я Вас прошу, сонаты <...> "; " <...> Мне нужно также с Вами поговорить. Приходите завтра утром, может быть, мы будем тогда одни"; " Я Вам послала маленькую собачку. Берегите ее, пожалуйста. Я думаю, что Вы придете сегодня, чтобы почитать мне из мифологии"; " Я благодарю тебя за цветы, мой друг. Это прелестный сюрприз от тебя, полученный в тот момент, когда я скучала".

Естественно, что столь стремительное сближение приводит молодых людей к мысли, что они любят друг друга. Вельтман пишет романсы для Екатерины Павловны, которая стала для него уже Китти, сочиняет стихи в ее честь, посылает подарки. Его письма к ней -- это целые поэмы в прозе: " Друг мой вечный, милая К. Вчерась ты потрясла всю душу во мне, вчерась я узнал, что я не встречу уже в мире другого существа, которое смогло меня любить более, чем ты, я не встречу другого ангела, пред которым склонюсь на колени, как пред божеством моим, как пред тобою, в которой я вижу все, что сердце и душа моя искала.-- Друг мой, мне кажется, некогда мы составляли одно существо, но какая-то враждующая сила

разорвала нас надвое для того, чтобы со временем при встрече нашей насладиться нашим страданием. <...> " {ОР ГБЛ, ф. 47, р. II, к. 28, ед. хр. 1, л. 16 об. Черновики писем А.Ф. Вельтмана к Е.П. Исуповой написаны на листках и в тетради, на русском и французском языках вперемешку.}.

Близость Исуповой и Вельтмана обращает на себя внимание. Муж Екатерины Павловны выражает недовольство по поводу многочисленных стихотворных посланий к супруге. Вельтман в раздражении, несколько раз перечеркивая строки, пишет стихотворение и направляет его Исупову:

Пишу стихи я не для грязи,

Почтеннейший Иван Кузмич,

Пороть я не умею дичь

Без толку, смыслу и без связи.

Стихи пишу я редко, понемногу,

В стихах достойную хвалю.

Как бога, я Катюнчика люблю

И воздаю хвалы, как богу! {*}

{* ОР ГБЛ, ф. 47, р. I, к. 28, ед. хр. 6.}

Послания Вельтмана Е.П. Исуповой делаются еще поэтичнее: " Милая, нежная Китти, друг мой, каким обворожительным чувством были полны очи твои, когда ты вышла вчерась из спальни, их не сон утомил, в них перелилась душа твоя, но это было понятно только одному мне. О Китти, кто научил меня так ясно видеть мысли твои! -- О Китти, так же ль ясны и тебе, мой друг, мысли и желания мои? Друг мой, я изнемогаю, -- оживи меня устами своими! Я люблю тебя выше возможности любить на земле. Китти, если б мы так же были взаимонераздельны, как неразрывен союз чувств наших? " {ОР ГБЛ, ф. 47, р. I, к. 28, ед. хр. 1, л. 19.}.

Китти старается отвечать в том же духе: " Александр, почему мучаешь меня. Приходи вернуть мне мою радость, у меня ее так мало. Почему ты хочешь лишить меня единственного блага, которым я могу кратко польвоваться на земле, -- это наслаждаться твоим присутствием. Ах! это жестоко с твоей стороны. Я не знаю, до какой степени я тебя люблю" {ОР ГБЛ, ф. 47, р. II, к. 3, ед. хр. 48, л. 12.}.

Влюбленные уже не обращают внимания на окружающих, обмениваются локонами, дают клятвы. Но одновременно возрастают и препятствия. Иван Кузмич лишает их возможности быть наедине, а после резкого разговора между Исуповым и Вельтманом Александр Фомич вообще на время не может посещать дом Китти. Вмешивается и любопытствующее общество, находятся желающие быть посредниками между влюбленными

-- кто искренне, а кто и в неблаговидных целях.

Появляется и другая проблема -- отпуск Вельтмана кончился, и он обязан отправиться по месту службы, о чем и приказывает ему вице-председатель Дивана княжества Молдавии 24 февраля 1830 г. Вельтман пытается оттянуть отъезд. 25 марта он получает приказ вернуться {ОР ГБЛ, ф. 47, р. II, к. 9, ед. хр. 9.}.

Дотянув до мая, Вельтман вынужден был покинуть Яссы. Китти подарила ему кольцо, а Александр Фомич -- самую дорогую для него вещь, тот самый образ богоматери, что был выменян для него матерью в детстве. Влюбленные уговариваются писать друг другу, помечая письма номерами для уверенности в получении каждого послания. Муж оскорбил Китти и оклеветал Вельтмана. Они решают соединить свои судьбы: Екатерина Павловна уедет к родным в Крым и поведет дело о разводе. Туда же приедет и Вельтман.

Запутанная история любви Китти и Александра продолжалась еще несколько месяцев. Исупов перехватывал письма, сам обращался к Вельтману с посланиями: " <...> она вам принадлежать не будет, так удовольствуйтесь дружбой ее и теперешнее чувство постарайтесь пересилить на дружеское. Не забудьте, что она обязанная женщина и имеет пять сестер, которым пример ее может много повредить в составлении себе благополучия через замужество. Она именно славилась и была украшением семейству как правилами своими, так и добродетелью <...> " {ОР ГБЛ, ф. 47, р. II, к. 3, ед. хр. 47 (письмо от 31 мая 1830 г.). Всего А. Ф. Вельтман получил от И. К. Исупова пять писем.} Иван Кузмич то соглашался отпустить жену в Крым, то отказывал, одно время поговаривал о разводе, а затем отклонил и эту мысль. Екатерина Павловна прилагала много усилий, чтобы стать свободной. В конце концов дело ограничивалось только разговорами и страстными письмами Вельтману. Александр Фомич отвечал все спокойнее и вежливее, так как любовная история стала его тяготить. Переписка постепенно затихла и в 1832 г. прекратилась. Вельтман гораздо раньше оставил свои прежние планы. Осенью 1830 г. он подал в отставку и послал друзьям по этому поводу стихи:

Прощайте, други-сослуживцы,

Жрецы слепого божества,

Прощайте, милые счастливцы,

Для вас еще гремят слова:

Люблю тебя,

Люби меня.

В отставку подал я прошенье,

Любви наскучило служить,

И скоро выйдет разрешенье

Меня из списков исключить

И впредь любить

Мне запретить.

Пора уму над сердцем грянуть,

Пора на память заучить {*}

{* ОР ГБЛ, ф. 47, р. I, к. 35, ед. хр. 32. В рукописи стихотворение не закончено.}

Конечно, только благодаря пылкости романтического воображения и эксцентричности натуры Вельтмана заурядная интрижка между офицером и женой сослуживца превратилась в фейерверк неземных чувств. Александр Фомич был сильно увлечен Китти и одно время постоянно думал о совместной жизни, однако сила страсти и грандиозные душевные порывы во многом были надуманными. Вельтман частично " сочинял" неземную любовь. И если само чувство и исчезло, как воздушный замок, то результатом его явилась блестящая идея, озарившая писателя: он нашел сюжет и форму своего романа.

Тема -- история молодого человека -- была подсказана временем {" Молодой человек этот -- самая значительная фигура литературы XIX века" (М. Горький. Предисловие к кн.: Р. Шатобриан. Рене. Бенжамен Констан. Адольф. М., 1932, с. 3).}. И облечь ее писатель решил в форму " свободного романа", точно подслушал строки писем А. С. Пушкина к А. А. Бестужеву {" Роман требует болтовни, высказывай все начисто" (письмо конца мая--начала июня 1825 г.).-- А. С. Пушкин. Полн. собр. соч. в 16-ти томах, т. XIII. Л., 1937, с. 180; " <...> да возьмись-ка sa целый роман -- и пиши его со всею свободою разговора или письма <...> "

(письмо от 30 ноября 1825 г.).-- Там же, с 245.}. И в самом деле, на замысел Вельтмана большое влияние оказали те семь глав " Евгения Онегина", которые вышли к лету 1830 г. Если произведение Пушкина явилось энциклопедией российской действительности, то из-под пера Вельтмана должна была выйти энциклопедия бессарабской столичной и провинциальной жизни. Писатель так и назвал свое сочинение в главе CCXXV, завершающей часть II.

Писатель отказался от Последовательности развертывания действия: перед ним стояла задача рассказать о бессарабских скитаниях, о кишиневской жизни, о военных днях, о похождениях героя, точными скупыми мазками набросать рисунки городов и селений, в которых он бывал неоднократно. Это был первый план повествования. Второй план -- любовь офицера к замужней женщине, мечты и утраты иллюзий. Эта история также должна была излагаться не последовательно, а в виде отрывочных воспоминаний, включенных в общую мозаику действия. Третий план -- внутренний мир героя, его размышления о смысле жизни, попытки понять окружающее, выявить свой взгляд на происходящее, оценить прочитанные художественные, философские и исторические произведения. То есть весь роман должен был стать повествованием о становлении личности.

Вельтман решил использовать все собранные им материалы -- дневниковые записи, реляции, стихотворные и прозаические отрывки, письма к Исуповой. И это был не литературный прием, а утверждение реального факта: для героя произведения все это в самом деле составляло повседневную действительность. Писатель оказался перед любопытным явлением: приступая к созданию романа, он мог сказать, что создавал его все двенадцать бессарабских лет.

Требовалась оригинальная композиция. Нужно было организовать прозаический и стихотворный материал так, чтобы получилось динамическое повествование, скрепленное ассоциативным мышлением героя, у которого реальное смешивается с воображаемым, прошлое -- с настоящим. Следовало использовать литературные находки, записанные в черновые тетради: пародии на наукообразные исследования, звукоподражания, ассонансы, аллитерации и т.п. Такая форма произведения должна была напомнить пародии на путешествия. Поэтому Вельтман решил мистифицировать читателя: роман начнется с утверждения, что путешествие происходит в воображении, по географическим картам. Для старшего адъютанта и топографа это было естественно: любую поездку он начинал с изучения плана местности. Читатель поверит, что путевые заметки выдуманы, и тогда " игра" отодвинется на задний план, а затем и отпадет. Рассказ будет вестись о тех поездках, которые совершал писатель.

Своеобразие произведения должно было навести на мысль о его близости к книге Стерна. Писатель решил было сам пойти навстречу читателю: он перенес предисловие в гл. VI, создал коня воображения (гл. XX, XCIV, XCV, CXIX), наподобие " конька" английского романиста, и даже хотел ввести в действие Тристрама Шенди, но от последнего замысла отказался {В черновике в диалоге Человека худощавого и Человека толстого первый предлагает обратиться к герою романа Стерна. В печатный текст этот эпизод не вошел. (См.: ОР ГБЛ, ф. 47, р. I, к. 31, ед. хр. 1, л. 34 об.).}. В подражаниях Стерну в ту пору обвиняли чуть ли не каждое оригинальное произведение, в том числе и " Евгения Онегина" {Так, в статье, посвященной выходу в свет глав IV и V " Евгения Онегина", говорилось: " От этого такая говорливость у него; так много заметных повторений, возвращений к одному и тому же предмету и кстати и некстати; столько отступлений, особенно там, где есть случай посмеяться над чем-нибудь, высказать свои сарказмы и потолковать о себе.-- Некоторые называют затеями воображения, а другие подобные замашки -- вероятно литературные староверы -- поэтическою кристаллизацею, или, просто, наростами к рассказу, по примеру, блаженной памяти, Стерна" (" Атеней", 1828, ч. 1, февраль, No 4, Библиография и критика, с. 79, 80). Так же три года спустя писали о " Страннике".}. Продумав план романа и художественные приемы, Вельтман летом 1830 г. написал на листе заголовок " Путешествие по Генеральным картам", набросал первые главы и прочел их приятелям. Те пришли в восторг и хотели напечатать их в одесском альманахе {См. письмо Вельтмана к И.П. Липранди от 5 августа 1835 г.-- ОР ГБЛ, ф. 18, к. 9515, ед. хр. 4, л. 6 об.}. Но писатель отправил рассказ о Кишиневе в " Московский телеграф", где он и был опубликован в конце года. Роман создавался быстро: к зиме уже была закончена первая часть. Вельтман решил дать произведению многозначительное название " Странник", т.е. и путешествующий, и странный, и разносторонний, и посещающий разные страны. Действие было разделено на 45 дней, по 15 дней в каждой части. Весь роман состоял из 325 глав, (правда, гл. ССХХ была пропущена), в которых прозаический текст чередовался со стихотворными фрагментами, что вообще было свойственно повествовательной манере молодого Вельтмана {Вельтман рассказывал в " Воспоминаниях": " <...> по какой-то неопреодолимой страсти я не мог написать всего письма в прозе: непременно нечувствительно прокрадывались в него рифмы" (" Пушкин в воспоминаниях современников". < М.>, 1950, с. 232).}.

Завершилась работа над произведением в середине 1832 г. Третья часть была напечатана в декабре {Вельтман писал И.П. Липранди 7 января 1833 г.: " Я хотел к вам послать моего Странника, но не успели переплести 3-ей части, которая на днях вышла в свет -- на следующей почте". (ОР ГБЛ, ф. 18, к. 9515, ед. хр. 2, л. 2 об.).}.

Первая часть романа посвящена эпизодам из. жизни в Бессарабии в 1818--1828 гг. Рассказ начинается с поездки на место службы. В дальнейшем Вельтман описывал свою службу в армии, ставя на первое место именно этот эпизод {А.Ф. Вельтман. Воспоминания о Бессарабии, с. 103.}. В первой части романа дается описание Хотина, Тирасполя, Базарджика, с большим юмором рассказывается о жизни в Кишиневе. С самого начала определяется ритм бесконечных служебных поездок героя:

Вот Бессарабия! вот свет!

Я в нем чуть-чуть не десять лет,

Как шар катался по бильярду!

Лишь иногда нелегкий черт

Меня выкидывал за борт!

(гл. X)

Ярко рисуются природа Бессарабии, уклад жизни. Герой останавливается то в молдавском селении (гл. XXVII), то у немецких колонистов (гл. XXXVIII). С симпатией говорится о жизни народа, с горечью о его тяжелом, подневольном труде (гл. XCVIII). Сатирически изображаются нравы кишиневского общества. Обращается рассказчик и к истории местности. Возникает тема Овидия, проходящая через все произведение.

Во второй части (с гл. CXXV) начинается рассказ о русско-турецкой войне. Описываются Бухарест, военные сражения (гл. CLXVII, CLXXXI, CLXXXII) и переходы войск (гл. CCI, CCXVII, CCXVIII), болезни солдат (гл. ССХХII). События развертываются у реки Прут, у крепости Браилов.

Третья часть также посвящена военной кампании. В ней изображаются лагерная жизнь, эпидемии в армии (гл. CCLXX, CCLXXIV, CCLXXV), осада Казлуджи, Шумлы, Варны. Затем рассказывается о возвращении на зимние квартиры, о пребывании в Гирсово и Галаце. Попутно перед читателем возникают картины красочных берегов Дуная. Действие переносится в Яссы. Рассказ о ясской жизни завершается отъездом героя и финалом -- прибытием его в Москву.

Повествование ведется от первого лица: то от имени автора, то слово берет рассказчик, то сам герой произведения -- Странник. Иногда происходит диалог между рассказчиком и героем. И все же центральный повествователь романа -- протагонист, молодой офицер, озабоченный и служебными обязанностями, и личными делами. Наряду с рассказом о " годах странствий" героя, являющихся одновременно " годами учения", в текст произведения введены вставные эпизоды, тесно связанные с основными темами романа.

Стихотворная повесть о женатом обер-офицере (гл. XXXVIII) дополняет картину армейской жизни в мирное время. Повесть о Марвелицо (гл. CVII, CCXCIV) конкретизирует рассказ о быте молдаван. В сцене " Денщик - и сбитенщик" (гл. CCLXXXIV) и в других эпизодах из лагерной жизни с добрым юмором рисуются образы русских солдат. Философская повесть " Эскандер" посвящена размышлениям о смысле жизни. В драматической сцепе " Октавий Август и Назон" автор ставит задачу в художественной форме ответить на вопрос: что явилось причиной изгнания Овидия из Рима? И писатель показывает столкновение авторских самолюбий императора и поэта. Сцена " Сон с еврейским алфавитом" пародирует приемы " готического" романа.

" Странник" -- пестрая, многоплановая картина, объединяющая множество лиц: строевых офицеров и квартирмейстеров, солдат и крестьян, молдавских и валашских бояр и трактирщиков, бессарабских дам и слуг. Это в свою очередь вызывает языковую пестроту: на страницах романа звучит немецкая, греческая, молдавская, турецкая речь. Но в то же время это роман одного героя -- Александра, Странника. Все остальные лица, появляющиеся эпизодически, создают фон, на котором развертывается рассказ о жизни и поисках молодого офицера, о становлении его личности.

Участвуя в топографических съемках, разъезжая по штабным делам, Страннику приходится сталкиваться с неожиданными происшествиями, оказываться в рискованных обстоятельствах. Он юмористически относится к жизненным невзгодам, с мягкой усмешкой описывает он быт офицеров (гл. LXV). Однако нудная канцелярская работа иной раз вызывает у него и раздражение (гл. CCLXXV). В поездках постоянно происходит смена настроений. Порой Странник охвачен грустными воспоминаниями о детстве (гл. CII, CIII), но печальные думы уступают желанию предаться веселью (гл. CXLV), пошутить (гл. LXXX).

Странствия героя расцвечиваются забавными сценками -- с пленным (гл. CCLXXVI, CCLXXVII), с отрядным офицером (гл. CCLXXXV), с безграмотным чиновником (гл. СС), с кучером (гл. CCLII), с приятелем (гл. XL). Комические бытовые эпизоды сменяются брюзжанием уставшего путника (гл. XCIII), признаниями человека, измученного осадой крепости (гл. CCLXI).

Герой романа отмечает все тяжести армейской жизни, трудности военного времени. Но в первую очередь ему свойственно высокое патриотическое чувство, он охвачен восторгом перед мужеством и силой русской армии, перед выдержкой солдат.

Описания событий реальной жизни, участником которых становится Странник, чередуются с его размышлениями об истории и литературе, о смысле жизни. С интересом изучает он документы истории Древнего Востока, древние сказания, мусульманскую мифологию, но с иронией относится к исследованиям современных ученых. Он постоянно возвращается к мыслям о строении мира, Хаосе (гл. CXXXV, CXXXVI), о Вселенной (гл. CLI, CCXXXVIII), о развитии человечества (гл. CLXVI, CXXXIX), о доброте и расчетливости, о счастье (гл. CCCVII), о юности, мечтах (гл. CCCXVIII), о гении (гл. CXXVII) и др. Герой спрашиваете " Был ли ты человеком в продолжение жизни?.. Сказал ли тебе хоть один человек от чистого сердца: ты добр!.." (гл. CXXXVIII). Странник приходит к философскому выводу: " Человек счастливее, спокойнее, довольнее жизнью, когда он имеет дело с самой природой, а не с людьми" (гл. CCCVII), и в то же время дает совет, как сохранить человеческое достоинство в обществе людей:

Будь тем, что есть,

Ходи без маски,

Люби не лесть,

А только ласки,

Людей люби,

Не крась природу,

Не много ешь,

Пей больше воду.

Божбе не верь,

Все весь и мерь,

Не нянчи тело

И делай дело

(гл. CCCI)

К такому стоическому выводу приводят героя жизненные испытания, в первую очередь -- история несчастливой любви, проходящая через все страницы романа. Она то затеняется каждодневными событиями, то выступает на передний план. Рассказчик то старается скрыть это мучительное чувство, то стремится поведать о нем читателю. Это придает повествованию своеобразную напряженность.

В самом начале произведения автор предупреждает о существовании любовной темы и указывает на умышленную затемненность рассказа (гл. IV, VI). " Ах, милый друг, какое прекрасное чувство любовь! " -- восклицает Странник (гл. LIV) и предается воспоминаниям о встречах с любимой женщиной. Он грустно-иронически рассказывает о ее судьбе (гл. LXVI), в конце первой части романа рисует поэтический образ своей возлюбленной (гл. CXV). Героя романа одолевают безрадостные мысли об одиночестве, о невозможности соединиться с возлюбленной (гл. CXL, CLXXVII). Но тоска сменяется злой иронией, вызванной женским легкомыслием и непостоянством.

Странник мучается, наблюдая сложные отношения между любимой женщиной и ее мужем (гл. CCXII). Он старается преодолеть свое чувство, сохранить уважение к самому себе:

Готов покорно перенесть -

Всю тяжесть зол от Провиденья

И от людей: во мне терпенья

Довольно есть, но есть и честь.

(гл. CCXLII)

Осознав невыполнимость своих любовных планов, герой готов перенести несчастье. Он почувствовал себя повзрослевшим: " Уже не то время, во всей Вселенной, по которому катилась цветущая молодость моя..." (гл. CCXLVI). Он не позволяет себе впасть в отчаяние, так как уверен, что высшее достоинство человека -- это умение преодолеть чувство тоски и безнадежности. Вновь и вновь вспоминая свою пылкую любовь, Странник приходит к выводу, что смысл жизни -- в близком его интересам деле, в занятиях наукой и искусством. Помимо основной темы любви, в воспоминаниях героя возникают также эпизоды его давних увлечений и любовных похождений (гл. LVIII, LIX, CCXLIV).

Много места в романе уделено размышлениям о судьбе поэта, об отношении к нему общества, о поэзии подлинной и мнимой:

Поэтом тот себя не числи,

Кому полет на небо труд,

И у кого с пера текут

Одни чернилы, а не мысли.

Автор раздумывает о жалкой участи стихотворца среди обывателей, полагающих, что " стихи есть не что иное, как мозаическая, бисерная работа". Он с иронией восклицает: " Читатель, давайте же писать стихи! Верьте, что менее, нежели в несколько дней, мы собьем цену со всех поэм... Боже мой! как будто свекла не в состоянии заменить сахарного тростника! "

На страницах романа прошла жизнь молодого офицера, человека стремительного в поступках, увлекающегося, задорного, склонного к фантазии, пробующего силы на поприще науки и литературы. Образ Странника создан с большой психологической точностью и художественным мастерством. Глубокий интерес к народной жизни, сатирическое отношение к светскому обществу, любовь к природе -- эти черты героя романа заставляют читателя поверить в его нравственную силу. Молодой офицер борется с тем жизненным разочарованием, которое его постигло. Он осознает, что любовь к людям, наука, искусство -- подлинные ценности, которые дадут ему силы для борьбы с личными переживаниями. Позитивное восприятие действительности, лежащее в основе характера Странника, помогает ему разрешить жизненные противоречия, одолеть состояние раздвоенности, возникающее при столкновении с реальным миром. Уход от печалей в область фантазии, разлад между желаемым и действительным переосмысливаются в комическом плане.

Сложность содержания произведения определила сочетание реалистической формы повествования с романтической приподнятостью. Образ героя, достоверный и, более того, автобиографический, также становится романтическим, что предопределяется его духовным одиночеством. Таким образом, лирико-философский роман Вельтмана по своему художественному методу является сложным сплавом реалистического и романтического методов.

Сложная архитектоника произведения позволила рассказать о становлении личности героя (и автора) на протяжении долгих лет, отмеченных крупными историческими событиями.

Роман написан очень свободно, в форме кратких монологов и стремительных диалогов, с введением в текст риторических вопросов, обращенных к читателю. Все произведение пронизано комизмом и сарказмом. Широко использована античная мифология, но в юмористическом плане. Пародируется форма реляций, научных докладов, высмеивается романтическая декоративность, присущая многим произведениям той эпохи. В разговорной речи, лежащей в основе романа, часто встречается игра слов, омоформ, автор отказывается от переносного значения слов. Этим усиливается комизм повествования.

В тех же целях Вельтман сочинил некоторые эпиграфы к главам и к части III, взятые из выдуманных произведений.

Завершив работу над романом, Вельтман понял, что не только не исчерпал тему, но что годы, проведенные в Бессарабии, дали ему огромный материал для творчества, что о пережитом можно рассказывать без конца. Первым его побуждением было продолжить роман, использовав для сюжета те события, которые произошли после его выхода в отставку. Он пишет план:

" Странник" IV часть

Путешес. по царству женщин.

Глава о мущ.: павиликах или хмелях, обвивающих оковы семейной жизни" {ОР ГБЛ, ф. 47, р. I, к. 28, ед. хр. 2, л. 76.}.

Как видим, речь должна была идти о семейном быте. Но планы писателя изменились. Роман " MMMCDXLVIII год. Рукопись Мартына Задека" продолжил разговор о справедливом будущем, начатый в " Страннике". В первом наброске плана второго романа отразилась тема, избранная для IV части " Странника":

" Пл.:

Будущий век. Воспитание детей. Крайности материнской любви" {Там же, л. 14.}.

В авторском пояснении к роману упоминалось о балканских событиях. Но непосредственным продолжением " Странника" стал роман " Александр Филиппович Македонский". На его титульном листе стоял эпиграф:

И снова в путь

IV часть Странника.

Действие романа начиналось и завершалось в Бессарабии. Читатель снова встречался с капитаном-де-почт, т. е. станционным смотрителем, а герой произведения на гиппогрифе отправлялся на этот раз в прошлое, продолжая темы " Странника", посвященные проблемам истории и судьбы Александра Великого.

Один из кишиневских эпизодов включен и в роман " Лунатик".

Снова возвращается Вельтман к событиям, описанным в " Страннике", работая над воспоминаниями. Он начал писать их в 1837 г. " Воспоминания о Бессарабии [и о Пушкине]" частично были напечатаны тогда же {(Б. п.) Воспоминания о Бессарабии, -- " Современник", 1837, т. VII.}. В 1883 г. появился пересказ, подготовленный для печати Е. Некрасовой {Е. Некрасова. Из воспоминаний Вельтмана о времени пребывания Пушкина в Кишиневе.-- " Вестник Европы", 1881, кн. 3, с. 217--234.}, а в 1893 г. Л. Майков печатает по рукописи большую часть оставшихся " Воспоминаний" {А. Ф. Вельтман. Воспоминания о Бессарабии.-- " Русский вестник", 1893, No 12, с. 18--47. С 1930-х годов отрывки из " Воспоминаний" постоянно печатаются а сборниках " Пушкин в воспоминаниях современников".}. В них хронологически последовательно изложены многие события, о которых повествовалось в " Страннике". После вступления, посвященного памяти Пушкина, в рукописи начиналось описание жизни в Бессарабии -- с поездки по месту службы: " В 1818 году я отправлялся из Тульчина, Главной квартиры 2 армии, в Бессарабию.-- Меня провожали в дорогу слухи о нестерпимых жарах... о степях, населенных змеями, скорпионами, тарантулами, о чуме, о вечных лихорадках... Но я был тогда еще в первой поре юношества, с головой, которая не задумывалась, с чувствами непуганными, и все страшное возбуждало только мое любопытство. Проезд по Подольской губернии в марте месяце был еще сносен: в ней нет ничего пустынного, хотя я и не имел еще понятия о красоте ее во время лета, о ее протяжных долинах, усеянных селами посреди садов, огражденных тополями. Но проезжая по Херсонской губернии от Балты до Дубос< с> ар, я уже считал это пространство преддверием Гетских пустынь. По дороге нет ни одного селения <...> " {ОР ГБЛ, ф. 47, р. I, к. 28, ед. хр. 17, л. 1.}.