Ю.Акутин 1 страница

АЛЕКСАНДР ВЕЛЬТМАН И ЕГО РОМАН " СТРАННИК"

А. Вельтман. " Странник" Издание подготовил Ю. М. Акутин

Серия " Литературные памятники" М., " Наука", 1978

Судьба писательского труда определяется в самом процессе создания произведений, но часто она проявляется далеко не сразу, порой истинное значение литературного наследия стихотворца или прозаика выясняется через десятилетия, а то и века. История словесности знает примеры отрицательного отношения литературных кругов и читателей к творчеству писателя при его жизни и большой популярности отвергнутых произведений много лет спустя. Бывает и наоборот: слава у современников сменяется навсегда безразличием у потомков, исследователи обходят старые книги, некогда пользовавшиеся недолгим успехом.

Известны и кажущиеся парадоксальными случаи, когда широкая популярность талантливого писателя уступает место после его смерти забвению. Но проходит время, и не утратившие эстетической ценности произведения возвращаются в литературный обиход.

К числу писателей, прославившихся при жизни, забытых последующими поколениями и вновь возвращающихся на литературную авансцену, чтобы уже обрести полное признание, принадлежит и Александр Фомич Вельтман. Его жизненный и литературный путь в наши дни мало известен даже историкам литературы. Разговор о писательской деятельности Вельтмана и его первом романе нужно начинать с самого начала.

Вельдманы {Фамилией " Вельдман" и сам писатель подписывал свои первые произведения. Так его именовали и в официальных документах до середины 1820-х годов.}, дворяне из Швеции, владели некогда островком в Балтийском море {См.: Т. Пассек. Из дальних лет. Воспоминания, т. III. СПб., 1889, с. 278.}. Во второй половине XVIII в. Теодор Вельдман скромно жил с семьей в Ревеле. Его сын Томас оставил в 1786 г. отчий дом, принял русское подданство, стал именоваться Фомой Федоровичем. Отец лишил его наследства, и молодой человек вступил в Ревельскую губернскую штатную роту вахмистром {Сведения о карьере Ф.Ф. Вельдмана приводятся по документу: Формулярный список. О службе титулярного советника Фомы Федорова, сына Вельдмана.-- Отдел рукописей Государственной библиотеки СССР имени В. И. Ленина (ОР ГБЛ), фонд 47 Вельтмана А. Ф., р. II, к. 11, ед. хр. 2.}.

Фоме Федоровичу довелось стать участником морских походов, побывать на родине предков. В 1787 г. он был переведен капралом в Лейб-гвардии конный полк, призведен в ефрейт-капралы, а затем в подпоручики. С февраля 1791 г. Вельдман служит в Первом морском полку, на канонерских лодках совершает переход из Петербурга к шведской границе, в 1792 г. находится под началом А. В. Суворова. Годом позже офицер Белозерского мушкетерского полка Вельдман назначается в корабельный флот и под командованием адмирала Круза участвует в походе от Кронштадта до Копенгагена, по Северному морю до океана. Определенный в 1795 г. в Лейб-гренадерский полк, он через год произведен в поручики. 1799 г. принес решительные перемены в жизни Вельдмана. В январе он был переведен в Санкт-Петербургскую военную команду; посещая балы и праздничные вечера, познакомился с Марией Петровной Колпаничевой, дочерью придворного чиновника, и в конце года женился на ней. 8(20) июля 1800 г. у Вельдманов родился сын Александр.

Семейное положение заставило Фому Федоровича оставить армейскую службу. Он принялся с помощью родственников жены искать штатскую должность и в октябре 1800 г. был определен в чине титулярного советника капитан-исправником в Тотьму, где и прослужил до середины 1803 г. Тогда семья переехала в Москву, и Вельдман получил назначение комиссаром квартирной экспедиции.

Преуспеть на гражданской службе Фоме Федоровичу не удалось, так же как и повыситься в чине. Он служил казначеем винокуренного завода, офицером воинско-конной команды московской полиции, позже -- квартальным надзирателем. С 1810 по 1816 г. занимал должность смотрителя тюрьмы. В 1817 г. Вельдмана выбирают комиссаром по рекрутскому набору, а через два года -- дворянским заседателем Московского земского суда. Семья жила в бедности, с трудом сводила концы с концами до очередного жалованья. Приходилось пользоваться поддержкой близких знакомых и родственников -- Евреиновых и Вейделей. Душой семьи была Мария Петровна, женщина жизнерадостная, любившая рассказывать занимательные истории {См. письмо Ф. Ф. Вельдмана к сыну Александру от 5 апреля 1820 г. -- ОР ГБЛ, ф. 47, р. II, к. 2, ед. хр. 40, No 12.}. В 1805 г. у нее родился сын Николай, в 1810 г. -- дочь Елизавета, а в 1814 г. -- сын Василий. Но больше всего забот и внимания требовал ее первенец.

" В раннем детстве Александр <...> отличался пылким, необузданным нравом. Мать его, боясь, чтобы из него не вышел разбойник, выменяла образ богоматери и ежедневно просила матерь божию укротить нрав ее сына" {Т. Пассек. Указ. соч., с. 278.}.

Писатель рассказывал о своем детстве до поступления в учебное заведение: " <...> моей учительницей и наставницей была добрая мать моя. С пяти лет она начала меня учить читать и писать; и иногда подкупала мою леность определенной платой за успешный урок. При мне был дядька Борис {Денщик Фомы Федоровича.}, он был вместе с тем отличный башмачник и удивительный сказочник. Следить за резвым мальчиком и в то же время строчить и шить башмаки было бы невозможно; а потому, садясь за станок, он меня ловко привязывал к себе длинной сказкой, нисколько не соображая, что со временем и из меня выйдет сказочник" {А. Вельтман. Повесть о себе.-- ОР ГБЛ, ф. 47, р. I, к. 28, ед. хр. 16, л. 2 об.}.

В 1808 г. Александр поступил в пансион Плеско, одно из лучших в то время учебных заведений в Москве, основанное для неимущих лютеран. " Я был православный armer Kind {Бедный ребенок (немец.).}, но, вероятно, по фамилии был принят за лютеранина <...> " {" Повесть о себе", л. 2 об.}, -- писал Вельтман. Продолжал он образование в пансионе Гейдена. Как велось образование в таких учебных заведениях, писатель рассказал в романе " Последний в роде и безродный": " Курс учения в пансионе <...> обнимал четыре языка -- русский, немецкий, латинский и французский, физическую географию, всемирную историю, всеобщую литературу, математику, музыку и танцы. Русский язык, однако же, не шел далее

чтения и письма; немецкий не выходил за пределы вокабул; латинский ограничивался затверживанием и репетицией склонений и спряжений; математика заключалась в первых четырех правилах; география, без карт, зубрилась наизусть; всемирная история поглощалась краткой французской с избранными анекдотами; всеобщая литература -- декламированием монологов из трагедий Вольтера, Корнеля и Расина. Танцы преподавались сполна, начиная с первого па до французской кадрили. Музыка же состояла в скрипке самого Гризеля, когда он после обеда был в духе и, ходя по комнате, репетировал романсы цветущей молодости" {ОР ГБЛ, ф. 47, р. I, к. 32, ед. хр. 1, л. 38 об. (с. 74).}.

В 1811 г. Александра переводят в Благородный пансион при Московском университете. Он уже преуспевает в языках, любит музицировать, живо интересуется сочинениями Ломоносова, Тредьяковского, И. И. Дмитриева, Державина, Карамзина. И начинает писать стихи {См.: А. Ф. Вельтман. Воспоминания о Бессарабии.-- В кн.: Л. Майков. Пушкин. М., 1899, с. 120. (В дальнейшем: А. Ф. Вельтман. Воспоминания о Бессарабии).}.

Летом и осенью 1812 г. Вельтману пришлось пережить события, имевшие огромное влияние на его духовное развитие. Он стал свидетелем отступления русской армии после Бородинского сражения, тревожного ожидания толпящихся на улицах горожан, бегства из Москвы, зарева над городом. Семья добралась до Костромы. Сразу после отхода французского войска Вельдманы вернулись в Москву. Мальчика больше всего поразили горы книг, разбросанных по Красной площади {" Повесть о себе", л. 3 об.}.

Под впечатлением от увиденного и услышанного Александр сочиняет стихотворную

трагедию в трех действиях " Пребывание французов в Москве". В ней с ядовитой насмешкой изображены Наполеон, Мюрат, Коленкур, маршалы Франции, Обер-Шальме, с позором бегущие из Москвы. На сцене появляется русский пивовар Ермак, с торжеством говорящий Мюрату:

Так правда, генерал, я слышал твои речи,

Уж ваши русаки насели вам на плечи,

Казак с нагайкою, а бабы с помелом,

И всех вас обернут скоро кверху дном {*}.

{* ОР ГБЛ, ф. 47, р. I, к. 27, ед. хр. 3, л. 6.}

Так в отрочестве писатель обратился к теме, прошедшей через все его творчество.

Разорение семьи вследствие пожара Москвы, необходимость завершить образование

старшего сына поставили Вельдмана перед необходимостью искать покровительства. И в этом ему помог Александр. Он поднес свою трагедию графу Ф.В. Ростопчину с " Посланием", в котором обращался со словами:

<...> учиться я любил, учиться я люблю;

Но как призвать к себе и возрастить науки?

В карманах папиньки французски были руки,

И в деле сем, по свойству своему,

Стащили с нас они последнюю суму.

Ученье от того давно уж прекратилось

<.............>

Почтенный граф! Покуда я расту, покуда невелик,

Пусть буду твой я коштный ученик {*}.

{* Там же, ед. хр. 2, л. 2 и об.}

Мальчика удается определить в пансион кандидатов Московского университета братьев Терликовых. " Товарищи Александра Фомича смотрели на него с уважением, как на отличного воспитанника, даровитого поэта и музыканта" {Письмо А.3. Зиновьева к М. П. Погодину (1870).-- " Русская старина", 1871, No 10, с. 408.}. Чтобы помочь родителям, он дает в пансионе уроки игры на скрипке.

Большие способности и успехи воспитанника обратили на себя внимание учителей, и в 1816 г. Александра принимают в Московское учебное заведение для колонновожатых {Колонновожатыми назывались юнкера, которых готовили в свиту е. и. в. по квартирмейстерской части (т. е. в Генеральный штаб). См. об училище в кн.: (П. В. Путята.) Генерал-майор П. Н. Муравьев. СПб., 1852.}, организованное в 1815 г. генералом Н. Н. Муравьевым сначала в виде частной школы, где вел занятия сам генерал. В 1816 г. учебное заведение получило официальный статут.

Воспитанники изучали математику, геодезию, военные науки, историю и черчение. Из них готовили топографов, военных инженеров, артиллеристов, математиков, штабистов, умеющих вести письменные дела, составлять историческую документацию. Летом учебное заведение переезжало в имение Н.Н. Муравьева, расположенное более чем в 100 км от Москвы. Там разбивали военный лагерь, под руководством опытных офицеров занимались топографическими и тригонометрическими съемками местности. Юнкера горячо любили свою школу {См.: В. Горчаков. Выдержки из дневника моих воспоминаний о А. С. Пушкине и других современниках.-- " Москвитянин", 1850, No 7, кн. I, отд. 1, с. 187, 188.}. Вельтман писал: " Много ли в Европе таких учебных заведений, о которых питомцы вспоминали бы с

любовью, как об отчем крове, без всякой примеси воспоминаний о той тяготе, которая свалилась, наконец, с плеч после последнего экзамена на выпуск? Есть ли такое учебное заведение, где время ученья было бы весело, свободно, легко, приятно, как какая-нибудь забава, увлекающая молодые чувства, полные уже стремлений к жизни, к деятельности, к участию в общественной пользе? Где наука воплощалась бы в опыт, мысль и слова -- в дело, где голова не была бы как будто в разлуке с мышцами, требующими движений, или обратно, где ученик чувствовал бы, что он занят весь и душой и телом, и когда голова занята, организм не тоскует от безделья? " {" Повесть о себе", л. 4.}

Все это юноша нашел в школе. Учился он настойчиво, преодолевая все невзгоды. В 1816 г. умерла мать; Фома Федорович несколько месяцев был без работы. И тогда Александр пишет учебник " Начальные основания арифметики" и печатает его в 1817 г. с посвящением своему учителю -- Н. Н. Муравьеву. Продажа книги дает семье небольшой доход.

В конце 1817 г. Вельтман успешно завершает свое образование, 26 ноября он выпущен из училища в чине прапорщика и прикомандирован к Первой армии. Прежде чем вступить на военное поприще, Александр приводит в порядок свои литературные дела.

В школьные годы он все свободное время отдавал стихотворству. Теперь он собрал все произведения своего пера, переписал их и составил рукописное " Собрание первоначальных сочинений Александра Вельдмана" {ОР ГБЛ, ф. 47, р. I, к. 27, ед. хр. 4.}. Сборник содержал четыре раздела: лирические стихотворения, посвященные природе (" Весна", " Лето", " Осень", " Утро", " Соловей") и описанию душевных переживаний (" Надежда", " На дружбу"); басни (" Дети и Лягушка", " Обезьяна и Орех", " Пчелы и Голубь", " Следствия игры"); гражданскую лирику (" Песнь русских воинов, возвратившихся на свою Родину", " Послание Еремиино к пленным своим соотечественникам", " Хвала Александру I"); перевод монолога Фиеско из трагедии Шиллера " Заговор Фиеско в Генуе".

Особенно сильны были в сборнике патриотические мотивы. Юный поэт с воодушевлением описывает поражение Наполеона:

И уже с силою сей мочной

Взошел в Москву -- престольный град,

Но вдруг восстал орел полночный

И кинул грозный всюду взгляд.

Крылами воздух рассекая,

В эфире страшно он парил,

Из зева стрелы изрыгая,

Злодея ими он сразил {*}.

{* ОР ГБЛ, ф. 47, р. I, к. 27, ед. хр. 4, л. 14 об.}

Подражательность произведений, несовершенство формы побудили Александра не делать попыток опубликовать свои юношеские опыты. В это время он был переведен во Вторую армию и в марте 1818 г. направлен в Бессарабию для службы в военно-топографической комиссии, начавшей съемки области {Помимо материала, оговариваемого особо, при описании служебной деятельности Вельтмана использованы следующие документы: 1) О службе отставного Генерального штаба подполковника Вельтмана.-- ОР ГБЛ, ф. 47, р. II, к. 9, ед. хр. 1; 2) Послужной список директора Московской Оружейной палаты действительного статского советника Вельтмана. Составлен 24-го октября 1868 года.-- ЦГАЛИ, ф. 96, оп. 1, ед. хр. 3.}. Через Тульчин он отправился на топографические работы.

В первые месяцы службы тяжело пришлось восемнадцатилетнему топографу. Изнурительный физический труд, относительное одиночество, ответственность порученного дела порой приводили в отчаянье юного прапорщика {См. письмо Ф.Ф. Вельдмана к сыну Александру от 24 декабря 1818 г.-- ОР ГБЛ, ф. 47, р. II, к. 2, ед. хр. 40, л. 7.}. Но он мужественно и стойко выдержал испытания, стал опытным офицером Генерального штаба.

В 1819 г. в период вспышки чумы Вельтман руководил размещением кордонной стражи по реке Прут. Окончив топографические съемки Буджака, проводил рекогносцировку северной части Бессарабии, составил семитопографическую карту. В апреле 1821 г. он был произведен в подпоручики.

В 1823 г. Вельтман участвует в подготовке и проведении маневров Второй армии, за что ему присваивают чин поручика. За съемки Бессарабии он награждается бриллиантовым перстнем. В том же году Вельтмана назначают обер-квартирмейстером Шестого корпуса. Он продолжает участвовать в межевых работах в Бессарабии, Херсоне {См. приказ генерал-квартирмейстера генерал-майора Хоментовского от 6 апреля 1825 г.-- ОР ГБЛ, ф. 47, р. II, к. 9, ед. хр. 2.}. В 1825 г. {Приказ генерал-квартирмейстера генерал-майора Хоментовского от 16 июня 1925.-- Там же.} Александр Фомич командируется для организации усиления пограничной цепи по всей турецкой границе. За успепшо выполненное задание его награждают орденом Анны III степени.

В 1826 г. Вельтман возглавляет съемки Бессарабии, по окончании работ получает чин штабс-капитана и назначение старшим адъютантом Главного штаба Второй армии. Кроме того, он становится начальником Исторического отделения Главной квартиры армии.

Во время службы на юге России Вельтман продолжает литературную работу. Сильное впечатление производит на него чтение " Руслана и Людмилы". Он начинает писать в конце 1810-х годов романтическую поэму " Этеон и Лайда". Действие происходит во времена крестовых походов на берегах Нила. Этеон сражается с мусульманами, тоскуя о любимой Лайде, напрасно ожидающей его возвращения. Большое место в произведении занимают батальные сцены:

В рядах все тихо -- нет движения,

Лишь ярый вид ожесточения

Во взорах воинов кипит,

Добычей битвы -- лестной славой

И ожиданьем дух горит

Трубы призывной в бой кровавый.--

И вдруг -- послышалась она,

Как бы восстали все от сна! --

Как молньи яркими струями,

От блеска солнечных лучей

Блеснули тысячи мечей,

И воины двинулись волнами.

Идут! -- и прах седой вослед,

Взвиваясь облаком, несется,

Уж близок грозный Магомед,

Вдали шум дикий раздается,

Необозримый виден стан,

Толпы пред оным мусульман

Густеют, движутся ко брани,

Уж к небу их подъяты длани,

Взгремело грозное Алла! {*}

{* ОР ГБЛ, ф. 47, р. I, к. 27, ед. хр. 6, л. 6.

Произведение осталось незавершенным, в черновиках. О неопубликованных стихотворениях Вельтмана см.: Ю.М. Акутин. Неизвестные страницы поэзии Александра Вельтмана.-- " Проблемы художественного метода в русской литературе". М., 1973, с. 78--89.}

Необычна композиция произведения. В нем стихотворное и прозаическое повествования сменяют друг друга, жанровые сцены чередуются с философскими размышлениями.

К Средневековью обращается поэт и в стихотворении " Креон и Беллина". Рассказ ведется о похождениях Креона, сына знатного царедворца. Юноша после многих увлечений обретает радость в семейной жизни:

И брак Креона и Беллины

С обычным торжеством свершился.

Как будто горы сбросив с плеч,

Имея все, что только может

Родить желанье и насытить,

В бездонной неге утопал

Сын Симонида {*}.

{* ОР ГБЛ, ф. 47, р. I, к. 28, ед. хр. 5.}

Одновременно Вельтман увлекается сатирической поэзией. В стихотворении " Простите, коль моей нестройной лиры глас" и куплетах " Джока" он рисует портреты кишиневского света начала 1820-х годов. Создаются также послания к друзьям, романсы, шутливые безделки в стихах. Поэт не придает им особого значения, но они расходятся в списках, и популярность Вельтмана растет на юге России. Его считают талантливым стихотворцем, и в 1824 г., когда еще не вышел в свет ни один литературный опыт Александра Фомича, поэт В. И. Туманский обращается к нему с посланием, в котором восклицает:

Я хоть в огонь для вас готов

За вашу память и поклоны,

От ваших дружелюбных слов

Я нахожусь без обороны.

Певца столицы похвала

Почти восторг во мне зажгла,

И мне тайком краснеть досталось <...> {*}

{* " Стихотворения Василия Ивановича Туманского". СПб., 1888, с. 123.}

В Кишиневе Вельтман встретился с Пушкиным. Опальный поэт заинтересовался сочинениями офицера, с удовольствием прослушал чтение поэмы-сказки " Янко-чабан", которую писал в то время Вельтман {См.: А.Ф. Вельтман. Воспоминания о Бессарабии.-- В кн.: " Пушкин в воспоминаниях современников". < М.>, 1950, с. 240.}. Как вспоминал И.П. Липранди, Пушкин " умел среди всех отличить A.Ф. Вельтмана, любимого и уважаемого всеми оттенками. Хотя он и не принимал живого участия ни в игре в карты, ни в кутеже и не был страстным охотником до танцевальных вечеров Варфоломея, но он один из немногих, который мог доставлять пищу уму и любознательности Пушкина, а потому беседы с ним были иного рода. Он безусловно не ахал каждому произнесенному стиху Пушкина, мог и делал свои замечания, входил с ним в разбор, и это не ненравилось Александру Сергеевичу, несмотря на неограниченное его самолюбие. Вельтман делал это хладнокровно, не так, как B.Ф. Раевский. В этих случаях Пушкин был неподражаем; он завязывал с ними спор, иногда очень горячий, в особенности с последним, с видимым желанием удовлетворить своей любознательности, и тут строптивость его характера совершенно стушевывалась..." {И.П. Липранди. Из дневника и воспоминаний.-- Там же, с. 252.} Можно предположить, что Вельтман помогал Пушкину знакомиться с молдавскими песнями {См.: Е.М. Двойченко-Маркова. Пушкин и румынская народная песня о Тудоре Владимиреску.-- " Пушкин. Исследования и материалы", т. III. M.--Л., 1960, с. 411.}. И, несмотря на свойственный Александру Фомичу критицизм, он безоговорочно восхищался творчеством великого поэта, оказавшим на его литературные поиски сильнейшее влияние. Отъезд Вельтмана по служебным делам прервал его связи с Пушкиным. Их дружеское общение возобновилось уже в 1831 г. {См.: Юрий Акутин. Издревле сладостный союз // Поэтов меж собой связует.--

" Наука и жизнь", 1975, No 11, с. 137--139.}

Большую роль в формировании мировоззрения Вельтмана сыграла его близость с революционно настроенными офицерами, членами Южного общества. Свободомыслие было

распространено среди участников топографических съемок {См.: Исходящий журнал 4-ой экспедиции III отделения собственной е. и. в. канцелярии за 1831 г.-- Отдел рукописей ИРЛИ, ф. 93, оп. 7, No 17, л. 34, 37.}. В тесных дружеских отношениях был Александр Фомич с В. Ф. Раевским, М. Ф. Орловым, П.И. Фаленбергом {См. письмо П. И. Фаленберга к А.Ф. Вельтману от 16 августа 1858 г. -- ОР ГБЛ ф. 47, р. II, к. 6, ед. хр. 33.}. У него хранились некоторые вещи, принадлежащие В.. Раевскому, в том числе оригинал его послания к друзьям из Тираспольской крепости. Вновь встретиться и начать переписку друзьям удалось лишь в 1850-х годах. Находясь в Кишиневе, Вельтман постоянно бывал у командира 16-й пехотной дивизии генерал-майора М.Ф. Орлова, принимал участие в беседах офицеров, жаждавших социальных преобразований {Обед у М.Ф. Орлова описан в рассказе Вельтмана " Илья Ларин".-- " Московский городской листок", 1847, No 8 (см. Дополнения).}. После декабрьских событий 1825 г. Александр Фомич сохранял близкие отношения с семьей Орловых. В 1833 г. Михаил Федорович преподнес свою вышедшую анонимно книгу " О государственном кредите" с надписью: " Другу Вельтману от сочинителя М.Ф. Орлова" {Книга хранилась в библиотеке Вельтмана, а ныне находится в Отделе редких книг ГБЛ (сейф, Н-837).}. Его супруга, Екатерина Николаевна, передала писателю бумаги своего прадеда, М.В. Ломоносова, которые Вельтман издал в 1840 г. {А. Вельтман. Портфель служебной деятельности М.В. Ломоносова из собственноручных бумаг. М., 1840. Первоначально этот материал был опубликован в " Очерках России, издаваемых Вадимом Пассеком", кн. 2. М., 1840.}

Не прошли для Александра Фомича бесследно и встречи со штабными офицерами в Тульчине, знакомство с идеями Общества объединенных славян.

Возмущение социальной несправедливостью, мечты о светлом будущем прозвучали в

произведениях писателя.

В середине 1820-х годов Вельтман создает стихотворные повести " Беглец" и " Муромские леса". На первую из них оказал значительное влияние " Кавказский пленник". Безотчетно для себя Вельтман повторил строки великого поэта. У Пушкина:

Простите, вольные станицы,

И дом отцов, и тихий Дон,

Война и красные девицы! {*}

{* А. С. Пушкин. Поэмы. М., 1970, с. 13.}

А в " Беглеце" (вариант 1825 г.):

Прощайте, тихий берег Дона,

Отцовский прах и мать моя,

И всех родных моих семья! {*}

{* Ал. В... Беглец. Повесть.-- " Сын Отечества", 1825, No 18, с. 182.

Это первое опубликованное стихотворное произведение Вельтмана является лишь отрывком из повести. Второй отрывок был напечатан в No 19 этого же журнала. Полное издание: А. Вельтман. Беглец. Повесть в стихах. М., 1831. В 1836 г. вышло второе издание (без изменений).}

В романтической повести Вельтмана казак Леолин берет на себя вину товарища и бежит через границу на турецкую сторону. Он оказывается в рабстве, становится невольником богатого грека в Галаце. Основа повествования -- трагическая история любви Леолина и Мирры, дочери грека. Зараженные чумой, влюбленные гибнут в объятиях друг друга. Широко распространенная в русской поэзии 1820-х годов тема любви пленника и прекрасной чужестранки сопровождается реальными описаниями границы, эпидемии в городе. Но поэт так и остался до конца не удовлетворенным своим произведением, многократно переделывал его и издал лишь в 1831 г.

В " Муромских лесах" романтическая история Лельстана, попадающего к разбойникам, мстящего врагу и спасающего возлюбленную Мильду, облечена в форму театрализованной драмы. В работе над повестью он использовал темы и образы народных представлений и раешника, в том числе народной драмы " Лодка". В произведении пародировались стилевые шаблоны " готического" романа, псевдоисторических повествований. " Муромские леса" были изданы в 1831 г., через три года инсценированы в Москве на подмостках Большого театра. Громадную популярность приобрела песня разбойников " Что отуманилась зоренька ясная".

В середине 1820-х годов Вельтман начал вести исторические исследования, напечатал статью " О воспитании" и книгу " Начертание древней истории Бессарабии". С особенным интересом он обратился к истории Древней Руси. Первой темой его исследований стал Новгород XII в., привлекавший внимание русской передовой исторической мысли того времени. Результатом работы явилась изданная позже книга {" О господине Новгороде Великом. С приложением вида Новгорода в XII стол. и плана окрестностей". М., 1834.}.

Долгие годы службы вдали от родных мест не ослабляли связей Александра Фомича с семьей, которую преследовали несчастья. В 1818 г. умер брат Николай, а 13 июля 1821 г. скончался Фома Федорович, оставив детям в наследство сто рублей {См.: Т. Пассек. Указ. соч., с. 279.}. Маленьких брата и сестру Вельтмана взяли под опеку Евреиновы. Вельтман определил брата в кадетский корпус {См. письмо генерала П.Д. Киселева к А. Ф. Вельтману от 25 апреля 1825 г.-- ОР ГБЛ, ф. 47, р. II, к. 3, ед. хр. 54.}, а Лиза жила у опекунов до его возвращения.

Литературные занятия штабс-капитана были прерваны обострением отношений между Российской и Османской империями. 25 апреля 1828 г. русская армия форсировала Прут у местечка Фальчи и двинулась к Дунаю с целью занять Молдову, Валахию, Добруджу, захватить Шумлу и Варну. Ей противостояла стопятидесятитысячная турецкая армия под командованием Хуссейн-паши. Русских воинов вдохновляло стремление освободить славян и греков от турецкого ига.

Вельтман горячо сочувствовал этерии -- освободительному движению греков, принимал близко к сердцу судьбу балканских славян. С первого дня кампании 1828 г. он находился в действующей армии. Перейдя с Главной квартирой границу, Вельтман участвовал в осаде крепости Браилов. После форсирования Дуная был в бою, завершившемся занятием позиций перед Шумлой. За проявленную в сражении отвагу был награжден орденом Владимира IV степени. Во время осады Шумлы штабс-капитан получил особое задание -- составить план неприятельских укреплений и позиций, с которым он блестяще справился. 20 сентября он участвовал в сражении при Кадикной. Одновременно вел штабные дела, составлял реляции и писал исторический журнал военных действий Второй армии, выписки из которого подготавливал для императора.

После снятия 2 октября осады Шумлы Вельтман вместе с армией прошел через Казлуджи, а затем через Варну, Кюстенджи и Гирсово проследовал на зимние квартиры в Яссы. Там он сделал наброски повести на основе личных впечатлений от осады Шумлы.

Весной 1829 г. Вельтман вместе с Главной квартирой выступил к Силистрии, участвовал в осаде крепости, затем вместе с армией прошел по Шумлинской дороге и 30 мая был в сражении при Кулевче. За мужество в бою ему был присвоен чин капитана. В июне он получает отпуск и едет в Яссы, где проходит курс лечения {См. письмо вице-председателя Дивана княжества Молдавии генерал-майора Мирковича к А.Ф. Вельтману от 4 ноября 1829 г.-- ОР ГБЛ, ф. 47, р. II, к. 9, ед. хр. 9.}.

Личные дела задерживают его в городе, но приказы вице-председателя Дивана княжества Молдавии весной 1830 г. заставляют его вернуться в Главную квартиру. В связи с окончанием войны Вельтман награждается медалью, годовым жалованьем и 5 сентября 1830 г. отправляется в Петербург за новым назначением. 26 сентября был подписан приказ о переводе его в Отдельный Оренбургский корпус. Вельтман просит направить его в Четвертый корпус, но в ответ получает 20 ноября предписание выехать в Оренбург. Тогда Вельтман подает в отставку по болезни. 22 января 1831 г. он уволен в чине подполковника.

Служба в действующей армии не помешала Александру Фомичу продолжать литературную работу. Его стихотворения публикуются в журналах {Так, печатаются " Юная грешница" и " Ожидание" (" Сын Отечества", 1828, No 1), " Мегеммед" (" Московский телеграф", 1829, No 5), " Древняя змея" и " Александр Великий" (там же, 1829, No 17), " Зороастр" (там же, 1830, No 2).}, подготовлены к печати повести в стихах, а в отставку он вышел, когда была завершена первая часть романа " Странник", отрывки из которой уже начали печататься в журнале " Московский телеграф".