Попытка игнорировать демоническое

Некоторые историки пытаются рассматривать источники, будучи убеждены в том, что в невидимом мире не существует никаких демонических личностей и уж тем более нет таких могущественных духов, как Тор. Они вам скажут, что люди, жившие в то время, наивно верили, что видели настоящих демонов, объясняя все их неразвитым умом донаучной эпо­хи. Эти древние люди были настолько легковерны, что мог­ли поверить во что угодно, а потому задачей историка на се­годня является решить, что из их верований было истинным, а что — простым суеверием, оторванным от реальности.

Точно так же некоторые относятся к изучению и понима­нию самой Библии, которая тоже представляет собой исто­рический документ. В девятнадцатом веке, например, многие либеральные европейские ученые так далеко удалились в гу­манизм, рационализм и позитивизм эпохи Просвещения, что пришли к заключению, кроме всего прочего, что чудес не бывает вообще. Чудес не было не только в жизни Григо­рия или Мартина, их не было и в жизни Иисуса. В связи с этим были написаны книги, стремившиеся доказать, что Иисус не мог родиться от Девы, что Он не мог обратить воду в вино и не мог воскреснуть из мертвых. Так называемые «библейские ученые» постепенно распространились из Ев­ропы на другие страны света, и, к сожалению, существуют они и поныне.

Те, кто отрицает воскресение Иисуса из мертвых, есте­ственно, не поверят в воскрешение Бенедиктом монаха, кото­рый погиб под обломками стены строившегося монастыря. Некоторые станут утверждать, что смерть является конечным актом по определению, а потому действительно умершему человеку невозможно вернуться к жизни. Это объясняет раз­ницу в толковании сообщений, поступавших к нам из Индо­незии во время пробуждения 1965- 1970-х годов, где происхо­дили зрелищные чудеса, включая воскрешение мертвых

В моей книге о чудесах исцеления, которые могут проис­ходить в любой церкви («How to Have a Healing Ministry in Any Church»), я зафиксировал, как умные и духовные христиан­ские лидеры отправились в Индонезию, чтобы исследовать на месте происходящее. Они придерживались различных мнений, а потому интерпретировали одну и ту же информа­цию по-разному. Некоторые относились к ней положитель­но, веруя в воскрешение мертвых, другие — отрицательно, считая, что умершие вовсе не были мертвыми, а просто поте­ряли сознание. То же происходит и с профессиональными историками.

Говоря о профессиональных историках, Рамсей Макмал- лен действительно понимает то, о чем я здесь говорю. Он, в отличие от своих более скептически настроенных коллег, читает историю, предполагая, что греко-римский мир верил в существование демонов, которые действительно населяют невидимый мир, как и Бог. Он верит в то, что главной причи­ной христианизации Римской империи стало открытое столкновение этих двух сил — добра и зла. Результаты иссле­дований Макмаллена чрезвычайно просвещают, особенно если учитывать, что он светский историк.

Наш христианский «ограниченный дуализм»

Во-первых, Макмаллен не колеблется обратиться к дуализму, обычному для всей языческой человеческой истории в до­ христианские времена. Во второй главе я упоминал о том, что некоторые мои критики обвиняют меня в дуализме, свойственном моим индоевропейским этнолингвистиче­ским традициям. На это я могу ответить, что не принимаю философского дуализма, но могу принять ограниченный ду­ализм, отражающий духовные битвы между Божьими сила­ми и демоническими силами сатаны. Наряду с этим Макмал­лен поясняет, как в первые века распространялось Еванге­лие: «В традиции, которая доходит до своих глубоких корней, христианство в человеке зажигало дуализм, кото­рый они проповедовали на местном уровне, если можно так выразиться, перед специальными собраниями, и таким обра­зом демонстрировало столкновение христианства с вра­гом — будь то демоны или что-то другое — через видимые действия» (курсив мой).

Далеко не все историки согласятся к Макмалленом. Он приводит слова ГГ. Брауна: «Историки... Церкви заявили, что такой феномен [духовная борьба наземного и стратегичес­кого уровней] " в большей степени является проблемой пси­хологии толпы, чем христианского благочестия". Таким об­разом, они провозгласили исследование феномена изгна­ния нечистой силы, которая, по всей видимости, была наиболее высокочтимой деятельностью ранней христиан­ской Церкви, историографическим " табу"». Объяснение это­го и категорический отказ от этого как от «психологии тол­пы», — чистая функция парадигмы и главная причина того, что некоторые сделали слишком поспешные выводы, в соот­ветствии с которыми истории нужно хранить молчание там, где дело касается духовной войны стратегического уровня.

Приводя противоположные свидетельства, Макмаллен цитирует самые лучшие и достоверные ранние сообщения о распространении христианства. Например:

• Иустин хвалится: «Сколько людей, одержимых бе­сами, повсюду в мире и в нашем городе были осво­бождены многими христианами».

• Ириней утверждает: «Некоторые люди неопровер­жимо и истинно изгоняют демонов, и бывшие одержимые становятся верующими».

• Тертуллиан говорит: «Пусть прямо здесь, перед вашим судом, поставят человека, который явно одержим демоном, и этот дух по повелению любого христианина сам исповедует себя демоном по истине, но по лжи в другом месте будет провозглашать себя богом».

• Киприан. Говоря о духовной войне стратегического уровня более открыто, Киприан обращается к феномену демонов, обитающих в идолах, которые «по молитвам нашим во имя истинного Бога выйдут вон и исповедуют и признают себя нечистой силой, а также будут вынуждены покинуть тела [объекты], которыми они овладели».

Помогает ли история?

Я надеюсь, когда критик Б прочитает эту главу, он решит из­менить свое мнение о необходимости отказа от духовной войны стратегического уровня, не признавая ее только на том основании, что в истории христианской Церкви нет тому примеров. Конечно, я понимаю, не каждый пойдет на это. Некоторые скажут: «Это абсурд!» После исследования материалов на данную тему и написания этой главы, на­сколько я знаю, впервые моя собственная вера в силу Божью стала намного более твердой. Намного более твердой стала моя уверенность и в том, что на верный путь встали все те, кто верует в духовную войну стратегического уровня как ценное средство для завершения Великого поручения в на­шем поколении.

Вопросы к теме:

1. Предположим, что в истории нет ничего подобного духовной борьбе стратегического уровня. Становится ли такое служение недействительным только на основании этого факта?

2. Можете ли вы назвать две или три вещи, которые мы делаем в церкви просто по традиции, не имея библейских заповедей выполнять их?

3. Историк Рамсей Макмаллен рассказывает о том, как Евангелие распространялось через «лобовую конфронтацию со сверхъестественными существами». Как вы думаете, на что были похожи такие столкновения?

4. Мартин Турский шел прямо в языческие храмы и повелевал демонам покинуть их. Как вы думаете, должны ли сегодняшние миссионеры делать то же самое? Почему да или почему нет?

5. Бывают ли историки необъективными? Отражается ли это в исторических книгах и в наших школах сегодня? Каким образом это может повлиять на наше понимание воинственного служения в духовной войне в церквях сегодня?