Век», № 36, 1999 г

В это же время по одной из маленьких старинных улочек За­москворечья пробирались сквозь орды иномарок скромные «Жигу­ли», за рулем которых сидел Константин Павлович Сидоренко, а рядом с ним расположился Николай Иванович Бардин. Он ис­пользовал Кота в качестве шофера только в самых важных случаях. Последний это знал, ценил и, выступая в качестве водителя Кардинала, был всегда предельно собран и сосредоточен.

- Николай Иванович, - говорил Кот, напряженно глядя пе­ред собой, - меня не столько беспокоит, сколько интересует один момент. Ну, допустим, мы ухитрились захватить власть. Хотя шан­сов, признаться, прискорбно мало. Дальше что? Как вы собирае­тесь разгрести всю эту навозную кучу? Страна поражена крими­нальным менталитетом. Казна пуста, банковская система - глав­ное препятствие развития экономики. Промышленность...

- Голубчик, - ласково перебил его Кардинал, - вы затраги­ваете вопросы, находящиеся вне моей компетенции. Я, честно должен признаться, до сих пор не отличаю дебета от кредита. Но я знаю тот непреложный факт, что в основе политики и эко­номики лежит психика. Если психика направлена в правильное русло, то все остальное приложится. Поэтому разработку эконо­мической и финансовой стратегии мы оставим нашим экономи­ческим стратегам. Административную систему реализации этой стратегии будет создавать Петр Алексеевич со своей командой. Он же позаботится о ее бесперебойном функционировании. Наша задача совсем в другом. И она является ключевой. Это со­здание невидимой психической системы управления экономи­кой и обществом в целом. - Он на мгновение задумался, а потом добавил: - И моя лаборатория к этому готова. Почти готова, - поправился он тут же.

Кот искренне засмеялся. Ему показалось, что в речах Карди­нала проскальзывает наивность.

- Как же вы будете строить свою псисистему? Опять ГУЛАГ? Состояние всеобщего страха? Но мы это уже проходили.

Бардин ласково засмеялся, и в этом смехе Сидоренко послы­шалось нечто зловещее.

- А что мы еще не проходили? Вы мне можете сказать, что мы еще не проходили, друг мой? И кто вам сказал, что то, что мы уже проходили, не может быть использовано вновь? Нет, ГУЛАГ не­приемлем. С этим я согласен. Но, к сожалению, вынужден констатировать, что страх действительно будет стержнем новой психичес­ки системы управления обществом.

- Вы уверены, что он будет продуктивным? - с сомнением спросил Кот. - Вы полагаете, что экономические методы управле­ния не могут заменить силовые? И будут ли силовые методы эф­фективными?

Бардин ничего не ответил. Его внимание привлекло то, что происходило снаружи. В результате образовавшейся небольшой пробки в переулке, где проходили дорожные работы, скопилось не­сколько десятков машин. Впереди «Жигулей» Сидоренко встал роскошный джип с затемненными стеклами. Он довольно бесцере­монно протиснулся слева вперед сидоренковской машины, едва не задев крыло. И в тот же самый миг справа так же протиснулся за­дрипанный поцарапанный «жигуленок» с такими же затемненны­ми стеклами. Сидящих в этих обеих машинах не было видно, «жи­гуленок», объехав машину Кота (для этого ему пришлось выехать на тротуар), так же нахально объехал крутой джип и встал самым первым в толпе машин.

Кот, как и Кардинал, почувствовал, что их ожидает нечто ин­тересное. И не ошибся. Из джипа вышли двое крутых. Они подо­шли к «жигуленку» с двух сторон, оторвали зеркала, демонстратив­но положили их на капот и с достоинством удалились в салон сво­ей роскошной машины.

Прошло несколько секунд, и передние двери «жигуленка» рас­пахнулись. Оттуда с большим трудом вылезли два двухметрового роста мордоворота в камуфляжной форме с автоматами в руках. Они неторопливо подошли к джипу и так же неторопливо начали кру­шить затемненные стекла иномарки. Автоматы, прикладами кото­рых они били стекла, казались игрушечными в их огромных руках, более напоминавших медвежьи лапы, чем кисти человеческих рук.

Когда стекла были выбиты, и салон джипа предстал перед взо­рами изумленной публики, Сидоренко и Бардин обнаружили, что обитателей этого салона не видно. Наблюдавшие эту курьезную си­туацию не могли даже представить, что пассажиры джипа, мужики довольно крупные, сумеют сжаться до таких размеров на полу авто­мобиля так, что снаружи их не будет видно. Добив последнее стек­ло, мордовороты неторопливо удалились в свой потрепанный «жигуленок». Зеркала они взяли, и Сидоренко видел, как один из них аккуратно положил их в «бардачок».

На светофоре главной улицы зажегся зеленый свет, и «жигу­ленок» так же неторопливо двинулся вперед. За ним, гудя, объ­езжали джип и машину Сидоренко все остальные участники пробки. В салоне раскуроченной иномарки все еще никого не было видно, и Сидоренко, которому очень хотелось увидеть ли­ца «крутых», пришлось втиснуться в общую массу, не дождав­шись зрелища. Через несколько секунд они уже оказались на Большой Ордынке.

- Мне нужно отвечать на ваш вопрос, голубчик? - насмеш­ливо спросил Бардин.

- Нет, пожалуй. Вы меня убедили, уважаемый профессор, - ответил Кот и расхохотался. - Эх, жаль я морды тех двоих так и не увидел.

Они медленно поехали по Ордынке, и вскоре Бардин попро­сил остановиться. Оставив Кота в машине и попросив его никуда не уезжать, он прошел метров сто и свернул во дворик неподалеку от Марфа-Мариинской обители. «Странно, - подумал Сидоренко, который знал, что Бардин живет в доме, находящемся в этом дво­рике. - Сказал, на важную встречу. Неужели осторожный Карди­нал теперь важные встречи дома устраивает?»

Николай Иванович вошел в один из подъездов и поднялся на лифте на восьмой этаж. Дверь в квартиру Рублевского была чуть-чуть приоткрыта.

- Проходите, Николай Иванович, - раздался из квартиры ве­селый голос ее хозяина.

Кардинал с привычным внутренним трепетом вошел в «жили­ще богов», как он в шутку именовал логово «монстра».

В комнате на журнальном столике уже стоял кофейник, бу­тылка арабской финиковой водки «Арак», две рюмки и восточное блюдо с янтарными мясистыми финиками.

Хозяин встал, пожал кардинальскую, холодную, как лед, руку и гостеприимным жестом указал на кресло. Разумеется, от его вни­мания, а точнее, от его какой-то звериной интуиции не ускользнул тот факт, что Бардин находится в состоянии крайнего возбуждения, несмотря на то, что лицо Николая Ивановича оставалось невозму­тимым. И Бардин знал, что «монстру» понятно его состояние, и да­же не исключал, что Рублевский уже знает просьбу, с которой к не­му хочет обратиться Кардинал.

- А вы знаете, Николай Иванович, что в этой комнате кроме вас еще никого не было. Если не считать ее первого и единственно­го владельца, пусть земля ему будет пухом.

- Насколько я понимаю, эта квартира принадлежала вашему родственнику, - сказал Бардин, оглядывая комнату так, как если бы видел ее впервые.

- Да. Бывшему родственнику, которого я очень любил, пока был человеком.

Он налил в рюмки водку и взял финик. Не чокаясь, они выпи­ли, после чего Рублевский наполнил чашки кофе.

- Вы знаете, Николай Иванович, я открыл удивительное свойство кофе. Перед тем как его пить, необходимо выпить рюмку коньяка или водки. Тогда ваши язык и небо будут воспринимать кофе гораздо лучше. Вы познаете вкусовые ощущения, недоступ­ные при обычном состоянии органов вкуса. Итак, что случилось? Что заставило вас просить о срочной встрече, мой друг?

Бардин до этого никогда не просил аудиенции у «монстра», но приходил два раза в месяц в строго установленные дни и часы. Помимо этих встреч «монстр» сам вызывал Кардинала, когда тот был ему нужен. Попивая кофе маленькими глотками, Николай Иванович немного помолчал, а затем произнес только одну фразу:

- Помогите нам.

Рублевский понимающе склонил голову:

- Николай Иванович, я никогда не спрашивал вас о ваших целях, хотя всегда знал, что вы являетесь элементом некой соци­альной системы. Организации. И я не строил иллюзий относитель­но ваших чисто научных изысканий, но всегда считал, что наука для вас является ключом к достижению какой-то цели. Скорее все­го, политической.

- Я не политик и политикой не занимаюсь, - осмелился пе­ребить собеседника Бардин.

- Знаю, - досадливо поморщился Андрей Иванович. - Знаю, что вы искренне считаете себя ученым, далеким от полити­ки. Но ваша наука имеет прикладное значение.

- Но ваша также, уважаемый Андрей Иванович, - попробо­вал атаковать Бардин.

- Верно, - засмеялся Рублевский. - Только ваша поставлена на службу людям, а моя - природе. А люди рассматриваются моей наукой не как социум или его составляющие, а как биологические единицы. Ну ладно. Вы заслужили мое уважение и право на мою благодарность. Чего вы хотите?

- Вы выполните любую мою просьбу? - почти шепотом спросил Николай Иванович.

- Нет, - отвечал «монстр» с равнодушным выражением лица. - Только ту, которая не представляет опасности для Баланса. Говорите. Смелей. Смелость, как говорят, города берет.

- Здесь речь идет не о городе, а о стране.

- Для меня все едино. Чего вы хотите?

Бардин, не спрашивая разрешения, налил в рюмку водки, выпил, поморщился (он с детства не любил анис) и положил в рот финик.

- Андрей Иванович, - заговорил он спокойным деловым то­ном. - Я прекрасно знаю о том, что вам известно обо мне все, и я бы никогда не пытался скрыть что-либо от вас. Да, я действительно член, точнее, руководитель, русского сопротивления. Я действи­тельно уже несколько лет готовлю захват власти с целью положить конец истреблению моего народа. К которому вы когда-то имели некоторое отношение, - не удержался и ядовито добавил он. - Сейчас сложилась ситуация, в которой захват нами власти либо отодвигается на длительный срок, либо связан с большим крово­пролитием. Мы хотели бы избежать этого.

- Из ваших слов следует, - уверенно сказал Рублевский, - что перед кровопролитием вы не остановитесь.

- Да, - тихо и твердо ответил Кардинал. - Но его можно из­бежать. Препятствием этому является всего-навсего одна биосис­тема.

Рублевский на мгновение задумался. Казалось, он просчи­тывает на много лет вперед последствия своего вмешательства в естественный ход событий. То воздействие, которое он ока­жет на Баланс, и ту ответственность перед Естественными Высшими природными силами, которую он возьмет на себя. Кардинал, не представляя во всем объеме силу, к которой он апеллировал, чисто интуитивно знал, что идет ва-банк, где в случае проигрыша его судьба будет настолько страшна, что танталовы муки покажутся раем.

- Но ведь он и так обречен, - сказал «монстр», закончив свои расчеты. - Я уже говорил вам, что включил в его высшей психике программу самоуничтожения. Зачем брать грех на душу?

- Время, уважаемый Андрей Иванович. У нас нет времени.

- Хорошо, - «монстр» налил себе кофе и начал тщательно размешивать сахар. - Хорошо. Я, возможно, помогу вам. Если, - он поднял палец, заметив радостное выражение глаз Кардинала, - если то, что вы будете делать, придя к власти, соответствует ин­тересам Баланса. Кроме того, как вы догадались еще до нашего знакомства, шарх есть не что иное, как инструмент в руках неких личностей, которые, используя псиметоды, управляют им, а через него государством. Именно их я рассматриваю как объект атаки. Вы нашли их?

- Пока только подбираемся, - неуверенно сказал Бардин. - Но смею вас заверить, что, если вы поможете нам сейчас получить власть, мы найдем их значительно быстрее. И уничтожим физиче­ски, - закончил он, почти машинально отметив пустоту в глазах Рублевского.

- Ну, допустим, я устраняю шарха. Что у вас имеется для при­хода к власти?

Николай Иванович понял, что настал самый ответственный момент. Было ясно, что главная задача - убедить «монстра» в воз­можности захвата власти Партией. Как она будет действовать по­том, вопрос решаемый. В конце концов «монстр» сам может ука­зать, что делать.

- Нами подготовлено все для предвыборной кампании. Со­здан Фонд поддержки народного президента, который будет финан­сировать ортодоксальные выборные технологии, используемые с помощью СМИ. Сконцентрировано большое количество налич­ности на осуществление маневров с активными участниками ситуа­ции. Активные участники, сами того не подозревая, прошли психи­ческое структурирование и готовы к приему воздействия извне. За­готовлено несколько десятков миллионов листовок, составленных специалистами моей лаборатории. Они способны воздействовать на подсознательные параметры всех псимоделей. Сформированы в ме­гаполисах и в регионах группы оперативного воздействия. Они бу­дут ежечасно проводить мини-митинги, в ходе которых будут воз­действовать на избирателей на всех трех психических уровнях. Кро­ме того, в нужный момент мы получим необходимую поддержку из Европы...

Рублевский внимательно слушал, время от времени кивая. Все, о чем говорил Кардинал, свидетельствовало о том, что Партия серьезно, а главное, незаметно подготовилась к проведению «тихо­го» переворота.

- А как с электронными средствами подсчета голосов? - вне­запно спросил он. - Что вы будете делать, чтобы не допустить фальсификацию выборов, как это было в 1996 году?

- Это один из самых сложных моментов, - с готовностью при­знал Бардин. - Нами выявлены все люди, от которых будет зависеть фальсификация, и взяты под жесткий контроль. К каждому пристав­лена бригада спецоператоров, как мы их называем. В момент подсче­та эти люди будут поставлены перед дилеммой потерять семью или не допустить фальсификацию. Наблюдение будет вестись очень тща­тельно с помощью нашей агентуры в структурах, контролирующих механизм подсчета голосов. Высокооплачиваемой агентуры.

- Хорошо. Допустим, вы меня убедили. Хотя, должен при­знаться, ваши методы несколько не укладываются в рамки обще­принятой морали.

- Но у вас ведь нет общепринятой морали, Андрей Иванович, - усмехнулся Бардин.

- Я сказал, общепринятой, уважаемый Николай Иванович, а не моей.

- И здесь вы не правы, любезный Андрей Иванович. Нынеш­няя общепринятая мораль вполне соответствует нашим действиям. Поэтому мы хотели бы ее изменить.

В пустых глазах «монстра» появилось легкое беспокойство.

- Вы, надеюсь, не подумали, что я вас осуждаю.

- Боже упаси. Ваши людские дела меня абсолютно не касают­ся. Итак. Вы захватили власть. Как вы ее употребите?

- Мы создадим эффективную психическую систему управле­ния обществом в целом и отдельными людьми. Каждый, кто попы­тается сопротивляться этой системе или выйти за ее рамки, будет уничтожаться либо системой, либо самим собой.

- Страх?

- Пока только страх.

- Мда-а, - протянул Рублевский. - Не очень приятное блю­до для биоэнергетического поля планеты, но, во всяком случае, безвредное. А как насчет биогенераторов, подрывающих Баланс?

Сначала Бардин не понял, что под биогенераторами Рублев­ский подразумевал живых людей, но затем, сориентировавшись в проблеме, быстро ответил:

- Часть их будет ликвидирована физически. Остальные под­вергнутся воздействию псисистемы.

- Сколько же генераторов вы намерены отключить?

- По нашим подсчетам, их минимальное количество составит семьдесят-восемьдесят тысяч. Ликвидированы будут разом. Нами уже спланирована операция, которую мы проведем через три меся­ца после прихода к власти. Надеюсь, технические детали вас не ин­тересуют?

- Нисколько. Я помогу вам. Но потребуется некоторое время.

- Сколько? - напряженно спросил Николай Иванович.

- Так, давайте посчитаем, - задумчиво ответил Рублевский. - Псиматрица шарха мной изготовлена. На это времени не требуется. Наносить энергетический удар означало бы большие затраты энер­гии, необходимые для подпитки поля планеты. Остается запись смертельной информации в его индивидуальное биополе. Для это­го понадобится изготовить специальный биогенератор, работаю­щий в том же диапазоне, что и шарх. На это уйдет шестнадцать дней. Есть маленький недостаток. Когда генератор начнет работать в диапазоне шарха и я запишу необходимую информацию в его би­ополе, эта информация убьет не только шарха, но и биогенератор, если тот не успеет перестроиться на свой диапазон. На перестройку у него уйдет шестнадцать недель минимум. Информацию можно записать разную. Эффект в зависимости от этого будет достигнут за период от нескольких часов до года. Если хотите сохранить биоге­нератор, то шарх не прекратит свое существование раньше, чем через шестнадцать недель.

- Кто будет биогенератором? - тихо спросил Бардин, заранее зная ответ.

- Разумеется, один из ваших бывших ассистентов, - засмеял­ся Рублевский. - Итак, за какое время вы хотите уничтожить шарха?

- Минимум, за неделю, - бледнея от нахлынувших на него эмоций, сказал Николай Иванович.

- Разумно, - кивнул «монстр». - Наука требует жертв.

- Я охотно выступил бы в роли генератора сам, - сухо сказал Бардин, - если бы мог возложить на кого-нибудь всю работу после прихода к власти. Но, увы, преемника у меня пока нет.

- Не переживайте, Николай Иванович. Смотрите на себя, как на командира в бою, который вынужден жертвовать не только тех­никой, но и живой силой для выполнения боевой задачи. Уверяю вас, маршал Жуков положил народу куда больше, и тем не менее даже в постсоветские времена считается национальным героем. Итак. Кого из своих учеников вы готовы принести в жертву науке?

Основа магической формулы, или мантры, такова: коль скоро знаем главную тональность (ноту) какой-либо сущности, будь стихия, явление, предмет или божество, мы можем, использу эту тональность, воздействовать в приказном порядке на эту суш ность.