Глава 2. Дерек Холлоуэй приехал первым — ворвался в класс словно вихрь, в темном плаще и непромокаемой парусиновой шляпе с широкими полями.

Пятница

15: 15

Дерек Холлоуэй приехал первым — ворвался в класс словно вихрь, в темном плаще и непромокаемой парусиновой шляпе с широкими полями.

— Прости, я опоздал. — Он снял шляпу, с которой капала вода.

— Давай я возьму ее. И плащ тоже. — Держа мокрые плащ и шляпу в вытянутой руке, Лили отнесла их в раздевалку и повесила над лотком для обуви. Плащ был из прорезиненного материала, на этикетке стоял размер: L/высокий рост. Спереди на груди был вышит логотип компании — Legends, клюшки для гольфа. «Наверное, это один из его спонсоров», — подумала Лили.

Подкладка плаща еще хранила тепло тела Дерека и завораживающий древесный запах лосьона после бритья; Лили укорила себя за то, что обратила на это внимание. Потом нашла оправдание: «Это просто биология». Дерек Холлоуэй, как последний мерзавец, изменял беременной жене. Да, он красавец с чарующей улыбкой и приятно пахнет, но это не оправдывает его низкого поведения, хотя многие женщины считали, будто этого достаточно, чтобы простить Дерека.

— Извини. Испачкал тебе пол. — Из пластикового ящика над раковиной он вытащил несколько коричневых бумажных полотенец и накрыл ими лужу, образовавшуюся у входа.

— Ничего страшного. — Лили улыбнулась ему, надеясь, что улыбка не слишком принужденная. Лучше начать разговор дружески. Она не могла забыть, как совсем недавно Кристел билась в рыданиях из-за того, с какими условиями Дерек заставил ее согласиться при подписании решения о расторжении брака. «Враждебность, — сказала себе Лили, — не в интересах Чарли».

— Может, выпьешь что-нибудь? — предложила она. — У меня есть минеральная вода, а в учительской кофе и лимонад.

— Спасибо, ничего не нужно.

На фоне детской мебели, которой был обставлен класс, Дерек казался особенно высоким. Одет он был безупречно: шерстяные брюки и кашемировый свитер с треугольным вырезом. За шестнадцать лет, прошедших после их с Кристел свадьбы, Дерек почти не изменился. Разве что стал более мужественным и утонченным и начал еще лучше одеваться. Ну и, конечно, уверенность Дерека в себе росла вместе с его успехами профессионального игрока в гольф. Один из лучших в Ассоциации профессионального гольфа, он не сомневался в том, что заслуживает выпавшие на его долю победы, в том числе и на любовном поприще, ибо женщины сами вешались на Дерека.

— Здесь кое-какие работы Чарли. — Лили указала на пластмассовый ящик, аккуратно подписанный именем «Шарлей». — Можешь посмотреть, пока мы ждем Кристел. — Она не видела Дерека с того дня, когда они последний раз встречались по поводу Чарли. В тот раз Дерек и Кристел согласились нанять репетитора — что и было сделано — и поставить проблемы дочери в разряд своих основных приоритетов — что сделано не было.

Дерек бросил взгляд на часы — «Ролекс», наверняка еще один дар от спонсора.

— Она вечно опаздывает.

Неужели он полагал, что Лили согласится с ним?

— Погода ужасная, — заметила она. — Уверена, Кристел скоро приедет. — Лили сама начинала сердиться, хотя и старалась не показывать этого. Речь шла об их дочери. Лили не собиралась обвинять подругу, но самое меньшее, что могла сделать Кристел, — это прийти на встречу вовремя.

— Вот этот очень милый. — Лили указала Дереку на карандашный рисунок, изображавший коалу с детенышем на спине. — Она нарисовала его после того, как мы всем классом посетили в зоопарк в Портленде. Чарли здорово подмечает детали. Если что-то возбудило ее любопытство, она уже ничего не упустит.

Дерек кивнул и посмотрел на следующий рисунок. Он изображал лестницу, которая шла вверх через весь лист и заканчивалась планкой с крошечной человеческой фигуркой на конце. Человек собирался спрыгнуть вниз, в воду.

— А этот?

— Нужно было передать слово с помощью рисунка. — Лили помнила, что предложила ученикам проиллюстрировать слово «осмелиться». Остальные дети написали слово на своих рисунках, но Чарли не сделала этого. Она вообще старалась ничего не писать и не читать. — Чарли очень сообразительная, — сказала Лили. — У нее изобретательный ум, и она делает изысканные рисунки.

На следующем рисунке был изображен дом, окруженный высокой зеленой травой и цветами, на фоне голубого неба и солнца. Четыре окна на фасаде Чарли закрасила черным карандашом.

Когда Лили спросила ее, почему она это сделала, Чарли пожала плечами.

— Так не видно, что происходит внутри. — Она всегда отвечала кратко.

Ничего не спросив о рисунке, Дерек перевернул страницу — на следующей была нарисована собака с коричнево-белой шерстью и черным пятном вокруг одного глаза.

— А это что?

— Снова иллюстрация слова. Это было слово «желание».

— Она давно уже просит купить ей собаку, — сказал он. — Может быть, этим летом...

«Только не говори " может быть", если не имеешь в виду " да", — подумала Лили. — Жизнь Чарли и без того не слишком стабильна».

Наконец, рассыпаясь в извинениях, появилась Кристел.

— Боже, мне так жаль, — быстро проговорила она, когда Лили взяла у нее плащ, шляпу и зонтик. — На дорогах ужас что творится. Я чуть не попала в аварию на шоссе, стараясь добраться вовремя.

Когда Лили вышла из раздевалки, Кристел одарила ее своей фирменной улыбкой королевы красоты. Несмотря на ненастье, ее макияж выглядел совсем свежим. Зная Кристел, Лили предположила, что она провела лишнее время в машине, поправляя макияж и прическу.

— Привет, Дерек! — Благоухая духами «Rush» от Гуччи, Кристел проплыла мимо мужа и села напротив него. Она накинула на плечи шарф от Гермес и вытянула длинные ноги, скрестив их в щиколотках. Кристел приняла непринужденную позу, хотя низкий стульчик был не слишком удобен. Кристел всегда умело пользовалась своими чарами.

Вместе с Дереком они напоминали плакат с рекламой зубной пасты. Однако имидж идеальной пары не помог им спасти свой брак.

Лили надела очки. Несмотря на дорогую оправу фирмы «Фьорелли», изготовленную вручную, она казалась в них простушкой. Наверное, не стоило тратиться на дизайнерские оправы, потому что на ней они выглядели так, будто были куплены на распродаже. Слишком уж открытое и простодушное у нее лицо. Лили пыталась носить контактные линзы, но каждый раз, когда надевала их, у нее начиналась аллергия.

Похлопав ладонью по пластиковой папке, лежавшей на столе, Лили глубоко вдохнула и поглядела на Дерека; ему никак не удавалось устроиться поудобнее на детском стульчике. Лили перехватила взгляд, которым Кристел окинула бывшего мужа, и он поразил ее. В этом взгляде была острая, неприкрытая тоска, а на лице застыло непонимающее выражение раненого животного.

Лили стало больно за подругу, но вместе с тем она почувствовала раздражение. Сегодня они встретились, чтобы поговорить о Чарли, а не о Кристел и Дереке и не о том, чем закончилась их любовь.

Точно выверенным движением Лили передала каждому из них копию результатов теста.

— Это таблица с результатами тестирования навыков устного чтения, — объяснила она. — Тестируют в штате Орегон учеников третьих классов, в марте каждого года. — Кончиком карандаша Лили указала на серую линию, проходящую по таблице. — Это средние результаты по штату. Красная линия выше — результаты учеников школы Лорельхерст. Как частная школа с высокими требованиями, Лорельхерст всегда показывала результаты выше средних. — Лили откашлялась. — Синяя линия — результаты Чарли по данному тесту. — Линия шла по самому нижнему краю, иногда опускаясь почти до нуля.

Лили посмотрела на лица Холлоуэев, выражавшие предсказуемое удивление и разочарование. Она и сама была разочарована, но не удивлена. Как учительница Чарли, Лили с самого начала видела, что девочка сопротивляется обучению. На предыдущих встречах она пыталась подготовить родителей к тому, что должна была сказать сейчас, однако они не воспринимали ее всерьез. Возможно, сейчас им придется прислушаться к ее словам.

Кристел смотрела на Лили в замешательстве. Она казалась такой ослабевшей, будто за последние дни лишилась всех сил. Дерек выглядел скорее разозленным. И то, и другое было нормальной реакцией любящих родителей. Ни один из них не хотел замечать, что у их ребенка проблемы; сейчас же неудачи Чарли не только причиняли им боль, но и ставили под вопрос их родительские качества.

— Как вы знаете, — сказала Лили, — я не сторонник стандартизованных тестов. Этот — обязательный во всем штате, но он не сообщает нам ничего нового о Чарли.

— То есть она по-прежнему не умеет читать, — укоризненно заметил Дерек. Его большие руки, загорелые после недавнего турнира в Скоттсдейле, стиснули край стола. — Видите ли, мне уже надоело это слышать. Я плачу этому репетитору — сколько? — сто долларов в час? И мы все еще не видим никаких результатов. Что же вы тогда за учитель?

— Дерек! — Кристел протянула руку, словно желая коснуться его рукава, но тут же отдернула ее. Она переплела пальцы.

— Я понимаю, вы расстроены, — сказала Лили. — Полагаю, мы все расстроены, и Чарли в том числе. Поверьте, мне известно, сколько усилий мы все приложили в этом году. — Лили очень осторожно выбирала слова, ибо знала, что родители не только наняли Чарли репетитора, но и обошли с ней множество врачей, проверив состояние ее здоровья и психологический статус, а также возили девочку на обследование к специалисту по проблемам чтения в Портленд. Однако обследования не показали ничего определенного. Никакой болезни, способной привести к формированию подобной преграды, у Чарли не было. Лили хотелось верить, что родители выполняли с Чарли домашние задания, которые она передавала им. И все-таки она была убеждена в обратном. Кристел и Дерек любили дочь, однако их жизнь была сейчас такова, что они не могли уделять много внимания ее школьным делам.

— Конечно, все мы надеялись на больший прогресс, — добавила она. — Тем не менее этого не произошло. Поскольку до окончания учебного года осталось всего девять недель, мы должны поговорить о том, что можно успеть за лето, а также о перспективах Чарли на будущий год.

Кристел кивнула и смахнула с глаз слезы.

— Наверное, придется оставить ее на второй год.

— Ну да. И на всю жизнь сделать ее неудачницей. Великолепно! — вмешался Дерек.

Лили прикусила язык. Дерек определенно не умеет мириться с поражениями. Однако речь не о нем, а о Чарли. Даже не о Кристел, хотя Лили видела, как она страдает. В подобных случаях родители, перепугавшись, всегда заводили разговор о том, чтобы оставить ребенка на второй год. Не ведая обо всех возможностях, они считали, что так будет лучше, и не учитывали того, какую глубокую травму может нанести ребенку такое решение.

— Сомневаюсь, что второй год изменит что-то к лучшему.

— То есть ты намерена перевести ее в следующий класс, как делали все остальные с самого начала? — Слезы на щеках Кристел высохли. — Это будет великолепной помощью, скажу я тебе. Просто великолепной!

Лили сочувствовала страданиям подруги. Встречи родителей с учителями иногда проходили весьма драматично. Все участвующие проявляли свое истинное «я», давали выход эмоциям. С детьми в жизни родителей связано слишком многое: их любовь, гордость, самооценка, человеческая состоятельность. Несправедливо возлагать на детей такую ответственность, и все-таки каждый из них нес на себе неподъемный груз заведомо несбыточных родительских ожиданий.

— Я составила несколько планов дальнейшего обучения Чарли. — Лили протянула каждому из них конверт. — Просмотрите дома. А сейчас нам лучше предположить, что за лето Чарли продвинется вперед и пойдет в четвертый класс здесь, в Лорельхерсте.

— Иными словами, — отрывисто бросил Дерек, — вы можете не взять ее назад.

Головная боль вспыхнула, как спичка, над левым глазом Лили. Лорельхерст была частной школой, и ее высокий статус признавала вся страна. Желающим поступить в эту школу порой приходилось ждать несколько лет. Такому человеку, как Дерек — успешному, состоявшемуся, обеспеченному — все остальные школы, вероятно, кажутся недостойными его ребенка.

— Мы говорим о том, что лучше для Чарли, а не о том, возьмем мы ее назад или нет. Этим летом мы должны вплотную заняться ее проблемами. Надеюсь, что интенсивные занятия в Институте чтения Шэлл в Портленде помогут Чарли сдвинуться с мертвой точки. — Эта программа отнимет у семьи немало времени и денег, однако по результатам ей нет равных.

— Но занятия проводят десять недель, — заметила Кристел, изучая брошюру. В смятении она подняла глаза на Лили и открыла свой ежедневник в потертой кожаной обложке. — Мы забронировали путешествие в Диснейленд на десять дней в июне. В июле Чарли едет в конноспортивный лагерь. А в августе...

— В августе дети будут со мной, — сказал Дерек. — Я сниму дом на Гавайях.

За годы работы Лили научилась владеть собой и выбирать слова, разговаривая с родителями учеников. Однако сейчас ей было крайне трудно заставить Дерека и Кристел сосредоточиться на том, что необходимо Чарли. Гораздо легче сказать: «Звучит отлично! Желаю приятно провести лето». А на следующий год Чарли стала бы проблемой другого учителя.

И все-таки Лили думала прежде всего о Чарли, а не о чувствах Кристел. Возможно, после сегодняшней беседы их долгая дружба перестанет быть такой крепкой. Однако на весах было будущее ребенка, и Лили преисполнилась решимости бороться за него любой ценой.

— Надеюсь, что лето вы посвятите занятиям с Чарли, — твердо проговорила она.

— Ты что, не слышала? Путешествие в Диснейленд! — возмутилась Кристел. — Это же мечта каждого ребенка. Мы обсуждали это целый год, я обещала им. А лагерь — мне так трудно было устроить Чарли туда! Ты не представляешь, какими связями мне пришлось воспользоваться, чтобы ее включили в список. Это же Санденс! Очень может быть, что ради Чарли из списка вычеркнули детей Деми Мур!

— И во что обойдется этот лагерь? — поинтересовался Дерек.

— Не дороже твоего чертова дома на Гавайях, — огрызнулась Кристел.

— Я до сих пор расплачиваюсь за ваше путешествие в Солнечную долину.

— Я знаю твое место в турнирных таблицах Ассоциации гольфа. К несчастью для тебя, они не тайна. Ты можешь позволить себе Солнечную долину.

— Только не с твоими тратами. Ты неверно понимаешь слова «обеспечение бывшей супруги».

Лили сидела молча. Когда Кристел и Дерек толковали о деньгах, речь на самом деле шла совсем о другом: о власти над бывшим партнером, о собственной правоте и ошибочном мнении собеседника. Все это Лили узнала в собственной семье, когда лежала без сна в темноте, подобно жертве кораблекрушения, отданной на волю волн, бушующих вокруг нее.

За восемь лет работы в школе ей пришлось провести немало таких встреч. Склоки между супругами не были редкостью, и Лили понимала: лучше дать им отбушевать, и тогда они утихнут. Это все равно что выпустить пар — после этого можно продолжить беседу — в данном случае о Чарли.

Голова Лили болела все сильнее, теперь у нее возникло ощущение, что ее мозг буравит острая стрела. Но ни Кристел, ни Дерек ничего не замечали. Лили много раз наблюдала, как бывшие супруги готовы растерзать друг друга на мелкие клочки ради самой ценной и хрупкой награды — их ребенка.

Иногда Лили приходилось сдерживаться изо всех сил, чтобы не дать выход праведному гневу и не закричать: «Да послушайте же себя! Неужели так вы поможете своему ребенку?» А ведь она до сих пор еще не сказала им главного о Чарли. На мгновение у нее появился соблазн промолчать, утаить секрет Чарли от ее родителей, однако Лили не могла так поступить. Со стороны девочки это был настоящий крик о помощи.

— Может, все-таки вернемся к Чарли? — спросила она. — Пожалуйста! — Воспользовавшись паузой в ссоре супругов, Лили добавила: — Нам нужно обсудить еще кое-что.

Кристел и Дерек посмотрели друг на друга, откладывая объяснение на потом. Дерек скрипнул зубами, скрестил руки на груди и повернулся к Лили. Кристел поджала губы и, закрыв свой ежедневник, также переключила внимание на Лили. Да, между ними есть противоречия, но они любят детей и готовы изменить свои планы ради Чарли.

Пытаясь превозмочь головную боль, Лили окинула их взглядом.

— Мы уже не раз говорили о проблемах Чарли с учебой. Но в последнее время я наблюдаю отклонения в ее поведении.

— Что значит «отклонения в поведении»? — Голос Дерека звучал угрожающе, но Лили это не удивило.

Она не собиралась подслащивать пилюлю.

— В последние несколько недель Чарли воровала вещи у других детей.

В классе воцарилось молчание. Потрясенные Кристел и Дерек не верили собственным ушам. Выражение их лиц невозможно было понять. Наконец Лили удалось привлечь к себе их внимание.

— Во-первых, должна сказать вам, что воровство очень распространено у детей такого возраста. Многие проходят через это. Во-вторых как, правило, дети воруют не потому, что хотят обладать украденным предметом. Про Чарли это можно сказать наверняка.

— Так-так, — пробормотал Дерек. — Это что за новости? Воровство! Говоришь, она ворует? Чертовщина какая-то!

— Мы всегда давали Чарли все, в чем она нуждалась и чего хотела! — воскликнула Кристел; Лили понимала, что подруга действительно убеждена в этом.

— Конечно, вы давали ей все, — согласилась она, и все же в ее тоне таилось невысказанное «но». — Повторяю, это довольно распространенное явление. Значение его совсем не в том, что лежит на поверхности, особенно в случае с таким честным ребенком, как Чарли. — Она подумала, стоит ли посвящать родителей в подробности. Синдром был глубоким, сложным с далеко идущими последствиями. Однако с ним можно справиться, если действовать правильно. Сейчас Лили решила ограничиться фактами, позволить родителям Чарли оправиться от шока и смириться с происшедшим. Она спокойно добавила: — Давайте я расскажу, что именно случилось и что, по-моему, происходит с Чарли.

— Да уж, пожалуйста, — слабым голосом отозвалась Кристел. В это мгновение она выглядела такой потерянной, что Лили вспомнила Кристел подростком, когда та была ее идолом и примером для подражания. С самого начала их дружбы они обе нуждались друг в друге, но сейчас поменялись ролями. Кристел была необходима помощь, а Лили отчаянно хотела ей помочь.

Она ощущала враждебность Дерека. Не впервые родители смотрели на нее недоверчиво и с подозрением. «Издержки профессии», — говорила в таких случаях Эдна.

Стараясь, чтобы ее голос звучал уверенно, Лили продолжила:

— В начале недели — в понедельник, после урока физкультуры — один из учеников сказал мне, что у него из ящика пропала губная гармошка, нужная ему для одного задания. У каждого ребенка есть ящик, куда он кладет свои вещи, — пояснила она. — Я предположила, что он просто потерял гармошку в классе, но мы осмотрели весь класс и так и не нашли ее.

— Какая-то дурацкая гармошка, — обронил Дерек.

— Тише, дай ей закончить. — Кристел слегка взмахнула рукой.

— Во вторник после урока музыки трое детей сообщили мне, что у них пропали вещи. Тогда я опросила весь класс. Никто не признался, но я заметила, что Чарли нервничает. — Лили поговорила с учителями физкультуры и музыки, и оба вспомнили, что во время урока Чарли выходила в туалет. — Не сомневаюсь, она очень честная девочка. Подобный обман совершенно чужд ее натуре. Кристел вынула из пакета бумажный платок и теребила его в руках.

— Она никогда ничего не умела скрыть.

— Верно, — согласилась Лили. — На перемене я поговорила с ней наедине и спросила еще раз, знает ли она что-нибудь о пропавших вещах. Чарли избегала смотреть мне в глаза, а когда я попросила ее показать, что лежит у нее в парте и в ящике, очень расстроилась. Я сказала, что вещи нужно вернуть, и чем раньше, тем лучше. Одна из девочек заявила, что у нее пропал браслет, фамильная драгоценность, поэтому было очень важно найти его до конца уроков. — Лили умолчала о том, что «жертвой» воровства была Мэри-Лу Мэттсон, известная скандалистка. Она поклялась, что ее отец, адвокат с громким именем, отсудит у школы миллионы долларов. — Чарли сразу все поняла. Она пошла к своему портфелю, открыла кармашек на молнии и достала оттуда все украденные предметы.

— Боже мой! — выдохнула Кристел. — Гармошка? Браслет? Разве она не знает, что я куплю ей все что угодно, стоит только попросить?

— Может, в этом все дело, — набросился на нее Дерек. — Ты всегда даешь Чарли все, что она захочет. Ты испортила ее.

— На самом деле, — вмешалась Лили, — поведение Чарли свидетельствует о том, что она хочет чего-то другого.

— Чего ей еще хотеть? — удивилась Кристел. — Я просто представить себе не могу!

— Мы еще поговорим об этом. Но сейчас мы вместе должны обсудить события той недели. Я проанализировала ситуацию с мисс Клейн и школьным психологом. Мы решили скрыть ото всех эти эпизоды. Часто, когда ребенок ворует, следует потребовать, чтобы он вернул вещи и извинился. В данном случае я сказала, что сама верну вещи, и мы больше не будем возвращаться к этому. Таким образом, Чарли сохранила лицо, а дети получили украденные ею предметы. Я попросила ее пообещать, что такое больше не повторится. Сказала, что позже мы обсудим, почему она это сделала. В среду происшествий не было, однако вчера я обнаружила, что пропала одна из моих вещей.

— Отлично! — воскликнул Дерек. — Вы спустили все на тормозах, поэтому она решила попробовать снова.

— В сущности, все гораздо сложнее. — «Не бери на себя роль защитника, — напомнила Лили себе. — Просто обсуждай проблему». — Короче говоря, я спросила об этом Чарли, и она вернула мне мою вещь. — Лили взяла в руки пресс-папье в виде стеклянного шара, которое Чарли украла у нее со стола. Его подарил Лили первый ребенок Холлоуэев, Камерон, семь лет назад, когда учился в ее классе. Внутри шара была фигурка ангела в белом одеянии, вокруг него кружились хлопья снега. — Когда Чарли вернула пресс-папье, я решила позвонить вам, не дожидаясь собрания, посвященного результатам тестирования, которое состоится на следующей неделе.

— Ты поступила правильно, — кивнула Кристел. — С этим нужно разобраться, пока не случилось чего-то похуже.

— Куда уж хуже! — воскликнул Дерек. — Как далеко может все зайти с этим ребенком? Она не умеет читать, а теперь еще и ворует!

— Может, все дело в том, что ты враждебно настроен? — предположила Кристел.

— А может, все дело в том, что ты разбаловала ее, и она теперь не отличает хорошего от дурного? — откликнулся Дерек.

— В последнее время в жизни Чарли произошли какие-нибудь изменения? — спросила Лили. — Я хочу сказать, что такие отклонения в поведении могут быть ответом на изменения в укладе жизни.

— Ей было шесть лет, когда мы разъехались, семь — когда развелись, — сказал Дерек. — Она успела привыкнуть.

Лили подумала, понимает ли он, как тяжело ребенку — в любом возрасте — смириться с тем, что его родители развелись. Они выбили почву из-под ног Чарли, и сейчас она пыталась сохранить равновесие.

— Наверное, Чарли не может привыкнуть к твоей новой пассии, — отчеканила Кристел.

— Чарли знает Джейн уже три года, — возразил Дерек.

— Ну да, с тех пор, как у вас началась интрижка.

Бросив на мужа уничтожающий взгляд, Кристел повернулась к Лили.

— Говорят, на бывших мужей всегда находятся охотницы. Мне не следовало расторгать с ним брак ради блага всего женского населения Америки.

Лили откашлялась.

— В последнее время Чарли много рассказывала о своем дяде Шоне. Кажется, она в восторге от него. Он недавно вернулся откуда-то из-за границы, верно?

— От моего младшего брата все в восторге, — сказал Дерек.

— Да, кроме Паназиатской ассоциации гольфа, — отрезала Кристел и наклонилась к Лили. — Его брат провел последние десять лет в Азии, играл там в гольф. Потом смошенничал на турнире и его дисквалифицировали.

— Просто отстранили от участия, — быстро поправил ее Дерек.

— Да, и исключили из состава игроков.

— Это был политический ход, — пояснил Дерек.

— Он всегда избегал сомнительных для него ситуаций, — сказала Кристел Лили. — Избегал их любой ценой. Думаю, именно поэтому ты до сих пор не встречалась с ним. Он был очень занят — бегал от реальной жизни.

Лили смутно припомнила Шона... Он не носил фамилию Холлоуэй, потому что они с Дереком были единоутробными братьями. Шон Магуайер — вот как его звали. Она встретилась с ним шестнадцать лет назад, когда ей было пятнадцать, а он представлял собой весьма самонадеянного восемнадцатилетнего юнца. Тогда они присутствовали на свадьбе Холлоуэев. Лили, подружка невесты, в платье лавандового цвета, очень нервничала. Глядя, как Шон танцует, она решила, что он выучил движения по фильму «Грязные танцы», который ей тогда очень нравился. Шон постоянно таскал пиво из-за барной стойки и приставал ко всем девушкам — улыбался теплой, ласковой улыбкой и говорил хрипловатым голосом: «Хочешь побыть со мной?» Хотя, конечно, Лили он этого не говорил. Если к ней приставали, то лишь для того, чтобы посмеяться над ее очками и скобками на зубах.

— Значит, теперь он будет постоянно жить в Комфорте? — спросила она, горя желанием вернуться к проблемам Чарли.

— Едва ли Шон способен на какое-либо постоянство. — Кристел пожала плечами. — Что если Чарли научилась воровать у него?

— Или у твоей сумасшедшей мамаши, — вставил Дерек.

Кристел разразилась слезами.

— Даже не верится, что ты сказал это! — Она смяла бумажный платок в кулаке и теперь прикладывала его к глазам. — Дерек пусть и грубо, но напомнил мне, что в жизни Чарли произошли и другие изменения. Я... мне пришлось перевезти мать в пансион — очень хороший пансион для престарелых в Портленде. Я знала, что это должно произойти, что это неизбежно, но все-таки не думала, что это будет так тяжело. — Она опустила взгляд на свои руки, сжатые в кулаки.

Не успела Лили ответить, как Дерек вскочил и опустился на колени перед бывшей женой. Одну руку он положил на край стола, другую — на спинку стула Кристел, словно заключая ее в объятия.

— Боже, Крис, прости меня! Я же ничего не знал. Поверить не могу! Пожалуйста, прости!

От его слов, таких нежных и искренних, Лили захотелось расплакаться. Таков был Дерек Холлоуэй, обаятельный и харизматичный, способный растопить сердце несколькими фразами, произнесенными мягким голосом. Даже Кристел, несмотря на страсти, бушевавшие между ними последние два года, не могла устоять перед ним.

— Я всегда очень уважал твою мать, — добавил Дерек. — Как ужасно, что это случилось именно с ней.

— Я знаю. — Кристел вытерла слезы. — Знаю.

Лили на мгновение прикрыла глаза, сочувствуя горю подруги. Она любила Дороти Бэрд и знала ее с тех пор, как сама была в возрасте Чарли. Подрастая, Лили часто сбегала из своего мрачного дома в мир Кристел, в семью, над которой не витал призрак трагедии, туда, где люди умели прощать друг друга. Было страшно думать о том, что обширный инсульт отрезал Дороти от всех них и даже от себя самой.

Лили решила, что на этом эмоциональном моменте их встречу можно завершить. Она понимала, что пока проблема Чарли повисла в воздухе. Им еще о многом предстояло поговорить, однако сейчас родителям нужно время, чтобы переварить все, о чем они узнали.

— Нам предстоит еще многое обсудить в связи с Чарли, — проговорила она, не зная, слушают ли ее Кристел и Дерек. — Надеюсь, вы оба потолкуете с девочкой спокойно и наедине о ее воровстве. Дайте ей понять, что это не должно повториться, и попытайтесь выяснить, почему она это делала. Мы можем вернуться к нашему разговору в понедельник.

— В понедельник меня не будет в городе, — сказал Дерек. — У меня турнир.

— А я организую собрание спонсоров альтернативных Олимпийских игр, — отозвалась Кристел. — Миссис Фостер обещала посидеть с девочками.

Именно это, по мнению Лили, которой пришлось принять их отказы, и было основной причиной проблем маленькой Чарли.