Рерих, его экспедиция и находки

Пожалуй пришлось бы долго искать, чтобы найти большее многообразие талантов, заключенных в одном человеке: археолог, антрополог, путешественник, охот­ник, дипломат, мистик, поэт, писатель и лектор, живописец, театральный художник, хранитель культуры - Николай Рерих, совершенный человек Эпохи Возрождения.

Его жизнь была поиском Истины. Дважды этот по­иск приводил его в Центральную Азию, во время первой экспедиции (1924-28 гг.) он прошел через Сикким, Пенджаб, Кашмир, Ладак, Каракорум, Хотан, Кашгар, Урумчи, Иртыш, Алтайские горы, Ойротский район, Монголию, Центральную Гоби, Кансу, Цайдам, Тибет и тайно посетил Москву.¹

Родившись в Санкт-Петербурге в России 10 октября 1874 года, Николай Константинович Рерих провел большую часть своей юности возле Гатчины, в двадцати пяти милях южнее города, в родовом имении Извара. Там у него появилась страсть к охоте и увлеченность ес­тественной историей и археологией. Он писал приключенческие рассказы и стихи в журнал для охотников, а в пятнадцать лет иллюстрировал рассказ о своей случай­ной (и опасной) встрече с медведем. Художник Михаил Микешин заметил его рисунки, одобрил способности и дал ему первые уроки рисования.

Николай стремился к карьере художника, но его отец, известный адвокат, настаивал на изучении права. Тогда он стал изучать то и другое, поступив в Академию художеств и Санкт-Петербургский университет в 1893 году. В 1898 году он был назначен профессором Импера­торского археологического института, а в 1901 году женился на Елене Ивановне Шапошниковой, племяннице известного композитора М. П. Мусоргского и внучатой племяннице фельдмаршала М.И. Кутузова, русского полководца, чья стратегия неограниченного отступле­ния помогла разбить Наполеона в 1812 году. У Рерихов было два сына – Юрий, ученый, и Святослав, художник.

Елена Ивановна была выдающейся, обладающей исключительной эрудицией женщиной, глубоко духовной, с блестящим интеллектом, превосходной пианисткой и плодовитым писателем в эзотерической традиции восточной религии. Помимо книг, изданных ею под своим именем, известно, что она писала под пятью псевдонимами, два из них: Жозефина Сент-Илер и Наталья Роко-това.² Время от времени неожиданно удается обнаружить отблески ее деятельности. К примеру, она вела переписку с президентом Франклином Рузвельтом в 1934 году, что предполагает важное значение ее работы.³ Но в целом о ней известно немногое, так как она преднаме­ренно держалась в тени.

Рерихи были не только чрезвычайно одаренными, но также любящими и вдохновенными натурами. " Я хочу сказать, что никто другой не излучал постоянно такого света и непроизвольной радости, как Рерих и госпожа Рерих, - писал Георгий Гребенщиков, писатель и друг. -Дни наших встреч были днями высочайшего духовного подъема и для моей жены, и для меня самого; мы были готовы чем угодно пожертвовать, когда один из Рери­хов приглашал нас." ⁴

В начале девятисотых годов, когда Рерихи много путешествовали по России и Европе, профессор Рерих писал картины, проводил археологические раскопки, изу­чал архитектуру, читал лекции и писал яркие произведения о живописи и археологии. По приглашению балетного импресарио Сергея Дягилева, он стал членом известного Санкт-Петербургского общества " Мир Искус­ства" и некоторое время был его президентом. В своем журнале общество " стремилось выразить идеал Искус­ства для Искусства", концепцию, в которой " искусство виделось формой мистического опыта, средством, с по­мощью которого вечная красота может быть выражена и передана - почти что новый вид религии".⁵

В 1906 году Рерих был назначен директором Школы в Поддержку Изящных Искусств в России. В 1907 году он начал применять свои таланты как театральный ху­дожник и художник по костюмам, позднее работал над спектаклями Дягилева и балетом Игоря Стравинского " Весна Священная". На следующий год он стал членом правления Императорского архитектурного общества, а в 1909 году был избран академиком русской Императорской академии художеств.

Рерих вел плодотворную и насыщенную жизнь и часто оказывался на передовой линии важных событий. На заре большевистской революции, в марте 1917 года, Максим Горький созвал своих соотечественников, деятелей искусства, на встречу в Санкт-Петербурге. Они избрали Совет по делам искусства, который заседал в Зимнем дворце. Рерих был его председателем в течение двух месяцев.

В то время он стал кандидатом на должность мини­стра изящных искусств и был приглашен работать в правительстве на этой или какой-либо иной должности. Рассуждая о пропавшей коллекции ценных старинных картин, принадлежавших Рериху, " Американский жур­нал искусств" (июнь 1921 г.) отметил, что судьба картин " неизвестна, поскольку он не принял высокий пост, предложенный ему большевиками".⁶ Чувствуя неминуемую катастрофу, Николай Константинович увез свою семью в Финляндию, положив таким образом конец своей карьере в матушке-России.

По приглашению доктора Роберта Хорша, директо­ра Чикагского института искусств, Рерих приехал в Соединенные Штаты в 1920 году. К тому времени им уже было написано более 2 500 картин, и как художник он пользовался международным признанием. Тем не менее он вызвал сенсацию в мире изобразительного искусства.

" Картины Рериха столь величественны из-за их гро­мадной жизнеутверждающей убежденности в эти неспокойные дни, - писал видный художественный критик Олин Доунс. - В нашем современном обществе, столь самоуверенном и столь ограниченном, он дает своим коллегам-художникам пророческий пример той цели, которой они должны достигнуть, - выражения Внутрен­ней Жизни".⁷

Работы Рериха включают виды природы, темы, вдохновленные историей, архитектурой, религией, мно­гие написаны в стиле древнерусской церковной иконо­писи, другие - мистические, аллегорические, эпические или возвышенные, а некоторые, как " Последний Ангел", - пророческие. На него оказало влияние великое множество художников - от А.И. Куинджи, его учителя в Ака­демии художеств, до Гогена и Ван Гога - и разнообразные школы живописи. Но его школа была его собствен­ным творением.

Однако стиль его трудно описать, поскольку, как сказал об этом архитектор Клод Брэгдон, он принадлежит к избранному братству художников, в которое вхо­дят да Винчи, Рембрандт, Блейк, а в музыке Бетховен, и работы его имеют " уникальное, глубокое и поистине мистическое качество, которое и отличает их от работ современников, делая невозможным причислить их к какой-либо известной категории, или приписать к какой-нибудь школе, поскольку они похожи лишь на самих се­бя и друг на друга, как некий - стоящий вне пространст­ва и времени - орден посвященных".⁸

Рерих был художником потрясающего стиля, чьи картины, часто оживленные дарящим радость цветом, оказывают ощутимое воздействие на зрителя. Генри Уоллес (госсекретарь по сельскому хозяйству 1933-40 гг., вице-президент Соединенных Штатов Америки 1941-45 гг.) сказал, что картины Рериха " внушали ему ощущение внутреннего покоя".⁹ А некоторые заявляли, что его искусство буквально переносило их в иные сферы или, по меньшей мере, открывало их видение. " Гений воображения Рериха достигает границ ясновидения", - писал ве­ликий русский писатель-романист Леонид Андреев.¹⁰

В своем эссе " Внутренний смысл Искусства Рериха" Иван Народный писал: " В тот самый момент, когда я увидел картины Николая Рериха, выставленные в гале­реях Кингора, в Нью-Йорке, взор мой был очарован неизвестной чудесной страной, заставившей мою душу ус­лышать звуки колоколов, хоров, органов, оркестров и эоловых арф... Глядя на рисунки Рериха, я был погружен в раздумья, мечты и духовные слезы - эмоции, которые испытывают паломники, преклонив колени в молитве пред чудотворными иконами".¹¹

Как бы поддерживая правдивость сообщений о та­ких возвышенных видениях или восклицаний: " Живопись Рериха не от мира сего! " - Юрий Гагарин, первый человек, побывавший в космосе (12-го апреля 1961г.), находясь на орбите, написал в своем журнале: " Лучи сияли сквозь атмосферу Земли, горизонт стано­вился ярко-оранжевым, постепенно переходя во все цве­та радуги: от светло-голубого до темно-синего, в фиоле­товый и затем черный. Какая неописуемая гамма цветов! Совсем как картины художника Николая Рериха".¹²

Рерих много ездил по Америке, выставлял свои кар­тины, вращался в лучших кругах общества, читал лекции в самых привилегированных школах для девочек и в универсальном магазине Маршалла Филда, где он обу­чал " духовному одеянию" и гармонизации ауры челове­ка с его одеждой.¹³

Он основал в 1921 году Международное общество художников " Cor Ardens" (" Пылающее сердце". прим. пер.), Институт объединенных искусств, и в 1922 году Международный центр искусств " Corona Mundi" (" Венец мира". прим. пер). После создания проекта своей первой экспедиции в Азию, он в 1923 году отплыл в Индию готовиться к путешествию.

Попечители Института объединенных искусств ос­новали в 1923 году в Нью-Йорке Музей Рериха. Музей вмещал огромное количество картин Рериха, и, воплощая идею Рериха о единстве искусства, он быстро стал, по словам историка Роберта Вильямса, " подлинно культурным предприятием, которое с конца 20-х и до начала 30-х годов субсидировало выставки, лекции и концерты видных художников, музыкантов и писателей".¹⁴

В 1928 году Рерих основал Гималайский научно-исследовательский институт " Урусвати" (" Свет утренней звезды". прим. пер.) в прекрасной долине Кулу в Нагаре в Индии, который был центром изучения этнографических и археологических материа­лов.

За свою жизнь Рерих создал приводящее в изумление количество картин - около 7 000, написал более 1 200 работ на всевозможные темы, представлял некую - оп­ределенную - силу, благодаря которой Большая печать Соединенных Штатов появилась на долларовой банкно­те, и был выставлен кандидатом для награждения Нобе­левской премией мира в 1929 и 1935 гг. за усилия, при­ложенные к укреплению мира посредством искусства и культуры и к сохранению художественных ценностей в период войны.

Еще в 1904 году Рерих выдвинул проект договора о сохранении мирового культурного наследия, предложил эту идею царю Николаю II в 1914 году и написал проект договора на языке международного права в 1929 году.

Третья международная конференция Знамени Мира Рериха, состоявшаяся в ноябре 1933 года, явилась пово­ротным пунктом в кампании по ратификации договора, ставшего широко известным как Рериховский Пакт. По существу Пакт обязывал нации относиться к музеям, университетам, соборам и библиотекам так же, как к госпиталям. Как во время войны госпитали вывешивали флаг Красного Креста, культурные учреждения должны были вывесить " Знамя Мира" Рериха - по белому полю три красные сферы, заключенные в красный круг.

Усилия по продвижению Пакта были в первую оче­редь горячо поддержаны госсекретарем по сельскому хозяйству Генри Уоллесом - в то время почитателем и, как говорят, духовным учеником Рериха. Эта конферен­ция была крупным событием для вашингтонской элиты. Сенатор Роберт Вагнер принял в ней участие в качестве почетного председателя, а четырнадцать сенаторов США, два конгрессмена, шестнадцать губернаторов, начальник Военной Академии США и несколько ректо­ров колледжей были почетными членами конвенции.¹⁵

15 апреля 1935 года Рерих, наконец, увидел Панаме­риканский договор, воплощающий Пакт, подписанный в Белом Доме представителями Соединенных Штатов и двенадцати латиноамериканских стран.¹⁶

Биографы много написали обо всех сторонах жизни Рериха, кроме одной: о " замковом камне свода" всех его стремлений, о той силе, которая давала направление, единство и смысл его многогранной деятельности, - его духовной жизни.

Где-то на ее путях Рерихи приобрели глубокое по­нимание литературы и традиций эзотерической религии, особенно эзотерического буддизма. Несомненно, знание Николаем Рерихом сокровенных особенностей Востока, соединенное с его многосторонним опытом и великой ученостью, объясняет, почему почти повсюду во время первой поездки по Центральной Азии его принимали с почестями, почему китайцы восхищались его ученостью и называли его " Посвященным" и почему в монгольском репортаже говорилось, что " такие великие всемирные личности, как Рерих, идут путем Бодхисаттв высшего порядка, как совершенные светочи нашего столетия... Посему наша страна считает визит профессора Рериха... великой честью и радостью".¹⁷

Нелегко проследить развитие духовной жизни Рери­ха. Покров неизвестности, по словам некоторых его последователей, явился результатом настойчивых усилий Рерихов сохранить сферу благоговейной почтительности к тайне, окружающей их личную жизнь и духовный опыт.

Один из биографов Рериха доктор Гарабед Пилиан полагает, что первые толчки духовного пробуждения начались в раннем детстве Николая с появлением в его снах фигуры, облаченной в белое.¹⁸ Некоторые последователи Рериха утверждают, что его учитель живописи Куинджи, человек, напоминавший по характеру святого Франциска, был одно время его гуру. Отдавая должное Куинджи, Рерих вспоминал: " Я был счастлив иметь сво­им первым учителем столь исключительного человека. Выдающийся мастер, Куинджи был не только замечательным художником, но и великим Учителем жизни".¹⁹

Некоторые считают, что Куинджи, возможно, по­знакомил Рериха с эзотерическими идеями и литерату­рой. Но что именно он преподал Рериху, кроме живопи­си, окутано тайной, и был ли он его гуру - это весьма спорный вопрос. Тем не менее, в статье 'Туру-Учитель", опубликованной в " Шамбале", Рерих пишет, что Куинджи был " настоящим гуру для своих учеников в высо­чайшем индусском понятии". Он говорит о Куинджи, обладавшем " авторитетом Гуру", но задается вопросом: " откуда возникло у него [Куинджи] представление об истинном учительстве в чистейшем восточном понима­нии, я не знаю".²⁰

Как бы то ни было, Рерихи некоторое время были членами Теософского общества, изучали его литературу (впоследствии Е.И.Рерих перевела на русский язык " Тайную Доктрину" Е.П.Блаватской) и в 1919 или 1920 году, согласно сообщениям некоторых их последовате­лей, установили связь с великими Махатмами Востока Морией и Кут Хуми.

Когда Рерихи жили в Соединенных Штатах, группа приверженцев, знакомых с их духовной деятельностью, считала Николая Константиновича своим гуру. За мно­гие годы Рерихи написали большое число книг на самые разнообразные духовные темы. Большинство из них не содержит никаких биографических сведений. Некоторые не имеют подписи автора, а другие, по крайней мере это касается Елены Рерих, написаны под псевдонимами.

Увлеченные неугасающей любовью к Востоку и многочисленным тайнам, которые он хранил для них, Рери­хи в 1923 году отбыли в героическое путешествие по Азии, длившееся четыре с половиной года. В экспедиции участвовали Николай Константинович, Елена Иванов­на, их сын Юрий (ученый) и еще несколько европейцев.

Их сын Святослав (художник) и лама Лобсанг Мингюр Дордже, специалист по тибетской литературе, присое­динились к партии на одном из этапов путешествия. Они прошли через Сикким, Индию, Кашмир, Ладак, Тибет, Китай, Монголию и Россию. Коротко говоря, их мар­шрут охватывал Центральную Азию.

" Конечно, мое главное устремление как художника, было к художественной работе." - писал Рерих в " Сердце Азии", кратком обзоре из своего путевого дневника. - " Трудно представить, когда удастся мне воплотить все художественные заметки и впечатления - так щедры эти дары Азии.

Никакой музей, никакая книга не дадут право изо­бражать Азию или всякие другие страны, если вы не видели их своими глазами, если на месте не сделали хотя бы памятных заметок. Убедительность, это магическое качество творчества, необъяснимое словами, создается лишь наслоением истинных впечатлений действительно­сти. Горы везде горы, вода всюду вода, небо везде небо, и люди везде люди. Но тем не менее, если вы будете, си­дя в Альпах, изображать Гималаи, что-то несказуемое, убеждающее будет отсутствовать.

Кроме художественных задач, в нашей экспедиции мы имели в виду ознакомиться с положением памятников древностей Центральной Азии, наблюдать совре­менное состояние религии, обычаев и отметить следы великого переселения народов".²¹ Экспедиция выполни­ла свои задачи сполна.

В течение длительного времени у Рерихов не было связи с Западом. После долгого молчания 24 мая 1928 года в Нью-Йорк дошла телеграмма. Ее сжатые фразы передают атмосферу путешествия: " Американская экспедиция Рериха после многих трудностей достигла Гималаев. На этом закончилась большая Центрально-Азиатская экспедиция. Множество художественных и научных результатов. Уже отослали несколько серий полотен в Нью-Йорк. Надеемся, что последняя посылка из Монголии дошла в сохранности. Масса наблюдений относительно буддизма.

Экспедиция отправилась в 1924 году из Сиккима, че­рез Пенджаб, Кашмир, Ладак, Каракорум, Хотан, Кашгар, Карашар, Урумчи, Иртыш, Алтайские горы, район Ойрота, Монголию, Центральную Гоби, Кансу, Цайдом и Тибет.

Мирный американский флаг исколесил Центральную Азию. Повсюду были тепло встречены, кроме властей Хотана и Лхасы. Дальнейшее продвижение экспедиции из Хотана сопровождал Британский консул в Кашгаре. На территории Тибета были атакованы вооруженными разбойниками. Превосходство наших ружей предотвратило кровопролитие. Несмотря на тибетские паспорта, экспедиция была силой остановлена тибетскими властями 6-го октября, в двух днях пути к северу от Нагчу. С бесчеловечной жестокостью экспедицию задерживали в течение пяти месяцев на высоте 15 000 футов, в летних палатках среди свирепого холода около 40 градусов по Цельсию.

Экспедиция испытывала нехватку топлива и фуража. Во время стоянки в Тибете погибли пять человек - мон­голы, буряты и тибетцы, также пало двенадцать живот­ных из каравана. По приказу властей все письма и теле­граммы, адресованные правительству Лхасы и Британ­ским властям Калькутты, были перехвачены. Запрещено разговаривать с проходящими караванами. Запрещено покупать продукты у населения. Деньги и медикаменты подошли к концу. Присутствие трех женщин в караване и медицинское свидетельство о сердечном заболевании не приняты во внимание. С огромными трудностями четвертого марта экспедиция двинулась на юг. Все де­вять европейцев из экспедиции живы. Мужественно пе­ренесли тяготы исключительно суровой зимы. Привет­ствуем".²²

Во время перехода, несмотря на непреодолимые пре­пятствия, Рерих написал около 500 картин. Он также вел дневник о путешествии, позже опубликованный под на­званием " Алтай-Гималаи". Это гобелен, расшитый сво­бодным полетом мыслей о науке, археологии и религии, соединенных с беглым отчетом о путешествии. Это соб­рание рериховских " размышлений верхом на лошади и в палатке", однажды охарактеризованное как " Симфония Азии".²³ Мы не знаем о существовании ни одного труда, сопоставимого с этим. Он весь, до каждой мельчайшей детали, является памятником прекрасному, как и захва­тывающие, проникающие в самую душу картины.

В ходе своих наблюдений за религиозными обычая­ми Рерих собрал великое множество сведений, как устных, так и письменных, не только подтверждающих от­крытия Нотовича, но и добавивших новые тексты к уже собранным. Счастливы исследователи забытых лет Иисуса, мировых религий и мистицизма в искусстве двадцатого века, ибо поиски святого Иссы приведут их к неизученным архивам Николая и Елены Рерих и миру запредельной красоты, которая манит духовных стран­ников, стремящихся войти в двадцать первое столетие с внутренней чистотой и силой, дабы встретить мир хаоса с пониманием и спокойствием.

" Экспедиция выехала из Нью-Йорка в мае 1923 года и в декабре того же года прибыла в Дарджилинг, - писал Юрий Рерих в своем дневнике " По тропам средин­ной Азии". - Здесь мы провели весь 1924 год, готовясь к странствиям по Внутренней Азии." ²⁴

Рерихи покинули Дарджилинг 6 марта 1925 года, держа путь в Шринагар, Кашмир. Там они заказали умелым мастерам изготовить огромное количество сна­ряжения, которое могло бы пригодиться, потому что " путешествие вроде этого, из Кашмира в Китайский Туркестан, по высочайшему в мире горному маршруту, - писал Юрий, - требует необычайной предусмотрительности и точного расчета.

Зимнее обмундирование для морозной погоды на горных перевалах и для зимнего времени в Китайском Туркестане было сшито из меха кашмирской козы и со­стояло из [курток], гилгитских сапог, меховых шапок, носков и спальных мешков. Мы заказали несколько па­латок из водонепроницаемой парусины на теплой подкладке. Эти палатки были специально сделаны так, что­бы противостоять трудностям путешествия и бурям высокогорья. Они имели двойной полог. Наружный дохо­дил до земли и предохранял от сильных ветров. Каркасные шесты были сделаны из толстого бамбука с метал­лическими креплениями, а колья - из гальванизирован­ного железа".²⁵

15 апреля семья подошла к Кашмирской горной станции в Гульмарге, где они провели остаток апреля, май, июнь и июль. 8 августа они начали свое путешест­вие по Лехскому торговому пути с восемьюдесятью дву­мя пони в упряжках.

" Мухи, москиты, блохи, уховертки! Всякие дары Кашмира. Уход наш был не без крови. - Писал Н.К. Рерих в книге " Алтай-Гималаи". - В Тангмарге банда про­вокаторов напала на наш караван и начала железными палками избивать наших людей. Семерых повредили. Пришлось с револьверами и маузерами оберегать порядок... В Хунде конюхи накормили коней ядовитой тра­вою - кони начали дрожать и легли. Всю ночь их выхаживали. Особенно пострадали мой Мастан и Сабза Юрия. Погонщики развели костры вокруг ящика с патронами. В палатку под постель Юрия заползла дикая кошка".²⁶

В книге " Сердце Азии" он писал: " Древний караван­ный путь от Шринагара до Леха делается в семнадцать переходов, но обычно предлагается задержаться на день или на два. Только случаи крайней поспешности могут заставить сделать этот путь без перерывов. Такие неза­бываемые места, как Маулбек, Ламаюра, Базгу, Саспул, Спитуг, заставляют остановиться и запомнить их как с художественной, так и с исторической стороны. Маул­бек, теперь одряхлевший монастырь, судя по развали­нам, когда-то был настоящей крепостью, отважно утвердившись на вершине скалы. Около Маулбека, на са­мой дороге, вы будете поражены древним гигантским изображением Майтрейи. Вы чувствуете, что не тибет­ская рука, но, вероятно, рука индуса во время расцвета буддизма трудилась над ним...

Нужно было иметь и чувство красоты и мужествен­ную самоотверженность, чтобы укрепляться на таких высотах. Во многих подобных безводных жильях в ска­лах были пробиты подземные ходы к реке, чтобы мог пройти груженый ослик. Эта сказка подземных ходов, как увидим, сложила многие, самые лучшие предания. Также как и в Сиккиме, ладакские ламы оказались при­ветливы, терпимы к прочим верам и внимательны к путешественникам, как и подобает буддистам...

В Ниму, маленьком месте на высоте около 11 000 фу­тов перед Лехом, с нами произошло одно явление, на котором нельзя не остановиться, и было бы чрезвычай­но желательно слышать об аналогиях. Был спокойный ясный день. Мы остановились в палатках. Около десяти часов вечера я уже спал, а Е.И. [Рерих] подошла к своей постели и хотела откинуть шерстяное одеяло. Но едва она дотронулась до него, как вспыхнуло большое розо­во-лиловое пламя цвета напряженного электричества, образовавшее как бы целый костер около фута высо­тою. Е.И. с криком " огонь! огонь! " разбудила меня. Вскочив, я увидел следующее. Темный силуэт Е.И., а за нею движущееся, определенно осветившее палатку пла­мя. Е.И. пыталась руками гасить этот огонь, но он кост­ром вырывался из-под рук и рассыпался на части. Эф­фект от прикосновения был лишь теплота, но ни малей­шего ожога, ни звука, ни запаха. Постепенно пламя уменьшилось и исчезло, не оставив на одеяле никаких следов. Нам случалось видеть различные электрические явления, но должен сказать, что явление подобной силы нам никогда не приходилось наблюдать. В Дарджилинге шаровидная молния была в двух футах от моей головы. В Гульмарге в Кашмире в течение трехдневной беспрестанной грозы с градом в голубиное яйцо мы наблюдали всевозможные виды молнии. В Трансгималаях неодно­кратно мы испытывали на себе различные электрические явления. Помню, как в Чунаргене на высоте около 15.000 футов, ночью проснувшись в палатке, я дотро­нулся до одеяла и был поражен синим светом, блеснув­шим и как бы окружившим мою руку. Предполагая, что это явление могло произойти лишь в соприкосновении с шерстью одеяла, я тронул мою подушку. Эффект полу­чился тот же. Затем я начал прикасаться к различного рода поверхностям - к дереву, бумаге, брезенту - и всю­ду получался тот же синий свет, неощутимый, без треска и без запаха.

Вся область Гималаев представляет исключительное поле для научных исследовании. Нигде в мире не могут быть собраны воедино такие разнообразные условия. Высочайшие вершины до 30 000 футов, озера на 15 000 -16000 футах; глубокие долины с гейзерами и прочими минеральными горячими и холодными источниками; самая неожиданная растительность - все это служит за­логом новых научных нахождений. Если иметь возмож­ность сопоставить научно условия Гималаев с нагорья­ми других частей света, то какие поучительные аналогии и антитезы могут возникнуть! Гималаи - это место для истинного ученого. Когда мы вспоминали книгу про­фессора Милликана " Космический луч", мы думали: вот бы этому замечательному ученому произвести исследо­вания у гималайских высот. Пусть это будут не мечты, но пусть эти пожелания во имя науки обратятся в действительность! " ²⁷

Всего за восемнадцать дней караван Рерихов доб­рался до Леха. Юрий писал: " Экспедиция находилась в столице Ладака с 26 августа по 19 сентября 1925 года, за исключением нескольких дней, потраченных на путешествие в знаменитый Хемис и на осмотр других досто­примечательностей в окрестностях города. Большая часть времени была занята подготовкой к предстоящему трудному переходу через высокие горы в Китайский Туркестан".²⁸

Химисская интерлюдия была не из приятных. Про­фессора Рериха монастырь не впечатлил. Он, однако, нашел доказательства существования манускриптов об Иссе, хотя и не указал, там ли были переписаны тексты, опубликованные им позже. В остальном удручающее впечатление от Химиса описано в книге " Гималаи", монографии, изданной в 1926 году по выдержкам из его дневника, присланного по почте домой:

" Нужно видеть и обратную сторону буддизма - по­езжайте в Хеми. Подъезжая, уже чуете атмосферу мрачности и подавленности. Ступы с какими-то страшными ликами - рожами. Темные знамена. Черные вороны. Черные псы гложут кости. И ущелье тесно смыкается. Конечно, и храмы, и дома - все скучено. И в темных углах навалены предметы служения, точно награбленная добыча. Ламы полуграмотны. Наш проводник смеется:

" Хеми - имя большое, а монастырь маленький". Конеч­но, маленький не размерами, но внутренним содержани­ем. Вот оно - суеверие и корысть! Лучшее было, что на близкие острые скалы утром выходили олени и долго стояли, поводя головой навстречу солнцу.

Монастырь старый. Основан большим ламою, оста­вившим книгу о Шамбале, и лежат эти манускрипты под спудом, может быть кормят собою мышей.

О манускриптах об Иисусе сперва полное отрицание. Конечно, отрицание прежде всего идет из миссионерских кругов. Потом понемногу ползут отрывочные бо­язливые сведения, очень трудно добываемые. Наконец, выясняется, что о манускриптах слыхали и знают старые люди в Ладакхе.

Такие документы, как манускрипты о Христе и книга о Шамбале, лежат в самом " темном" месте. И фигура ламы - составителя книги о Шамбале стоит, как идол, в каком-то фантастическом уборе. И сколько еще других реликвий погибает по пыльным углам. И тантрикам-ламам нет до них дела. Надо было видеть обратную сторону буддизма".²⁹

" И как легко убрать эту грязь и пыль изуверства. Как легко привести в порядок звучную стенопись. Как легко очистить тонко сделанные статуи. Нетрудно вер­нуть организациям монастырей смысл трудящихся общин, по завету великого Льва (Сингха) Будды".³⁰

Лех принял Рерихов с большими почестями. Они были приглашены остановиться в разрушающемся, но великолепном королевском дворце семнадцатого века, который возвышался над местностью. " Вообще вся атмосфера Ладака для нас осталась под необычайно бла­гожелательным знаком. - Вспоминал Рерих. - Сам Лех -резиденция бывшего ладакского махараджи, теперь за­воеванный Кашмиром, является типично тибетским городом со множеством глинобитных стен, с храмами и целыми рядами ступ субурганов, которые придают месту торжественную молчаливость. На высокой скале за­вершает город восьмиэтажный дворец махараджи. По приглашению махараджи мы остановились там, занимая верхний этаж этой колеблющейся под порывами ветра твердыни. При нас рухнула дверь и часть стены, но виды с верхней плоской крыши заставляли забыть о непрочности древнего строения. Под дворцом расстилался весь город, базар, наполненный шумливыми караванами, фруктовые сады. За городом тянулись поля ячменя. Гирлянды звонких песен кончали дневную работу. Жи­вописно ходили ладакские женщины в высоких меховых шапках с поднятыми ушами и длинной повязкой на спи­не, украшенной множеством бирюзы и металла. На пле­чи обычно накинута, как древнее византийское корзно, шкура яка, скрепленная пряжкой на правом плече. Более богатые носят это корзно из цветной ткани, еще более в этом наряде напоминая византийские иконы. И фибулы-пряжки на правом плече мы могли бы найти в северных и даже скандинавских погребениях.

Недалеко от Леха на каменистом бугре находятся древние могилы, называемые доисторическими и напоминающие друидические древности. Также невдалеке место стоянки монголов, пробовавших завоевать Ладак. В этой же долине находятся несторианские кресты, еще раз напоминающие, как широко по Азии было распространено несторианство и манихейство³¹. (Несторианство: учение, выдвинутое в пятом веке константинопольским епископом Нестором, который утверждал, что существо­вало два отдельных начала - человеческое и божественное - в во­плотившемся Христе, и опровергал ортодоксальное учение о том, что Христос был божественной личностью, принявшей человече­ский облик. После того как несторианские взгляды были осуждены в 431 г. Эфесским Собором, сторонники его религии основали центр сопротивления и известную теологическую школу в Эфессе.

Школа была закрыта в 489 г. по императорскому указу, и немногие остававшиеся несторианцы ушли в Персию (Иран). В 637 г.. Впо­следствии при завоевании Персии арабами несторианцы были признаны как религиозная община и их наставники оказали влияние на формирование арабской культуры. Сегодня большинство их членов, обычно относящихся к ассирийским христианам, живут в Ираке, Сирии и Иране.

Манихейство: Вероучение, основанное в третьем веке в Персии Мани (216 - 276 гг.). Мани, объявивший себя учеником Иисуса, считал себя орудием обещанного Утешителя и посланником Духа г Святого, преемником пророков или вестников Бога, главные среди которых - Зороастр, Будда и Христос. Последователи Мани были вегетарианцами, верили в перевоплощения души и исполняли мо­литвенные обряды несколько раз в день. Их вероучение также включало частые посты, пожертвования и покаяния. Синкретиче­ское движение Мани в древности было конкурентом христианской церкви, которая называла его доктрину ересью. Мани подвергся также преследованиям ортодоксальных зороастриицев и был пре­дан их жрецами мученической смерти в Персии. Манихейство рас­пространялось на запад через Египет, Северную Африку и Рим­скую империю, исчезнув в шестом веке после жестоких преследова­ний, - и проникло на восток до Китайского Туркестана, где про­существовало приблизительно до десятого века.)

И среди изобилия и красок азиатского базара, при­ходов и уходов караванов, шумливых торговцев, среди захватывающей красоты Гималаев, древних традиций, живущих в городе Лех, воскресали легенды об Иссе.

" В Лехе мы опять встретились с легендой о пребыва­нии Христа. Индус-почтмейстер Леха и некоторые ладакцы-буддисты говорили нам, что в Лехе находится не­далеко от базара пруд - и теперь существующий, - около которого росло старое дерево, под которым Христос говорил проповеди перед своим уходом в Палестину. С другой стороны мы слышали легенду, рассказывающую о том, как Христос в юных годах прибыл с купеческим караваном в Индию и продолжал изучать мудрость в Гималаях. В этой легенде, так широко обошедшей Ла­дак, Сензиян и Монголию, мы слышали несколько вари­антов, но все они утверждали, что в течение лет отсутст­вия Христос находился в Индии и Азии. Безразлично, откуда и как пришла эта легенда. Может быть она несторианского происхождения. Ценно увидеть, что она произносится с полным доброжелательством".³²

" Алтай-Гималаи" добавляет к этому: " Хороший и чуткий индиец значительно говорит о манускрипте, о жизни Иссы: " Почему всегда направляют Иссу на время (его) отсутствия из Палестины в Египет? Его молодые годы, конечно, прошли в обучении. Следы [буддийского] учения конечно сказались на последую­щих проповедях. К каким же истокам ведут эти пропо­веди? Что в них египетского? И неужели не видны следы буддизма, Индии? Не понятно, почему так яростно от­рицается хождение Иссы караванным путем в Индию и в область, занимаемую ныне Тибетом.

Учения Индии славились далеко; вспомним хотя бы жизнеописание Апполония Тианского и его посещения индийских мудрецов..."

Другой рассказчик напомнил нам, что в Сирии была найдена плита с выбитым на ней правительственным эдиктом о преследовании сподвижников Иисуса как врагов правительства. Эта археологическая находка может быть интересна тем, кто отрицает историчность Иисуса-Учителя. И как объяснить существование маленьких икон, которые использовали ранние христиане в катакомбах? А первые катакомбы все еще существуют. Всегда есть люди, которые любят презрительно отвер­гать то, что с трудом входит в их сознание; но потом знание превращается в семинаристскую схоластику, а злословие культивируется в качестве изящного искусст­ва. Каким на самом деле осуществимым способом могла бы современная подделка проникнуть в сознание всего Востока? И где тот ученый, который способен написать длинный трактат на пали и тибетском? Мы ни одного такого не знаем...

Лех - место замечательное. Здесь предание соедини­ло пути Будды и Христа. Будда шел через Лех на север. Исса беседовал здесь с народом по пути из Тибета. Тай­но и тщательно хранимые предания. Трудно нащупать их, ибо ламы умеют молчать лучше всех людей. Только найдя общий язык - не только физический, но и внутреннее понимание, - можно приблизиться к их многозначительным тайнам. Как пришлось убедиться, каждый образованный гелонг (монах) знает очень много. Даже по глазам не догадаетесь, когда он согласен с вами или внутренне смеется, зная более чем вы. Сколько у этих молчальников есть рассказов о проезжих " ученых", попадавших в самые смешные положения. И сколько оши­бок незнания вынесла печатная бумага Европы. Пришла пора просветления Азии".³³

Живя во дворце Ладака, Рерих получал вдохновение для своего изобразительного творчества. " С этого места проповедей Иссы, с террас высоких надо написать се­рию всего, что видно оттуда. На высоких очищенных ветрами местах были следы великого общения. Конечно, места изменились: разрушение и созидание сменяли друг друга. Завоеватели наносили новые нагромождения, но основной силуэт остался невредимым. Горное обрамле­ние, так же как и прежде, венчает землю. Те же свер­кающие звезды и волны песков, как застывшее море. И оглушающий, отрывающий от земли ветер..."

Затем непрошено всплыло еще одно подтверждение о манускриптах.

" Пришел сам старый король-лама. Несмотря на бед­ность, он привел с собой до десяти провожатых - лам и родственников. В беседе выяснилось, что семья короля знает о рукописи об Иссе. Они же сказали, что многие мусульмане хотели бы завладеть этим документом. За­тем беседовали о пророчествах, связанных с Шамбалою, о сроках, о многом, что наполняет действительность красотою. Уходит король-лама, и толпа в белых кафта­нах почтительно склоняется перед ним. Просто и краси­во...

...Как прекрасно, что Юрий знает все нужные тибет­ские наречия! Только без переводчика люди здесь будут говорить о серьезных вещах. Сейчас нужно брать в пол­ном знании, в ясном, реальном подходе. Любопытство неуместно. Только настойчивая любознательность!

Восьмого сентября [1925 г.] - письма из Америки. Многие вести нас уже не застанут. Письма шли шесть недель - удачно попали на пароход.

В комнате, избранной как столовая, на стенах писа­ны вазы с разноцветными растениями. В спальне, по стенам, - все символы чинтамани, камня сокровища ми­ра. И черные от времени резные колонны держат потемневший потолок на больших берендеевских балясинах. Низкие дверки на высоких порогах. И узкие окна без стекол. И вихрь предвечерний довольно гуляет по пере­ходам. Пол покрыт яркендскими цветными кошмами. На нижней террасе лают черный пес Тумбал и белый Амдонг, наши новые спутники. Ночью свистит ветер и качаются старые стены.

Пишу в верхней комнате, имеющей выход на все крыши. Двери с широкими резными наличниками. Колонны с тяжелыми расписными капителями. Приступоч­ки, ступеньки и патинированный временем темный потолок. Где же я уже видел эту палату? Где же уже играли те же пестрые краски? Конечно в " Снегурочке" - в чикагской постановке. (Рерих был автором декораций и костюмов для " Снегурочки" Римского-Корсакова, поставленной в 1921 году в Чикагской опере) Входят мои и говорят: " Вот уж подлинный Берендей в своей собственной палате.

Кончилась " Берендеевка" раньше, чем думали. Осень не ждет. Надо пройти Каракорум до осеннего се­веро-восточного ветра. Путь на Шайок хорош, но длин­нее на неделю. Кроме того, жители разобрали мосты на топливо, а вода в человеческий рост. Остается путь че­рез Кардонг и Сасир перевалами. Много разных повелительных соображений заставляет ускорить срок пути. При большом караване делаешься подневольным...

...Каракорум - " черный трон". За ним Китай - опять старая вотчина Будды...

... Кончают грузить яков. Сейчас идем! День свер­кающий.

Сентябрь 18-ое, 1925." ³⁴

Рерих отослал предшествующую часть своего днев­ника в Америку вместе с картинами, законченными к тому времени, но караван не отбыл до 19-го сентября и он добавил к записям об Иссе: "...мы узнали о подлинности преданий об Иссе... Важно лишь знать содержание этого документа. Ведь рассказанная в нем проповедь об общине, о значении женщины, все указания на буддизм так поразительно современны... Ламы знают значение документа. Но почему миссионеры так яростно восстают и порочат рукопись?.., Порочить так называемые " апокрифы" всякий умеет; для порочения много ума не надо. Но кто же не призна­ет, что очень многие " апокрифы" гораздо более основа­тельны, нежели многие официальные свидетельства. Всеми признанная Краледворская рукопись оказалась подделкой, а многие подлинники не входят в чье-то ра­зумение. Достаточно вспомнить про так называемое евангелие эбионитов, или двенадцати. Такие авторите­ты, как Ориген, Иероним и Епифаний, говорят о суще­ствовании этого жизнеописания. Ириней во II веке знает его. Где же оно теперь?.. Было бы лучше вместо пустых дискуссий по-доброму подумать о тех фактах и мыслях, которые доносят до нас легенды об Иссе, " лучшем из сынов человеческих". Оценить, как близка современному сознанию суть этих легенд и поразиться тому, сколь широко весь Восток знает о них и как настойчиво они повторяются.

Долго грузились на яков. Кони, мулы, яки, ослы, ба­раны, собаки - целое библейское шествие. Караванщики - целый шкаф этнографического музея. Прошли мимо пруда, где, по преданию, впервые учил Исса. Влево остались доисторические могилы, за ними - место Будды, когда древний основатель общины шел на север через Хотан. Дальше - развалины строений и сада, так много нам говорящие. Прошли каменные рельефы Майтрейи, при дороге напутствующие дальних путников надеждою на будущее. Остался позади дворец на скале с храмом Дуккар - светлой, многорукой Матери Мира. Послед­ним знаком Леха было прощание ладакхских женщин. Они вышли на дорогу с освященным молоком яков. По­мазали молоком лбы коней и путников, чтобы придать им мощь яков, так нужную на крутых подъемах и на скользких ребрах ледников. Женщины проводили".³⁵

Так Рерих и его семья отправились в следующий этап своего путешествия - вверх в Кардонг Ла, чтобы пройти высочайшим в мире караванным путем. Следующие три года они были поглощены Сердцем Азии.

Одна прощальная легенда об Иссе настигла их после того, как они пересекли Кардонг Ла 23 сентября: " Вечер кончается неожиданной встречей с мусульма­нином. Вот на границе пустыни разговор идет о Магомете, о домашней жизни пророка, о его уважении к женщине. Разговор идет о движении ахмадиев, о леген­дах, говорящих, что могила Христа находится в Срина-гаре, а могила Марии - в Кашгаре. Опять о легендах об Иссе. Мусульмане особенно интересуются [этими леген­дами]...

Молодые друзья, вам нужно знать условия караван­ной жизни в пустынях. Только на этих путях вы научитесь бороться со стихиями, где каждый неверный шаг -уже верная смерть. Там вы забудете числа дней и часов, там звезды заблестят вам небесными рунами. Основа всех учений - бесстрашие. Не в кисло-сладких летних пригородных лагерях, а на суровых высотах учитесь быстроте мысли и находчивости действия. Не только на лекциях в тепло натопленной аудитории, но на студеных глетчерах сознавайте мощь работы материи. И вы пой­мете, что каждый конец есть только начало чего-то, еще более значительного и прекрасного.

Опять пронзительный вихрь. Пламя темнеет. Крылья палатки шумно трепещут, хотят улететь".³⁶