Chapter 5. На следующий день рано утром я, как обычно, спала и во сне витала в своем подсознании, населенном темными сущностями

На следующий день рано утром я, как обычно, спала и во сне витала в своем подсознании, населенном темными сущностями. Вдруг я услышала голос Эдмунда у себя над ухом: " Вставай, Дейзи! ", и увидела его лицо, склонившееся надо мной. В руке у него дымилась сигарета, а на ногах было что-то вроде турецких туфель. " Собирайся, мы идем на рыбалку", - сказал он.

Я почему-то не сказала, что ненавижу рыбалку и рыбу тоже, раз уж он упомянул о ней, а вместо этого вытащила себя из-под одеяла, натянула одежду, даже не умывшись, и вот уже Эдмунд, Айзек, Пайпер и я сидели в джипе и неслись, подпрыгивая на ухабах, по старой разбитой дороге; солнце ярко светило в окошки и мне было очень хорошо жить, даже если несколько рыб должны были из-за этого умереть.

Эдмунд был за рулем, а мы все стиснулись на переднем сиденье, не пристегнувшись, потому что пристегиваться было нечем. Пайпер напевала песню с забавным рваным мотивом, которую я раньше не слышала, и ее голосок был чистым, как у ангела.

Мы подъехали к реке, остановились и вышли из машины. Айзек вытащил все снасти, а Эдмунд достал завтрак и одеяло. Хотя день не был очень теплым, я сделала себе гнездышко среди высокой травы, примяв ее и постелив одеяло. Я лежала очень тихо, и грелась на солнце, которое, поднимаясь выше, согревало меня еще больше. Я слышала только звук голоса Эдмунда, ведшего неторопливую плавную беседу с рыбами, Пайпер, напевающую свою причудливую песню, и редкий всплеск речной волны или крик какой-нибудь птицы, вспорхнувшей недалеко от нас.

Я почти ни о чем не думала, кроме этой птицы, и вдруг Эдмунд оказался рядом со мной и прошептал мне на ухо: " Жаворонок". Я только кивнула, зная, что бесполезно спрашивать, откуда он знает ответы на вопросы, которые еще и не зародились. Затем он протянул мне чашку горячего чая из термоса и снова исчез, вернувшись к удочкам.

Никто почти ничего не поймал, кроме Пайпер, которая поймала одну форель и кинула ее обратно в реку (" Пайпер всегда кидает рыбу обратно", - сказал Эдмунд, а Айзек, как обычно, промолчал.) Я чувствовала себя очень счастливой. Я не садилась, потому что дул довольно прохладный ветер, и лежала, погрузившись в грезы, думая о тете Пенн и о своей жизни до этого, и вспоминая прошлое, каким бы оно могло быть, чтобы быть счастливым.

Именно в такие моменты я теряла бдительность на какую-то долю секунды, и образ моей мамы появлялся у меня в голове. Даже хотя она умерла, из-за чего люди принимали это отвратительно благочестивое выражение лица и произносили: " Мне очень жаль", как будто это была их вина. На самом деле, если бы все не принимались тут же извиняться всякий раз, когда задавали совершенно естественный вопрос: " Где твоя мама? ", я могла бы узнать побольше о ней от кого-нибудь, чем только то, что Она Умерла Чтобы ДатьТебе Жизнь (...)

Очень обидно, когда начинаешь свой первый день на этой планете с убийства, но, что я могу поделать, тогда я не могла выбирать. К тому же я могла бы жить куда счастливей без этих ярлыков, которые на меня навесили: Убийца или Бедное Дитя, Оставшееся Без Матери.

Я было словно между молотом и наковальней.

Отец никогда не упоминал имя матери, что, на мой взгляд, психологически некорректно. Отец Лии работал на Уолл Стрит и застрелился в тот день, когда потерял чужие деньги эквивалентом в 600 миллионов долларов, но в их доме живы воспоминания и разговоры о нем.

Иногда мне хотелось, чтобы кто-нибудь просто рассказал мне о таких обычных повседневных вещах, как, например, какой у нее был размер ноги, пользовалась ли она макияжем, какая была ее любимая песня, любила ли она собак, был ли у нее приятный голос, какие книги она читала, и так далее. Я решила поспрашивать о ней тетю Пенн, когда она вернется из Осло, но я понимала, что не могу спросить то, что на самом деле хочу знать: были ли у мамы глаза, как у тети Пенн? когда тетя Пенн убирала прядь с моего лица, чувствовала бы я то же самое, если бы это была моя мама? Были ли мамины руки такими же сильными и мягкими, как у тети Пенн? Могла бы моя мама смотреть на меня с таким же непонятным выражением лица, как тетя Пенн? и, между прочим, боялась ли моя мама умереть?

Эдмунд и Пайпер легли на одеяло по одному с каждой стороны от меня. Эдмунд выпускал серые кольца дыма в воздух, а девочка, как и обычно, взяла меня за руку. Айзек же по-прежнему стоял в воде, выглядя довольно спокойным и миролюбивым. Но тут все начали спорить о пути передвижения форели. Я же закрыла глаза и пожелала, чтобы все они стали мне родными.