БЕЛЛАМИ. Беллами прищурился, глядя на восход солнца

Беллами прищурился, глядя на восход солнца. Он всегда считал, что эти античные поэты были полны дерьма, или, по крайней мере, у них были лучшие наркотики, которые он когда-либо пробовал. Но они были правы. Было сумасшествием смотреть на то, как небо меняется от черного к серому, а затем взрывается полосками цветов. Это не заставляет его хотеть спеть песню или что-то ещё, но, Беллами никогда не был артистом.

Он наклонился и натянул одеяло Октавии на плечи. Он заметил его, когда оно торчало из одного из контейнеров снабжения в предыдущую ночь, и практически выбил зуб какого-то парня в ходе последовавшей драки. Беллами выдохнул, наблюдая, как его дыхание задержалось гораздо дольше, чем на корабле, где система вентиляции практически всасывала воздух из легких, прежде чем у воздуха был шанс покинуть Ваш рот.

Он оглядел поляну. После того, как девушка по имени Кларк закончила обследовать Октавию и определила, что она всего лишь вывихнула лодыжку, Беллами перенес ее к деревьям, где они провели ночь. Они собирались держать дистанцию, пока он не понял, что многие из этих детей были настоящими преступниками и, что столько же просто оказались в неправильном месте в неправильное время.

Беллами сжал руку сестры. Это была его ошибка, что она отбывала наказание. Это была его вина, что она была здесь. Он должен был знать, что она планировала что-то; она говорила в течение нескольких недель о том, что некоторые из детей в ее блоке были голодными. Это был лишь вопрос времени, прежде чем она сделала бы что-то, чтобы накормить их… даже если это означало воровство. Его самоотверженная сестренка была приговорена к смерти за то, что у нее было слишком большое сердце.

Это была его работа, защитить ее. И в первый раз в своей жизни, он не смог.

Беллами кинул плечами назад и приподнял подбородок. Он был высоким для шестилетнего ребенка, но это не остановило людей от того, чтобы смотреть на то, как он пробирался сквозь толпу в распределительном центре. Это не было против правил, приходить детям самим по себе, но это случалось редко. Он пошел дальше по списку, который его мама заставила повторить три раза, прежде чем она позволила ему покинуть квартиру. Волкнистая еда — два кредита. Глюкозные пакеты — один кредит. Высушенные зерна — два кредита. Бугористые хлопья — один кредит. Булка из протеина — три кредита.

Он метнулся вокруг двух женщин, которые остановились ворчать перед некоторыми белыми вещами, которые были похожи на мозги. Беллами закатил глаза и продолжил двигаться. Кого волновало, что Феникс получил все хорошие вещи от солнечных полей? У любого, кто хотел съесть овощи, вероятно, были маленькие, мягкие белые мозги.

Беллами сложил руки, поймал пакет, который выскользнул, и засунул его под мышку. Он начал идти к бугристому сектору, когда увидел что-то яркое и блестящее. Беллами повернулся и увидел кучу красных, круглых фруктов внутри витрины. Как правило, его не волновали дорогие вещи, которые были заперты. Скрученные морковки, которые напомнили Беллами оранжевые пальцы ведьмы и уродливые грибы, которые выглядели больше как черная дыра, сосущая мозг зомби, чем еда. Но это было не то. Фрукт был радужно розовый, того же цвета, что его сосед Рилла создал, когда они играли в инопланетное вторжение в коридоре. Или играли до того, как отца Рилла увезли охранники, и Рилла отправили жить в детский сад.

Беллами встал на цыпочки, чтобы прочитать номер на панели данных. Одиннадцать кредитов. Это звучало, очень много, но он хотел сделать что-то хорошее для своей матери. Она не вылезала из кровати в течение трех дней. Беллами не мог себе представить, что можно настолько устать.

— Хочешь один, — спросил раздраженный голос. Он поднял голову и увидел женщину в зеленой форме, которая смотрела на него. — Закажи или отойди в сторону.

Щеки Беллами стали розовыми из-за тепла, и на мгновение, он захотел убежать. Но тогда всплеск негодования захлестнул его смущение. Он не собирался позволить кислому лицу какого-то работника распределения остановить его от получения лакомства для его мамы, которая заслуживает этого.

— Я возьму два, — сказал он высокомерным голосом, который всегда заставлял его мать закатить глаза и спросить, интересно, откуда это у тебя? — И не трите пальцами по ним — добавил он многозначительно.

Женщина подняла бровь перед тем, как взглянуть на охранников за столом сделок. Никому на Уолдене не понравились охранники, но его мать, казалось, особенно боялась их. Позже, она схватила руку Беллами и повернула в другом направлении, когда увидела, как приближается патрульная группа. Могла ли она сделала что-то не так? Охранники собирались приехать и забрать ее так же, как они забрали отца Рилла? Нет, сказал он себе. Я не позволю им.

Он взял яблоки и подошел к столу делок. Другой работник распределений сканировал свою карту, посмотрев на мгновение на информацию на передней панели, пожимая плечами и размахивая ими вперед. Один из охранников кинул на него любопытный взгляд, но Беллами не сводил глаз прямо перед собой. Он заставил себя идти, пока он не покинет распределительный центр, а затем побежал, прижимая свои пакеты к груди, как он свернул в проход, ведущий к его жилому блоку.

Он зашел в их квартиру и закрыл тщательно за собой дверь. Он не мог дождаться, когда выражения лица своей мамы, когда она увидит, что он ей принес. Он вошел в жилую зону, но свет не включился. Датчик снова не работает? Его желудок немного сжался. Его мать ненавидела вводить запросы на обслуживание. Ей не нравилось, когда в ее доме были незнакомцы. Но сколько времени они могли провести в темноте?

— Мама! — позвал Беллами, бросаясь в ее комнату. — Я вернулся! Я сделал это! — здесь свет работал, и он начал гудеть после того, как Беллами забежал в комнату. Но кровать была пуста.

Беллами застыл, когда волна страха захлестнула его. Она пропала. Они забрали ее. Он был в полном одиночестве. Но тогда он услышал приглушенный топот из кухни. Он вздохнул, его паника быстро заменила облегчение, а потом волнение. Она вылезла из постели!

Он побежал на кухню. Его мать стояла перед небольшим, круглым окном, которое было видно из-под темной лестницы. Одна рука была помещена на нижней части спины, как будто ей было больно.

— Мама! — позвал он. — Посмотри, что я принес тебе.

Его мать резко вдохнула, но не обернулась.

— Беллами, — сказала она, как будто он был соседом, который нанес неожиданный визит. — Ты вернулся. Оставь еду на столе и иди в свою комнату. Я сейчас буду.

Разочарование надавило на него, прижимая ноги к полу. Он хотел увидеть выражение лица своей матери, когда она увидит фрукты.

— Смотри! — сказал он, вытянув руки вперед, не зная, что она могла видеть в отражении темного, пыльного окна.

Она повернула голову, чтобы посмотреть на него через плечо.

— Что это? — прищурилась она. — Яблоки? — она поджала губы и потерла сторону головы, как она это делала, когда приходила домой с работы. Прежде, чем заболела. — Сколько они… не важно. Просто иди в свою комнату, ладно?

Ладони Беллами начали потеть, когда он поставил пакеты на стол рядом с дверью. Он сделал что-то не так? Свет мерцал, а затем выключился.

— Черт побери, — пробормотала его мать, когда она посмотрела в потолок. — Беллами, сейчас, — скомандовала она. Или, по крайней мере, он думал, что это была его мать. Она снова отвернулась от него, и ее голос кружился в темноте, пока он не перестал звучать как ее голос.

Когда он начал красться прочь, то бросил быстрый взгляд через плечо. Его мать даже не выглядела, как она сама. Она повернулась в сторону, а ее живот стал огромным и круглым, как будто она что-то скрывала под рубашкой. Он моргнул и убежал прочь, убежденный, что его глаза сделали какой-то фокус, не обращая внимания на холод, который путешествовал по его спине.

— Как она?

Беллами поднял голову и увидел Кларк, которая стояла над ним, глядя с тревогой сначала на него, а потом на его спящую сестру. Он кивнул.

— Я думаю, что она в порядке.

— Хорошо, — она подняла немного паленые брови. — Потому что это был бы позор, если бы ты выполнил угрозы со своей стороны прошлой ночью.

— Что я сказал?

— Ты сказал мне, что если я не спасу твою сестру, то ты взорвешь проклятую планету и каждого на ней.

Беллами улыбнулся.

— Хорошо, что она только вывихнула лодыжку, — он склонил голову в сторону и оглядел насмешливо Кларк. Кожа под глазами была в синяках от усталости, но фиолетовые тени только сделали их ещё зеленее. Он почувствовал укол вины за то, что он был таким придурком с ней накануне вечером. Но напряжение на ее нежном лице и кровь в ее спутанных красновато-золотистых волосах дало понять, что она не отдыхала, после того, как они приземлились.

— Так, — продолжил Беллами, вспоминая заявление Уэллса на костре вчера, и то, как Кларк топала прочь от него, — почему ты так много значишь для канцлера Младшего?

Кларк посмотрел на него со смесью шока и возмущения. На мгновение он подумал, что она на самом деле может ударить его, но потом она лишь покачала головой.

— Это не твое дело.

— Он твой парень? — настаивал Беллами.

— Нет, — категорически сказала Кларк. Но затем ее рот дернулся в вопросительной улыбке. — Почему тебя это волнует?

— Просто делаю перепись, — ответил Беллами. — В частности, для определения состояния отношений всех симпатичных девушек на Земле.

Кларк закатила глаза, но потом повернулась к Октавии и игривость ушла с ее лица.

— Что это? — Беллами перевел взгляд с Кларк на сестру.

— Ничего, — быстро сказала Кларк. — Было бы просто лучше, если у меня был бы какой-то антисептик для этого разреза на лице. И некоторые другие будут нуждаться в антибиотиках.

— Так у нас нет никакого лекарства? — спросил Беллами, озабоченно хмурясь.

Кларк удивленно посмотрела на него.

— Я думаю, комплекты медицинского назначения были выброшены из шаттла во время аварии. Мы будем в порядке, хотя, — сказала она быстро, ложь вырвалась из ее рта. — Мы все будем в порядке в течение некоторого времени. Организм человека обладает замечательной способностью к самовосстановлению… — она замолчала, когда ее глаза остановились на пятнах крови на ее украденной форме.

Беллами поморщился, он взглянул вниз, интересно, она думает о канцлере. Беллами надеялся, что он выжил… на его руках и так уже было достаточно крови. Но это, вероятно, так или иначе, не имело значения. Кого бы ни послал Совет со следующей группой, им, наверняка, будет разрешено убить Беллами на месте, независимо от того, была ли травма канцлера несчастным случаем. Как только Октавии станет лучше, чтобы двигаться, она и Беллами ушли бы оттуда. Они будут в походе несколько дней, сделав некоторое расстояние между ними и группой, и, в конечном итоге, они осядут где-нибудь, чтобы успокоиться. Он не провел месяцы, углубившись в те древние гиды выживания, которые обнаружил на палубе Б. Он был бы готов ко всему, что их ждет в этих лесах. Это не могло быть хуже того, как он спускались с неба.

— Как долго, она не будет в состоянии идти?

Кларк повернулась к Беллами.

— Это довольно плохое растяжение, такое, что я бы сказала, что она не сможет ходить ещё несколько дней, возможно, через неделю или две, пока она не полностью исцелится.

— Но, возможно, раньше?

Она склонила голову в сторону и дала ему легкую улыбку, что, на мгновение, заставило его забыть, что его высадили на потенциально токсичной планете с девяносто девятью несовершеннолетними правонарушителями.

— К чему такая спешка?

Но прежде, чем он успел ответить, кто-то позвал Кларк и она ушла.

Беллами сделал глубокий вдох. К его удивлению, простой разговор прочистил голову, оставив его более бодрым и бдительным. Он, наверное, оказался токсичными, но каждый раз, когда он вдыхал, он чувствовал что-то интригующее, как загадочная девушка, которая не будет соответствовать твоим глазам, но пройдет достаточно близко возле тебя, чтобы можно было поймать дуновение ее духов.

Он сделал несколько шагов ближе к деревьям, тревожных, чтобы лучше рассмотреть, но он не хотел уходить слишком далеко от Октавии. Они не были похожи на любой опознанный вид, но опять же, только в учебнике ботаники Земля он был в состоянии найти о растениях родом из Африки, и он думал, что слышал, как Уэллс говорил, что они на Восточном побережье, которое когда-то было в Соединенных Штатах.

Рядом с ним отрезали веточку. Беллами развернулся и увидел девушку с длинным, узким лицом и тягучими волосами.

— Могу ли я тебе помочь?

— Уэллс говорит каждый, кто не пострадал должен собирать дрова.

Поток раздражения обмотался вокруг живота Беллами, и он кинул девушке натянутую улыбку.

— Я не думаю, что Уэллс в том положении, что может отдавать приказы, так что если с тобой все в порядке, я собираюсь беспокоиться о себе, ладно? — она тревожно смутилась на мгновение перед тем, как кинуть нервный взгляд через плечо. — Иди, — сказал Беллами, вытянув руки вперед. Он смотрел, как она неслась прочь с удовлетворением.

Он вытянул шею и посмотрел на небо, его глаза не увидели ничего, кроме пустоты во всех направлениях. Не имело значения, где они были. Любое пятно на этой планете должно было быть гораздо лучше, чем в мире, который они оставили позади.

Впервые в его жизни, он был свободен.