ГЛАВА 8. Гласс провела остаток ночи на диване Люка, благодарная, что Камилла не спрашивала, почему она отказалась спать в старой комнате Картера

ГЛАСС

Гласс провела остаток ночи на диване Люка, благодарная, что Камилла не спрашивала, почему она отказалась спать в старой комнате Картера. Они решили, что для Гласс лучше оставаться спрятанной в квартире Люка до пересменки в 06: 00, когда будет меньше охранников на патруле.

Она ворочалась всю ночь. Каждый раз, когда она переворачивалась, браслет врезался в ее кожу, болезненное напоминание о том, что, когда она была в опасности, Уэллс был за сотни километров, борясь за выживание на планете, которая не была в состоянии поддерживать жизнь на протяжении веков. Это всегда было его мечтой — увидеть Землю. Но не такой. И не тогда, когда она все еще может быть токсичной. Не после того, как он увидел, как в его отца стреляли.

Лежа на диване и глядя в потолок, Гласс больше не могла продолжать слушать различные звуки в темноте. Малейшего шума, воспроизводимого с другой стороны двери Люком, было достаточно, чтобы она начала ворочиться. Но тишина была еще хуже.

Как только утренний свет пополз под парадной дверью, дверь спальни Люка открылись, и он с Камиллой, шатаясь, устало вышли. Очевидно, что ни один из них уже долго не спал. Люк уже успел переодеться и теперь был одет не в рабочую одежду, а в штатскую, но Камилла была одета только в одну из старых футболок Люка, которая открывала ее стройные ноги. Гласс покраснела и отвернулась.

— Доброе утро. — формальность в голосе Люка заставила Гласс вздрогнуть. В последний раз, когда Люк сказал ей эти слова, они оба были в постели, и он прошептал их ей на ухо.

— Доброе утро. — выдавила она, выталкивая воспоминания из головы.

— Мы должны снять этот браслет. — Люк указал на ее запястье.

Гласс кивнул и поднялся с дивана, переминаясь с беспокойством, когда Камилла посмотрела на нее, а потом на Люка. Наконец-то, она скрестила руки на груди и повернулся к нему.

— Вы уверены, что это хорошая идея? Что мы будем делать, если тебя кто-нибудь увидит?

Выражение лица Люка потемнело.

— Мы уже это обсуждали. — он говорил тихо, но Гласс услышала разочарование в его голосе. — Если мы не поможем ей, они убьют ее. Это то, что мы должны сделать.

То, что мы должны сделать, подумала Гласс. Это все, что она значит для него. Он не хотел больше смертей на своей совести.

— Лучше она, чем ты. — сказала Камилла дрожащим голосом.

Люк наклонился и поцеловал ее в макушку.

— Все будет в порядке. Я отвезу ее обратно в Феникс, а затем вернусь домой.

Камилла вздохнула и бросила Гласс рубашку и брюки.

— Одевайся. — сказала она. — Я знаю, что это не соответствует требованиям Феникса, но здесь ты будешь выглядеть немного более правдоподобнее в этом. Но ты не сможешь сойти за санитарного работника с такой прической. — Она на мгновение сжала руку Люка, а затем скрылась в своей спальне, оставив Гласс наедине с Люком.

Гласс стояла, неловко держа в руках одежду. Несколько секунд они просто смотрели друг на друга. В последний раз, когда она видела Люка, она ни за что бы не подумала, что ей придется переодеваться перед ним.

— Мне стоит… — она замолчала, указывая на комнату Картера.

— О. - сказал Люк, немного покраснев. — Нет, я просто… Я сейчас вернусь. — он пошел в свою спальню. Гласс переоделась так быстро, как только могла, стараясь не обращать внимания на шепот, из-за дверей, который жалил ее кожу, как укус пчелы.

Когда Люк вернулся, Гласс была одета в пару сыпучих серых брюк, которые едва держались на ее бедрах, и грубую синюю футболку, которая раздражала ее кожу. Люк критически осмотрел ее.

— Чего-то не хватает. — сказал он. — Ты не выглядишь как заключенная, но ты определенно не похожа на девушку с Уолдена.

Гласс провела рукой по брюкам, пытаясь разгладить складки, размышляя, предпочитает ли Люк быть с девушкой, которая была дома в этой одежде.

— Твои волосы. — сказал он. — Здесь девушки не ходят с такими длинными волосами.

— Почему? — спросила она.

Люк повернулся и начал рыться в небольшом ящике у стены.

— Наверное потому, что за ними слишком трудно ухаживать. У нас на Уолдоне нет столько воды, сколько на Фениксе. — он повернулся с выражением триумфа на лице.

Гласс выдавила из себя слабую улыбку.

— Спасибо. — она взяла шляпу Люка, их руки легко соприикоснулись. Затем она надела шляпу.

— Не подходит. — сказал он, оглядывая ее хмурым взглядом. Он шагнул к ней и снял шляпу одной рукой, а другой коснулся ее плеча, чтобы собрать ее волосы, осторожно поворачивая их в узел на макушке. — Вот так, — сказал он удовлетворенно, помещая шляпу сверху.

Между ними повисла тишина. Люк медленно поднял руку и убрал несколько прядей за ухо Гласс. Его грубые пальцы задержались на ее шее, и он посмотрел ей в глаза, не мигая.

— Готово? — спросила Гласс, разрушая чары, когда она шагнула в сторону.

— Да. Пошли. — сухо проговорил Люк, отступая, чтобы повести ее в коридор.

На Уолдене не было столько дневных огней, как на Фениксе, поскольку там был технически рассвет, и коридоры были в основном темные. Гласс не могла сказать, куда Люк вел ее, и она стиснула зубы, пытаясь успевать за ним.

Наконец Люк остановился перед слабым очертанием двери. Он полез в карман, вытянув что-то, разглядеть что это Гласс не смогла, и задержал возле сканера. Дверь запищала и открылась. Внутренности Гласс скрутились, когда она поняла, что куда-бы Люк не притащил ее, он оставил свой след в системе входов и кодов доступа. Она не могла представить, что произойдет, когда Совет выяснит, что он помог сбежавшей преступнице.

Но другого выбора не было. После того, как она сказала в последний раз «до свидания» своей маме, она ждала охранников, которые найдут ее. Она бы не пыталась увидеть Люка снова. Она не могла просить его рисковать своей безопасностью для нее. Не после того, что она сделала.

Слабая лампочка устало мерцак, бросая грязный, желтоватый свет над техникой, которую Гласс не узнала.

— Где мы? — спросила она, и ее голос странно отдался эхом.

— Одна из старых мастерских. Это то место, где они обычно ремонтируют сделанное Землей оборудование, прежде чем его заметят. Я приходил сюда, чтобы потренироваться.

Гласс хотела было спросить, почему охранники тренируются здесь, но подавила вопрос. Она всегда забывала, что Люк уже начал свое механическое обучение, когда был принят в инженерный корпус охранников. Он редко говорил о том периоде своей жизни. Оглядываясь назад, Гласс было стыдно за то, что она не попытались лучше узнать о мире Люка; было не удивительно, что он предпочел Камиллу.

Люк стоял рядом с огромной машиной, нажимая различные кнопки, нахмурив брови и сконцентрировавшись.

— Что это? — спросила Гласс, когда она (машина) начала зловеще пищать.

— Лазерный резак. — сказал Люк, не взглянув на нее

Гласс, пытаясь защитить свое запястье, крепко прижала его к груди.

— Ни в коем случае.

Люк посмотрел на Гласс взглядом, в котором были раздражение вперемешку со смехом.

— Не спорь. Чем скорее мы снимем с тебя эту штуку, тем больше твои шансы скрыться.

— Мы не можем просто выяснить, как его разблокировать?

Люк покачал головой.

— Его нужно перерезать. — когда она не пошевелилась, он протянул руку со вздохом. — Иди сюда, Гласс. — сказал он, подзывая ее.

Ноги Гласс приклеились к полу. Хотя она провела последние полгода в мечтах о том, как Люк зовет ее, она никогда не думала, что в этом будет участвовать кусок смертельной машины. Люк поднял бровь.

— Гласс?

Гласс осторожно шагнул вперед. У нее было, что потерять. Лучше пусть Люк разрежет ее запястье на кусочки, чем санитар, который вводит яд ей в вену.

Люк постучал по плоской поверхности посередине машины.

— Просто помести сюда свою руку. — он щелкнул выключателем и вся машина стала вибрировать.

Гласс задрожала, когда ее кожа вступила в контакт с холодным металлом.

— Все будет хорошо. — сказал Люк. — Я обещаю. Просто подержи еще.

Гласс кивнула, слишком напуганная, чтобы говорить. Гудение продолжилось и вскоре начало сопровождаться пронзительным визгом.

Люк сделал еще несколько корректировок, потом подошел и встал рядом с ней.

— Готова?

Она нервно сглотнула

— Да.

Люк положил свою левую руку на ее руку, а другой рукой начал двигать еще один рычаг к ней. К ее ужасу, она увидела, что он выпускал тонкую красную линию света, пульсирующую опасной энергией.

Она начала дрожать, но Люк схватил ее руку крепче.

— Все в порядке. — пробормотал он. — Просто подержи еще.

Свет был все ближе. Гласс могла чувствовать тепло на ее коже. Лицо Люка напряглось, сконцентрировавшись, не отрывая глаз от запястья Гласс, когда он направил лазер вперед.

Гласс закрыла глаза, ожидая жгучую боль. Ее нервы кричали, поскольку они потеряли контакт с ее рукой.

— Прекрасно. — голос Люка вмешалсяв ее мысли. Гласс посмотрела вниз и увидела, что браслет был разделен на две аккуратные половинки и ее запястье было свободно.

Она вздохнула, ее дыхание было неровное.

— Спасибо.

— Не за что. — он улыбнулся ей, его рука все еще сжимала ее руку.

Никто из них не сказал ни слова, когда они выскользнули из мастерской и начали идти по своему пути обратно к СкайБридж.

— Что случилось? — прошептал Люк, когда он вел Гласс из-за угла, а потом по лестничному пролету, темнее, чем что-либо на Фениксе.

— Ничего.

В прошлом, Люк бы уже протянул руку, взял ее подбородок рукой и смотрел ей в глаза, пока она не хихикнула бы. «Ты ужасный лжец, Рапунцель.» — сказал бы он, ссылаясь на сказку о девушке, чьи волосы росли, когда она лгала. Но на этот раз ложь Гласс испарилась в воздухе.

— Так, как ты? — спросила она, наконец-то, когда она не могла больше терпеть груз тишины.

Люк оглянулся через плечо и поднял бровь.

— Ой, ты знаешь, помимо того, что бросил девушку, которую любил, а затем моего лучшего друга казнили за фиговое нарушение, я бы сказал, не так уж плохо.

Гласс поежилась, когда услышала его слова. Она никогда не слышала такой горечи в голосе Люка раньше.

— Но, по крайней мере, у меня есть Камилла…

Гласс кивнула, но, когда она украдкой взглянула на знакомый профиль Люка, осколки негодования, острые и опасные, собрались в ее голове. Из-за чего, он думает, ее заключили? Почему он не был более любопытным и удивленным? Неужели он думает, что она была таким ужасным человеком, что была спобона совершить нарушение?

Люк резко остановилась, в результате чего Гласс наткнулась на него.

— Извини. — пробормотала она, пытаясь восстановить равновесие.

— Твоя мама знает, что случилось? — спросил Люк, поворачиваясь лицом к ней.

— Нет. — сказала Гласс. — Я имею в виду, она знала, что я была заключенная, но она не может знать о миссии на Земли. Канцлер дал ясно понять, что операция была совершенно секретной. Их родители не будут проинформированы, пока он не будет уверен, что их дети выжили…или пока Совет не будет уверен, что они никогда не вернуться.

— Это хорошо, что ты увидешь ее.

Гласс ничего не сказала. Она знала, что он думал о своей матери, которая умерла, когда ему было всего двенадцать, и именно поэтому он перестал жить со своим, тогда восемнадцатилетним, соседом Картером.

— Да. — сказала дрожащим голосом Гласс. Она была в отчаянии, потому что, даже без браслета, охранникам не нужно много времени, чтобы выследить ее. И неизвестно, увидит ли она свою маму. Что более важно? Попрощаться? Или защитить ее маму от боли, которую чувствует мать, когда видит, как ее дочь ведут на неминуемую смерть? — Мы должны продолжать идти.

Они пересекали мост в тишине, когда взгляд Гласс утонул в мерцающих звездах. Она не понимала, как сильно она любила вид из СкайБридж, пока ее не заключили в крошечную камеру без окон. Она покосилась на Люка, не уверенная, что почувствует боль или облегчение, из-за того, что он не повернулся, чтобы посмотреть на нее.

— Ты должен вернуться. — сказала Гласс, когда они достигли контрольно-пропускного пункта Феникса, на котором, как и обещал Люк, не было охранников. — Я буду в порядке.

Челюсть Люка сжалась, и он выдавил из себч горькую усмешку.

— Ты сбежавшая заключенная, и я все еще не достаточно хорош, чтобы удовлетворить твою мать.

— Это не то, что я имела в виду. — сказала она, думая о тропе сканирования, которую он уже оставил позади. — Это не безопасно для тебя — помогать мне. Я не могу позволить тебе рисковать жизнью. Ты уже сделал очень много.

Люк вздохнул, как будто хотел что-то сказать, а потом кивнул.

— Тогда ладно.

Она выдавила из себя убылку, сдерживая слезы.

— Спасибо тебе за все.

Лицо Люка немного смягчилось.

— Удачи, Гласс. Он начал наклоняться и Гласс ни могла не опрокинуть голову по привычке, но затем он отступил назад. Не говоря ни слова, Люк повернулся и беззвучно пошел назад тем же путем, которым они пришли. Гласс смотрела ему вслед, губы болели из-за того, что они больше никогда не почувствуют прощальный поцелуй снова.

Добравшись до входа в ее квартиру, Гласс подняла кулак и легко постучала. Дверь открылась, и мать Гласс, Соня, выглянула из нее. Симфония чувств играла на ее лице в одно мгновение — удивление, радость, растерянность и страх.

— Гласс? — выдохнула она и протянула руку к дочери, как будто не была уверенна, что она действительно здесь. Гласс упала в объятия мамы, утопая в запахе ее духов. — Я думала, что больше никогда не увижу тебя снова, — она сжала Гласс еще раз, перед тем как втянуть ее внутрь и закрыть дверь. Соня сделала шаг назад и посмотрела на дочь. — Я вела обратный отсчет дней, — ее голос растворился в шепоте. — Тебе исполнится восемнадцать через три недели.

Гласс схватила влажную руку матери и повела ее к дивану. — Они собирались отправить нас на Землю. — сказала Гласс. — Сто из нас. — она сделал глубокий вдох. — Я должна была быть одной из них.

— На Землю? — медленно повторила Соня, держа слово почти на расстоянии, как будто пытаясь его получше рассмотреть. — О, мой Бог.

— Была перебранка во время запуска. Канцлер… — голова Гласс поплыла, вспомнив сцену со стартовой палубы. Она послала безмолвную молитву, чтобы с Уэллсом все было хорошо там, на Земле, чтобы он был с Кларк и не горевал в одиночестве. — В хаосе я смогла уйти, — продолжила Гласс. Детали были не важны сейчас. — Я только пришла, чтобы сказать, что я люблю тебя.

Глаза матери расширились.

— Так вот, как Канцлера подстрелили. О, Гласс, — прошептала она, обнимая дочь.

Стук шагов прошелся эхом по коридору, и Гласс вздрогнула. Она с опаской взглянула на дверь, перед тем как снова вернутся к лицу ее матери.

— Я не могу долго оставаться. — сказала она, неуверенно поднимаясь на ноги.

— Подожди! — Соня вскочила и вцепилась в руку Гласс, притягивая ее к кушетке. Ее пальцы сжались вокруг запястья. — Канцлер на жизнеобеспечении, что означает, что вице-канцлер Родос главный. Ты не должна еще идти, — она сделала паузу, — У него совершенно другой подход к…правлению. Есть шанс, что он может простить тебя. Его можно убедить. — Соня встала и подарила Гласс улыбку, которая немного затронула ее глаза. — Просто подожди здесь.

— Ты должна идти? — спросила Гласс, ее голос был тихим. Она не могла еще сказать «прощай». Не сейчас, когда каждое «прощай» может быть последним.

Ее мать наклонилась и поцеловала Гласс в лоб.

— Я не надолго.

Она смотрела, как Соня поспешила накрасить помадой губы и выскользнуть в еще пустой коридор, затем Гласс прижала колени к груди.

Гласс не была уверена, как долго она спала, но, свернувшись калачиком на подушках, которые все еще помнили форму ее тела, казалось, что последние шесть месяцев были просто кошмаром. Что она на самом деле не была заключена в тюрьму, не была в клетке, в которой не было ничего, кроме двух металлических коек, тихой, бурлящей Аркадии, сокамерницы, и рыданий призраков, которые оставались еще надолго, после того, как ее слезы высохли.

Когда она открыла глаза, ее мать сидела рядом на диване и гладила спутанные волосы Гласс.

— Я обо всем позаботилась, — тихо сказала она. — Ты помилована.

Гласс обернулась, чтобы посмотреть на лицо матери.

— Как? — удивленно спросила она, шок вывел ее из сна, отгоняя образ Люка, который задержался перед ее глазами, когда она впервые проснулась. — Почему?

— Люди становятся все беспокойнее, — объяснила ее мать. — Ни один из осужденных несовершеннолетних не проходил повторного рассмотрения дел в прошлом году, и это заставляет систему правосудия ничего не пересматривать. Ты будешь исключением — доказательством, что система все еще работает, как надо, что тем, кто может внести свой вклад в развитие общества, дается шанс вернуться к нему. Было немного неубедительно, но вице-канцлер Родос согласился. — закончила ее мама, опускаясь обратно на диван, выглядя истощенной, но облегченной.

— Мама…я не могу…я не…спасибо. — Гласс не знала, что ей еще сказать. Она улыбнулась, приподнялась, оставаясь в сидячем положении, и положила голову на плечо матери. Она была свободна? Она почти не могла понять смысл этого слова.

— Тебе не нужно благодарить меня, дорогая. Я сделаю все для тебя. — Соня заправила прядь волос за ухо Гласс и улыбнулась. — Просто помни, что ты не должна никому рассказывать о Земной миссии…я иммею ввиду это.

— Но что случилось с другими? Уэллс в порядке? Можешь что-нибудь выяснить?

Соня покачала головой.

— Поскольку это тебя беспокоит, не было никакой миссии. Но важно то, что ты теперь в безопасности. У тебя есть второй шанс. — пробормотала ее мать. — Только пообещай мне, что ты не сделаешь какую-то глупость.

— Я обещаю. — наконец сказала Гласс, качая головой. — Я обещаю.