Вознесение шамана на небо к улуу-тойону

(Из преданий о Борогонском шамане Хагыстаайы)

Хагыстаайы до обретения шаманского дара лежал на обучении у Улуу-Тойона (т. е. душа его). Однажды, лежа там, он был свидетелем явления к Улуу-Тойону одного шамана.

Дело происходило так. Душа Хагыстаайы лежала на наре (в юрте Улуу-Тойона). Когда привели эту душу, сына Улуу- Тойона там не было. Но вдруг он поднялся снизу через середину пола юрты. Он пришел почему-то очень сердитый, не стал даже разговаривать ни с отцом и ни с матерью. Лег на наре-биллирик. Затем где-то вдали послышались звуки ша­манского бубна, ударили три раза. Звуки были такие громкие, что весь дом Улуу-Тойона пришел в сотрясение. Потом протяжно зевнул шаман... От этих зевков юрта стала припод­ыматься и затряслась еще сильнее. Наконец, послышались отчетливые слова его песнопения:

«Бу тэриллэн...

Улуу-Тойон юрдюк моджоготун

Атыллаан, юс хара кюлюгэр

Юнгэр сюктэр кюнюм буолла»!...

(Перевод):

«Вот, снарядившись (явился я)...

Настал час перешагнуть

Через высокий порог

Великого Повелителя Улуу-Тойона,

Преклонив колена

Пред его темными тремя тенями,

Молить и просить!...

Затем шаман вселил в себя своих духов («сирин тангаратын» — дословно «землю и небо», т. е. духа земли и неба) и начал воспевать. От этого Хагыстаайы овладел страх...

Но вот через самую середину пола юрты всплыл он на­верх... Глаза его были не меньше полной луны... С шаманской пляской приблизился он к самому Улуу-Тойону и, пре­клонив пред ним свои колена, обратился с песнью:

«Ваш сын взял там (из средней земли) душу и жизнен­ную силу единственной и любимой дочери... по имени Куочулангнаах Куо Чэмээт... Прошу принудить его вернуть эту душу»!

Улуу-Тойон в ответ на это сказал:

«Эй, мы тут живем, состарившись, и ничего такого не ве­даем»!...

Затем он (Улуу-Тойон) стал бранить и порицать своего сына, говоря:

«Разве он из таких, чтобы ходить путем, без проделок»?

Шаман с пляской направился к сыну Улуу-Тойона и тоже стал упрашивать, говоря:

«Ты ведь не вправе был брать... из средней земли»?

Но тот в ответ не издал ни одного звука. (Дословно — «не дышал ни ртом, ни носом»).

Шаман тотчас же превратился в огромную осу величиной с растянутую суму, сшитую из звериных лапок и, облетая всю юрту, стал искать. От этого внутри юрты разразился страшный вихрь... Наконец оса прилетела на передний угол и стала что-то шарить. Сын Улуу-Тойона сидел там, закрыв свои ноздри обоими коленами. Оса вдруг ужалила его в тыльную часть ляжки. Тот с криком — «ой, как больно!» — выпрямился. Оса тотчас же влетела в его ноздри. Тут же сле­дом из ноздрей сына Улуу-Тойона с сиянием выпала на пол серебряная бляха из женской меховой шапки, туосахта. Оса быстро схватила бляху и полетела в нижнюю страну.

Наблюдавший все это, Харгыстаайы пытался было раз­глядеть путь ушедшего шамана, по ничего не увидел, ибо густой туман застилал его дорогу. Только где-то далеко, в глубине земли, на северном углу ее были слышны звуки его бубна...

Тогда Харгыстаайы подумал про себя, что это должно быть шаман из Вилюйского края или тунгусский.

Среди вилюйчан зарождаются всегда замечательные шаманы.

Говоров Михаил 61 года,

Ольтекского наслега

Борогонского улуса,

г. Якутск.

25 декабря 1924 года.