Борьба шамана с князем

(Из преданий о Борогонском шамане Хагыстаайы)

Давно в старину у нас в Борогонцах жил шаман, по имени Хагыстаайы. В одно время с ним жил один знатный якут Усуктаах-Сэмэн («Острый Семен»), который был головой семи улусов, имел ордена и медали. Жену последнего звали Марбыйаана, сам царь прислал ей ризу. Этот голова враждовал с Хагыстаайы и переселил его на тридцать верст дальше от прежнего жительства, в местность Кэрсиэ-Оруода.

Шамана насильно посадили на сани с лицом обращенным назад, запрягли быка черной масти с белой мордой и по­везли. Шаман, прибыв на новое место, пришел в бешенство и в продолжение трех суток совершал моление, именуя Ильбис- Хаана (дословно» — Ильбис-Хаан тёрдё, т. е. предок или ко­рень Ильбис-Хаана; И. X., —по-видимому, дух древнего хана, который покровительствовал войне, вызывал воинствен­ный азарт и помогал уничтожать врагов), взывая об отмщении к своему противнику — Усуктаах-Семену.

По рассказам, после этого камлания семь человек сошли с ума (надо полагать родственники последнего) и среди них один славный сын его (У. С-на). Последний, раздевшись до­гола, пробежал тридцать верст и в зимнюю пору, уткнувшись под снежный сугроб, замерз.

Хагыстаайы вел знакомство с одним купцом (из г. Якут­ска) и держал от него на прокормлении 20 голов разного скота. Купец умер, оставив имущество своему сыну. Послед­ний выехал из города, чтобы получить от шамана скот, сдан­ный отцом. Он прибыл к моему деду (рассказчика), который в то время исполнял обязанности князя, и попросил его идти вместе к шаману. Пошли.

Вся юрта наполнилась горящими искрами. Русский тот­час же выскочил на двор, за ним следом вышел и мой дед. Русский сказал:

«Чорт с ним, пусть 20 голов скота пропадают»!

И отправился восвояси.

Усуктаах-Семен на месте, отобранном от шамана, поселил было одного своего сына Романа. Описанное поведение ша­мана, конечно, не могло остаться без последствий. В ту са­мую ночь, когда шаман орудовал горящей головней, амбар этого Романа, наполненный разным имуществом, сгорел дотла. Рассказывают, в том амбаре сгорело имущество, которое могло бы составить вьюк для 30 коней. Между прочим, погиб­ли 20 цельных шкур лисиц, один бобер и весь свадебный на­ряд его жены, отделанный в серебро. Расплавленное серебро притекло до основания коновязи, стоящего в центре двора, а растопленное масло целым ручьем влилось в прорубь. И того, и другого было в таком изобилии.

После этого происшествия Усуктаах переселил сына обратно. Затем он отправил к шаману особого человека с приглашением прибыть и помириться, так как он- де поступил с ним несправедливо. Шаман наотрез отказался идти к нему и сказал:

«Пусть просит прощения от самого Ильбис-Хаана»!

Усуктаах вторично снарядил к шаману наслежного князя, снабдив гостинцем в '/₄ ведра водки, и просил сказать шаману: «Пусть прибудет ко мне, в возмещение его труда («атагын соболонгун», дословно- вознаграждение за утруждение ног) воздам ему почетное угощение»!

Тогда лишь шаман отправился. Прибыв к своему противнику, совершил особое камлание Ильбис-Хаану, упрашивая его предотвратить насланные им беды. При этом для умиротворения духа принес ему в жертву скот надлежащей масти (рассказчик не указал род жертвы — «кэрэх» — убиение скотины или «ытык»—вручение ему живой скотины). Так умилостивив духа, он излечил всех тех, которые сошли с ума.

Для шамана же сам Усуктаах, как рассказывают, привя­зал к коновязи верхового коня, иноходца с полной сбруей, дал еще три пуда масла и одну чернобурую лисицу.

С тем они и помирились, покончив все счеты.

Корякина Христина.

1-го Малтанского наслега

Зап.-Кангаласского улуса.

Июль 1921 года.