Сентября

Прощание. Кроме меня и Гунты, была еще и Илзе, которая приехала из больницы. Завтра отправляемся обратно.

Оказывается, что вагон с вещами Юрия находится все еще в Одессе. Одно учреждение здесь постоянно обещало, второе – тормозило. Теперь требуют сведений о содержании груза. Таким образом, картины мы не смогли увидеть.

«Предрассветные часы – самые сокровенные».

«Сохраните утренние часы. Лучше быть утренником, чем ночником».

«В Индии ночь разделена на три части: 1) для домашних дел, 2) для воров, 3) для йогического».

«В Индии все, и Неру в том числе, встают очень рано из‑ за жары».

«Е.И. совсем мало спала. Постоянно работала».

Перед уходом Е.И. разразилась ужасная гроза, какое-то большое дерево сломалось в их саду. Юрий его использовал для костра.

Перед уходом Н.К. со стены упало изображение Будды, которое висело у него в комнате.

В молодости Е.И. один врач сказал: «Вы – горная птица». Она, хотя ее сердце было слабым, лучше чувствовала себя на горных высотах, чем у моря.

Картина «Fiat Rex» находится в Наггаре, в гостиной. Показывали фотоснимок, где Н.К. сидит, за ним эта картина. (Можно представить, что чувствует посетитель, впервые входящий в это помещение!)

Наггар – на высоте 2 километров, Калимпонг – 1, 7, Бангалор – 4000 футов. В Наггар, наверх, теперь проведена автомобильная дорога.

(9.Х.74 – 13.XII.47 – игра чисел.)

Три вещи случились перед уходом Н.К.: 1) он зачитал графа А. Толстого «Шумит на дворе». (Не «Помещичий дом». Гунта его нашла в Ленинской библиотеке.) Н.К. это стихотворение прочел и пристально посмотрел. Вообще Н.К. любил стихотворения А. Толстого, насыщенные одухотворенной мыслью, любил и Соловьева «Три свидания», «Кукунор». 2) Отдал Юрию свой дневник в трех больших папках и сказал: «На, сохрани!» 3) «Тебе нравятся некоторые мои картины: выбери, напиши свое имя».

Девика Рани – первая киноактриса, которая учила другие поколения, создала большую школу, где учила детей. Играла в старые времена, еще теперь кое-где показывают фильмы с ее участием. Семья Юрия их не видела.

Иоанн Кронштадтский – замечательный человек, был духовником матери Н.К. Спас Н.К., когда он учился в гимназии. Иоанн Кронштадтский приехал в гимназию, устроил молебен, обедал у бабушки Юрия. Спросил: «Нет ли у вас хорошего портвейна?» Принесли. К всеобщему изумлению, велел, чтобы Н.К. выпил целый стакан. Тетя возражала, что малому мальчику нельзя давать портвейна, однако послушались. На следующий день Н.К. заболел брюшным тифом. Врач выписал портвейн. Уже заранее принятая порция укрепила сопротивляемость организма Н.К.

Однажды, когда Н.К. уже учился в Академии, был на богослужении, стоял зажатым среди людей. Иоанн Кронштадтский увидел на расстоянии Н.К. и сказал: «Ну что, смотри, не болей, придется много потрудиться на благо Родины». Иоанн Кронштадтский вылечил еще и двоих родственниц Н.К.

Святослав создал два портрета Неру, теперь пишет Радхакришнана.

Неру агностик, но испытывает симпатии к буддизму. По его указанию проводились праздники, посвященные Будде.

Нью-Йоркский музей закрыли в 1947 году. В телефонной книге еще встречается название. Эстер Лихтман – сестра Мориса Моисеевича, первого мужа Зинаиды. Из‑ за того, что поссорилась с Зинаидой, возненавидела и Е.И.

Надо обращать внимание на настойчивые мысли. Когда Юрий был в Монголии, сидел как-то в комнатушке у окна, три раза слышал в мыслях: «Отойди в сторону!» Он подумал: куда здесь еще идти, здесь книги и кровать? На третий раз мысль была столь сильной, что нечаянно нагнулся. В этот момент пуля пробила стекло и ударилась в печь. Оказалось, что за высоким зубчатым бревенчатым забором кто-то стоял и целился в него. Кто это был и почему стрелял, он до сих пор не знает.

Перед отъездом, в Индии, у него в мыслях часто звучала песнь: «По дороге Калужской». Позже ему выделили квартиру на Калужском шоссе, в «кутузовских местах»[13].

Рассказывал о монгольских «затворниках», которые медитируют сидя, замурованные в течение многих дней, спят мало. Нельзя с ними заговаривать, чтобы не прервать.

Говорил о Кадампе, школе секты в тибетском монастыре, которая по возможности мало говорит. Скажут только самое минимальное из того, что можно сказать.

Также рассказывал о школе секты в Тибете, которая сознательно развивает бесстрашие и чувство великой ответственности. Они отправляются на кладбище, к диким зверям, к больным холерой, вообще – туда, где опасно.

Но буддистам ведь легче проститься с жизнью, чем европейцу, ибо верят в реинкарнацию. Мы говорили о «страхе смерти» Льва Толстого.

Еще раз о столкновениях индусов и мусульман в Индии. Перед «резней» в долине Кулу священнослужители уходили из бесчисленных храмов, унося в процессиях изображения богов. Когда «Охранители» ушли, эта долина на самом деле превратилась в «долину ужасов».

«Нельзя отделить мысль от материи, которая мыслит» (Маркс). И в буддизме сознание является одной из функций мирового вещества.

Приводил цитату известного места из Гераклита, о котором Ленин говорил, что тот дал хорошее изложение философии: «Мир един... вечно живой огонь». Гераклит очень близок буддизму и Учению.

Лучшая книга о буддизме на русском языке: Розенберг, «Основы буддийской философии», 1918. Переведена и на немецкий. Очень талантливо написана. Розенберг и Щербатской первыми постигли философию буддизма.

Рассказывал, сколь легкомысленно к буддизму относятся в Японии, даже доходят до кощунства. Например, в связи с 1000‑ летним юбилеем буддизма выпущены папиросы с изображением Будды.

Я спросил о монастырях дзен. Это будто бы очень интересное явление. В Индии монахи обычно собирают милостыню. В монастыре дзен – наоборот, живут плодами своего труда. Обрабатывают землю. Занимаются и современной наукой. Связаны с лучшими самурайскими традициями. Патриоты, очень воинственные. Американцы хотели уничтожить движение дзен. Н.К. и Юрий были в монастыре дзен. Чтобы его посетить, требовалось разрешение начальства. Им очень понравилось, что настоятель монастыря показывал пример: они его встретили за работой в огороде.

И в Швеции молодежь ничем не интересуется, говорит: зачем учиться? Все очень консервативны. Нет нового, лучшего прогресса. «Все есть, но внутри полная пустота». Еще в старые времена Ковалевская говорила о Швеции: «Нечем дышать».

Греки и итальянцы тоже опускаются. Об Эйзенхауэре кто-то сказал: «Улыбающееся ничтожество». Он еще живет ссорой и войной, не любит созидания.

Таким образом в Европе, вне круга демократических стран, нет прогресса. (Все лучшее притянуто к магниту России.) «Относительно работы не печальтесь, всем хватит».

«Новые появятся, когда будут условия».

«Берегите здоровье. Будьте осторожны».

«Все повернулось. Пути обратно нет».