Августа. Приблизительно 23 июня Гаральд ездил в Москву в связи с ожидаемой экспедицией

Приблизительно 23 июня Гаральд ездил в Москву в связи с ожидаемой экспедицией. Я просил его передать переведенную статью Конлана вместе с моим замечанием, что она не подходит. Поэтому Юрий и сказал, чтобы я написал новый труд о Пакте. Я это выполнил спешно, так что успел передать Гаральду, когда он в конце июня поехал на Алтай. Юрий от своей новой дачи отказался, оказалась слишком мала. Наверное, лето проводит в своей квартире.

Наконец, мы получили альбом репродукций Н.К. Позже, наложенным платежом, его прислали и книжные магазины. Альбом впечатляющ, только цветовая гамма репродукций могла бы быть лучше подобрана. Случайно я купил книгу Орестова «Семь лет в Индии», где две страницы посвящены Наггару и семье Рерих. Все же, через полгода, я получил ответ от директора музея в Тбилиси относительно выставки Н.К. Спасибо ему за подробную информацию. Выставка продолжалась с 25 января по 4 мая. Посетителей было 20 000. Отзывы хорошие. Упоминает многие газеты и журналы, где опубликованы или теперь печатаются статьи о выставке.

Большое и радостное переживание принесла нам весть, что 20 июля в Третьяковской галерее открылась выставка Н.К., расширенная за счет гималайских картин, которые были на вечере в Доме ученых, а также и других. Продлится полгода. Успех понятен, ибо теперь директор Третьяковской галереи борется за то, чтобы в его музее открыли постоянную экспозицию работ Н.К. Но еще два года назад директор Третьяковской галереи (может быть, тот же самый) говорил, что Рерих опасен для молодежи?!

Радостно было мне и оттого, что 25 июля через Москву направлялись на Кавказ мои дочери: Гунта, вместе с Метой и Бонзак, и Марите – с группой студентов. У них теперь двойная радость. Разумеется, Гунту я послал к Юрию с письмом, передал и письмо директора из Тбилиси. Спутницы Гунты из‑ за душевной чуткости отказались сопровождать ее к Юрию. Вот некоторые сведения из письма Гунты:

Все говорят, что эта выставка все же не производит такого впечатления, как предыдущая. Здесь много думали о цветовых эффектах, некоторые картины освещены лампами, например, над «Помни!» помещена зелено-серая лампа, чтобы ярче выделить солнечную лучистость вершин.

Открытие выставки было очень торжественным. Говорил < индийский посол> Менон и другие.

Выставка в этих «застывших» стенах, среди «окостеневших», грустных картин казалась «маленьким оазисом среди пустыни». «И в других залах чудно», но «полностью утолить жажду могу только здесь». Выставка размещена на нижнем этаже, с одной стороны – советское искусство, с другой – Врубель, иконы. Врубель все же силен, захватывающ, человечен в своей грусти и мечтах, но словно стоит на месте. Тем временем Н.К. берет за руку и ведет вперед: «Пожалуйста – здесь вход, и впереди золотая радость горных вершин». И одновременно он дает силу идти этим путем. Выставка занимает четыре зала. «Но надо было бы картинам Н.К. все же каждой дать по залу или по дому. А вокруг – природу и цветы».

У Юрия Гунта была два раза. Первый раз застала только сестричек, его не было дома. Но второй раз, засидевшись в гостях у Юрия, чуть было не опоздала на поезд. В тот день пришло письмо от Святослава с фотоснимками из Кулу, где он недавно был с женой. Выставка Святослава в Москве состоится в апреле. Отпуск Юрия начинается первого августа. У них гостила троюродная сестра из Ленинграда, вместе с сестричками приводила в порядок архив. Все они ведь живут в будущем. Юрий добивается, чтобы Музей был обязательно автономным, чтобы там были выставлены и книги, фотоснимки, письма и т.д. Сетует, что нет работников. Снова идет война между Москвой и Ленинградом из‑ за Музея. Москва готова даже построить отдельное здание. Разумеется, в Москве пока нельзя, ибо другие художники завидовали бы такому исключительному отношению. Значит, самое надежное – в квартире Н.К. в Ленинграде. В августе выйдет «листовка» с репродукциями картин Н.К., затем – каталог с 15 цветными иллюстрациями. На Пасху Юрий видел во сне видение, подобное картине Н.К. «Он сам вышел» из серии «Sancta». Возможно, ему показалось, что этот сон может иметь значение в ближайшем будущем? Здоровье Юрия будто бы улучшилось. Гунту все принимали чрезвычайно сердечно.