Глава 8. * * * Искать дом под заклятием – дело совершенно бесполезное

* * *

Искать дом под заклятием – дело совершенно бесполезное. Вдвойне бесполезное, если хранитель в этом же доме сидит безвылазно.

Я и не искала. Я ждала. Надеялась, что они там хотя бы газеты получают. С другой стороны… что в этих газетах пишут… Но, так или иначе, ситуация должна была куда-то сдвинуться. Всю жизнь в заклятом доме не просидишь. И уж тем более – вместе со Снейпом. Вопрос только в том, у кого нервы раньше сдадут.

Целое лето я думала о них. Лавгуд знала, что делает. Если кто и мог выходить человека после того, что я видела в Визжащей хижине, - так это Ксенофилиус. Хотя, скорее всего, Луна и сама еще на месте предприняла какие-то посильные меры, иначе не доставила бы никого и никуда. Просто не успела бы. И без того непонятно, как ей удалось, – Поттер вообще решил, что уже все кончено. Только вот… вряд ли она стала бы так дергаться и рисковать безопасностью отца, если бы, как все мы тогда, считала Снейпа Пожирателем и правой рукой Волдеморта. Нет, она спасала его, потому что хотела спасти. Именно его. И как она потом домой рвалась, как переживала… Что-то их связывает. Неужели Северус когда-то доверился ей? С чего бы? Я вообще с трудом себе представляю, чтобы он мог кому-то довериться, да еще в такой ситуации.

Вот уж воистину – Хогвартс полон тайн…

Чем больше я думала – тем больше вопросов у меня возникало. А когда первого сентября Луна Лавгуд появилась в школе, все вопросы застряли у меня комом в горле. Она приехала вместе с другими на " Хогвартс-экспрессе", но от прежней Луны Лавгуд остались только имя и неуловимое ощущение отсутствия, точнее – присутствия где-то в другом месте. Она стала совсем прозрачной, ломкой, погасшей, какой-то надтреснутой, еще более отчужденной от внешнего мира. И не улыбалась. Как будто разучилась. Как будто никогда и не умела. Что же у них такое стряслось?

Первым делом я, конечно, помчалась допытываться у портрета Дамблдора, не изменилась ли ситуация. Ну, там… где он там… Альбус меня успокоил, от сердца несколько отлегло. Но видеть Луну такой было дико. Я немедленно заверила ее, что решение продолжить учебу было правильным, постаралась показать, как рада ее возвращению. Она что-то отвечала, а у меня внутри сотни драных кошек скреблись от тоскливо-обреченных интонаций в каждом слове. И оставалось только гадать и сходить с ума от беспокойства… Я обещала не лезть в ее секреты.

Между тем, работы оказалось столько, что не продохнешь. Быть директором в мирное время куда сложнее, чем в военное, тогда только одна задача была – выстоять… а нынче их… Распределение прошло как обычно. Очень много первокурсников в этом году - особенно если с предыдущим набором сравнить, да. В первые две недели я просто с ног сбилась. Мы так и не нашли нового преподавателя трансфигурации, приходится и это – самой. Слагхорн порывался уволиться и заняться наукой – оставила буквально силой. Пообещала, что империус наложу, будет преподавать как миленький. Нет, ну а как? Кому зелья вести? Защита от темных искусств – вообще курам насмех. Драко Малфой, преподаватель Хогвартса, вчерашний горе-выпускник с подмоченной, мягко говоря, репутацией. Кошмар. Но – сам попросился, и как раз в тот момент, когда совсем уже руки опустились… Будь у меня хоть какой-то другой вариант, хоть самый завалящий, я бы Малфоя на пушечный выстрел к этой должности не подпустила. Самое странное – детям вроде бы нравятся его уроки…

Но, как бы я ни была занята, сколько бы проблем ни наваливалось одновременно, – Луну Лавгуд я из виду не выпускала. Ждала. И сегодня она пришла. " Директор, вы сказали – если станет совсем трудно..."

Сидит вот, рассеянно изучает чайные листочки на дне чашки – но совсем не для того, чтобы разглядеть там какие-то знаки. Просто так. У новой Луны Лавгуд вообще взгляд человека, уже все видевшего… все на свете…

Облегчить ей задачу и признаться сразу, что я… частично в курсе событий? Или позволить самой рассказать – что и как посчитает возможным? Или вообще ничего не говорить – обнять, притянуть к себе, защищая, загораживая от случившегося, чем бы оно ни оказалось? Наверное, впервые я так остро жалею, что у меня не было детей, – может, хоть материнский опыт подсказал бы… Я знаю, как обучать премудростям трансфигурации несовершеннолетних раздолбаев, как поддерживать дисциплину среди кучи подростков, сатанеющих от магической силы и гормональных бурь. Но вот как вести себя с печальным тихим ребенком, которому стало совсем трудно? С девочкой, у которой в семнадцать лет глаза древней старухи, древнее меня самой? Пообещать помощь было легко. Давай, Минерва, выполняй обещание. Умри – но выполни.

" Луна… что я могу для вас сделать? "

" Ничего, директор". И возвращается к своим чаинкам, словно только за этим и пришла сюда.

Нет, маленькая, так не пойдет. Тебе необходимо выговориться. И мне тоже. Прости, если ты не этого от меня ждешь, но я не знаю, как еще можно…

" А для него? "

Не выпускает чашку, наоборот – подносит ближе, всматривается, сжимает изо всех сил тоненькую фарфоровую ручку, кусает губы… Что ж, значит, я договорю до конца:

" Для профессора Снейпа…"

Господи, как она смотрит… Как будто вся полностью уходит, выплескивается сквозь эти распахнутые дрожащие ресницы, сквозь ошеломленные зрачки. Сжимается, как от удара. Чашка падает, конечно. Разбивается. Да и тролль с ней, с чашкой…

" Откуда вы знаете?.."

" Я все вам расскажу, Луна. Только сначала вы успокоитесь, хорошо? "

И я действительно рассказываю все. Абсолютно. Даже как я напилась ночью в компании мертвых директоров Хогвартса. И как наутро – страдающая от головной боли, пораженная собственной недогадливостью и слепотой, ошалевшая от обретенной правды – бешено носилась на дряхлой метле над замком, над Запретным лесом, над озером, выделывала петли и перевороты и хохотала, как помешанная. Повезло, что никто не видел. И как ждала потом – неизвестно чего, знака, случая, любого намека, любого всплеска магии… И проглядела-таки…

Слушает внимательно, настороженно… Верит, безусловно верит – но сама будто бы сомневается, что я способна ее понять. Что ее вообще хоть кто-то способен понять. Взгляд теплеет немного, самую малость. " Я, наверное, тоже должна… обо всем… да? "

" Нет, не должны. Вы можете, но не должны. Скажите только одно – где сейчас профессор Снейп? "

" Я… не знаю… он ушел… уже давно, в конце июня… к маглам. И все… больше никаких известий…"

Так. Ушел, значит. К маглам. А она теперь мается… Вон и голос подрагивает, и щеки красными пятнами покрылись… Девочка к нему привязалась? Не побоялась подойти ближе – и прониклась симпатией и сочувствием? Ну и ну.

" Вы поссорились? "

" Мы… друг друга не поняли. Неважно".

Конечно, конечно. Извини. Больше не будем об этом.

Если ушел – значит, был в состоянии уйти. Ксенофилиус, руки золотые, спасибо тебе. Пускай для тебя самого это обойдется малой кровью… А то я не знаю, что с Луной будет. Если еще и ты… Слава Мерлину, у нас детей этому больше не учат. Старая магия может очень многое, но так беспощадна, так ненасытна…

" Директор МакГонагалл, я прошу вас…"

Да, девочка, все, что угодно. Все, что смогу.

" Не говорите никому. Пожалуйста… И не надо его искать. Он так решил. Сам, понимаете? Он так захотел. Ему невыносимо среди людей. Среди магов. Ему и с нами-то стало невыносимо, потому что все время нужно было как-то разговаривать, что-то преодолевать, что-то чувствовать… Я думала, что смогу помочь. А для него это – пытка… "

Значит, замахнулась на чужое прошлое… И небезуспешно, судя по всему, замахнулась. Не от нее ли ты, Северус, ринулся не разбирая дороги? Чтобы не забывалась, не смела нарушать субординацию? Или чтобы случайно, ненароком, заодно с остальными ранами не вылечила и то, что обязано болеть и кровоточить вечно? Всегда?..

" Война позади, директор, все обещания выполнены, все долги отданы... Это ведь его жизнь. Ну, такая, какая есть, на какую у него еще силы остались… Пусть хотя бы сейчас распоряжается ею, как захочет, а не так, как должен… "

Луна, Луна… Полоумная Лавгуд… Остановись. Что же ты такое говоришь… Ты ведь его любишь, верно? (Сколько мы с Альбусом таких историй пресекали на корню, здесь – слова против не скажу. Не осмелюсь). Уж не знаю, созналась ты себе в этом или нет, может, и никогда не сознаешься, но… Как же нужно любить, чтобы вот так отпускать… в гиблое одиночество, в беспросветную пустоту – лишь потому, что он сам это выбрал? Спасти – чтобы позволить загнуться так, как заблагорассудится? Я тебя не понимаю. Отказываюсь понимать. То, о чем ты просишь, - это бред, наваждение, дурной сон. Мы все после чертовой войны не выспимся никак, никак не проснемся… Так нельзя. Так неправильно. Если что-то случится, ты себя не простишь. И меня тоже. Только… Если я права…

" Я обещаю вам, Луна".

Мерлин, помоги мне не ошибиться.

" Директор…"

Мерлин, помоги мне не ошибиться хотя бы в этот раз.

" Я вам обещаю. Искать специально не стану. Но если вдруг случайно что-то узнаю – вам сообщить? "

Кивает. Шмыгает носом. Понимаешь ли ты, девочка, что сделала? Откуда в тебе такая сила и такое терпение?

…Через час я стою во дворе – одна под осенней стылой водой. Дождь промочил насквозь и шляпу, и мантию, зуб на зуб не попадает, разверстое небо глядит на меня не мигая. Я кашляю, ноют суставы... Плевать. Плевать. Мерлин, помоги мне.

* * *

Жизнь ничего не стоит. Ничья жизнь ничего не стоит.

Астрономическая башня – лучшее тому подтверждение. В последнее время я часто сюда прихожу. Смотрю вниз. Как, наверное, долго и восторженно лететь отсюда к земле. Ничего общего с полетом на метле. Метла рассекает воздух, перебарывает притяжение. Я больше не хочу ни с чем бороться, ни за что воевать… Я хочу просто лететь.

Директор Дамблдор вряд ли успел что-то оценить, когда падал отсюда, - скорее всего, он умер секундой раньше. Его жизнь тоже ничего не стоила.

Только на краю и понимаешь, что жива. Один шаг отделяет тебя от полета, и осознание этого заставляет сердце биться и трепетать от сладкого ужаса. Я никогда не сделаю этот шаг. Потому что папа. И еще – потому что не скажут же " она хотела лететь", скажут " она покончила с собой", а это так глупо и пошло, что лучше не давать повода. У меня нет причин, все ведь хорошо… Все хорошо…

Однокурсники меня сторонятся. Даже Джинни… Или это я их сторонюсь… Летом папа засадил меня за книги – и это действительно помогло, заняло все мое время, которое почему-то стало некуда девать. Так что я сдала экзамены за шестой курс, на второй год оставаться не пришлось. Но чувствую себя так, словно меня постоянно ловят на какой-то непристойности, словно занимаю не свое место. Мне неловко сидеть за партой, не интересно учиться. Гриффиндорской троицы здесь больше нет – оставлять на второй год их было бы совсем смешно, дипломы им дали без всяких экзаменов. За заслуги. Да и вообще – они такую школу прошли, куда там Хогвартсу… Гарри теперь в аврорате, Гермиона и Рон собираются пожениться. Для них война и учеба закончились одновременно. И началась жизнь. Они мне пишут, часто пишут, зовут в гости – а я отвечаю через раз и двумя предложениями. У меня все хорошо. Просто я закончилась, а учеба продолжается – значит, и война тоже…

О профессоре я не думаю. Никогда. Все это не имеет к нему отношения.

Директор МакГонагалл очень добра ко мне. Переживает, присматривает, часто вызывает к себе в кабинет под разными предлогами, но на самом деле – чтобы чаем напоить… Видимо, боится, что я наделаю каких-нибудь глупостей. Нет, не наделаю. В Когтевран распределяют умных.

К тому же, если становится совсем невмоготу от собственного посмертного существования, всегда можно подняться на Астрономическую башню и постоять на краю. Вот я и поднимаюсь, и смотрю вниз, и в очередной раз мечтаю о недосягаемом свободном падении, как о глотке свежего воздуха…

И когда я вдруг ощущаю легкое прикосновение чьих-то бережных ладоней – пугаюсь всерьез, возмущаюсь. Кому понадобилось сюда вторгаться? Это мое, только мое. Оборачиваюсь, но никого не вижу. Отмахиваюсь, отбиваюсь, не встречая сопротивления. Никого тут нет, никто не прячется под мантией-невидимкой. Но кто-то же держит меня, обнимает за плечи, медленно отводит от края… И я стою посреди смотровой площадки – долго, очень долго. И знаю, что я там – одна. И знаю, что кто-то стоит рядом со мной. И в этом нет никакого противоречия. Как горячо, как светло… Ну, поздравляю, Полоумная Лавгуд, ты наконец-то тронулась окончательно.

Возвращаюсь в гостиную Когтеврана – и обнаруживаю, что проголодалась. Но до ужина еще два часа. Может, пока выполнить задания на завтра? Открываю первый попавшийся учебник. Ха-ха. ЗОТИ. Профессор Малфой. Что ты там назадавал, Драко? Повторение пройденного? Ах, свойства патронуса? Ну-ну. Сейчас мы тебе напишем…

Я вывожу округлые буквы – и они мне нравятся. И кажется, что я ни от кого не отрекалась. Что это не мне пришлось снова выбирать между легким и правильным. Экспекто… Впрочем, нет, не надо. Дремлющий во мне серебристый заяц прядает ушами, дергает лапой и улыбается во сне.