Витязь Чыынгхара

В районе реки Оленека жил когда-то витязь Чыынгхара. В одно время с ним на Лене, около Жиганска, проживали старик со старухой и с двумя сыновьями. Младший из них был еще подросток.

Однажды Чыынгхара пришел к жительству того старика и убил его со старшим сыном. Старуху не тронул, а младший сын отсут­ствовал. У сына он отрубил голенную кость и принес матери. Передавая кость, он сказал ей: «Старуха, вот я заколол пятитравого дикого оленя и еще самца, но почему-то на костном мозге образовались кровавые сгустки. Вот попробуй, вкуси».

Старуха, взяв кость, сказала: «Семь лет тому назад мы пережи­вали сильный голод и бескормицу. В то время однажды сын пришел и говорил, что его олень обессилел. Надо полагать, что последствия той бескормицы не прошли и по сию пору».

Чыынгхара еще сказал старухе: «По слухам, у вас есть олененок-одногодок. Когда он достигнет зрелости, пусть поищет мои следы. Я проживаю на реке Оленек».

Ушел восвояси, а старуха осталась, плача и завывая. Пришел ее младший сын и справляется об отце и брате.

Старуха как-то отговорилась, скрыла от сына все происшедшее. У них был сосед-шаман, который жил, прикармливаясь у них упромышленными дикими оленями. Мальчик стал выпытывать у этого шамана. Тот рассказал: «Приходил Чыынгхара-витязь и убил твоего отца и брата. Однако, мы вдвоем с ним не справимся. Ты найди в помощь товарища».

При этом он назвал ему имя одного человека. Парень разыс­кал того человека и стал уговаривать его идти с ним на Чыынгхара- витязя. Тот сначала отказался и говорил: «Это человек, которого мы не осилим», — но под конец дал себя уговорить. Вот они снаря­дились и пошли.

«Пока наш дед-шаман еще жив, возьмем и его с собой», — так говоря, они взяли и шамана.

Чыынгхара-витязь имел местожительство на высоком пригорке над речкой, где у него был высокий помост — арангас. Подкравшись, они обозрели его лагерь. Вернувшись с разведки, они попросили шамана совершить камлание и привлечь душу жизнен­ную силу Чыынгхара. Шаман сказал: «Есть тут лиственница с тремя развилинами, из которых средняя усохла. Когда я совершу камлание, прилетит сова и сядет на эту сухую развилину. Один из вас, кто расторопен и меток, пусть стреляет в птицу. Если же сова сядет на зеленую ветвь, трогать ее не надо. Убив птицу, не оставляйте на месте ни одно перышко, все несите мне».

Оба стали препираться, кому стрелять в птицу, но потом согла­сились на том, что будет стрелять парень. Шаман остался шама­нить, а парень, взяв лук и колчан (нимсики), пошел и спрятался под деревом. Около полуночи прилетела сова и села как раз на сухую развилину лиственницы. Тотчас же стрела парня пронзила птицу от заднего прохода до самой макушки. Радуясь и ликуя, он принес сову шаману. Взяв ее, шаман произнес заклинание и спро­вадил душу Чыынгхара в воду гибели и смерти. Вслед за этим он своим ясновидящим взором провидел всю обстановку врага: «На запад от его местожительства есть амбар, где сложены луки и кол­чаны, полные стрел. Вы сначала найдите этот амбар и прорежьте тетивы луков. Отсюда на север есть у него еще ураса, где тоже имеется запас луков и стрел. И там прорежьте тетивы и поломайте стрелы. А народу у него видимо-невидимо... Он имеет обыкновение посылать своих людей за топливом на речку, которая протекает подле... Хватит ли у вас хитрости и ловкости переправиться через эту речку? Для меня уже наступает отмеченный судьбою час смерти. Вы послушайте совета, который я вам преподам... Вот на запад от нас в чаще леса я вижу: пришли и стоят три самца диких оленей. Вы сначала застрелите из них двух. А затем, не ломая рогов, снимите у них головную кожу. Эти оленьи рога на­деньте на свои головы. Чыынгхара и днем, и ночью держит бдительный надзор, но я низведу ветер и обман на его зрение. Держа над головой оленьи рога, переплывите речку. На том берегу, где завал наносного леса, вы обсушитесь и приготовьтесь к напа­дению. Он подумает, что дикие олени переплыли речку и пошлет своих людей проведать. Вы же притаитесь как можно лучше».

Парень с товарищами поступили так, как советовал шаман. Разыскали амбар и шалаш с оружием, перерезали тетивы и полома­ли луки. Затем нашли диких оленей, убили и содрали головные кожи с рогами. Когда шаман навел ветер, оба пустились вплавь. Чыынгхара-витязь уже заметил плывущих оленей и закричал: «Эй, парни, вон там переплыли два оленя. Тотчас же идите и застрелите их».

Три человека отправились за оленями, но те уже успели спря­таться. Не найдя оленей, посланные вернулись. Чыынгхара говорит:

«Эй, парни, стряслось что-то неладное. Побывав в Жиганске, я не упромыслил годовалого дикого оленя, не придавая ему значения. Мои сновидения и предчувствия не обещают добра. Идите назад и тщательно проверьте следы».

Его люди снова пошли и также не нашли свежих следов. Вернувшись, говорят своему повелителю: «Так нет никаких свежих следов».

«Что за диво? Ведь я точно видел две пары рогов. Неужели это игра моего зрения?»

В это время женщины стали бранить работника-нуучу и послали его за дровами. Нууча как раз наткнулся на двух спрятавшихся людей, так как шаман навел на его зрение обман. Нууча был босой. Парень схватил его за щиколотку и прикрикнул: «Только попытайся крикнуть, я тотчас же разорву тебя пополам!»

Нууча присел и взмолился: «О, мой повелитель, отпусти меня!».

«Но ты лучше расскажи, как живет твой повелитель Чыынгхара- витязь. Вот уже наступает час его гибели, определенный судьбой. Я лежу здесь с намерением решить его жребий».

«Сам он сидит на высоком помосте и днем и ночью стере­жется».

«Ну, а как он принимает пищу?».

«Он питается обычно жиром диких оленей. Женщины скаты­вают жир наподобие утиных яиц, затем две из них становятся под лабаз, где он сидит, и попеременно бросают ему наверх. Жир он ловит на спинку ладони и ест. Он делает так, чтобы на случай схватки пальцы крепче держали оружие».

Парень говорит ему: «Можешь идти. Однако, Чыынгхара, на­верное, заметит твой испуг. Если он подзовет и спросит, почему у тебя испуганный вид, что ты ему ответишь? Если сумеешь промолчать о встрече с нами, то мы выведем тебя в люди».

Нууча не знал, какой ответ нужно держать перед хозяином. Парень дал ему такой совет: «Ты с вязанкой дров подойди к очагу, сделай вид, что поскользнулся и при падении опрокинь кипящий котел. А затем, когда подзовет хозяин и скажет: «Эй, паренек, почему у тебя такой растерянный вид?» ты скажи ему в ответ: «О, мой повелитель! Вот уже сколько лет я живу у тебя и ни разу не был замечен в какой-либо оплошке. Только вот теперь, по­скользнувшись, опрокинул котел с пищей. Не взыщи с меня за это несчастье!»

Нууча, вернувшись с вязанкой дров, поступил так, как посове­товал парень. Хозяин, действительно, подозвал его и спросил о причине его испуганного вида. Когда работник дал подсказанный ответ, Чыынгхара спросил у него: «А там, где ты рубил дрова, не заметил ли ты чего-либо подозрительного, нет ли там свежих сле­дов диких оленей?»

«Есть следы, только старые, а новых нет, не видел».

«Ну, хорошо, ступай!»

Двое наших стали совещаться. Товарищ говорит парню: «Так как ты застрелил душу и жизненную силу Чыынгхара, то тебе и надлежит напасть на него. Тем временем я стану истреблять его народ».

Оба пошли, крадучись. Парень, не доходя до помоста Чыынг­хара на расстоянии пяти вытянутых сетей, спустил тетиву. Уловив треск пальца при спуске тетивы, Чыынгхара подскочил и тотчас же, соскочив с лабаза, пустился бежать. Он хотел было захватить колчан, полный стрел, но второпях опрокинул и высыпал все стрелы. Рассчитывая добраться до своего запаса, он и не попы­тался собирать их. Парень погнался за ним следом, пуская одну стрелу за другой. Прибежав к своему амбару, Чыынгхара увидел, что стрелы поломаны, тетивы порезаны. Взглянув на это, он сказал: «Ты, оказывается, предусмотрительный человек и заранее поломал мое оружие. Значит, уже прошли судьбой отсчитанные дни, насту­пила пора и мне споткнуться». (Дословно — пришло время, когда я должен стать заикой. Якутская поговорка).

Побежал дальше в урасу, но, заглянув во внутрь, обнаружил и там поломку. Парень, не отставая, следовал по пятам. Под урасой протекала речка. Чыынгхара скакнул через нее. На противопо­ложном берегу одна нога увязла в грязи. Пока он вытаскивал ногу, парень выпустил единственную оставшуюся стрелу и прорезал подколенные сухожилия. Раненый с пронзительным криком сел и проговорил: «Ну, дружок, как вижу, ты — человек с качествами доброго витязя. Ты далеко превосходишь своего брата. Убив твоего отца и брата, я слышал о тебе, но ввиду твоего малолетства (дословно — оттого, что на твоих губах материнское желтое молоко не обсохло и зубы окончательно не созрели), не стал тебя преследовать. Очевидно, уже тогда судьба готовила мне гибель. Прошу, кончай, не причиняя мне лишних страданий. Порази копьем сразу в сердце».

Парень кольнул в сердце и отрубил обе голенные кости (чонгкутун). Когда он пришел к оставленному товарищу, тот уже успел перебить всех своих противников.

У Чыынгхара были отец, мать и сестра. Нуучу-работника и дочь оставили в живых, поженили их и, вручив кое-какой мелкий люд, оставили их жить на землях Чыынгхара. Сами вернулись в свои собственные места.

Этот рассказ я слышал в Усть-Янском улусе от многих тамош­них якутов. Более же подробно рассказывал Григорий Шамаев, якут Усть-Янского улуса.

VIII. ТРЕТИЙ УСТЬ-ЯНСКИЙ ВАРИАНТ

Предыдущий сказитель. Кюсююр. Март 1924 г.