![]() Главная страница Случайная страница КАТЕГОРИИ: АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника |
Витязи Юнгкээбил и Чиимкэрэ
Дело было в давно прошедшую старину, когда якуты еще не были крещены. Юнгкээбил и Чиимкэрэ оба были люди Жиганского улуса и одного Кангаласского наслега. Кровный род первого (иньэтин ууса) носил название хангалас, а второго — хорутуонка. Юнгкээбил имел еще двух братьев, старшего из которых звали Джэгэдээктиир, а младший был подросток. У братьев была жива мать-старуха, а об отце их ничего не известно. У Чиимкэрэ тоже была мать. Эти две старухи жили по соседству над самой Леной в местности Баак, в 60-ти верстах выше селения Булун. Юнгкээбил и Чиимкэрэ с детства росли вместе. Юнгкээбил превосходил своего товарища ловкостью, умом и хитростью, но зато Чиимкэрэ был гораздо сильнее его. Возмужав, они поселились далеко друг от друга. Юнгкээбил жил за Оленеком на 50 верст южнее теперешней трактовой дороги «Чуос», а Чиимкэрэ промышлял в верховьях Оленека. У каждого из них было войско и оба они считались в своей среде начальниками (тойоттор). Никто из людей не смел идти против них. Однажды ранней весной, когда хвоя на деревьях еще не распустилась, Юнгкээбил со своим средним братом отправился на охоту за дикими оленями. Младший брат и воинский отряд остались дома. Во время отсутствия старших братьев пришел Чиимкэрэ с одним товарищем. Спрашивают у старухи: «Куда ушли твои дети?». «Ушли на промысел за дикими оленями». Старуха угостила гостей. Чиимкэрэ после еды позвал на двор подростка и сказал: «Я хочу окровавить свои стрелы». Парень ответил: «Если ты так говоришь, то стану ли я отказываться». Старуха вслед за сыном промолвила: «Ведь я не раз говорила тебе, чтобы ты не ростил такие длинные волосы. Когда-нибудь в день гибели и смерти они будут тебе помехой». Парень вышел вслед за Чиимкэрэ. Последний начал пускать в него стрелы. Опорожнил все то, что было в одном колчане (нимсики). Половина стрел пролетела мимо, но все остальные воткнулись в парня, так как ниспадавшие волосы мешали ему видеть летящие стрелы. Парень свалился замертво, опираясь на торчащие стрелы. Чиимкэрэ на растущих лиственницах сделал затесы и сказал: «В ту пору, когда эти затесы заплывут и вокруг них появится окаймление, мы снова встретимся с ним (с Юнгкээбилем). Пусть к тому времени ждет моего прихода. Побывав у именитого человека, я должен был оставить след своего пребывания». С этими словами он ушел. Юнгкээбил, возвратившись в дом, увидел деяние противника, но делать было нечего. Он решил прежде чем напасть на него, тайно разведать его местожительство и образ жизни. Он незаметно подкрался к его табору. В стане было множество чумов. Дым от них густым облаком обволакивал небо и, казалось, что белая куропатка, пролетевшая над ними, сделалась бы желтой. Очевидно, многочисленно было и его войско. Юнгкээбил попал в пору какого-то празднества и веселья: во многих кучах затеяли пляску. Среди чумов возвышались две огромные урасы. Внутри последних происходило камлание шамана. Табор был расположен на ровной безлесной тундре. (Джаангы — ровное, возвышенное место в полосе северной тундры). Чиимкэрэ, остерегаясь внезапного нападения врагов, жил с постоянным караулом на возвышенном увале над широкой речкой. Юнгкээбил обозрел местожительство врага с противоположного берега той речки. Чтобы лучше разузнать, он решил пробраться в самый табор. Когда наступили сумерки, он из лиственничных суковатых ветвей изобразил на голове оленьи рога и быстро перебежал вброд через речку. Караульные заметили это, но, подумав, что переплывает дикий олень и будучи отвлекаемы пляской, не обратили должного внимания. Юнгкээбил под покровом темноты тихо подкрался к большой урасе. Там в куче домашнего скарба (юнгююр), укрывшись покрышками дорожных вьюков, он разрыл одну корзину-матага и достал нарядную женскую доху, обувь-этэрбэс, расшитый бусами, и шапку из лапок лисицы, отороченную мехом росомахи. Обрядившись в эту одежду, он осторожно пробрался во внутрь самой большой урасы, где распевал шаман, и лег рядом с самим хосууном Чиимкэрэ, накрывшись полами шатра. По принятому в тогдашнее время обычаю, человек со званием хосууна при камлании должен был сидеть за шаманом в переднем ряду, чтобы вовремя вторить его молению-алгыс. Лежа тут, никем не замеченный, Юнгкээбил стал прислушиваться к камланию. Вот Чиимкэрэ (иногда рассказчик произносит имя «чыынг- хара») обратился к шаману с просьбой дать прорицание: «Ну-ка, поведай ты мне: доблестный Юнгкээбил, наверное, уже идет к нам, разыскивая наши свежие следы, допытывая старые тропы?» В ответ ему шаман пропел: «Эй, что я вижу: Юнгкээбил у себя дома, нажравшись мелкой речной рыбешки (осогдо), лежит, поглаживая живот. Разве он осмелится придти к нам?» Чиимкэрэ вторит шаману: «Да, так и должно быть, ибо он, дрянь-чертенок, разве решится придти ко мне?» Затем, обращаясь к лежащему около него Юнгкээбилю, он сказал: «Эй, девка, почему улеглася тут, иди на двор играть!» Услышав эти слова, Юнгкээбил в порыве гнева и раздражения хотел было вскочить и ножом распороть ему брюхо, но удержался, подумав о стыде, чтобы потом не говорили, что он убил своего противника тайком из-за угла. Вернулся домой. Наступила уже осень, близился срок, когда Чиимкэрэ обещал прибыть. Юнгкээбил с братом и несколькими воинами решили идти к нему навстречу. Взяли с собой и шамана, чтобы призвать духа кровопролития. Остановились в одном месте и заставили шамана совершить моление. Он во время камлания сказал: «О, что я вижу: вот впереди речка; там они остановились и устроили привал; застрелили одного дикого оленя и начали варить пищу. Не один он, с ним много воинов». Юнгкээбил сказал шаману: «По слухам, он при помощи шамана внедрил свою душу в ястреба. Ты сделай так, чтобы этот ястреб пролетел надо мной или сел на ближайшее дерево». Шаман снова стал камлать, чтобы вызвать душу Чиимкэрэ. Вот прилетел ястреб и сел на большую лиственницу. «Вот она, душа его... Зачем ты просил призвать ее?» Юнгкээбил, не долго думая, выстрелил в птицу. Он был не из тех, которые промахиваются. Птица, простреленная надвое, упала к ногам. Раздались крики радости и ликования по поводу этой удачи. Птицу вдели на рожон, зажарили и съели. Пошли на место, указанное шаманом, и, действительно, обнаружили костер и вокруг него множество людей. Сам Юнгкээбил, подкравшись по берегу реки поближе к табору, наткнулся на работника нуучу, который ходил за дровами. Одним прыжком очутившись возле него, Юнгкээбил схватил его. Нууча со страху чуть не помер. На вопрос кто он, нууча ответил: «Я был нууча, а теперь нахожусь у Чиимкэрэ в плену. Они убили самца дикого оленя, теперь сидят и растапливают жир с мяса (асымалаан эрэллэр). Сам Чиимкэрэ, сняв обувь, сидит поодаль от костра. Лук о колчан прислонил сбоку. Ему подают жир, завернув в древесные стружки. Он жир не берет руками, а подставляет спинку ладони, чтобы не замаслить свои пальцы. Иначе они скользили бы с тетивы лука». Выслушав рассказ нуучи, Юнгкээбил сказал ему: «Выслушай меня и пойми вот что: если ты как-нибудь ухитришься колчан своего господина поставить отверстием вниз, то в случае победы, я выведу тебя в люди, окажу всякий почет и уважение. Кроме того, постарайся сохранить на лице полное спокойствие, чтобы хозяин не заподозрил тебя в чем-либо. Ну, теперь иди». Нууча действительно повернул колчан своего хозяина вниз отверстием. Юнгкээбил подкрался совсем близко к самому Чиимкэрэ и с расстояния длины трех луков опустил тетиву с криком: «Эй, поделись-ка со мной от жира!» Чиимкэрэ успел увернуться и стрела пролетела мимо. Он тотчас же схватил лук и колчан. Так как колчан был перевернут, все стрелы рассыпались. Он успел захватить руками лишь три стрелы. Глядя на рассыпавшиеся стрелы, трое из сидящих воинов вздумали шутить над своим начальником. Первый из них сказал: «Сегодня не иначе, как одному из нас придется скакать на одной ноге», второй заметил: «Одному, наверняка, быть без зубов», а третий: «Нет, остаться без плеча»... Чиимкэрэ в порыве гнева и досады на своих воинов, которые еще не замечали присутствия врага, на бегу выпустил все три стрелы в шутников. Стрелы угодили кому в зубы, кому в надколенную чашу, кому в самое плечо. Вслед за Чиимкэрэ погнался и Юнгкээбил, беспрерывно пуская в него стрелы до полного истощения своего колчана. Чиимкэрэ извивался как рыба-вьюн и ни одна стрела не попала в него. У обоих остались одни роговые луки. Бежали вверх по речке с утесистыми берегами. Юнгкээбил не переставая выл по-волчьи. Чиимкэрэ сказал: «Что с тобой случилось, зачем воешь?» «Ты убегаешь от меня подобно раненому дикому оленю, а я гоняюсь за тобой точно волк. Я не могу догнать тебя и пожрать. Поэтому с досады и вою». Чиимкэрэ, обернувшись назад, метнул в преследователя свой нож с оправленным в олове черенком с восклицанием: «А вот это я дарю своему другу!» Юнгкээбил, не успел отклониться, подставил свой лук. Нож, ударившись лезвием, прорезал насквозь тетиву лука. В этот момент Чиимкэрэ далеко позади заметил что-то белое и спросил: «Эй, друже, что это надвигается к нам?» Юнгкээбил возразил ему: «Хотя ты и лучший из людей, но, видимо, у тебя плохое зрение, разве не видишь, что летит голубь?» Это был Джэгэдээктиир, который уже справился со всеми воинами Чиимкэрэ и спешил теперь на помощь к брату. Два витязя бежали по ложбине речки, а он бежал по горе. Нагнав бегущих, он с вершины утеса бросил брату лук и колчан со стрелами. Юнгкээбил поймал их на лету. Снова стал стрелять в противника, но также безуспешно. Наконец, добежали до речки, за которой виднелось местожительство Чиимкэрэ. На речке прибыла вода и ширина ее была не менее длины трех вытянутых сетей. В одном месте поперек реки лежало бревно. Чиимкэрэ побежал по этому бревну и скакнул через речку. Смерть часто имеет случайные поводы. Противоположный берег был обрывистый, под обрывом было топкое место. Одна нога Чиимкэрэ как раз угодила в грязь и застряла. В этот момент стрела Юнгкээбиля, наконец, попала в цель, прорезав подколенные сухожилия его противника. Чиимкэрэ, потеряв способность двигаться, тотчас же присел. Оба преследователя спокойно переправились вброд. Юнгкээбил, подойдя к раненому, начал стрелять, но противник и сидя продолжал ловко увертываться. Ни одна стрела не задевала его. Наконец, он, обращаясь к Юнгкээбилю, сказал: «Ты — дрянь человек, тебе не удастся убить меня. Если бы не подоспел вовремя твой брат, я избил бы тебя до смерти простой палкой. Ты торжествуешь теперь только благодаря хитрости и вероломству. Свое имя и первенство сдаю твоему брату, пусть он и застрелит меня». Джэгэдээктиир одним выстрелом поразил его насмерть. Победители тотчас же отрубили голени противника, вылущили мясо и, раздробив трубчатую кость, отведали из костного мозга. Мозг был водянистый и без всякого вкуса. По этому признаку братья решили, что Чиимкэрэ не так давно перенес сильный голод. (Охтубут — пристал, падал. Так говорится об ездовом олене). Юнгкээбил говорит: «Одну голенную кость нужно уделить его материстарухе («тюнгэсэлиэххэ» от «тюнгэсэ» — доля охотничьей добычи, раздаваемая соседям или случайно присутствующим гостям). Пришли в дом Чиимкэрэ и передали голенную кость старухе c такими словами: «Старуха, мы убили одного самца дикого оленя, но костный мозг оказался без всякого вкуса. Скажи нам, с какого времени это случилось?» «Эй, да вы принесли мне в гостинец голенную кость моего дитяти. Он перенес голод девять лет тому назад. Оказывается, его последствия в течение столь продолжительного срока не исчезают». Про Юнгкээбиля еще рассказывают следующее. Недалеко от села Булун есть высокая гора под названием Мыйаахтыыр. Юнгкээбил, стоя у подошвы той горы, пустил вверх стрелу. Стрела перелетела через гору. На юг от местечка Сииктээх на Лене есть тоже гора, которая считается одной из высоченных. Юнгкээбил стрелял и здесь. Стрела его упала на самую вершину той горы. Рассказ о борьбе Юнгкээбиля и Чиимкэрэ я слышал от нескольких лиц, якутов Жиганского улуса. Рассказывал старик Акыы, якут Кангаласского наслега; по его словам, сам он услышал от прадеда, ныне живущего якута Кутуйаха, местожительство которого на Оленеке в местности Тюмэти. То же самое передавал старик Акакый Кангаласского наслега. Он говорил, что Юнгкээбил жил близ устья речки Уджа, что будто бы там около озера Чиэрэс и поныне видны следы его дома-рубленки. По рассказам, Юнгкээбил умер, дожив до глубокой старости.
V. 2-й БУЛУНСКИЙ ВАРИАНТ Борисов Иван Михайлович, 71-го года, якут Эженского рода Жиганского улуса (из тунгусов). Правый берег Лены, уроч. Эбитиэм. 27 марта 1924 г.
|